| Антония Великого и из римской кельи св. Афанасия Великого и спутников его Аммона и Исидора 208 , утверждением кафолической веры на соборах, преимущественно Никейском и Ефесском, и ежегодными извещениями всех прочих церквей о дне празднования Пасхи. Посмотрим на приобщение сего престола к делам церкви российской, пользуясь только теми указаниями, какие найдены нами в рукописях библиотек патриаршей в Каире и Синайской. «В царствование Феодора Иоанновича, благочестивейшего великого царя всея великия России, и Богом венчанной царицы Ирины первым святейшим патриархом великороссийским в Москве поставлен был Иов, митрополит сего города. Он получил высочайшую благодать патриаршества от всесвятейшего патриарха цареградского Иеремии с согласия и утверждения архиереев великороссийских, и в присутствии с ними преосвященнейшего митрополита монемвасийского Иерофея и смиренного архиепископа елассонского и димоникского Арсения, в 7096 лето от создания мира, от Рождества же Христова в 1588 год 209 , когда было великое собрание и литургия в всечестном и благознаменитом храме пречистые Богородицы, что близ царских палат, который назначили и наименовали патриаршим, в 26 день месяца января, в который совершилось и произведение Иова в патриарха. В сей день служили обедню все архиереи, архимандриты и игумены великороссийские с всесвятейшим патриархом цареградским Иеремией, в присутствии благочестивейшего великого царя всея великие России Феодора Иоанновича, окруженного вельможами и боярами его. По окончании обедни все прославили Бога, титуловали и многолетствовали царя, благодарили патриарха Иеремию и новому патриарху пели «исполла эти деспота». Затем все пошли в большую трапезу царя, где угобжены были всеми благами и, прославив Бога и многолетствовав царя, возвратились домой». Смиренный архиепископ елассонский и димоникский Арсений 210 . После Мелетия, который поддерживал православие в Галиции и Малороссии своими грамотами и посланиями 211 , и после преемников его Кирилла Лукариса, Герасима, Митрофана, Никифора и Иоанникия вошёл на престол апостола и евангелиста Марка Паисий. |
| В 1589 году, при царе Феодоре Иоанновиче, по хлопотам боярина Бориса Годунова, на Руси учреждено было Патриаршество. Первый Московский Патриарх святой Иов поставлен был при участии Вселенского Патриарха Иеремии II, который находился тогда в России для сбора милостыни. В связи с этим актом была составлена «Уложенная грамота», которая помещена в начале «Кормчей книги». «Уложенная грамота об учреждении Московского Патриархата» – это один из самых важных документов истории Русской Церкви, Российского государства, а также в сфере взаимоотношений между Поместными Православными Церквями. Отражение в его тексте идеи старца Филофея о Третьем Риме придаёт ему также характер памятника политической, юридической и богословской мысли. При этом особое значение имеет и то обстоятельство, что под ним поставлены подписи не только русских архиереев, архимандритов и игуменов, но также и стоящая на первом месте подпись Патриарха Константинопольского Иеремии вместе с подписями митрополита Монемвасийского Иерофея, архиепископа Элассонского Арсения и греческого архимандрита Христофора. С формально-юридической стороны «Уложенная грамота» является поэтому документом, принадлежащим в равной мере как Москве, так и Константинополю. Правда, с точки зрения создания этого текста, он – продукт царской канцелярии. Патриарх Иеремия и греческие архиереи поставили свои подписи под документом, мягко говоря, без энтузиазма. Митрополит Монемвасийский Иерофей долго не хотел подписывать «Уложенной грамоты». «Что это за грамота? – допрашивал он дьяка А. Щелкалова. – И что я должен в ней подписывать?» Щелкалов объяснил: «Тут написано, как вы поставили Патриарха и как пришли сюда». – «Тогда почему же не написать её по-гречески и почему не дать предварительно выслушать?..» Иерофей долго не подписывал, говоря, что он опасается, как бы не разделилась Церковь Божия и не явилась бы в ней другая глава и не произошла бы великая схизма. Иерофей признаёт, что, в конце концов, он подписал грамоту только из страха, чтобы его не утопили в Москва-реке. Видимо, царские приставы попугивали Иерофея, как ослушника царской воли. Иеремия должен был заступиться за него и даже, для успокоения совести друга совершил обряд заклятия на русских, если бы они учинили ту схизму, какой опасался Иерофей 290 . Так выглядят обстоятельства подписания «Грамоты» в представлении известного русского историка А. В. Карташева , очевидно, достаточно достоверном. |
| Цветет и воинство, и купечество, и народ. Грады украшаются каменными зданиями без налогов, без работы невольной, от Царских избытков, с богатою платою за труд и художество. Земледельцы живут во льготе, не зная даней. Везде правосудие свято: сильный не обидит слабого; бедный сирота идет смело к Борису Федоровичу жаловаться на его брата или племянника, и сей истинный Вельможа обвиняет своих ближних даже без суда, ибо пристрастен к беззащитным и слабым!» – Нескромно хваляся властию и добродетелию, Борис, равно славолюбивый и хитрый, примыслил еще дать новый блеск своему господству важною церковною новостию. Имя Патриархов означало в древнейшие времена Христианства единственно смиренных наставников Веры, но с четвертого века сделалось пышным, громким титлом главных Пастырей Церкви в трех частях мира, или в трех знаменитейших городах тогдашней всемирной Империи: в Риме, в Александрии и в Антиохии. Место священных воспоминаний, Иерусалим, и Константинополь, столица торжествующего Христианства, были также признаны особенными, великими Патриархиями. Сей чести не искала Россия, от времен Св. Владимира до Феодоровых. Византия Державная, гордая, не согласилась бы на равенство своей Иерархии с Киевскою или с Московскою: Византия раба Оттоманов не отказала бы в том Иоанну III, сыну и внуку его; но они молчали, из уважения ли к первобытному уставу нашей Церкви, или опасаясь великим именем усилить духовную власть, ко вреду Монаршей. Борис мыслил иначе: свергнув Митрополита Дионисия за козни и дерзость, он не усомнился возвысить смиренного Иова, ему преданного, ибо хотел его важного содействия в своих важных намерениях. Еще в 1586 году приезжал в Москву за милостынею Антиохийский Патриарх Иоаким, коему Царь изъявил желание учредить Патриархию в России: Иоаким дал слово предложить о том Собору Греческой Церкви и предложил с усердием, славя чистоту нашей Веры. В Июле 1588 года, к великому удовольствию Феодора, явился в Москве и Патриарх Константинопольский, Иеремия. Вся столица была в движении, когда сей главный Святитель Христианский (ибо престол Византийского Архиерейства уже давно считался первым), старец знаменитый несчастием и добродетелию, с любопытством взирая на ее многолюдство и красоту церквей, благословляя народ и душевно умиляясь его радостным приветствием, ехал на осляти к Царю по стогнам Московским; за ним ехали на конях Митрополит Монемвасийский (или Мальвазийский) Иерофей и Архиепископ Элассонский Арсений. |
| В своих «мемуарах» Арсений проводит ту же тенденцию. И, сокращая процедуру, описывает дело так: «Через несколько дней царь послал великого боярина своего, родного брата благочестивейшей царицы и великой княгини, госпожи Ирины, господина Бориса Годунова и великого государственного логофета (дьяка) господина Андрея Щелкалова к великому патриарху. Явились они к нему с просьбой от имени царя и всего его собора и великого митрополита московского господина Иова, чтобы он остался в великой Москве, дабы именоваться патриархом московским и всей России и быть любящим отцем для царя и царицы. Весьма тронутый их приятными словами, патриарх решился исполнить волю царя, если бы ему не воспрепятствовали монемвасийский митрополит кир Иерофей, племянник патриарха господин Димитрий, первый канонарх, Георгий Логофет и Николай Аристотель из Афин, и, таким образом, они возвратились к царю с великой печалью. И снова после немногих дней, послал их царь к патриарху с просьбой к нему возвести великого митрополита Москвы Кир Иова в патриаршее звание, достоинство и на кафедру». Тут искусственно выгораживаются обе стороны. Царь не вымогает у патриарха Иеремии ничего. И Иеремия великодушно соглашается не на большее, а на меньшее. А возражения его свиты наверное относятся не к препятствию воле Иеремии остаться в России, а к его воле — поставить патриарха из русских. Такое тенденциозное освещение, может быть, придано было Арсением в целях апологии Иеремии пред греками, ибо там действия Иеремии не могли понравиться и вызвали оппозицию. Иерофей митрополит в своих мемуарах излагает дело гораздо проще и вернее: «Когда русские увидели, что Иеремия не ставит им патриарха, а сам хочет остаться у них, то говорят ему: владыко, если ты хочешь остаться, то и мы этого хотим. Но древняя кафедра России во Владимире, туда и благоволишь отправиться на жительство. А то было место хуже Кукоса. Но предупрежденный некоторыми христианами, патриарх сказал: и не говорите мне об этом, я ни за что этого не сделаю. Тогда говорят ему: решение царя то, чтобы ты поставил патриарха. И Иеремия заговорил другое, что он не уполномочен епископами (δισεπσκооς) и что это незаконно Но, наконец и нехотя рукоположил для России патриарха». (Σθας, 21, 22). |
| До своего воссоединения с Московской Патриархией в конце 17 в. она оставалась зависимой от Константинопольского Патриархата. Права автокефальных Московских митрополитов относительно подчиненных им епархий соответствовали канонам. Митрополиты созывали епископов на соборы и председательствовали на них. Принято было за правило, чтобы архиереи собирались в Москву для совещаний не реже одного раза в год. В случае необходимости епископы собирались чаще. Бывало и так, что, собравшись в Москве по требованию обстоятельств, архиереи надолго задерживались в столице, составляя с малыми промежутками времени целый ряд соборов. В иных случаях созывался собор «из прилучившихся в Москве епископов», подобный Константинопольскому «синоду эндимуса». Для этого почти все архиереи имели в Москве свои постоянные подворья. Характерно и то, что в этих Освященных Соборах принимали участие не только архиереи, но и архимандриты, игумены, пресвитеры, носители светской власти: князья, цари, бояре. Соборы созывались также и для решения текущих дел: рукоположения епископов на вдовствующие кафедры, суда над архиереями. В 1589 г. при царе Федоре Иоанновиче, по хлопотам боярина Бориса Годунова, на Руси было учреждено патриаршество. Первый Московский патриарх святой Иов был поставлен при участии Вселенского патриарха Иеремии II, который находился тогда в России для сбора милостыни. В связи с этим актом была составлена «Уложенная грамота», которая помещена в начале Кормчей книги. Под ней поставлены подписи не только русских архиереев, архимандритов и игуменов, но также и стоящая на первом месте подпись Патриарха Константинопольского Иеремии вместе с подписями митрополита Монемвасийского Иерофея, архиепископа Элассонского Арсения и греческого архимандрита Христофора. С формально-юридической стороны «Уложенная грамота» является поэтому документом, принадлежащим в равной мере как Москве, так и Константинополю. В «Уложенной грамоте» есть место, в котором воспроизводится идея старца Филофея о Третьем Риме. Главное отличие формулы, содержащейся в «Уложенной грамоте», от соответствующего места из послания старца заключается в отсутствии в грамоте профетического утверждения о том, что «Четвертому Риму не бывать». |
| 465 Turcogr. l. 4. р. 336. – Иоанн Зигомала, родом из Пелопонеза, учился в падуанском университете и у Арсения монемвасийского. (chr. Ph. Cypr. ρ. 412). Он сочинял епитафии (надгробныя речи) и епиграммы (р. 258. 259). 466 Феодосий Зигомала говорит, что отец его вызнан в Константинополь за 26 л. до того времени, когда было написано им письмо к Крузию De Constanlinopolis pericumis ет cladibus (Turcogr. 1. p. 92), а оно написано в 1581 г. (ρ. 98). 470 Хотя о преподавании богословских наук нет прямого свидетельства, но что они преподавались, это видно из свидет. Крузия, что ученейшие читают отцов (Turcogr. р. 487), и что изучившие в итальянских академиях древний язык, начала философии и богословие отцов, возвратившись домой, учат тому же других (-205). 477 Inveniunmur alii, qui in limmeras privatim incumbunt, singuli in sua patria ет apud suos. Turcogr. p. 296. Breviar. p. 507. 482 Монастыри, платившие исправно подати, получали от султана особые привилегии, а иногда поступали под особое покровительство его. Wheler. t. 2. lib. 1. p. 358–360; t. 3. p 552. 483 О богатстве библиотек в греч. монаст. свидет. путешественники, особенно Уэлер (см. Wheler t. 2. 1. 1. p. 363; t. 3. 552). 486 Так при Митрофане 2 и Иеремии 2 великим ритором был Иоанн Зигомала, называвшийся μγας τν θεων γραφν ερμηνευτς, меньшим – Габра. Turcogr. p. 247. 497 Nullam in Graecia Graeciam, nullas Amhenas Amhenis esse... barbarici sunt plena omnia, Turcogr. p. 495. 502 С этой целью написана и издана книга иезуита Петра Арнудия, корцирского свящ. «De concordia Ecclesiae occidenmalis orienmalis (Lumemiae Parisiorum 1619) в Biblioth. Fabricii p. 11 s. 17. p. 295. 503 Папы посылали privillegia, exempmiones, indulta, gratias ет praerogamivas и посылали в особой булле, наз. Маге magnum, так напр. Лев 10 (1521), Климент 7 (1526). Allam. t. 3, с 7. p. 982–983. См. буллы пап к греч. церкви в указан. выше инструкции. 506 Нельзя верить напр. словам Алляция, когда он говорит, что по падении Константинополя, греки оставили открытую ненависть к латинянам, и вошли с ними в самое тесное общение, lib. 3. с. 7. р. 979–980. |
| На следующий год получен был ответ из Константинополя, что патриархи Цареградский и Антиохийский согласны с желанием царя и что они послали за Александрийским и Иерусалимским для совещания и решения соборного, положив отправить в Россию патриарха Иерусалимского. Но нужды Церкви Цареградской потребовали, чтобы отправился в Россию не четвертый, а первенствующий между патриархами, патриарх Константинопольский, к области которого издревле принадлежала Церковь Русская. В июле 1588 года прибыл в Москву святейший Иеремия, пастырь знаменитый как просвещением, так и страданиями за Церковь . Вся Москва была в радостном волнении, когда первенствующий святитель православного христианства, благословляя народ и душевно умиляясь его радостным приветствием, ехал на осляти к царю по стогнам Московским; за ним ехали на конях митрополит Монемвасийский (или Мальвазийский) Иерофей и архиепископ Элассонский Арсений. Когда они вошли в Златую палату, Феодор встал, чтобы встретить Иеремию в нескольких шагах от трона; посадил близ себя, с любовью принял дары его: икону с памятниками страстей Господних, с каплями Христовой крови, с мощами св. царя Константина – и велел Борису Годунову беседовать с ним наедине. Патриарх передал правителю свою историю. Главною причиною бедствий, говорил патриарх, был один отступник Грек, который, променяв веру на выгоду земную, донес султану, будто Иеремия богат, будто храм его владеет сокровищами, которым нет цены; к тому же другой искал почести, от которой Иеремия готовился отказаться за старостью. Султан нарушил обещание Магомета II, давшего за себя и преемников клятву не вступаться в дела христианства и велел Феолипту быть патриархом без соборного определения. – Иеремия смело напомнил через пашей о клятве султана, и султан сослал его на остров Родос, где пробыл он четыре года. Амурат отставил и Феолипта, ограбил церковь Божию, превратил патриарший храм в мечеть, и возвратил Иеремию из заточения к новым скорбям. «Обливаясь слезами, – заключил патриарх, – вымолил я у Амурата позволение ехать в христианские земли для милостыни, чтобы построить новый храм истинному Богу. Слышав о таком благочестивом царе, пришел я сюда, чтобы помог нам царь в наших скорбях». – Затем первосвятитель объявил, что прибыл с соборным |
| Этим двум лицам, патриарху Иеремии и митрополиту Иову, суждено было принимать деятельное участие в учреждении русского патриаршества. Иеремия сряду по возвращении из ссылки был озабочен устройством своей патриархии. Он так описывал свои заботы: «Я приехал в Царьград; вижу – Божия церковь (храм св. Софии) раззорена и строят в ней мазгит (мечеть), все достояние разграблено, кельи обвалились. Султан стал присылать ко мне, чтобы устроить патриаршую церковь и кельи в другом месте Царяграда; а мне строить нечем, вся казна была расхищена; и я бил челом султану, чтобы позволил мне идти в христианския государства для сбора милостыни на церковное строенье» 74 . Обращение за помощью в таких трудных обстоятельствах к доброму русскому народу издавна практиковалось на Востоке; а поездка в русскую столицу патриарха Иоакима была и готовым к тому примером. И вот в 1588 г. патриарх Иеремия решил отправиться в Россию. Его сопровождала многочисленная свита. К этой свите принадлежали: монемвасийский митрополит Иерофей, друг патриарха Иеремии, защищавший дело его от клевет и происков Феолипта 75 , греческий архимандрит Христофор, патриарший архидиакон Леонтий, патриарший племянник Димитрий, 2 священника Макарий и Акакий, чернец старец Феолипт, казначей, келарь Стефан, толмачь, диакон, 9 человек служек; у митрополита Иерофея свой священник Григорий и 4 прислужника 76 . Патриарх ехал чрез Волошскую и Польскую землю; в первых числах мая прибыл во Львов, где встретился с проживавшим там елассонским архиепископом Арсением, которого также причислил к своей свите вместе с старцем его 77 . Проехав чрез Вильну и Оршу, 24-го июня Иеремия достиг Смоленска, где был остановлен московскими воеводами до получения царского указа о приёме и проводе его до Москвы. Из Москвы тотчас же были отправлены в Смоленск гонцы с царскими наказами к воеводам и архиепископу Сильвестру о приёме и проводах патриарха до столицы; туда послан пристав Семейко Пушечников для приветствия Иеремии. Воеводам сделан строгий выговор за оплошность, за то, что они узнали о патриархе только по приезде его в город; а от рубежа литовского, до 70 верст, он шёл как бы чужой землёй, нигде не будучи встречен, чего прежде не бывало; воеводам выставлено замечание и за то, что они не доставили никаких сведений о патриархе и цели поездки его в Москву. |
| Благодаря вмешательству французского посла в Константинополе патр. Иеремия вернулся из ссылки и в третий раз взошел на патриарший престол . За время правления Пахомия и Феолипта многие храмы были разграблены, патриаршая казна опустела. Турецкое правительство конфисковало за долги патриаршую резиденцию - церковь Богородицы Паммакаристос, превратив ее в мечеть Фетхие-джами. Патр. Иеремия ненадолго нашел пристанище во дворце валашских господарей, где те останавливались во время пребывания в столице. Нужно было устраивать новый кафедральный собор и резиденцию. В 1588 году патр. Иеремия в поисках средств, подобно патриарху Иоакиму V Антиохийскому , ездившему в 1586 году на Русь с целью сбора пожертвований для своей Церкви, решил отправиться в Москву. Поездка на Русь и учреждение Патриаршества на Руси Патриарх Константинопольский Иеремия II Транос В начале мая 1588 году Иеремия II со свитой, в которую входили митр. Иерофей Монемвасийский , архим. Христофор, архидиакон Леонтий и другие, прибыл на границу Османской империи и Польши. Выбор пути в Москву через польско-литовские земли определялся желанием патр. Иеремии посетить Западнорусскую митрополию, входившую в Константинопольский Патриархат. О проблемах и нестроениях в митрополии Иеремия знал по письмам кн. Константина Константиновича Острожского , православного Львовского братства и др. Патр. Иеремия II обратился к великому коронному гетману Яну Замойскому с просьбой о проезде через земли Речи Посполитой и о возможности сделать первую остановку в Замостье (Замосце), имении Я. Замойского близ османско-польской границы. 20 мая в Замостье к свите патр. Иеремии присоединился вызванный им из Львова свт. Арсений Элассонский . 3 июня константинопольское посольство прибыло в Вильно, где оставалось 12 дней. Иеремия утвердил здесь устав Свято-Троицкого виленского братства и благословил по всем храмам митрополии читать его грамоту о защите православной веры. Пообещав рассмотреть дела митрополии на обратном пути, патр. Иеремия продолжил поездку в Москву. |
| Русское правительство не уступило и Иеремия наконец согласился поставить в России особого патриарха из Русских. Тогда – то государь передал это дело на собор духовных лиц (17 янв. 1589 г.) и те во всем положились на его волю. 19 января на общем собрании духовенства и бояр было решено, как совершать самое избрание и наречение патриарха. 23 января в Успенском соборе собрались патр. Иеремия, греческие и русские епископы. По царскому наказу в избрании кандидатов на патриаршую кафедру должны были участвовать из Греков один митрополит (Иерофей монемвасийский) и один архиепископ (Арсений елассонский), из Русских архиепископ казанский и епископы суздальский, смоленский, рязанский, тверской, коломенский и крутицкий. Они удалились в придел Похвалы Божией Матери, а остальное духовенство вместе с Иеремией оставалось в главном храме. Избраны были раньше намеченные царем кандидаты для патриаршей кафедры, московский митр. Иов, новгородский архиепископ Александр и ростовский Варлаам; вместе с тем избраны были кандидаты для предполагаемых митрополичьих кафедр новгородской и ростовской, имена тех и других внесены в грамоты и отнесены были патриархом и всем собором к царю. Царь утвердил из кандидатов на патриаршество Иова и он был наречен патриархом. 26 января состоялось его рукоположение с большою торжественностью. В Успенском соборе на средине было приготовлено широкое возвышение с тремя на нем стульями – для царя, Иеремии и Иова; царское место обито красным сукном, а стул покрыт красным бархатом с золотом; патриаршее место обито лазоревым сукном, а стулья покрыты черным бархатом. По обеим сторонам в направлении к алтарю поставлены скамьи для духовных лиц. Пред возвышением на церковном помосте нарисован одноглавый орел с распростертыми крыльями и обставлен 12 огневиками. Пред литургией явился Иов и стал облачаться в приделе Похвалы Богородицы; явился Иеремия и, облачившись сел на приготовленное место; явился царь; патриарх благословил его и оба сели рядом; духовенство заняло свои места по чину. |
|
|
