| Так, он говорит: «Важность предмета и долг самой защиты требуют, чтобы мы... проследили также прочие виды мерзостей (turpitudinum)... Но бесчисленность религиозных обрядов и соединяющиеся с каждым из них мерзости не позволют нам излагать все в частности... от некоторых мы даже сознательно и намеренно уклоняемся, чтобы... не запятнать грязью самое изложение» (V, 18). «Мы намеревались обойти молчанием также те мистерии, которые совершаются во Фригии... если бы встречающееся в них имя Юпитера не удержало нас от оставления оскорблений и опозорения его без краткого упоминания, – не потому, чтобы нам приятно было осмеивать такие мерзости мистерий, но для того, чтобы для вас самих еще раз выяснилось, какие оскорбления вы наносите тем, стражами, защитниками и почитателями которых вы себя объявляете» (V, 20). «Признаюсь, я уже давно колеблюсь, опасаюсь и уклоняюсь умножать, как говорится, Телленские 94 нелепости, потому что стыжусь сообщать об Алимунтских мистериях... (V, 28)». При опровержении язычества Арнобий обнаруживает замечательную осведомленность по рассматриваемым им предметам, служащую результатом отчасти непосредственного знакомства его с греко-римской религией и культом, а отчасти – изучения многочисленных религиозно-философских и других литературных произведений. Философии, и в особенности скептической религиозно-философской литературе, Арнобий обязан, несомненно, многими доводами, направленными им против языческой религии и культа, но значительная часть его доводов составляет результат собственных размышлений, приведших его к решимости оставить прежнюю религию, горячим поборником которой он был до того времени, и принять христианство. Это придает особую силу, живость и убедительность его аргументации, хотя она не всегда отличается глубиной и основательностью и иногда имеет риторический колорит. Хотя в пылу полемики он допускает излишние резкости по отношению к своим противникам, но в общем старается быть беспристрастным и не дает никакого повода сомневаться в том, что, согласно со своим заявлением (I, 25 и др.), руководствуется лишь стремлением к истине. |
| Наконец, если боги действительно пребывают в статуях, то почему эти статуи держат в заключении, под запорами и замками, и сторожат их и почему сами боги не могут охранять и защищать свои обиталища от воров и разного рода грабителей, от пожаров, землетрясений, бурь и т. п., почему они оставляют безнаказанными самые возмутительные виды поруганий над ними (VI, 20–23)? Говорят также, что эти статуи воздвигаются ради невежественной черни, чтобы она из страха перед видимыми божествами воздержалась от всякого рода преступлений. Но и это объяснение не может быть признано состоятельным, потому что с того времени, как начали воздвигать статуи богов, преступления не только не прекратились, и не уменьшилось их число, но с каждым днем все более возрастает. Да и слишком наивно было бы думать, что изображения богов с их атрибутами могут внушать кому-либо страх (VI, 24–27). В седьмой книге Арнобий критически рассматривает различные виды жертвоприношений и религиозных церемоний. Истинные боги, говорит он, не желают жертв и не нуждаются в них, а для сделанных из гипса, глины, мрамора и т. п. богов как лишенных способности чувствовать, они бесполезны (VII, 1–2). Высказав это общее положение, он доказывает несостоятельность тех оснований, по которым богам приносятся жертвы. Если боги действительно обладают божественной природой, то жертвы не могут быть пищей для них и служить к поддержанию их жизни, быть приятными или доставлять им какое-либо удовольствие, умилостивлять гнев их, располагать к благоволению или помощи, склонять к ниспосланию радостей и счастья или к отвращению несчастий и служить средством чествования богов, причем Арнобий, в частности, останавливается на кровавых жертвах и выясняет также несостоятельность тех оснований, по которым одним богам приносятся в жертву одни животные или части их, а другим – другие (VII, 3–25). Затем он подвергает критическому рассмотрению другие виды жертв и чествований богов и, в частности, говорит о благовонных курениях, жертвенном вине, о посвящаемых богам гирляндах, венках и цветах, о религиозной музыке, утренних и вечерних гимнах (excitationes, dormitiones), об омовении богов, о пирах в честь богов, о празднике сбора винограда (vindemia), о лектистерниях, днях рождения богов и об устраиваемых в их честь общественных играх и сценических зрелищах, имеющих большей частью пошлый или безнравственный характер и выставляющих часто в позорном виде самих богов (VII, 26–33). |
| Он Сам есть источник всех вещей, виновник веков и времен» (I, 34). Допуская возможность существования языческих богов, он обусловливает ее неосуществимым для язычников требованием доказать их существование. Так, опровергая делаемый язычниками христианам упрек, что они вместе со своим Богом не чтут других богов, он говорит, что в высочайшем Боге как Первоисточнике божественности всех каких бы то ни было божественных существ, мы чтим все то, что следует чтить, и нет нужды обращаться к каждому из них в отдельности, подобно тому как в лице царя и сообща с ним оказываются должные почести всем членам царской фамилии (III, 2, 3). Но это, поясняет он, высказано лишь на тот случай, если бы не подлежало никакому сомнению, что кроме Самого Царя и Первовиновника (Principem) есть другие высшие, божественные существа (alia numinum capita), образующие как бы толпу плебеев, и если бы было доказано, что действительно существуют эти боги, а не только изображения их. Так как мы говорим с вами о божестве (de re divina), то Арнобий требует, чтобы вы доказали, что существуют (кроме Самого Царя и Первовиновника) другие боги по природе, силе и имени, представленные в том существе, относительно которого следует признать, что им должна обладать сила столь великого имени (III, 3). Пусть, говорит он далее, будет этот низший класс (plebs) божеств, пусть будут бесчисленные роды (gentilitates) богов; с этим можно согласиться, допустить это. Но откуда были получены точные сведения или каким образом узнали, существуют ли на Небе те боги, которых язычники признают и чтут, или существуют какие-либо другие, о признании и имени которых никто не слыхал? Ведь возможно, что есть и такие, существования которых не признают, а те, в бытии которых уверены, не находятся ни в какой части мира (III, 4; ср. III, 5). Но эти и т. п. уступки относительно существования языческих богов Арнобий вполне устраняет в последних главах апологии. В течение нашей речи, говорит он, мы дошли до сущности дела, до пункта, вокруг которого все вращается, до существенного и основного вопроса, который мы должны надлежащим образом рассмотреть, без суеверных опасений и беспристрастно: боги ли те, относительно которых вы утверждаете, что они неистовствуют, если их оскорбляют, и что посредством жертвоприношений они укрощаются, или же они нечто совершенно другое и должны быть отделяемы от понятия этого имени и могущества (VII, 39). |
| Иерониму 6 . Подобным образом, бл. Иероним первую апологию Тертуллиана называет contra gentes libri 7 , хотя в единственной древней рукописи (cod. Agobardinus, IX в.) она надписывается Ad nationes libri duo. Что Арнобий прежде был язычником, подтверждает он сам, говоря, что в недавнее время (nuper), т. е. незадолго до написания своей апологии, он находился в ослеплении и чтил кумиры (I, 39) 8 . Что он был преподавателем риторики, это подтверждается как формой его апологии, отражающей сильное влияние риторики, так и самим содержанием, обнаруживающим свойственное всем лучшим риторам широкое знакомство с общей греко-римской литературой, и, в частности, с философской. Хотя у Арнобия нет прямых указаний на Сикку, но в апологии встречаются многие африканские черты, дающие основание заключить, что он был вполне африканцем – не только по месту своей деятельности, но также по рождению и образованию. В апологии явно заметны не только те особенности изложения (в частности, языка), которые свойственны африканским писателям, но также особое внимание автора к африканским народам и странам. Так, он говорит, что в известном году гетулы и пентаполийцы страдали от отсутствия дождей и засухи, между тем как у мавров и нумидийцев был богатейший урожай (I, 16); указывает на распространение христианства среди этих народов (Ibid.); упоминает о мавританских богах (I, 36), и т. п. Монсо усматривает в апологии Арнобия даже черты чисто африканского патриотизма и неприязненного отношения к Риму 9 . И, действительно, нельзя не обратить внимания на то, что Рим Арнобий воспринимает как чужой для него. Так, он говорит о владычестве римлян, как иноземец (VII, 40: innúmeras provincias sub leges vestri cecidisse dominatus) и относит его к числу великих бедствий, постигших народы (I, 5). Он даже называет Рим основанным на погибель рода человеческого и явно выражает сочувствие порабощенным римлянами неповинным обитателям земли (VII, 51). В Африке, и в частности в Сикке, могли происходить и борьба Арнобия с христианством, и последовавшее затем присоединение его к христианской церкви. |
| Августина, Макробия, Сервия, Лида), то это мнение следует признать лишь гипотезой, которая скорее может быть отвергнута, нежели признана вероятной 49 . Кроме указанных Арнобием цитируются также многие другие философы, ученые, историки, поэты и т. п.: Аполлодор (IV, 25), Аристотель (II, 9; III, 31), Валерий Антийский (V, 1), Гесиод (III, 37), Гераклит (II, 9, 10; V, 29), Гомер (IV, 25), Граний (III, 31, 38, 39; V, 18; VI, 7), Демокрит (II, 9, 10), Диагор (IV, 29), Еврипид (VII, 33), Клодий (V, 18), Корнифиций (III, 38, 39), Кратет (III, 37), Кроний (II, 10), Ктесий (I, 52), Луцилий (II, 6; V, 18), Манилий (III, 38, 39), Нумений (II, 11), Пизон (III, 38, 39), Пиндар (IV, 24), Плавт (VII, 33), Плутарх (IV, 25), Полемон (IV, 25); Помпоний (II, 6), Посидипп (VI, 13, 22), Саммоник (VI, 7), Софокл (IV, 25, 35; VII, 33), Тимофей (V, 5), Фабий (VI, 7), Цинций (III, 38, 39), Элий (III, 38, 39), Энний (IV, 29), Эпиктет (II, 78), Эпихарм (IV, 25), Эфор (III, 37), Феодор Киринейский (IV, 29) и др. Но нередко Арнобий в ссылках ограничивается общими выражениями, как, например: летописи (I, 3; II, 71; VII, 38, 39, 44), истории или исторические произведения, рассказы и т. п. (I, 3; V, 1, 14, 15, 18; VII, 38, 44, 46, 49), исследователи древности (IV, 14, 32), теологи (III, 11; IV, 14, 15, 18; V, 8), философы (I, 18, 31; II, 52, 55, 56; III, 30, 35; VI, 2; VII, 28), поэты (III, 11; IV, 16, 32, 35; V, 1), греки (III, 41), ваши авторы или ваши сочинения (II, 75; IV, 9, 21, 25, 26, 27; V, 32, 42; VII, 44) и т. п. Мы не имеем основания утверждать, что Арнобий непосредственно был знаком со всеми писателями и всеми литературными произведениями, которые цитирует. Некоторые цитаты могли происходить из вторых рук и отчасти взяты им из тех разного рода энциклопедических руководств или компендиев, которые в те времена имели широкое распространение. Но это следует допустить лишь в виде исключения. Преобладающая масса сообщаемых Арнобием сведений служит, без сомнения, продуктом его учености и образования и непосредственного знакомства с литературными произведениями, из которых он мог заимствовать многое, относящееся к предмету его апологии. |
| Мир не устроен ради людей, которые совершенно бесполезны для него, они нисколько не содействуют усовершенствованию мира, ничего не вносят в его строй и порядок; и нет никакого основания думать, что мир не мог быть создан без людей и не имел бы полноты и завершения, не будь присоединено к нему это «жалкое и излишнее существо»; если бы не было людей, мир не прекратил бы своих функций, и все шло бы своим путем и не отступало от своего порядка, «хотя бы имя человека не было слышно и на всей земле было тихо и безмолвно, как в необитаемой пустыне» (II, 37–38). Люди влачат в мире жалкое существование. Уже вступление в мир указывает на жалкое положение человека: новорожденный издает бессмысленный крик, должен сосать грудь матери, пачкается в нечистотах и утихает, напуганный колыханиями и шумом погремушек кормилицы (II, 39). Но и взрослый человек подвергается бесчисленным физическим и нравственным страданиям, бедствиям и лишениям, и только он один из всех живых существ должен посредством тяжелого труда добывать себе пишу, устраивать жилище и приготовлять одежду (II, 40). «Откуда в мире, – спрашивает Арнобий,– такое бесчисленное множество бедствующих, откуда столько несчастных, проводящих плачевную жизнь в самом бедственном положении? Не видим ли мы, что некоторые из них служат очагами болезней, утратили зрение и лишены слуха, не могут передвигать ноги, искалечены и не имеют рук, от пожаров, кораблекрушений и обрушившихся строений утопают, гибнут, уничтожаются, лишившись огромных наследств, поддерживают себя наемной работой, нищенски выпрашивают жалкие подаяния, подвергаются изгнанию и опале, постоянно бывают опечаленными, сокрушаются об утрате детей, терзаются другими несчастиями, виды и формы которых невозможно перечислить и определить?» (VII, 11). Но в особенности мрачно смотрит Арнобий на нравственное состояние людей. Люди уже вследствие врожденной, природной слабости влекутся к порокам (I, 27, 49; II, 50; V, 29), получившим на земле чрезвычайно сильное развитие (II 39–43). |
| 2800 См. Greg. Naz. Or. 31.11; 39.12; Greg. Nyss. Ad Abl.//GNO. III.1. P. 55.24–56.19; ср. Ioann. Damasc. De fide oth. 8.114–122. Правда, в данной «семейной аналогии» у Каппадокийцев Сиф, рожденный от Адама и Евы естественным способом – это образ Сына, а Ева, произошедшая из ребра Адама – образ Св. Духа. Вместе с тем, такое толкование рассуждения Фавста легко объясняет его учение о «двойном исхождении» Св. Духа (см. ниже). 2802 De Sp. St. I 12; cp. Ibid. II 6: item da proprium: ingenitus, genitus, ex utroque procedens; Ep. 3, 838B: genitus ergo, ingenitus et ex utroque procedens personas indigitat, non naturas. См. также De Sp. St. I 8: Ergo Spiritus sanctus ex utroque procedit, ideo dicit: Qui autem Spiritum Christi non habet, hic non est ejus. Et alio loco. Insufflavit et dixit: Accipite Spiritum sanctum. Эти и другие примеры взяты у Августина, где он смешивает вечное исхождение Св. Духа и Его временное посланничество. Тем не менее, как и Августин, Фавст утверждает вечный характер исхождения Духа: esse enim et procedere unius sempiternitatis expressio est (Ibid. I 12). 2819 Интересно, что Арнобий под термином personae в данном случае имеет в виду не человеческую личность, но ее духовные способности. Вероятно, такое значение данного термина, встречающееся нам впервые, обусловлено его транспозицией из христианского тринитарного догмата в область психологии. 2824 Arnob. Iunior. De Deo trino et uno II 24. Интересно, что Арнобий для объяснения способа исхождения Св. Духа использует древний образ источника, потока и реки, на основе которого еще Тертуллиан делал вывод о том, что Св. Дух исходит от Отца через Сына: ipsum Spiritum sanctum, qui procedit ex Patre et Filio, sicut de fonte et vena fontis procedit fluvius (Ibid. II 26). Вероятно, Арнобий, говоря об исхождении от Отца и Сына, имеет в виду то же самое, что и Тертуллиан . Поэтому неудивительно, что у Арнобия встречается также утверждение о том, что Дух исходит от одного Отца: Tres personas memoror te dixisse, Patrem genitorem Filii, Filium genitum Patris, Spiritum sanctum procedentem ex Patre, tres istas personas habere deitatem suam, et integerrimam memorasti (Ibid. I 9). |
| 335 Изнеженные мужчины посредством разнообразных способов старались обыкновенно делать кожу на своем теле гладкой, подобной женской, и уничтожали волосы на тех частях тела, на которых они не соответствовали понятию о красоте. 336 Так как употребление коровьего масла неизвестно было римлянам и оно заменялось оливковым, то обыкновенно практиковалось откармливание скота и живности, чтобы они при жарении плавали в собственном жире. 337 Тактомер (scabillum) у римлян имел вид высокой деревянной подошвы, прикрепляемой к ноге и имевшей в горизонтальном разрезе, под пальцами, металлическую машинку. Посредством этого инструмента отбивали такт при танцах и музыке. 338 Арнобий имеет в виду последователей Платона, признававших души непосредственно происшедшими от самого Бога. 339 Явно ошибочные суждения Арнобия, высказанные им в предшествующих главах и здесь и в частности, следующие затем суждения его о происхождении зла объясняются, главным образом, тем, что он не имел ясного понятия о свободной воле человека и первородном грехе и не отличал нравственного зла от физического. 354 Разумеются легендарные книги этрусков о культе умерших людей, души которых, по древним верованиям, пребывали в подземном мире, называвшемся также, по имени одной из мифологических рек этого мира, Ахеронтом. 355 В приводимых Арнобием трех мнениях имеются в виду неоплатоники и, может быть, Корнелий Лабеон, живший, по всей вероятности, во второй половине III в. по P. X. (см.: Röhricht. Op. cit. S. 30, 41; Kettner. Corn. Labeo. Naumb... 1877. S. 19). 359 Имеется в виду установленное Сервием Туллием разделение римского народа по имуществу на пять классов. Лишь не в настоящем смысле называются иногда шестым классом proletarii и capite censi. 360 У римлян в древности было три рода комиций (народных собраний): центуратские, куриатские и трибутные. Первые, в которых соблюдалось деление народа, как в войсках, на центурии, Арнобий называет воинскими, вторые, в которых участвовали лишь городские курии, – городскими, и третьи, в которых подавались голоса по городским и сельским трибам всего народа, – общими. |
| Арнобий Содержание Древнехристианский писатель Арнобий и его апология христианства (Adversus nationes). Историко-литературный очерк I. Биографические сведения об Арнобии, по блаженному Иерониму II. Время написания апологии Арнобия Задача апологии, предмет и содержание ее IV. План апологии и, в частности, отношение 35–51-й глав седьмой книги к прочим частям апологии V. Источники апологии VI. Арнобий как полемист и апологет VII. Арнобий как богослов 1. Понятие о религии. Бытие Божие. Естественное богопознание. Недостаточность его. Необходимость сверхъестественного, божественного откровения и веры 2. Источники христианской веры: Священное Писание и предание 3. О Боге в Самом Себе и Его свойствах 4. Единство Божие. Боги языческие 5. Отсутствие указаний на Св. Троицу и Св. Духа. Учение о Лице Иисуса Христа 6. О Боге Творце и Промыслителе мира. О происхождении зла. О судьбе 7. Мир духовный. Ангелы и злые духи, или демоны (бесы) 8. О человеке и, в частности, о душах человеческих 9. О Церкви. О благодати Божией и свободе воли человека 10. О смерти и загробной участи человека 11. Главные черты христианского нравственного учения и жизнь христиан, по Арнобию 12. Общее заключение о богословских мыслях и суждениях Арнобия. О причинах заблуждений Арнобия VIII. Литературные приемы, стиль и язык Арнобия IX. Значение апологии Арнобия X. Обзор литературы Арнобий против язычников (Adversus nationes) Книга первая Книга вторая Книга третья Книга четвертая Книга пятая Книга шестая Книга седьмая Указатель имен и предметов Арнобий (III–IV вв.) – один из крупнейших латинских раннехристианских авторов. Преподаватель риторики, учитель другого великого христианского писателя – Лактанция – он написал сочинение «Против язычников», чтобы доказать искренность своего обращения в христианскую веру. Книга интересна как любопытным синтезом христианских и языческих представлений о Боге, мире и человеке, так и содержащимися в ней бесценными сведениями об античной религии. Издание предназначено для всех, кто интересуется историей античного мира и раннего христианства. |
| и окончил после гонения в 303 г.; или написал свой трактат довольно быстро, но впоследствии переделал его; или, наконец, сначала удовлетворился написанием первых двух книг, составляющих апологию в собственном смысле, представил их Церкви как залог своей искренности и впоследствии, на досуге, написал последние пять книг, имеющих полемический характер. Последнее объяснение Монсо признает наиболее правдоподобным – как наиболее соответствующее сообщениям бл. Иеронима и характеру рассматриваемого трактата. Соответственно, обращение Арнобия Монсо относит к 295 или 296 г. Но Монсо напрасно признает хронологические указания Арнобия точными. Это – круглые цифры (300 и 1050), лишь приблизительно определяющие время, на что указывает и сам Арнобий: ferme minus vel plus aliquid (1,13) и aut non multum ab his minus (II, 71). Если бы это были точные цифры, то в таком случае мы должны были бы признать совершенно недопустимое разногласие у Арнобия в одной и той же главе (II, 71), именно в указаниях, по определению Монсо, на 296 и 297 г. (т. е. 300 лет от P. X. и 1050 г. от основания Рима). Мы, вопреки мнению Монсо, не имеем также достаточного основания утверждать, что Арнобий в своих хронологических указаниях следовал именно той, а не другой, из систем летосчисления, которые существовали в его время. Нет достаточного основания и для уверенности в том, что Арнобий за исходную точку для летосчисления брал год Рождества Христова, когда говорил, что прошло 300 лет именно с того времени, как получила начало христианская религия (II, 71) или как «... мы начали быть и называться на земле христианами... (I, 13)», причем признать точными эти указания мы не можем кроме вышеуказанных причин также и потому, что Арнобий при написании своей апологии еще мало был знаком с христианством и вряд ли имел точные сведения о том, к какому именно году следует отнести начало христианской религии. Нельзя также признать основательным и допускаемое Монсо написание апологии в два периода и присоединение Арнобия к Христианской церкви по представлении им первых двух книг как потому, что в последних пяти книгах обнаруживается столь же недостаточное знакомство с христианством и христианским учением, какое замечается в первых двух, чего, конечно, не могло быть, если последние пять книг были написаны Арнобием «на досуге», по представлении им Церкви, в виде залога своей искренности, первых двух книг и по принятии его в общение с Христианской церковью, так и потому, что для присоединения к Христианской церкви Арнобий должен был написать, по вышеприведенному свидетельству бл. |
|
|
