| Военачальник Гаина достиг того, что Евтропий казнен: но сам явился сперва тайным, а потом и открытым, врагом империи. Надменный низвержением Евтропия, он также требовал головы другого консула. Златоустый проповедовал: «не убойся, егда разбогатеет человек» 1061 . Слабый Аркадий готов был выдать Гаине одного из лучших слуг империи, каков был консул Аврелиан. Златоустый опять говорил против хищного богача 1062 . И спас жизнь невинному Аврелиану. Он явился к Гаине в лагерь, просил, умолял, убеждал о пощаде и успел в том, что варвар согласился на заточение Аврелиана. Златоустый по возвращении, изобразив бедственное состояние империи, волнуемой своеволием счастливого нечестия, показывал, счастья ли земного надобно домогаться. Пред тем сильное слово его возбудило против него жалобу, как будто он нападает на богачей. Теперь он отвечал: «ужели я с ними веду войну?.. Ужели я против них вооружаюсь? Напротив, не за них ли я все и говорю, и делаю? А они сами против себя обнажают мечи. Не показал ли опыт, что порицая и упрекая их, искал я их пользы? А они, точно как враги, вменяют нам в вину то, что порицаем их дела» 1063 . Гаина потребовал от императора еще новой несправедливости, которая касалась уже самой веры. Гордый готф-арианин считал унижением для себя ездить на молитву за город, где был отведен храм готфам, частью православным, частью же арианам; он потребовал от императора, чтобы отведен ему был храм в самой столице. Император опять не знал, чтò делать; Златоуст принял на себя дать ответ Гаине в присутствии императора; когда Гаина снова предложил императору свое требование: пастырь отвечал, что благочестивый император не может решиться на дело вредное вере. Гаина говорил, что справедливость требует, чтобы и он имел храм. Златоустый отвечал: «все храмы отворены для православного». Но я другой секты, говорил Ганна, и прошу себе и единоверцам одного храма, которого могу просить по моим заслугам. «Заслуги твои, отвечал Златоуст, награждены, – ты консул» и предложил ему вспомнить о бедности и низости происхождения своего, о клятвах служить империи; а к императору обратясь просил, чтобы по долгу своему сохранил закон Феодосия великого о еретиках. Гаина, давно готовый к восстанию против империи, поднял открытый бунт, стал вооруженною рукою опустошать империю: но Господь вступился за верный город. Гаина погиб, и Златоуст торжествовал спасение Церкви и отечества благодарными хвалами, возвратил престолу и верного слугу его Аврелиана 1064 . |
| Враги св. Златоуста не могли равнодушно смотреть на усердие и преданность, с которою к нему все прибегали. Всеобщее уважение к нему сильно возмущало их, пробуждая в душе мучительную зависть; хотя св. Златоуст был изгнанник, но его пастырская ревность о благе Церкви, его могущество приводило их в смущение. Притом путешествие восточных епископов в Рим, посольство римских епископов к Аркадию императору, все это приводило их в неприятное положение, заставляло опасаться потерять свое влияние на дела церковные и даже подвергнуться осуждению при рассмотрении дел их на новом многочисленнейшем соборе. И по этому они всевозможно старались восставить Аркадия против св. Златоуста и всех епископов, принимавших в нем участие. Они говорили, что спокойствие Церкви дотоле не может восстановиться, пока изгнанника будут окружать друзья его, а Кукуз с Арабиссою будут сборным местом для приверженцев его. Эти места, говорили они, слишком близки к Антиохии и Константинополю, и потому просили переменить место его изгнания и перевесть в отдаленнейшую часть империи, в места самые дикие и пустынные. Слабодушный Аркадий согласился на их требование, и св. Златоуст должен был предпринять снова мучительное для него путешествие и окончательное в его земной жизни. Много было конечно мест в империи и диких и пустынных, но ни одно из них не соответствовало так злым намерениям врагов святого, как Питиунт. Этот небольшой малоизвестный городок находился в Колхиде, на северном берегу Черного моря в соседстве с Сарматами, народом самым жестоким из всех Скифов. Туда можно было прибыть и морем, но в таком случае нужно было проплыть все пространство Черного моря, и сухим путем, который простирался около 600 верст. Но этот путь представлял очень много затруднений, нужно было переплывать много рек, проходить дикие пустыни, чрезвычайно высокие и утесистые горы. Св. Златоуст не только с спокойствием выслушал определение об осуждении его на новое изгнание; но покорный во всем воле Господней, он находил даже утешение в самых страданиях. «Мое сердце, писал он Олимпиаде, находит величайшее утешение в страданиях; в них сокрыто мое сокровище. И ты должна со мною радоваться и благословлять Господа, удостоившаго меня благодати столько пострадать за Него». |
| Казалось бы, судьба Нового Рима предрешена, однако в ночь с 11 на 12 июля 400 г. в Константинополе вспыхнуло народное восстание: безоружные жители города сумели отбить у готов городские ворота, тем самым разделив их; затем были истреблены все находившиеся в городе готы; запершиеся же в арианском храме за стенами были сожжены вместе с храмом, несмотря на заступничество Цезария, который еще некоторое время оставался у власти. Дворец был окружен толпами, служившими благодарственные молебны за случившиеся и требовавшими возвращения Аврелиана, что и обещал им Аркадий. Потерпев поражение в попытке захватить столицу изнутри, Гайна начинает открытую войну. И тут Империя призывает на помощь уже упоминавшегося нами язычника и эллинофила Фравиту; разбитый им при попытке переправиться через Гелеспонт, Гайна бежал за Дунай и был убит гуннским вождем Ульдисом, а его голова засолена и отправлена в Константинополь. События в столице описываются Синезием как очевидцем в трактате «Египетские речи, или о Промысле». Их не обошли и все сколько-нибудь заметные историки: Филосторгий, XI, 3; Созомен , VIII, 4; Зосим V; Сократ VI, 6, из которого мы, между прочим, также узнаем, что некий Евсевий Схоластик написал о крушении ост-готского Атилы поэму в четырех книгах, а также, что автор этот был близок уже известному нам ритору Троилу. Что-то подобное произошло и в Риме в год смерти Аркадия (408 г.), когда римская знать устранила главнокомандующего армией Запада гота Стилихона (друга Гайны, ненавидевшего Аврелиана столь сильно, что даже не признавшего его консулат 400-го года), однако куда более христианизированный и рыхлый в политическом отношении Запад тем самым лишь ускорил катастрофу взятия Рима (410 г.), происшедшую в точности по сценарию, едва было не осуществившемуся за десять лет до того в Константинополе, – сценарию, предвиденному теми, кто умел видеть, и предсказанному Синезием в речи «О царстве». Нам неизвестно, константинопольское ли землетрясение 402 г. или какие-то иные причины заставили Синезия спешно возвратиться домой мало того не вкусившим блага победы, но даже не получившим вновь от Аврелиана бумаг, восстанавливавших отмененные Цезарием налоговые привилегии Ливии, а кроме того, и поиздержавшимся до необходимости занимать у друзей. |
| 11 Историческая неточность: понтификат папы Uoahha IV , осудившего монофелитство, приходится на более поздний срок (640–6 42). Во время повествуемых событий папой был Гонорий I (625–638). Ему в конце 633 – начале 634 г. патриарх Сергий направил официальное послание с призывом присоединиться к унии. Гонорий ответил Сергию двумя посланиями, в которых признал монофелитское учение ортодоксальным (см.: Grumel V. Les ге gestes des actes du patriarcat de Constantinople. Vol. 1. Istanbul, 1932, c. 117; Kreuzer G. Die Honoriusfrage in Mittelalter und in der Neuzeit. Stuttgart, 1975, c. 12–57). 12 Софроний (550–639) являлся образованнейшим человеком своего времени и пользовался большим авторитетом в тогдашнем христианском мире. С Максимом Исповедником его связывала давняя дружба, и есть основания полагать, что он был духовным отцом Максима (см.: Сидоров А. И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника . – Византийский Временник. 1986, т. 47, с. 116–1 18). Еще будучи монахом, Софроний активно выступал против униональных мероприятий Сергия Константинопольского. Став ие русалимским патриархом в начале 634 г., Софроний направляет патриарху Сергию и папе Гонорию свое «Соборное послание», где излагаются основы православного диофелитства и отвергается монофелитство. Но среди высших иерархов византийской церкви Софроний оказывается практически одиноким – даже Аркадий Кипрский, на которого он возлагал большие надежды, отказывается выступить против унии, исходя из соображений церковной политики (см.: Schönborn Chr. Sophrone de Jerusalem. Vie monastique et confession dog matiaue. P., 1972, c. 78–97). 13 Речь идет об «Эктесисе» 638 г., авторами которого были Сергий Константинопольский (вскоре умерший) и игумен Пирр (будущий патриарх). Запрещая споры о «действиях» во Христе, этот официальный документ узаконивал учение о «единой воле» во Христе (см.: Murhy F.-X., Scherwood P. Constantinople ΙI et Constantinople III, c. 164). 15 Пирр был патриархом (с перерывом) в период с 20 декабря 638 г. по 29 сентября 641 г. и с 8 января 654 г. по 1 июня 654 г.). Сразу же после интронизации он издал догматический декрет, подтверждающий положения «Эктесиса» (см.: Grumel V. Les regestes des actes du patriarcat, c. 118–1 19; Stratos A. N. Studies in 7-th Century Byzantine Political History. L., 1983; VIII, c. 11–19). |
| С просьбой об этом они обратились сначала к местным турецким властям, чтобы чрез их посредство довести ее до высшего правительства в империи. Но местное начальство решительно отказалось принять на себя ходатайство, но такому, как оно думало, опасному и неудобоисполнимому делу. Тогда все хлопоты принял на себя Гончаров. Минуя низшие инстанции, он снова отправился в Царьград подавать прошение уже на имя самого султана. Само собою, разумеется, что в этом случае все надежды возлагал он на мощное содействие своих константинопольских друзей, которые успели уже неоднократно доказать свое расположение к старообрядцам. Это происходило в 1851 году. Чайковский очень хорошо понимал, что чем больше услуг придется ему оказать раскольникам, тем вернее может он рассчитывать на них в своем деле. Не трудно было ему, особенно в виду предстоявших политических событий, объяснить турецкому правительству те выгоды, какие может приобрести оно, покровительствуя у себя гонимому в России старообрядству. Итак, Чайковский охотно и усердно принялся помогать Гончарову. Под его покровительством этот последний получил свободный доступ во все присутственные места турецкой столицы; ему открыты были двери к самым высшим сановникам в империи, и наконец, в июне 1851 г. вручен ему, подписанный самим султаном, фирман, которым Оттоманское правительство, столь известное недружелюбием к христианским народонаселениям православного исповедания, предоставляло Игнат-казакам, своим верным и благонадежным подданным, совершенную свободу пользоваться своею, от других независимою верой, так чтоб они под его покровительским крылом свободным воздухом в благополучии отдыхали, и чтобы никакая другая церковная власть в их церковные дела не мешалась, когда они имеют уже свое собственное священство. 31 Как вообще внимательны были в Константинополе к желаниям старообрядцев, и с каким восторгом приняты были у этих последних новые милости Высокой Порты, хорошо видно из письма, которым славский архиепископ Аркадий извещал белокриницкого митрополита о даровании фирмана. |
| Как бы то ни было, Амвросий, по выражению самого же Павла, «как рыба во мрежи седящая», по необходимости должен был подчиниться «соборному» решению, хотя и с оговоркой: «Изволяю на ваше предложение, – сказал он явившейся на другой день депутации, – только с тем, – да будет свидетель Бог, если состоит в этом какой грех , да будет на вас, а и чист от такового» 97 . 28 октября 1846 года состоялся и самый чиноприём его в раскол, который состоял в следующем: сначала Амвросий, став перед царскими вратами, проклял велегласно славянским языком все ереси по чину приятия приходящих от яковит (монофелитов – по потребнику Филарета, глава 79); так как Амвросий не знал славянского языка, то ему написали чин проклятья греческими буквами, и он, прочитывая этот чин, совершенно не понимал того, что читал. Затем он удалился с беглым иеромонахом Иеронимом в алтарь для исповеди, но последний не знал греческого языка, а первый русского, и потому исповедь, по выражению бывшего наместника белокриницкой митрополии, о.Онуфрия, ограничилась тем, что они только «уповательно посмотрели друг на друга». В заключение Иероним помазал Амвросия мнимым миром, отверз царские двери и «объявил достоинство митрополита», засвидетельствовав в особой грамоте, что он «тщательно испытал (!) глубины сердца его» 98 , а потом сам митрополит вышел в архиерейском облачении из алтаря через царские двери и, взяв в руки дикирий и трикирий, осенил народ 99 . Так выделилась из среды беглопоповцев в 1846 году новая секта, известная под именем австрийской или белокриницкой иерархии. 6 января 1847 года согласно контракта, заключённого о раскольническими депутатами, Амвросий поставил единолично во епископа Майносского липованского дьяка Киприана Тимофеева, с именем Кирилла, а в августе того же года был поставлен им в епископа Славского Аркадий (Лысый). Таким образом дальнейшие существование белокриницкой иерархии, обеспеченное двумя епископами, не находилось уже в исключительной зависимости от личности Амвросия. Когда до русского правительства дошли слухи о бегстве Амвросия к раскольникам, оно сделало представление через Святейший Синод к Константинопольскому патриарху, а тот обратился с каноническим посланием к Амвросию, требуя его возвращения, но он отказался 100 . По настоянию русского правительства, австрийское правительство удалило его из Белой Криницы в город Цилль (в Штирии), где он и умер в 1863 году, быв похоронен на православном греческом кладбище в городе Триесте. |
| церквам Указ этот отменен был, однако, в 476 г. Василиском, так как Аркадий, тогдашний константинопольский патриарх, не хотел, как известно, подчиняться предписанию его, о восстановлении на кафедрах двух монофиситских епископов. Но в следующем году, новым императором Зеноном провозглашена была снова действенность 28-го правила халкидонского собора; затем Юстиниан, новеллой CXXXI, установил, чтобы " согласно определению церковных правил святейший папа старого Рима был первым между всеми святителями, блаженнейший же архиепископ Константинополя, нового Рима, иметь будет второе место, после святаго апостольскаго престола старого Рима; однако занимать будет место выше других престолов " Несколько спустя, и западом была признана привилегия, дарованная настоящим правилом константинопольскому архиепископу. Сам Лев великий, в письме от 14 марта 458 г., если категорически и не отменил того, что раньше писал против данного правила, всеже привилегии, дарованные константинопольскому престолу, молча признает. В одном письме к Анатолию Лев выражает сожаление, что некоторые, подведомственные константинопольскому престолу, лица поддерживают еретиков, и рекомендует Анатолию отлучить их от церкви. Анатолий выразил неудовольствие, что Лев вмешивается в дела, которыя не входят в его юрисдикцию, на что Лев, в упомянутом письме от 14 марта, отвечает, между прочим: " Вы не должны сердиться за то, что я вам напомнил о том, чтобы расследовано было то, что молва приписывает подведомственным вам святителям; я этим вовсе не думал оскорбить ваше достоинство, а имел в виду именно вашу репутацию, которой дорожу, как и своей собственной Как видно, Лев признает совершившийся факт, и если он этого не признает и формально, то в этом, во всяком случае, ему мешают его прежние письма, которыя, конечно, теперь ему трудно было взять назад. Непосредственные преемники Льва не так поступали, как он, а снова восстали против привилегий, дарованных константинопольскому престолу. Однако, это было мимолетное явление, вызванное обстоятельствами времени и особенно тем, что второй преемник Анатолия, Акакий, главный виновник известного " эногикона " императора Зенона, не пользовался уважением среди православных. |
| Но что было ужаснее всего, это то, что неоткуда было ожидать помощи. При таких обстоятельствах единственная надежда была на помощь западной империи. Стесненный отовсюду Аркадий обратился тогда к Стилихону и просил его подать руку спасения. Стилихон согласился, но под условием немедленного удаления Евтропия 2972 . К этому присоединились какие-то личные счеты между евнухом и императрицей Евдокией. «Быв жестоко обижена Евтропием, который даже грозился, читаем у Филосторгия 2973 , выслать ее из царских палат, она взяла на обе руки по дитяти и в этом виде пришла к мужу. Рыдая и протягивая к нему младенцев, она проливала потоки слез и делала все другое, что с женским искусством делает раздраженная жена, чтобы сильнее привлечь к себе чувствительность мужа. У Аркадия пробудилась жалость к детям, которые, сочувствуя матери, испускали крик и, вместе с тем, он запылал гневом. Тут-то в порыве гнева, выразившегося быстротою речи, явился он царем». Судьба Евтропия была решена. Талисман, который в течение четырех лет подчинял и монарха и его подданных произволу евнуха, говорит Гиббон 2974 , исчез в одно мгновение, а радостные возгласы, так еще недавно превозносившие и достоинство и счастье фаворита, превратились в вопли солдат и народа, перечисливших его преступления и требовавших его немедленной казни. В таком бедственном и отчаянном положении Евтропий мог укрыться в святилище той самой церкви, привилегии которой сам хотел уничтожит 2975 . Златоуст защитил его от ярости народа и по сему поводу произнес блестящую речь ες Ετρπιον о прощении обид и о непрочности человеческого величия 2976 . В последовавших за падением Евтропия событиях, ознаменовавшихся восстанием Гайны и Трибигильда, Златоуст принял близкое участие, явившись одним из главных послов к Гайне 2977 . Между тем число врагов Златоуста росло в геометрической прогрессии. Во главе недовольных клириков выступали епископы Акакий берэйский, Севериан гавальский и Антиох птолемаидский, сумевшие мало-помалу втереться в доверие к императрице 2978 . |
| Скачать epub pdf Cod. 63. Прокопий. История Переводчик: Г.П. Власов (Агностик) Прочитал «Историю» ритора Прокопия 98 в восьми книгах. Он излагает войны римлян в царствование Юстиниана против вандалов, персов и готов, главным образом, ведомых Велизарием, близким другом которого был писатель и которого он сопровождал в походах, зафиксировав в сочинении события, которым он был очевидец. Далее содержимое первой книги. Аркадий, император римлян, своим завещанием назначил Яздегерда, царя Персии, опекуном своего сына Феодосия. Яздегерд принял ответственность, исполнил свои обязанности опекуна добросовестно и сохранил трон своего подопечного нетронутым. После смерти Яздегерда Вараран, его преемник, пошел войной против римлян, но затем Анатолий, главнокомандующий Востока, был послан Феодосием с посольством в Персию, заключил договор и вернулся домой. После этого Пероз, царь Персии, который наследовал другому Яздегерду, сыну Варарана, пошел войной на гуннов, называемых эфталиты или «Белые» гунны из-за их облика. Они не безобразны и не похожи на других гуннов. Они не ведут дикий или кочевой образ жизни, но пользуются защитой законов под властью своих царей. Они были соседями персов на севере, которых Пероз убедил вторгнуться в их владения для того, чтобы решить вопрос о границах. Эфталиты хитростью завели его в трудную местность, из которой он едва унес ноги после заключения позорного мира. Он был вынужден признать вассальную зависимость от царя эфталитов, и ему было дозволено удалиться только после клятвы, что он никогда впредь не нападет на них. Впоследствии, однако, он нарушил свое слово и, снова пошел войной на них, и был с позором уничтожен вместе со всей своей армией, которая попала в ловушки и рвы, хитро подготовленные врагом. Он умер на двадцать четвертом году своего правления, став причиной утраты знаменитого жемчуга, который он носил в правом ухе. Перозу наследовал его младший сын Кабад, 99 который был обвинен в нарушении законов и заключен персами в крепость Леты. Сбежав с помощью своей жены, он нашел убежище у эфталитов, правитель которых обручил его с одной из своих дочерей и дал ему большое войско, с которым он выступил против персов и вернул себе трон без боя. Его брат Биас, 100 который царствовал вместо него, был оставлен солдатами, захвачен и ослеплен кипящим маслом, вылитым на открытые глаза, в соответствии с давно установившимся персидским обычаем. Далее следует рассказ о споре между Пакурием, царем Персии, и Арсаком, царем Армении, и о совете враждебном Арсаку, данному магом Пакурию. Однако вполне вероятно, что эта история вымышлена. |
| Он утирал слезы, смягчал печаль, обнадеживал отчаявшихся, утишал бурю страстей, подкреплял надежды слабых. Он отзывался на все, что тревожило, занимало бедных и богатых, отвечал на все вопросы, возникавшие в умах антиохийцев, не обходил ни одного явления, которое порождало недоумение, и оттого все его беседы, поучения были так житейски, так близки и понятны всем. Связь крепла между ним и паствой, и Златоуст на себе самом показал всем 1 пастырям будущих веков пример того, чем может быть истинный пастырь, что он в состоянии сделать и какой любви заслужить. Да, он знал своих овец, и овцы знали его и слушали его голоса. Между Иоанном и христианами установилась такая безграничная любовь, что он не мог существовать без паствы, а паства без него. Если случалось Иоанну, утомленному трудами, удаляться за город, чтобы подышать горным воздухом, то к нему сейчас же посылалась масса писем, в которых умоляли его скорее вернуться, потому что «паства скорбит и томится в его отсутствии». И он, забывая о своем здоровье, возвращался в Антиохию, счастливый и радостный от сознания такой любви к себе. Но мешало ли это Иоанну быть суровым в обличениях и строгим в поучениях? Нет! Он верно понимал любовь, и эта любовь заставляла его для блага же пасомых не молчать об их пороках, обличать их недостатки, призывать грешников к покаянию и исправлению. Ненавидя грех , он скорбел о грешниках, потому что он любил человека, как образ Божий, и был «безжалостен ко греху, но исполнен милосердия к грешнику». Златоуст желал никогда не покидать Антиохии и был уверен, что это так и будет; но его ожидало более широкое поприще, ему было назначено послужить Церкви в сане константинопольского патриарха. В 397 году умер патриарх Нектарий. В это время царством вал уже сын Феодосия, Аркадий, – человек недалекого ума, слабой воля, находившийся под влиянием сановников, а впоследствии под влиянием своей жены, Евдоксии. Евтропий, сановник, имевший тогда влияние на императора, был когда-то в Антиохии и слышал проповедь Златоуста. |
|
|
