| В 1649 году приезжают Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий 142 . По приезде своем, они сейчас же принимаются за переводы книг Иоанна Златоуста , Афанасия Великого , составляют новые службы и налаживают преподавание греческого языка среди московских монахов и духовенства 143 . Помимо них в Москве появляется все больше и больше других киевских монахов, южнорусского духовенства, греков, посланцев восточных патриархов, епископов Ближнего Востока и Балкан, которые ищут защиты и денежной помощи московского правительства. В течение нескольких лет (1645–1650) Москва вырастает во влиятельный православный центр, к голосу и политике которого прислушиваются и западно-руссы, и православное население Востока, которое начинает все чаще и чаще смотреть на православную Русь с надеждой на избавление от турок. Этот рост влияния и духовных сил Москвы находился в связи с усилением движения " боголюбцев», как называли себя Неронов и его друзья, и их новыми успехами, но на этот раз уже в Москве и в самом правительстве Руси. Глава III. Боголюбцы у кормила Церкви 9. Новый царь и его окружение Никогда в истории России идеал православного царства не был так дорог царю и так активно не претворялся в жизнь, как в первые годы царствования Алексея Михайловича. Правда, это время (1645–1652) нам несколько напоминает лучшие годы царствования Ивана IV, позднее ставшего Грозным, когда царь сотрудничал с митрополитом Макарием и избранной радой. Но и в это лучшее время царствования Ивана IV правительство не было так вдохновлено самой идеей благочестивого государства, желанием превратить Московскую Русь в подлинную Святую Русь, в настоящий Третий Рим. В эти годы сам новый молодой царь Алексей Михайлович, его ближайшее придворное окружение и его правительство строго придерживались правил православного благочестия в своей личной жизни и делали все возможное для утверждения этого идеала в сердцах людей и в церквах страны. Когда в 1645 году Алексей Михайлович взошел на престол, ему еще не было и шестнадцати лет от роду и поэтому совсем не удивительно, что он попал под влияние близко стоявших к нему людей. |
| И при патр. Иосифе (1642–1652) исправление шло все тем же путем, т. е. исправляли русские люди, не обращаясь к греческим книгам. На дело исправления много влияли при Иосифе некоторые люди, ставшие потом во главе раскола, таковы протопопы Иван Неронов, Аввакум Петров и дьякон Благовещенского Собора Феодор, из кружка Стефана Вонифатьева, близкого к патриарху Благовещенского протопопа и царского духовника. Может быть, их влиянием и было внесено и распространено при Иосифе много ошибок и неправильных мнений, в новых книгах, как напр. двоеперстие, которое стало с тех пор считаться единственным правым крестным знамением. Но вместе с тем, со времена Иосифа включается поворот к лучшему. В 1640 г. пришло предложение Петра Могилы , Киевского митрополита устроить в Москве монастырь и школу по образцу коллегий Западнорусского края. Затем в 1645 г. приходит предложение цареградского патриарха Парфения через митрополита Феофана об устройстве в Москве для печатания греческих и русских богослужебных книг типографии, а также и школы для русских детей. Но при Михаиле Федоровиче, как то, так и другое предложение не встретило сочувствия. С воцарением Алексея Михайловича дела пошли иначе. Тишайший царь писал в 1649 преемнику Петра Могилы киевскому митрополиту Сильвестру Коссову, прося его прислать ученых монахов, и, согласно царскому желанию, в Москву приехали Арсений Сатановский и Епифаний Славеницкий, сделавшейся впоследствии первым ученым авторитетом в Москве. Они приняли участие в исправлении наших богослужебных книг. Одновременно с этим постельничий царя Алексея Михайловича, Феодор Михайлович Ртищев устраивает под Москвой Андреевский монастырь, а в нем общежитие ученых киевских монахов, вызванных им с юга. Таким образом впервые входила к нам Киевская наука. В том же 1649 г. в Москву приехал Иерусалимский патриарх Паисий, присмотревшись к нашим богослужебным обрядам, указал царю и патриарху на многие «новшества». Это произвело огромное впечатление, т. к. по понятиям того времени дело шло об ереси, и вот возможность неумышленно впасть в ересь побудила правительство обратить большее внимание на эти «новшества» в обрядах и в книгах. Результатом этого была посылка монаха Арсения Суханова на Афон и в другие места с целью изучения греческих обрядов. Через несколько времени Суханов прислал в Москву известие, еще более взволновавшее всех; на Афоне монахи всех греческих монастырей, составив собор, признали двуперстие ересью, сожгли московские богослужебные книги, в которых оно было изложено, и хотели было сжечь самого старца, у которого нашли эти книги. В то же время московская иерархия решила обратиться за советом к цареградскому духовенству по поводу различных не особенно важных церковных вопросов, которые однако казались тогда «великими церковными потребами», главным образом по поводу вопроса о «многогласии». Таким образом, в русских церковных делах приобретал значение пример и совет Восточной Греческой церкви. |
| Статьи из «Требника» Петра Могилы вошли в напечатанную в Москве «Кормчую книгу». Патриаршество Иосифа было временем, когда усилилось влияние киевской образованности в московской Руси. В это время киевские учёные переселяются в Москву и водворяют здесь научное образование, которого долгое время лишена была Русь московская. Потребность в таком образовании почувствовалась здесь, когда усилилось влияние иностранцев. Есть известие, что Борис Годунов задумал устроить школы для преподавания иностранных языков и вызвать в Россию учёных иностранцев; но против этого восстали попы и монахи, утверждая, что если настанет разноязычие, то поселится раздор, и прежнее согласие исчезнет. Затем смутное время на несколько десятков лет остановило всякие попытки к распространению просвещения в России. С водворением государственного порядка патриарх Филарет Никитич при посредстве грека Иосифа задумал учредить в Москве греческое училище, но это дело остановилось за смертью Филарета. В 1640 году киевский митрополит Пётр Могила предлагал московскому правительству устроить в Москве монастырь, населить его учёными киевскими монахами и открыть при нём школу. Это предложение учёного митрополита воспользоваться услугами киевских учёных для распространения образования в России не было принято в то время и было уже осуществлено спустя девять лет ревнителем просвещения боярином Феодором Михайловичем Ртищевым. С разрешения царя и благословения патриарха Иосифа Ртищев в двух вёрстах от Москвы основал Андреевский монастырь и поселил в нём до 30 учёных монахов Киевской лавры и других южнорусских монастырей. Это учёное братство занялось обучением желающих свободным наукам. После устройства учительного монастыря около Москвы, правительство решилось вызвать в Москву киевских учёных для перевода Библии с греческого языка на славянский. По просьбе царя Алексея Михайловича, присланы были из Киева учёные старцы: Епифаний Славенецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий, и поселены были сначала в большом посольском дворе, а потом в Чудовом монастыре. |
| Еще в 1640 году Киевский митрополит Петр Могила , чрез своего посланного, предлагал устроить в Москве монастырь, населить его учеными киевскими монахами и с их помощью открыть при монастыре школу. Это предложение Могилы, чрез несколько лет, было осуществлено Ртишевым, который построил близ Москвы известный Андреевский монастырь, куда из Киевской лавры и других южно-русских монастырей переселил до тридцати иноков «в житии, и в чине, и во чине, и пении, церковном и келейном правиле изрядных». Конечно при его деятельном участии были приглашены в Москву, в 1649 году, известные ученые киевляне: Арсений Сатановский, Дамаскин Птицкий и Епифаний Славинецкий. В 1652 году, по поручению Ртищева, с разрешение государя, путиловский соборный поп Иван привез в Москву из Киева Братского монастыря архидиакона Михаила, «да с ним спевак: Федора Тернопольского с товарищи – одинадцать человек». Это киевские певчие, приглашенные в Москву только на время, «пошли в Андреевский монастырь на житье», а двум певчим: Ивану Бережанскому и Михаилу Быковскому, как они сами заявляют в челобитной царю, «по твоему государеву указу велено писати твое государево дело: книгу Камень» и состоять при Посольском приказе. Со своей стороны и архидиакон Михайло, по его собственному заявлению, занимался в Москве переводом книги учителя Августина, «которую, говорит он, велел мне переводить дьяк думный представившийся Михайло Юрьевич», и которую архидиакон действительно успел перевести в Москве до своего воз вращения в Киев 832 . Так энергично действовал Федор Михайлович в видах привлечение в Москву ученых, —498— образованных киевлян, которые исполняют у нас самые разнообразные поручения правительственных лиц: занимаются книжной справою, книжными переводами, служат посольскому приказу, обучают московских певчих киевским церковным напевам, которые начинают получать у нас с этого времени значительное распространение. Понятно само собою, что вместе с киевлянами в Москву усиленно переправляются и разные южнорусские книжные издания, которые находят на московском рынке хороший прием и все более широкую распространенность, благодаря чему ученое киевское влияние прочно и надолго укрепляется в Московской Руси. |
| Андреевский мужской монастырь (Москва) Материал из Азбука паломники Идёт загрузка карты… Андреевский мужской монастырь в Пленницах — ставропигиальный мужской монастырь Русской Православной Церкви, расположенный в Москве, у подножья Воробьёвых гор. В зданиях монастыря расположены Синодальная библиотека, Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви с обществом и средствами массовой информации, учебный комитет и институт перевода Библии. Содержание История [ править править код ] Андреевский монастырь, 1708–1709 гг. Предание относит возникновение мужской обители «у Воробьёвых круч, в Пленницах» к XIII веку, но ранние документальные свидетельства о ней относятся лишь к середине XVII века. В «Житии милостивого мужа Ртищева » о начале монастыря говорится: «Поискав, обрете место близ царствующего града Москвы, отстоящее двемя поприщема, на брезе реки Москвы, в горах, идеже бе церковь святого великомученика Андрея Стратилата, к жительству иноческого собрания потребно… За благоволением царским и благословением святейшего патриарха Иосифа устои на том месте монастырь во имя Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» и первым настоятелем его был назначен Досифей. Другой источник утверждает, что «по указу царя Алексея Михайловича келарь Новоспасского монастыря Пафнутий Еропкин получил поручение организовать здесь монастырь». Ф. М. Ртищев, памятник «1000-летие России» в В. Новгороде Монастырь был создан с училищем «ради обучения словенороссийского народа детей еллинскому наказанию»; в монастыре поселилось 30 иноков, вызванных Ртищевым ещё в 1646—1647 годах из нескольких малороссийских монастырей. В 1649 году сюда были привлечены учёные иноки Арсений Сатановский и Епифаний Славинецкий, а в 1650 году — Дамаскин Птицкий. Возникшее «Учительное братство», объединившее образованнейших монахов той поры «ради учения книжного», стало по существу первой по времени возникновения академической структурой в Москве. В 1652 году в монастыре поселились киевские певчие с регентом и композитором Фёдором Тернопольским. Открытие училища состоялось в конце 1652 года. В это время Епифаний (Славинецкий) сочинил вирши, в которых назвал монастырь Андреевским: «Во имя же Андреа, Христом первозваннаго апостола, обитель сия бысть созданна». Число братии в обители не превышало 60 человек, а учёных старцев было не более 10—15. |
| Со времени патриарха Никона , в связи с общим пересмотром церковно-богослужебных книг и тем просветительным движением, которым оно было вызвано, попытки к исправлению славянского перевода Библии делаются особенно настойчивыми и энергичными. С целю «справки библии греческие на словенскую речь» вызваны были в 1649 г. Московским правительством известные киевские ученые, – Епифаний Славинецкий и Арсений Сатановский. Предприятию этому однако суждено было осуществиться только гораздо позднее. Печатное издание Библии, последовавшее в 1663 году, было сделано с Острожской Библии (изд. 1681 г.), с очень незначительными исправлениями текста, без проверки его по греческому подлиннику. Сделанное спешно, это издание не устраняло нужды общего пересмотра славянской Библии. Сами издатели в предисловии свидетельствовали о неисправностях своего труда и о необходимости тщательной проверки славянского текста по греческому. «В славенской Библии премногая суть погрешения в речениях и разумении, не от хитрости, но от простоты и неведения, и несогласие величайшее с еллинскою семидесятых преводников», говорит Епиф. Славинецкий, сличавший Московское издание Библии 1663 года с греческим текстом. «Грех великий есть нам славяном... и укоризна, и бесчестие крайнейшее от иностранных народов», – грустно замечает он по этому поводу, – «яко не имамы Библии добре переведенный, паче же в священном Евангелии премногая суть погрешения». В виду этого, созванный в Москве в 1674 году собор русских архипастырей постановил «преводити Библию всю вновь – Ветхий и Новый Завет – с книг греческих самых седмдесятых преведения». Главное руководство в деле исправления Библии принял на себя управляющий тогда русскою Церковью, за патриарха, Крутицкий митрополит Павел. У него в загородном доме и поместились справщики. Самое же исправление поручено было Епифанию Славинецкому, который выбрал себе (в сотрудники) несколько сотрудников Чудовского инока Евфимия (бывшего игумена). Славинецкий и его сотрудники начали исправление с книг Нового Завета. |
| Это предложение Могилы, чрез несколько лет, было осуществлено Ртищевым, который построил близ Москвы известный Андреевский монастырь, куда из Киевской лавры и других южно-русских монастырей переселил до тридцати иноков «в житии, и в чине, и во чине, и пении, церковном и келейном правиле изрядных». Конечно, при его деятельном участии были приглашены в Москву, в 1649 году, известные ученые киевляне: Арсений Сатановский, Дамаскин Птицкий и Епифаний Славинецкий. В 1652 году, по поручению Ртищева, с разрешение государя, путиловский соборный поп Иван привез в Москву из Киева Братского монастыря архидиакона Михаила, «да с ним спевак: Федора Тернопольского с товарищи – одинадцать человек». Это киевские певчие, приглашенные в Москву только на время, «пошли в Андреевский монастырь на житье», а двум певчим: Ивану Бережанскому и Михаилу Быковскому, как они сами заявляют в челобитной царю, «по твоему государеву указу велено писати твое государево дело: книгу Камень» и состоять при Посольском приказе. Со своей стороны и архидиакон Михайло, по его собственному заявлению, занимался в Москве переводом книги учителя Августина, «которую, говорит он, велел мне переводить дьяк думный представившийся Михайло Юрьевич», и которую архидиакон действительно успел перевести в Москве до своего возвращения в Киев 38 . Так энергично действовал Федор Михайлович в видах привлечения в Москву ученых, образованных киевлян, которые исполняют у нас самые разнообразные поручения правительственных лиц: занимаются книжной справой, книжными переводами, служат посольскому приказу, обучают московских певчих киевским церковным напевам, которые начинают получать у нас с этого времени значительное распространение. Понятно само собою, что вместе с киевлянами в Москву усиленно переправляются и разные южнорусские книжные издания, которые находят на московском рынке хороший прием и все более широкую распространенность, благодаря чему ученое киевское влияние прочно и надолго укрепляется в Московской Руси. И если царь Алексей Михайлович стремился обучать своих певчих греческим напевам, любил слушать греческое пение и чтение в церкви, старался иметь в Москве греческих ученых и греческую школу; то Ртищев может быть назван главным и деятельнейшим в Москве сторонником киевлян и киевской учености, энергичным проводником у нас киевского влияния. |
| В числе их были: духовник государев протопоп Стефан Бонифатьев, протопоп Казанского собора Иоанн Неронов, Благовещенский дьякон Феодор, протопопы: Аввакум из Юрьевца, Логгин из Мурома, Даниил из Костромы, священники: Никита из Суздаля, Лазарь из Романова. Все они нисколько не были знакомы с греческим языком, но обладали большой начитанностью и усвоили себе бывшие тогда в ходу ошибочные мнения о двоеперстии, двоении аллилуйи, хождении посолонь, в полной уверенности в их истине. Они с такой смелостью принялись за исправление, что не оставили в прежних книгах в покое почти ни одной строки, и все это делали, нисколько не справляясь не только с греческим текстом, но не уважая даже и древних славянских списков. При этом они особенно домогались возвести на степень догматов веры мнения о двоеперстии, сугубой аллилуйи, прибавление слова «истинного» в члене о Святом Духе, и тому подобное. И они внесли все эти заблуждения в самые употребительные церковные книги. Испортив их таким образом, справщики были убеждены, что исправили их наилучшим образом. Но скоро пришлось им услышать иной отзыв об их труде. В 1649 г. в Москву приехали иерусалимский патриарх Паисий и образованный грек Арсений, учившийся в римской коллегии и знавший несколько языков. Они первые указали патриарху Иосифу и митрополиту Никону на ошибки справщиков. Патриарх Иосиф отправил троицкого келаря Арсения Суханова на восток для изучения восточных обрядов, а прежних справщиков сменил другими, вызванными из Киева учеными старцами: Епифанием Славенецким, Арсением Сатановским, Дамаскиным Птицким и Феодосием Сафановичем. Вслед за сим патриарх узнал, что афонские иноки, рассмотрев принесенную на Афон русским иеромонахом славянскую книгу, содержавшую учение о двуперстном знамении, сожгли ее и предали анафеме всякого, кто стал бы упорно учить двоеперстию. Это решение афонские отцы в 1652 г. прислали в Москву к царю Алексею Михайловичу. Патриарх так встревожился этим, что внезапно скончался. Никону пришлось исправлять ошибки своего предшественника. |
| В то время как Никон сражался со строптивым новгородским духовенством и усмирял мятежный посад, в Москве готовились к проведению церковной реформы. Еще в середине 40-х годов один из наиболее близких ко двору лиц боярин Ф. М. Ртищев основал недалеко от царского села Воробьева, на правом берегу Москвы-реки, Андреевский монастырь. Он населил его выходцами из украинских монастырей, преимущественно — из Киево-Печерского. Киевское православное духовенство еще в 30-е годы XVII в. провело у себя ту церковную реформу, то исправление богослужебных книг по греческому образцу, которое намеревались теперь провести и в Российском государстве. Андреевский монастырь призван был стать своего рода рассадником новых порядков, эталоном истинного, «сверенного» с греческим иноческого благочестия. Одновременно Ртищев на свои средства отправлял московских иноков и приходских священников для обучения в киевские монастыри. По приглашению царя летом 1649 г. в Москву прибыли киевские монахи Арсений Сатановский и Епифаний Славинецкий. В 1650 г. к ним присоединился Дамаскин Птицкий. Все трое знали греческий язык и должны были подготовить переводы современных греческих церковных книг. Тем самым сильно двинулось вперед дело, которое медленно, робко начиналось еще при патриархе Филарете, высоко ценившем духовные уставы греков. Тогда же решено было устроить в Москве греческую школу, где готовить собственных переводчиков, знатоков греческой книжности. Под давлением царя и «ревнителей благочестия» престарелый патриарх Иосиф (1642—1652) вынужден был приняться за такое сложное и хлопотное дело, как искоренение «многогласия». В 1651 г. повсеместно было введено «единогласное» пение, издан новый Служебник, в предисловии к которому давалось обоснование переходу к обязательному «единогласному» пению. В борьбе с противниками «единогласия» патриарх Иосиф постоянно ссылался на авторитет восточных церквей. В 1652 г. царь приказал духовенству ввести в церковную службу поминание восточных патриархов. Так постепенно подтачивались основы традиционных представлений об исключительности российского православия и «неполноценности» других православных церквей. |
| Боярин Феодор Михайлович Ртищев, откликнувшись на идею митрополита Петра Могилы , и решив дать приют присылаемым из Киева ученым монахам, с дозволения царя и патриарха основал недалеко от Москвы Андреевский, или Преображенский монастырь по образцу киевского братского монастыря, пригласив в него до 30 южно-русских монахов, «изящных во учении грамматики словесной и греческой, и даже до риторики и философии, хотящих тому учению внимати» 39 . Это было в 1649 году. При монастыре немедленно составилось ученое братство для перевода книг, и для обучения желающих грамматике, латинскому и греческому языку, и риторике с философией. Сам Ртищев стал рядовым учеником в этой школе. В том же, году «для риторического учения, переводов и особенно исправления по греческому тексту Библии », были вызваны царем в Москву киевские ученые монахи Епифаний Славинецкий и Арсений Сатановский, а в следующем году приехал еще один ученый монах, Дамаскин Птицкий. «В то же время переиздаются в Москве киевские книги: грамматика Смотрицкого и даже «короткий» катехизис Петра Могилы » 40 . Эти киевские представители, соединившись с андреевскими монахами, составили ученый кружок в Москве, начав заниматься переводами и исправлениями книг, и кроме того, открыли у себя уроки греческого языка и грамматики. Этот кружок имел большое влияние на москвичей, но многие собственные «московские грамотеи» разошлись с ними с самого начала, так как «новое школьное обучение пришельцев было далеко не похоже на доморощенную московскую ученость, показалось странным, следовательно, по тогдашней логике, истинному правоверию несходным». Притом и из самого Андреевского монастыря о невежестве москвичей пошли обличительные слухи, т.к. молодежь, «поучившись у киевлян какой-нибудь грамматике», начинала небрежно отзываться о столпах Православной Церкви, даже о таких, как протопопы Иван (Неронов) и Стефан (Вонифатьев) 41 . Эта встреча «киевской школьности с московской бесшкольностью», как замечает А.В. Карташев , произвела острое духовное и интеллектуальное брожение. |
|
|
