| – Молчаливый заслуживает хвалу у Христа (8:75). – Польза молчания для духовной деятельности (31:188). – Молчание благоплодно (41:220). – От понуждения к молчанию рождается в нас нечто, приводящее нас к самому молчанию (41:220–221). – Молчание стяжава- ется побуждением себя к оному (41:221). – От молчания рождается некая сладость и слезы (41:221). – Молчание превосходит прочие дела (41:221). – Кто сблизился с молчанием, тому излишни многие советы человеческие и прежние дела (41:221). – Молчание помогает безмолвию (41:221). – Великий Арсений благодатью научен был непрестанному молчанию (41:221–222). – Молчание есть таинство будущего века (42:231). – Пребывающим в посте и молчании открываются Божественные тайны (42:232). – По каким причинам избирает человек всегдашнее молчание? (76:463) – Какая польза от хранения языка, и какой вред от преодоления оным? (85:497–498) – В собраниях предпочитай молчание (89:508). – Пример молчания в философе (91:523). – (См.: Безмолвие). Монах (инок). Какой стыд встретить монаха, попирающего свою совесть и обеты? (7:66) – Какой вред получает инок от частого обращения с людьми мирскими? (8:69) – Мирянин лучше монаха, проводящего время в мирских делах (8:69). – Что особенно охлаждает в иноке огонь Святого Духа? (8:72–73) – Правила монахам новоначальным (9:76–80). – Как монаху избавлять себя от праздных посетителей? (12:84–85) – Правило страннолюбия для монаха (13:87–88). – Правило относительно подаяния милостыни (13, 86–87; 14:88–89). – Какие дела иноческие? (14, 89; 56, 344; 59:394–395) – Полезное напоминание некоего брата себе, приличное и всем (20:116–118). – Иноку подобает избегать всего, ведущего с ним брань и расслабляющего, и чего именно (21:124–125). – Занятием монаха в келии должен быть плач (21:137). – Что значит наименование «монах»? (21:137) – Утешение монаху порождается плачем его (21:138). – Монаху вредно видеть мирское и мирян (24, 158–159; 69, 433; 85:495). – Изображение жизни иноков (36:204). – Различие между иноками и людьми мирскими (36:204). |
| БЕЗМОЛВИЕ (См. также ДЕЛАНИЕ, КЕЛИЯ, МОЛЧАНИЕ, УЕДИНЕНИЕ) Как рыбы, замедля на суше, умирают, так и монахи, пребывая вне келии с мирскими людьми, утрачивают способность к безмолвной жизни. Как рыбы стремятся в море, так и нам должно стремиться в свои келии, чтобы не забыть о внутреннем делании, замедляя вне их ( Антоний Великий ). VI, 24. Если любишь безмолвие, – не примешивай себя к тем, которых сердце всецело устремлено к суетности. Если случится нечаянно быть с ними, – будь как чуждый им ( Антоний Великий ). VI, 27. Безмолвствуя в келии твоей, занимайся рукоделием; притом не оставляй моления именем Господа Иисуса. Обращай это имя во уме твоем, поучайся ему в сердце, восхваляй языком, говори: Господи Иисусе Христе, помилуй меня. Также: Господи Иисусе Христе, помоги мне. Так же: славословлю Тебя, Господь мой, Иисус Христос ( Антоний Великий ). VI, 30. Некоторый монах сказал авве Арсению: помыслы беспокоят меня, говоря: ты не можешь выносить ни поста, ни подвигов; посещай, по крайней мере, больных, потому что это – дело любви. Старец, поняв, что помыслы насеяны бесами, сказал ему: иди, ешь, пей, ничего не делай, только не оставляй келейного безмолвия. Старец сказал так, зная, что келейное безмолвие приведет монаха к должному жительству, если монах пребудет терпеливо в безмолвии ( Арсений Великий ). VI, 49. Любящий безмолвие пребывает неуязвленным стрелами врага: смешивающийся же со многими непрестанно подвергается язвам (авва Даниил). VI, 91. Если враг будет внушать нам, чтобы мы оставили безмолвие, то не послушаем его, потому что никакой подвиг не может сравняться с пребыванием в безмолвии и пощении. Пост и безмолвие, в совокупности своей, противоборствуют врагу и доставляют душевным очам остроту зрения (авва Дула). VI, 107. Желающий истинно безмолвствовать в келии и не увлекаться внушениями демонскими да устранит себя от всего, обычного между человеками: да не порицает и не похваляет никого, да не превозносит правды человеков, да не внимает недостаткам их, и да не попустит пребыть в сердце своем жалу памятозлобия на ближнего ( авва Исаия ). VI, 137. |
| Однако семинарская жизнь не всегда была столь идиллической. По собственному признанию отца Германа (в ответном письме выпускникам Вифанской семинарии), он приехал в Вифанию из Пскова «измученный». Измученность, состояние крайней нервной усталости было вызвано, конечно, не просто утомлением от множества дел, оно явилось следствием болезненного искажения в самом характере того высокого служения, которому целиком отдавал себя отец Герман. Прошедший сходный путь после окончания академии архимандрит Феодор (Поздеевский) , размышляя о положении ученого монашества, писал в 1909 году (вероятно, ему был известен и печальный опыт своего друга, отца Германа): «...что собственно он (ученый монах. – А. В.) может вносить в духовную школу ценного? ...Быть может, он вносит религиозную настроенность, полезную для учебного заведения? Это, конечно, так, только ведь эта религиозная настроенность и идеализм без всякого духовного опыта, да еще при современном настроении в духовно-учебных заведениях дает только одно: самому юному монаху-администра- тору одни скорби и искушения». Семинарии не являются пастырскими школами, они «были и остаются сословными школами общеобразовательными, полусветского-полудуховного характера 18 ... Всякий появляющийся монах, и притом‘почти всегда в единственном числе, сразу встречается воспитанниками недружелюбно, как олицетворение какого-то иезуитизма, понимаемого обычно в смысле удлиненных церковных служб, проповедей, отмены светских развлечений и т. п. Побороть это настроение невозможно, создать новое религиозное настроение один бессилен» 19 . Начало XX века было временем, когда стал очевидным глубокий кризис системы духовного образования, как и многих других областей жизни русского общества. Ряд очень красноречивых свидетельств этого приводит владыка Арсений, ставший в 1905 году членом Учебного комитета при Святейшем Синоде с целью разработки реформы духовной школы. Вступив в январе 1906 года в должность председателя этого комитета, он «застал полную деморализацию духовно-учебных заведений». |
| — Видишь эти кусты, авва? Я получил их из Антипалеи, и каждый из них мне обошелся в триста динариев... А эти великолепные деревья... они из Аттики. Я заплатил за каждое по три тысячи динариев. А посмотри на эти редкостные цветы в сосудах, они стоят тридцать тысяч динариев каждый. Тут старец его прервал и сказал: — Я спрашиваю себя, какие удивительные вещи сделал бы Господь Бог при сотворении мира, будь у Него столько же денег, сколько у тебя! Несколько старцев обсуждали вред, причиняемый вином. Авва Арсений по этому поводу сказал: «Самый большой вред бывает для того, кто пьет, чтобы забыться. Ибо ему грозит забыть момент, когда бы следовало прекратить пить. Один монах нашел в пещере на берегу Красного моря свиток папируса, на котором его предшественник вел дневник. Среди прочего там было написано: «Понедельник: привести свои мысли в порядок... Вторник: посетить епископа... Среда: восстановить порядок в своих мыслях. Один монах сказал старцу: — Я слышал, что авва Филомен, которому уже больше восьмидесяти лет, решил написать воспоминания о своей жизни. Что ты об этом думаешь? — Я думаю, что писать воспоминания о себе — это прекрасное средство говорить правду о других. Один старец спрашивает у другого: — Как по-твоему, брат, чему лучше следовать, разуму или сердцу? — Сердцу, — отвечает тот. — А на каком основании? — На том простом основании, что сердце указывает нам наш долг, а разум предоставляет поводы отлынивать от его исполнения. Несколько мирских людей пришли к авве Сысою. — Мы тут проходили мимо... — начали они, и надолго замолкли. Так ничего и не выговорив, они решили наконец удалиться, и старец на прощание им сказал: — В следующий раз, когда будете проходить мимо, то проходите, проходите... Монаху, который слишком восхвалял одного старца, авва Макарий сказал: «Послушай, брат, часто мы восхваляем других в меру того почета, который нам из-за них достается». Авва Евстазий был не только великим человеком Божиим, но также очень талантливым травником. Каждый год в лаборатории возле своей кельи он с гениальной изобретательностью составлял огромное количество все новых и новых великолепных лекарств. Но вот однажды он неожиданно бросил свою работу. Авва Макарий спросил у него: |
| Незаметно через час с половиною доехали мы до келий святого Артемия. Монастыри Филофей и Каракалл остались в стороне – только пирги их были нам видны. Все время от Ивера до Артемия мы провели в веселых разговорах, даже шутили над нашим чичероне, добрейшим старичком о. Дионисием. Он обыкновенно замыкал наше шествие, но мы старались держать его в середине. Отец Дионисий монах-схимник, т.е. монах в самой высшей степени. Поэтому он старался держать себя чисто по-монашески; напускал на себя какую-то глубокомысленность, серьезность, поднимал или как говорят, задирал глаза, вздыхал, что-то бормотал про себя, тянул четки 336 … – О чем думаете, о. Дионисий? О загробной жизни? – Истинно угадали. Видно, что-нибудь случится, что вы точь-в-точь попали. Господи, помилуй мя, грешного. – А сильно боитесь загробной жизни? – Одного только боюсь, чтобы не попасть в ад. Пусть буду я где-нибудь в последних рядах в раю, но лишь бы в раю, а не в когтях дьявола. – Нет, о. Дионисий, у вас нет честолюбия; я, напротив, лучше желаю быть первым в аду, нежели последним в раю. – О, помилуй Господи! Не дай Бог вечно мучиться! Но что ж? Все в руках Господних; а враг не дремлет, все искушает и в бодрствовании, и во сне. – А вас часто враг искушает? – Очень часто. – Какого же рода бывают искушения? – Бывают различные, но чаще всего в образе прекрасной женщины, – сказано, что женщина – дьявол. – А вам часто наяву является это искушение? – Боже сохрани! На Афон не переступает женская нога 337 . – А во сне? – Сколько угодно. – Ну и что же вы тогда? – Что? Вооружаюсь на дьявола. – А разве вы имеете оружие, да еще против воплощенного дьявола – женщины? – Ну, мы Бог знает до чего договоримся... Вдруг слышим какие-то крики, какие-то междометия... Оборачиваемся, и нашим глазам представляется картина: осёл силится встать с земли, а о. Дионисий перепуганный кричит не на осла, а на проводника-болгарина: – Бре 338 Григорий! Иди сюда... Насилу поднялся осёл. – Искушение, настоящее искушение! Это бесовское наваждение, истинно бесовское! Мы смеемся до упаду. |
| В другой раз один монах изнемог и не имел сил для совершения своего келейного правила (ста пятидесяти земных поклонов). Но, не проявляя снисходительности по отношению к себе, старец не отменил правила, а взял тяжесть брата на себя, сказав ему: – Дерзай, чадо мое, твое правило буду совершать я – до тех пор, пока ты не укрепишься. В результате этот брат, понуждаемый совестью, через несколько дней уверил старца, что сам исполняет свое правило. Испытали благотворность помощи старца и учащиеся Aфohuaды[xviii] вместе с ее прекрасным директором, епископом Родостольским, когда на протяжении целых двенадцати лет наше небольшое братство жило по соседству с ними на большой хилендарской келии Буразери. Практически все ее ученики и многие преподаватели часто приходили к нему на исповедь и для духовного руководства. Из сонма этих учеников и преподавателей вышли епископы, множество иеромонахов и просто монахов, подвизающихся как на Афоне, так и вне его, хороших и благочестивых женатых клириков, а также выдающихся ревнителей о исполнении евангельских заповедей и добрых семейных людей. Обучившись «у ног» великого учителя умной молитвы, они в непрестанной молитве черпают силы и просвещение для успешного совершения своих трудов, избегая сетей началозлобного диавола. В свою очередь, и они стали малыми учителями этого священного и благословенного делания, умной молитвы, следуя учению своего наставника. Очевидно, что старец наш ушел, но дело его по-прежнему продолжается. Вечная ему память. Примечания Ин. 1, 47.– Авт. Мф. 5, 37.– Авт. Под «Старцем» здесь подразумевается Иосиф Исихаст. Здесь и далее слово «Старец» в отношении к нему пишется с прописной буквы ввиду того особого уважения, с которым относятся к имени этого прославленного подвижника на Святой Горе.– Ред. Один из учеников старца Иосифа Исихаста, ныне подвизающийся в афонской обители Ватопед.– Перев. Везде далее мы будем именовать его «Дионисиат».– Перев. В греческом тексте дословно «папа-Харалампий». Слово «папас» (греч. παπας) по значению близко к русскому «батюшка», и обычно к имени священника прибавляют эту приставку «папа», что в устах прихожан звучит очень тепло.– Перев. |
| «Тогда я, – продолжал свой рассказ Старец, – сказал брату: «Дитя мое X., возле могилки Геронды растет одна шелковица. Нарви-ка нам немного к трапезе» X. побежал к дереву. Но... приблизившись к могилке, он, неожиданно громко вскрикнув, упал на землю. Подойдя к нему, я увидел, как он страшно побледнел. Изо рта у него шла пена. Когда я рассказал о случившемся Старцу Арсению, тот сказал: «Это недобрый знак. Испытай его еще раз. Если с ним опять случится то же самое, тогда это точно будет ответом нашего блаженного Геронды» На следующий день я снова посылаю его за шелковицей и смотрю, что же будет дальше. И вот, как только он подошел к могилке, повторилось все то же, что было накануне. С пеной на губах он упал на землю. Тогда Старец Арсений сказал мне: «Не медли, завтра же скажи ему, чтобы он уходил» Так я и сделал». Переживание таинства Божественной Евхаристии. Уроки Старцев Нового Скита Немного выше башни Нового Скита расположена келья Благовещения Пресвятой Богородицы. Мне довелось еще застать живших в ней двух весьма престарелых монахов. Последнего ее насельника звали отец Продром. Он был уже очень стар и не мог содержать в порядке свою келью. Поэтому ко времени его кончины пол в ней был так завален различным мусором и грязью, что вошедшему казалось, что он ходит по толстому земляному ковру. Один благочестивейший монах, отец Харитон, заботился о том, чтобы у этого Старца всегда было все необходимое для жизни. Как-то раз он приходит к отцу Харалампию и говорит: «Святый отче, отцу Продрому плохо. Ты, как духовник, скорее приди, чтобы причастить его». Отец Харалампий тут же берет запасные дары и направляется к отцу Продрому. Скоро он вернулся, но я заметил, как сильно изменилось его лицо. Из глаз Старца лились слезы, он громко всхлипывал. – Что случилось, Геронда? – Ничего не утаивая, дитя мое, я расскажу тебе все. Войдя в келью Старца Продрома я нес в своих руках Самого Христа. Когда моим глазам открылась царившая внутри грязь и нечистота, меня охватили такие помыслы: «О, Христе мой, – говорил я себе, – Ты един Чист и Беспорочен, и вот куда Ты благоволишь прийти!» Тут я увидел отца Продрома, который тоже от грязи весь был черен, как трубочист. Я повторял про себя те же слова, они постоянно вертелись у меня в голове. Когда же Старец открыл свои уста, чтобы принять причастие, тогда, дитя мое, я ясно увидел своими душевными очами, как в его грязное тело входит Христос и делает его чище снега. |
| – Что такое сострадание и как оно возникает в человеке? – Сострадание в том, чтобы миловать попавшего в нужду. А тому, кто бережет свое своеволие, не сочувствуй. Оно возникает в человеке от того, что он помнит, как помиловал его Бог, и тогда он сам милует ближнего. Один человек принес деньги старцу и попросил взять для своих нужд, но тот не принял их, сказав, что довольствуется своим рукоделием. Но гость продолжал настаивать, говоря, что этими деньгами можно будет помогать нуждающимся. Старец ответил: – Это для меня станет двойным позором: я возьму то, в чем не нуждаюсь, а раздавая другим, начну тщеславиться. 2. Сказал старец: «Если ты даешь милостыню, а помысел терзает тебя, что дал много, не внимай сатанинскому внушению. Но по возможности живи в нищете и смирении, чтобы тебе самому могли подавать милостыню. Тот, кто подаст тебе, возрадуется, поняв, что сделал доброе дело. А ты сам, ничего не имея и проводя время в нищете, достигнешь величайшего смирения. Ты осознаешь, что не совершил ничего доброго, никому даже не оказал помощи и сам нуждаешься в заповеданном. Так жили отцы наши, так авва Арсений обрел Бога». Лучше монах нищий, который безмолвствует со смиренномудрием, чем богатый монах, налево и направо раздающий милостыню с превозношением и надменностью. 2. Послушаем, братья, слова: «Имея одежду и пропитание, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствия и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие» (1 Тим 6:8-10). Глава 48: О том, что часто живущие в нищете и оказывавшие милость в меру своих сил, когда стали получать доход, заболели сребролюбием и перестали даже давать прежнюю милостыню Пресвитер Скита авва Даниил рассказывал: «Сорок лет назад, когда я был молод, то пошел в Фиваиду и спустился в имение, чтобы продать свое рукоделие. А в имении был человек по имени Евлогий, по ремеслу каменотес, занимавшийся этим делом смолоду. Из заработанных денег он часть раздавал бедным и соблюдал пост до вечера. |
| Так, например, при наступлении праздника Ваий, когда по обычаю совершается утреннее служение, патриарх посылал и получал от державного большое количество серебряных и медных монет, которые завязавши в обрывки платка, приготовил так называемые эпикомпии 73 и приказал разбрасывать их народу на всем пути церковного хода, до самого храма сорока мучеников. Такова была скрытность царя пред патриархом, чтобы последний никак не узнал о его намерении передать патриарший престол другому. 19 . Нехудо сказать теперь и об Иакинфе, также о Феодосии и Иоанне и об инобрачной сестре их Ностонгониссе. Иакинф был западный монах. Прибыв в Никею и живя при храме Архистратига, близ патриархии, как иностранец, никому незнакомый, он стал собирать к себе детей и, окружив себя ими, не только учил их, но и кормил. Арсению было донесено, что монах учит детей, не быв к тому приставлен. Патриарх призвал его и расспрашивал, и видя, что он человек вообще оборотливый, смелый и свободный в слове, притом, по его словам, принадлежал к числу посвященных,– принял его и смотрел на него, как на своего. Потом, когда Арсений находился в тех обстоятельствах, о которых было говорено, Иакинф, оказавшийся усердным ревнителем о его пользах, еще больше вкрался в его дружбу. Затем, по возведении Арсения на патриаршество константинопольское, Иакинф был самым верным из домашних его лиц, вместе с Игнатием Родосским, человеком тоже благочестивым, отличавшимся монашескою мерностью. Оба они были всегдашними общниками патриарха в скорбях его и советах; и показывали великую ревность о том самом, о чем ревновал и патриарх. Когда же этот низведен был с престола,– скрылись и они по углам, потому что не имели позволения следовать за патриархом, и подчинились необходимости хотя со скорбью, однако ж, невольно. Игнатий вскоре умер, а Иакинф со своими учениками, боясь царя и в то же время видя, что сестра его Марфа особенно привержена к патриарху, стал посещать ее и, тогда как царь ничего не знал, в темном своем углу получал от ней пищу. |
| Если есть возможность вкусить плодов, не насыщайся вполне, но остави часть, Христа ради. Если имеешь мягкую постель, положи камень в возглавие себе, ради Христа. Если же холодно тебе спать, терпи, памятуя, что есть люди ради Христа вовсе без сна ночь проводящие. Если досадит тебе кто, снеси обиду великодушно, думая, что тобою раздражен тебя огорчивший. Если варишь пищу себе, то не довари вполне, чтобы не было очень вкусно, думая в себе, что есть люди, несравненно меня лучше, но ядущие весьма мало и не вкусно. Во всем прочем живи смиренно и не предавайся праздности, помня, как проводили жизнь святые. Если бы случилось, что смерть посетить тебя в неприятностях и горе, то обретешь покой по кончине своей. Не слушай, если мысль твоя будет говорить тебе, что в великий праздник следует насытиться более обыкновенного, это мнение жидов, а монах должен пребывать в плаче и печали. Если знаешь, что кто- либо гневается на тебя, то пошли ему дар, дабы в день суда ты мог сказать: остави нам Владыко согрешения наши, как мы оставляем своим должникам. Когда придут к тебе близкие и знаемые, то молись Господу, да и отыдут они с миром и радостью. Если же хочешь достигнуть высшего совершенства (плач стяжати хощеши) то наблюдай, дабы все имение твое было чуждо малейших признаков роскоши, простри старание о сем до предметов самых обыкновенных: если имеешь книги, не украшай их дорогим переплетом, не надевай нового одеяния, если старое еще можно носить, у пояса не имей даже платка. Где садишься, не подкладывай под себя ничего, как поступал и отец наш Арсений, но храни себя от всего. Хорошо, если имущество твое будет таково, что в случае нападения грабителей, окажется, что в келлие твоей не нашлось ничего соблазняющего на похищение. Если встретишь какой-либо предмет, хотя бы самый ничтожный, но тобою любимый, или тебе нравящийся, то отойди от него, да покажешь, что ты кроме Христа, не любишь ничего. Если бы случилось, что ты поленился восстать к утрени, то накажи тело твое: не яждь целый день. |
|
|
