| Мы не будет вдаваться здесь в объяснение этого факта – видеть в волосе трубу, выводящую из тела яд проказы и т. д. Довольно того, что верен самый факт. Проказа, господствовавшая на больших пространствах в западной Европе в средние века, явилась у нас эпидемически лишь сравнительно позже, но и теперь еще не изчезла вполне, а представляет нередкое явление в астраханском крае, в прибалтийских местностях, около Березова и т. д. Медицинские наблюдения открыли, что между низменным положением местности равно как и рыбной пищей населения, и проказой, есть прямое соотношение. Русское население живет в массе случаев на низменных местностях и ест много рыбы. Следовательно, в предрасположении к проказе недостатка быть не может и волоса являются, таким образом, гигиеническим предохранительным средством. Велеть обрить бороду немцу и малороссу, таким образом, еще вовсе не одно и то же, что великорусскому крестьянину. У тех на возвышенных, или ровных местностях и при другой гигиенической обстановке борода без того плохо растет; у жителя лесистой и часто болотистой Великороссии, при его рыбной пище в течение части года, окладистая борода является, уже вовсе не одной пустой принадлежностью внешности. Хохол может смеяться над кацапом и кацап над хохлом, но борода великоросса и хохол малоросса вовсе не случайное явление, а результат гигиенической обстановки населения. Понятно, почему таким образом борода удержалась и должна удерживаться в нашем, преимущественно питающемся рыбой, духовенстве, в нашем крестьянстве и почему нигде приказание Петра I брить бороду не вызвало такого сопротивления как на лесистом востоке России и в прикаспийском крае, где казак до сих пор смотрит на свою бороду как на святыню. Она действительно для него не только отличие от степного киргиза, но и, очень вероятно, гигиеническая охрана при соблюдении установленных постов и в нездоровой местности. Библиографический указатель наиболее замечательных сочинений и статей по истории раскола Аввакум . Житие протопопа Аввакума. |
| Поросятки-викуны рылись под грушей в сладких падалках , а их была целая груда — непочатый край. Борода С горки на горку, от ветлы до ветлы примчался ильинский олень, окунул рога в речке , — стала вода холоднее. Тын зарастает горькой полынью, не видать перелаза. В садах наливается яблоко: охота ему поспеть к Спасову дню. И шумя висят, призаблекнувши, листья. Утомленные, клонятся никлые ветви. Щебетливая птичка научает дитят перелетному делу. Один у нее лад на все прилучья : — Скоро в путь опять! Дождется ль рябина студеных дней, нарядная, опустила она свои красные бусы к земле. Шумный колос стелет по ниве сухое время. На проходе страда. Подоспели дожинки. Дожинают и вяжут последний сноп. Уж кличут на Бороду. И потянулся народ — белый мак — по селу на жнивье. А Борода стоит, развевается, золотая, разукладная, много янтаря в ней, много усика долгого, тонкого, острого, как серп. — Завивать, завивать бородушку! Разогнули солому, посыпают земли: пусть мать — сыра земля покроет ее материнской пеленой на красное годье , на новое лето, на веселый дород. — Нивка, отдай мою силу! — причитает-приговаривает жнея, красивая молодка Василиса в длинной белой рубахе с серпом на плече. И катается молодка по жнивью, просит и молит свою ниву. Несут девки межевые васильки, подвивают васильками Бороду, расцвечивают ее васильками — крестовой слезой. И кругом, как ковер, васильки. Собрала Борода людей вместе, — поднялось на всю ниву веселье. Запалили солому, заварилась отжинная каша. — Нивка, отдай мою силу! И идут хороводом вокруг Бороды, ведут долгие песни, перевиваются долгие песни пригудкой , и опять на широкий разливной лад хороводы. Село за орешенье солнце, тучей оделась заря. А Борода в васильках разгорается. Берет коновода пляс. Бросила молодка серебряный серп, подсучила рукава, сбила подпояску да из кона, пустилась в пляс. Звенел ее голос, звенела песня. Катил за облаками Илья, грохотал Громовник на своей колеснице, аж поджилки тряслись. И сбегался хоровод, разбегался, отклонившись назад, запрокинув голову, — это ласточки быстро неслись по земле, черкая крыльями. |
| Православный человек – человек мирный, он готов защищать отечество, но это не профессиональная его принадлежность. Обязательно должны быть бородаты священнослужители, монахи и, как правило, носят бороды и миряне. В Лавре Саввы Освященного действовало правило: туда не принимали безбородых. Делали это, кстати, из тех же самых соображений – чтобы как можно дальше дистанцироваться от ассоциаций с гомосексуальностью. В Лавре жили в кельях, уединенно: безбородых не допускали, чтобы не возникало каких-то греховных подозрений и желаний. Борода была маркированием себя как людей нормальных. Если у послушника не росла борода, его отправляли в Лавру Феодосия Великого – там жили общежитием, все у всех на виду, совершать что-то греховное на людях было сложнее. Специального канона про ношение бороды нет. Это традиция. Понятно, что в более поздние времена появились другие традиции. Петр Первый поощрял брадобритие, но все это было нам чуждое, взятое с Запада. Я не очень большой русофил, но бритые подбородки – это не православная традиция. Если посмотреть, во всех православных странах люди носят бороды. В зависимости от того, насколько тесно страна в разные исторические эпохи контактировала с Западом, бород может быть меньше или больше, но они есть всегда. Лично я не брил бороду никогда – кроме момента обучения на военной кафедре и военных сборов. Отпустил бороду сразу, как только закончил школу. В разные времена она имела разную форму. В молодости, когда я был мирянином, борода была небольшого размера, это была этакая эспаньолка, а, когда стал более воцерковлен, борода выросла большая, окладистая. Говоря совсем откровенно, форму бороды я поменял, когда у меня умерла жена. Пока супруга была жива, я много занимался наукой и носил такую бороду, которая была более приемлема для той среды, где я тогда общался. Потом я остался один. Возникли мысли о монашестве, заботы о карьере и науке стали волновать меньше. Сейчас ношу такую бороду, какая соответствует монашескому сану – монаху нельзя ни бриться, ни стричься. |
| М.Назаров : - Точно[ 16 ]. Диакон А.Кураев : - Если Вы сейчас говорите, что Вы вот не согласны с тем, вот для того мнения, которое же самым раввином, написавшим книгу " Танья " будет о Вас в иудейской общине, это будет негатив или нет, или это будет допустимая мера разномыслия? А.Борода : - Я Вам отвечу. Во-первых, что касается книги " Кицур Шульхан арух " , то там упоминается не еврей, а акум. Это идолопоклонники, к которым не относятся ни христианство, ни мусульманство, а относятся те вероисповедания начальных веков. Когда это писалось. Это первое. Второе, что однозначно - никакого отношения к реальному иудаизму какие-либо ненавистнические теории не имеют сегодня. Они не являются ни актуальными, ни применяемыми ни в действиях, ни при изучении, ни другим каким-либо способом. Это факт, который виден в реальностях, в проявлениях. Ведь что-то изучается, ну как-то выплёскивается, шила в мешке не утаишь, да? Если что-то такое изучается, которое потом невозможно скрыть, кто-то да прорвёт наружу. Мы видим: здесь нет этого. Ведь алгоритмом является агрессивность... М.Назаров : - Вопрос можно, господин Борода? Есть такой известный лидер российского еврейства - раввин Штейнзвальц. Он руководитель Института изучения иудаизма в [РФ]. А.Борода : - Да. М.Назаров : - У него на сайте вывешена статья, которая называется " Иудаизм и христианство " , и в ней написано, что еврей, который принимает христианство, хуже любого подлеца и любого преступника, хуже Гитлера и гитлеровцев, и, что к нему надо относиться соответствующим образом[ 17 ]. Как Вы это высказывание такого видного раввина, а он считается духовным авторитетом в еврействе России, как Вы можете оценить в плане того, что вы сказали, что иудаизм относится к христианству благожелательно? А.Белов : - Я лично одобряю это высказывание. А как ещё ему надо было написать: пусть все принимают христианство? А.Борода : - Он израильский раввин. А.Белов : - Но, тем не менее, как можно относиться к тому, кто перешёл из христианства в иудаизм? Что мы можем о нём сказать - негодяй, предал веру предков и так далее. |
| Может, ветер унёс сторублевую бумажку в далёкие края, а может быть, кто-то из прохожих подобрал её и теперь, радуясь находке, покупает себе булочки и конфеты… Не в силах двинуться дальше, Андрейка присел на ступеньку возле входа в музыкальный магазин. Очень, очень обидно. Ох, как обидно, как жалко! Знал Андрейка, что он потерял не просто сто рублей. Он потерял «посчитанные» сто рублей. Значит, хлеб и молоко придётся покупать только завтра. А уж о конфетах можно и вовсе забыть… «Как мама расстроится!» — подумал Андрейка и чуть не заплакал. Он бы и заплакал, но тут в его голове совершенно неожиданно зазвучала музыка. Тоненько и мягко запела труба… Может быть, и не труба. Может быть, флейта или гобой. Андрейка ведь не знал названий инструментов. Вернее, знал, но не все. Тем более он не представлял, как звучит каждый из них. Он называл про себя этот мягкий звук «трубой номер 2». «Труба номер 1» звучала звонко, а эта — словно пела. Инструменты сочувствовали Андрейке. Они начали выводить для него мелодию потери. Вот тут Андрейка не выдержал и заплакал. Как маленький, размазывая по щекам слёзы. Глава 3 Люди шли по улице мимо Андрейки, никто не обращал на него внимания. И тут… Музыка прервалась. От грохота. Рядом загрохотало, затарахтело, завоняло бензином и ещё чем-то, и через мгновение над Андрейкой что-то нависло — большое, чёрное, всё в металлических заклёпках. Из кожи и заклёпок торчала рыжеватая борода, а между бородой и чёрной банданой поблёскивали два серых, чем-то навеки удивлённых глаза. — И чего это мы тут слёзы пускаем? — задвигалась в такт словам борода. Андрейка не смог ничего произнести. Не успел. — Эй, шкет, кто тебя обидел? — не отставала рыжеватая борода. — Я не шкет, — наконец произнёс Андрейка. — А кто же ты? — усмехнулась борода. — Андрейка. — Андрейка! — Обладатель бороды выпрямился во весь свой богатырский рост. — Эх, Андрейка, слёз не лей-ка! Чего ревёшь-то? — Сто рублей потерял, — вытер щёку Андрейка. Казалось, гром небесный зарокотал. Это великан засмеялся. |
| Вера — важный фактор хорошего самочувствия и долголетия. Ведь душевные терзания старят преждевременно не хуже телесных заболеваний. Я встречал достаточно молодых людей, чьи волосы были уже седыми. За последние два года в моей жизни было довольно много переживаний, и вот результат — моя борода поседела. На днях, на одной хиротонии, я встретил давнего знакомого, и он удивился: — Что с твоей бородой? — Ох, даже не говори мне ничего, иначе я окончательно расстроюсь. Сам не пойму, как это произошло! — Да я сколько тебя знаю, у тебя борода всегда была черная! — Ну, хорошо, хоть я не весь седой. — Нет, не весь, но борода… Постоянная гонка, стресс — особенно стресс — делают нашу жизнь короче. Именно из-за стресса голова и борода седеют раньше времени. Выпадают волосы, появляются морщины, и вот, глядя на себя в зеркало, ты недоумеваешь: «Как я стал таким?» А сравнишь свои сегодняшние фотографии со снимками многолетней давности — и снова переживаешь: «Неужели я так изменился?» Все это — тревога, беспокойство, стресс, которые ухудшают качество нашей жизни. Источник Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 2 сентября, 2020 1 сентября, 2020 26 августа, 2020 26 августа, 2020 25 августа, 2020 24 августа, 2020 24 августа, 2020 24 августа, 2020 22 августа, 2020 Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. |
| Борняков Иван Иванович, в 1596 г. – новик по Галичу, в 1625 г. – воевода на Белоозере, в 1626 г. – дьяк; Афанасий Лукьянович, 1596 г., Галич Боров, Боровлевы : Иван Тимофеевич Боров-Щелепин [см. Щелепин], дьяк вел. кн. Василия III, 1510 г.; от него – Боровлевы-Щелепины; Боровлевы в конце XVI в. и позже в Новгороде; Боровлев Савва, посадский человек, 1612 г., Нижний Новгород [Ср. Буровлев] Боровитин, Боровитиновы : кн. Василий Дмитриевич Боровитин-Мещерский, конец XV в.; Дмитрий Боровитинов, помещик, 1564 г., Новгород; Боровитиновы,, XVI–XVII вв., Новгород Боровков Михаил, послух, 1697 г., Москва 27 Боровой Василий Микулич, 1597 г., Арзамас Боровок Григорий, крестьянин, 1606 г., Арзамас Боровской Шестак [см. Шестак] Захарович, 1586 г., Москва Борода, Бородины : Данило Давидович Борода Бибиков [см. Бибик], вторая половина XV в.; Василий Иванович Борода Аничков [см. Аничковы], 1495 г.; в XVIXVII вв. несколько фамилий Бородиных разного про исхождения; Бородин Яков Борисович, умер в 1578 г., Торжок [см. Поной] [Ср. Долгая Борода] Бородавица, Бородавицыны : кн. Иван Васильевич Бородавица Мещерский, 1550 г.; Иван Федорович Бородавица Старков [см. Старко], 1566 г.; Евстафий Бородавицын, городовой приказчик, 1577 г., Кострома Бородавка, Бородавкины : кн. Федор Федорович Бородавка (ср. Бородавица) Мещерский, 1550 г.; Василий и Дементий Бородавкины, конец XV в., Новгород Бородатый : Степан Ростовец, дьяк вел. кн. Василия Темного; кн. Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин [см. Дурак, Засека], конец XV в.; Семен Бородатый, княжеский слободчик в Угличе, вторая поло вина XV в. Бородуля, Бородулины : Бородуля, крестьянин, 1545 г., Новгород; Ермак [см. Ермак] Бородулин, крестьянин, 1608 г., Юрьев Борозда, Бороздины : Иван Васильевич Борозда, первая половина XV в., Тверь; от него – Бороздины [см. Дитя, Жемчужный, Жито, Кашинцев, Машутка, Медведица, Оманка, Ошурок, Пусторосль, Трясава, Челей, Яря] Бороздинцев : Лева Бороздинцев, крестьянин, 1580 г., Арзамас; Михаил, подьячий, 1613–1625 гг., Москва |
| — А Синяя Борода почему? — Как-то подруга пригласила меня к себе на дачу. Она многодетная мать, взяла с собой двух младших. Мы гуляем, дети шумят! Она очень устала, уговаривая их читать книги из списка на лето: «Миша, ты не прочитал „Синюю Бороду“». Миша откровенно: «Мама, не хочу я читать». Тут подключаюсь я: «Миш, ну как ты не читал?» — «А что мне читать, у него борода становится синей, когда он хочет убить жену». — «Неправда. Он так любил своих жен, что по ночам писал им письма, а тогда были только чернильницы с синими чернилами. Но он так уставал писать, что волей-неволей его борода окуналась в чернильницу и окрашивалась в синий цвет». — «Правда?!» Миша все-таки прочитал. Да, я нафантазировала. Но как бы я еще смогла его уговорить? И вот с тех пор я Синяя Борода, на уроках тоже часто рассказываю байки, чтобы детям было интересно. Лежачая картина под диван — Обычно дети любят расслабиться и развлечься на изобразительном искусстве. На ваш взгляд, что этот предмет дает в школе? — Нет, пусть расслабляются дома, а это урок. Знаете, как-то раз я продавала свои акварели в Измайловском парке. Зима, снег, холодно! Наблюдаю картину. В роскошной шубе в пол идет крупная женщина, за ней — доходяга в пальтишке — муж — и карапуз, мамина уменьшенная копия. «Мама, мама, ну пойдем домой». «Дорогая, ну сил нет, холодно». А она: «Подождите, я еще не нашла лежачую картину под диван!» — Какую?! — Лежачую. Она имела в виду, что картина горизонтальная. Все, кто стоял рядом, хохотали. Чтобы не попасть в такую ситуацию, и нужно изобразительное искусство. Его смысл — в культурном развитии. Мы рисуем, пишем, лепим на уроках, но моя задача не научить рисовать, это задача студий и художественных школ. У меня всего один час в неделю, а не 16. Погружение в мир художественных образов — вот одна из задач. Я рассказываю и показываю, что такое изобразительное искусство, какие бывают виды и жанры, как их рассматривать и читать, знакомлю с мастерами живописи, скульптуры, графики. А дети начинают разбираться в цветах, понимать, чем живопись отличается от графики, как выразить свои мысли, чувства, впечатления и так далее. |
| Борода в глазах иконописца была знаком большей зрелости и духовного совершенства и, следовательно, высшей красоты. По крайней мере, наши предки вполне усвоили себе это художественное воззрение. В слове о брадобритии, приписываемом в рукописях патриарху Адриану, между прочим, приведено следующее эстетическое различие мужчины от женщины именно по бороде: «Бог Всеблагий, в Троице поемый, Отец и Сын и Святый Дух мудростию Своею несказанною сотвори мир и созда человека по Образу Свому и по подобию, украсив его всякою внешнею добротою, еще же внутреннею, разумом, глаголю, и словом, паче прочих животных. Мужа и жену сотвори, положив разнство видное между ими, яко знамение некое: мужу убо благолепие, яко начальнику – браду израсти, жене же яко несовершенной, но подначальной, онаго благолепия не даде, яко да будет подчинена, зрящи мужа своего красоту, себе же лишену тоя красоты и совершенства, да будет смиренна и всегда покорна». Борода, занимающая такое важное место в греческой и русской иконописи, стала, вместе с тем, и символом русской народности, русской старины и предания. Ненависть к латинству, ведущая начало в нашей литературе даже с XI века, и потом, впоследствии, ближайшее знакомство и столкновение наших предков с западными народами в XV и особенно в XVI веке способствовали русскому человеку к составлению понятия о том, что борода, как признак отчуждения от латинства, есть существенный признак всякого православного. Считалось, что бритье бороды – дело неправославное, еретическая выдумка на соблазн и растление добрых нравов. В цитированном выше слове о брадобритии сказано: «О велие зло! Человецы, создании по Образу Божию, измениша доброту здания его, и зрак свой мужеский обругаша, уподобляющееся женам блудовидным, ради угождения сквернаго, или паче рещи – подобящеся безсловесным неким, яко скотом или псом и подобным им: тии бо усы простерты имут, брад же не имут. Тако и человецы малоумнии, или паче свойственнее рещи, безумнии, изменивше образ мужа богозданный, бывающе псообразни, усы простирающе.» |
| Печора! В эти места мы собирались в начале лета на пейзажи. Собиралась группа, в ней и Варюха. Собирался ехать нами всеми любимый художник и педагог Сергей Михайлович Ивашев-Мусатов — чудесный педагог, зажигающий сердца, наполняющий силой творчества, окрыляющий души мощной силой духа как человеческого, так и творческого. Собирались ехать, чтобы творить первозданную красоту этих мест. Я мечтал, я грезил, я с нетерпеньем ждал того часа. И я стою на ее берегу , замерзший, обессиленный ЗК — зэк. «Кто за судьбой не идет, того судьба тащит». Вот она — моя судьба! Кто бы думал? Ноги как култышки, руки — их словно и нет. Пляшешь, дуешь, топчешься. Наконец! Вышло начальство в валенках, в овчинных полушубках, розовые, сытые. На носилках уносят в зону павших в бою. Их много! Остальным команда: «Кругом, шагом марш к вагону». Это смерть! Белая смерть! Я не дойду , нет сил, нет ног. Но есть второе дыхание! Надо, надо, надо. Я не помню, не знаю, откуда оно пришло, кто дал силы! Дошли все обмороженные, еле живые, но дошли. Вагон! Милый желанный вагон. Теплый вагон. Тюрьма, клетка стала желанной, необходимой для спасения жизни. В зоне, на берегу, этап не приняли: слишком большие сроки, в зоне побоялись. Взяли только обмороженных и не могущих идти — как гуманно, как демократично! Остальных — на Воркуту! Ехали, ехали и въехали в кромешную ночь, круглосуточную, многомесячную. Плывут по темному небу, как огромные удавы, спазматически сами себя проиатывающие, светящиеся бледным свечением фосфора сияния, возникающие и пропадающие, внезапно рождающиеся и медленно умирающие. Они бродят по темному небу средь звезд и Млечного Пути, как страшные призраки неумолимой безысходности! Воркутинская пересылка. Прожарка, вшей навалом — хоть греби. Баня — отрада «дней моих суровых». — Эй, Борода! Давай, валяй в прожарку , принимай шмотки! Валяю, принимаю, куда-то сую. Этап вымылся. — Эй, Борода! Валяй мыться! Валяю, раздеваюсь. — Эй, Борода! Валяй сюда, давай, давай. Не пойму, что давать и что валять. |
|
|
