| «Но идох во Аравию». Аравия – страна, сопредельная Дамасской области, в которой было свое гражданское устройство В это время тамошний князь Арефа владел Дамаском ( 2Кор. 11, 32 ) Как это завладение было случайное и непрочное, то святой Павел поспешил воспользоваться этим обстоятельством и предложить поскорее тамошним жителям Евангелие, пока это временное единовластие делало свободным туда вход «Смотри, какая пламенная душа! – говорит святой Златоуст – Он старался занять страны, еще не возделанные и остававшиеся в диком состоянии. Если бы он умедлил у Апостолов, не имея ничего, чему бы от них научиться, то остановилось бы дело проповеди. А им должно было везде преподавать слово. Посему сей блаженный, пламенея духом, тотчас пошел учить людей не наученных еще и диких, избрав жизнь многотрудную и опасную». Так разумеют и все наши толковники, что святой Павел ходил в Аравию с проповедию Евангелия. Некоторые из новых инославных толковников строят догадку, что святой Павел ходил в Аравию не к людям с проповедию, а в пустынь тамошнюю, чтоб в уединении обдумать систему христианского вероучения по тем началам, какие получил от Господа и мог слышать от верующих в Дамаске. Догадка совершенно произвольная, благоприятная только тому суемудрию, по которому допускается, что учение, какое святой Павел преподавал, есть его личное воззрение на христианство , до которого он дошел самостоятельным развитием и своеличным углублением в дело спасения. Когда сам он говорит о себе, что ни другие его не научили Евангелию, ни сам не дошел до него, но прямо получил его от Самого Господа, то зачем и предположения подобные строить? К тому же что за удобное место для развития какого-либо учения – пустынь? она может способствовать отрешению от всего, но учения не дает. Для сего нужно общение с другими, собеседование, книги. Святой Павел не говорит, зачем он ходил в Аравию. Но самое это молчание и должно нас навесть именно на ту мысль, что ходил с проповедию. Ибо он не говорил и о том, зачем возвратился в Дамаск и что там делал. В Деяниях святой Лука говорит, что он в Дамаске проповедал Иисуса, яко Сей есть Сын Божий (см Деян 9, 20 ) Как он ничем не оттеняет здесь своего сказания об Аравии от сказания о Дамаске, то естественнее прийти к той мысли, что он и там проповедал, как и в Дамаске, чем допускать те мечтательные предположения. Святой Златоуст говорит: «сказав: «идох во Аравию», – прибавил: «и паки возвратихся в Дамаск». Не говорит ни слова о своих подвигах, ни о том, кого научил и сколько. Равно и в Дамаске показал он такую ревность, что возбудил к себе ненависть, и, однако же, он ничего не говорит о сих подвигах своих. Но как здесь не говорит он ничего о сем (хотя то было); так и там, сказывая, что приходил (в Аравию) и ушел, ничего не упоминает о том, что там было (хотя было)». |
| Далее, и Фотий, и его ученики выбирают из античной литературы почти исключительно ораторскую прозу как практический пример для ритора, а за пределами прозы — Гомера, без которого эллинской словесной культуры все равно невозможно помыслить, и дидактических, нравоучительных поэтов типа Феогнида; лирика более страстного характера, а также трагедия им явно неинтересны. Причины все те же: поэзия драматического рода, любовная и хоровая лирика, во-первых, не имеют прямого отношения к нуждам обучения искусству говорить придворные речи и писать по всем правнлам шісьма и потому бесполезны; во-вторых, несут в себе «греховную» патетику и одиозные ассоциации с языческими культами и мифами и потому опасны. В полемике против Хиросфакта Арефа не без остроумия обыгрывает миф об Афине, проклявшей экстатическую, дионисийскую флейту, которая исказила ее ясный лик. «Дуй, пожалуйста, во флейту, если только тебе позволит это достолюбезная Афина… После этого прибегни к театрам, к мимам, к лицедеям и ко всяческой подобной мерзости, с ее помощью выводя мудрость на позорище, если уж угодно тебе ликовать с Дионисом и бесами!.. Им ты принесешь в жертву, не таясь, порождения твоих словес и будешь править оргию вместе со всем фиасом, с силенами, с сатирами, с менадами, с вакханками» . Выбор Фотия и приверженцев Фотия ясен. Из сокровищницы античной культуры нужно взять то, что стоит под знаком девственной, трезвой, рассудительной Афины, и отвергнуть то, что стоит под знаком хмельного Диониса; первое как-то совместимо с христианством, второе — нет. И один из смыслов этой антитезы: Афина — то начало, которому специально в риторике соответствует принцип ясности; Дионису соответствуют сознательные отступления от ясности. Во-вторых, позиция Фотия в большой мере характерна для византийского литературной) вкуса вообще. Необходимо все время помнить, что вкус этот в немалой мере сформирован именно влиянием фотианского направления. Именно в поколениях Фотия и Арефы совершался выбор на века вперед, вплоть до самого конца Византии. И здесь очевидны некоторые дополнительные моменты. С любовью византийской риторической теории к принципу ясности дело обстоит не так просто. Именно ясность давалась византийской литературе вообще с большим трудом, и энергия, с которой выставлялось теоретическое требование ясности, огчасти компенсировала недостаток этого качества — этой «идеи» — в литературной практике. |
| — Это «омовение уст» после принятия Святых Тайн, т е п л о т ц а… Да, это древнее установление, Христос освятил его. Виктору Алексеевичу стало неловко за свою «вычурность»: все у него неопределенное, а у ней — ясное и простое, без всякого сомнительного «нечто». Даринька отдалась заботам: надо было всем привезти гостинцев, порадовать. Она составила список, кому — чего, и смутилась, можно ли истратить столько. Он поглядел список и удивился, как все продумано. — Ты хозяйка, у тебя свои деньги, делай по своей волюшке. Получаешь с твоих бумаг больше 600 рублей в месяц. Мои средства, жалованье… мы теперь богачи. — Это страшно, богачи… — сказала она. — Мы должны жить… — …и будем жить так, чтобы не было страшно, — прервал он ее. — Тебя радуют чужие радости, и радуйся. Ты ангел, если есть ангелы. — Ты же видел, хоть одного! — сказала она с улыбкой. — Ну, теперь мы раскутимся и будем кутить всю жизнь! — вышло у ней и нежно, и задорно. — Да, я видел. Список, в несколько страничек из тетрадки, где она упражнялась в чистописании, стыдясь своих каракуль, совсем детских, был все еще неполон. — Трать их, с т р а ш н ы х! Как я любил дарить, когда бывали деньги! Не был никто забыт: не только уютовские, батюшкина семья и покровские, кого знала Даринька по селу; даже ямщик Арефа… — Пиши и того скареда, собакой-то лает!.. — смеялся Виктор Алексеевич. — А меня вписала? — Ты у меня давно вписан. Хочу и инженеров твоих порадовать. Придумала заказать всем по серебряной чарочке, вырезать «Уютово» и день. Проверяя список, она воскликнула: «А Витю и Аничку-то?!..» Он сказал: — Милая… себя-то, конечно, и забыла!.. Она покачала головой. — А это?.. — показала она список. — Ведь это мне все дарят!.. На покупки ушло дня два. Накануне отъезда Виктор Алексеевич сказал, что теперь и его черед и чтобы она не возражала, — дает слово? — Ну, закруживай напоследок. Повторилось очарование первых дней их жизни, — соблазн вещами мира сего. Москва была переполнена. Война разгоралась. Было много иностранцев. Ходили слухи о постройке новых железных дорог. Лопались и возникали банки, рубль шатался, начинался ажиотаж. Рассчитывали на расцвет после победы, на золотые горы в Туркестане, выпускались акции будущих заводов, дорог, нефти. Москва ломилась от заграничных товаров, Кузнецкий и пассажи слепили роскошью, роем модниц и дорогих прелестниц. Сомнительные рубли выменивались на бриллианты. В цветочных магазинах не хватало цветов для подношений. Посыльные в красных кепи мчались на лихачах с пакетами; шелка и бархат требовали срочно из Лиона. Ювелиры в неделю составляли состояния. Шептали по салонам, что Гурко и Скобелев играют пока по маленькой, а через год-другой русский Орел опустится на вратах Царьграда. И потому ломились рестораны и приходили целые поезда с шампанским из заманно-волшебной Франции. |
| Когда-то она была дворовой Варвары Петровны Тургеневой, матери писателя. И вот из-под деспотички, какой была ее барыня, остаться такой, без единой черточки рабы! Что ее сохранило так? Виктор Алексеевич понял потом, что сохранило, как многих в народе нашем. Даринька деловито, как бы в тон Матвеевне, сказала: — И вы мне нравитесь. Я никогда не жила в имении. Буду рада, если останетесь. — Ну и хорошо, — сказала Матвеевна, — спешить некуда. А хозяйству обучитесь, дело нехитрое. Хозяйство, понятно, не любит сложа руки. Расходу требует, тогда и с лихвой воротится. Потому мальчики и продали, денег нет. И воли захотелось, крылышки подросли. А я как отговаривала… родимый кров бросать. Что у них теперь… ни сбывища, ни скрывища, ни крова, ни пристанища… Спросила, что сготовить на ужин. Можно и постного подать, — Петровки. Похлебка со свежими грибами, лещике кашей, пирог клубничный… на именины как раз сгадали, Аграфены-Купальницы нонче. Они тут же ее поздравили и на минутку прошли в людскую. Этот случай, как и происшествие с лилиями, разгласился по городку и оставил след. Аграфена Матвеевна приняла посещение и подарочек — коробку мармелада — так же просто, как только что спрашивала про ужин. В просторной, чистой людской сидели гости: ямщик Арефа, попадья с дочкой Надей, бывший бурмистр из Спасского и ребята Ютовы. Познакомились, откушали пирога. Падали сумерки, надо было устраиваться. У Дариньки осталось от этого посещения праздничное чувство. Не помешало этому и нечто курьезное, — старший Ютов. Этот парень, лет двадцати, крепкий, с бородкой а-ля мужик, сидел за столом оперным бандитом: в широкополой шляпе (Матвеевна сказала ему: «Шапку-то бы снял, Костенька, образа-а…»), в красной рубахе, с дубинкой. Знакомясь с Даринькой, буркнул: «Ютов, медик…» — и усмехнулся. Виктор Алексеевич и раньше его видел, и все таким же: так, под народника, мода такая, несколько запоздавшая; но Даринька удивилась: студент, а такой странный. На обычное Виктора Алексеевича «Очень рад» грубовато отозвался: «Ужли рады?.. а остатние две тыщонки привезли?» — «Как же, сейчас получите», — сказал Виктор Алексеевич, а Даринька смутилась. Матвеевна одернула: «Костя, ты бы повежливей…» Гости не дивились на медика, а Матвеевна головой только покачала, молвив: «Да не такой ведь ты, настоящий-то, а так, напущаешь на себя», — «Ну, не серчай, амененннца, — сказал добродушно Ютов. — Айда, господа помещики… введу вас во владение». |
| И потому драгоценности, прикрытые бумажкой, сохранились. Могло ли ворам в голову прийти, что так, на самом-то виду, да еще у образа, под бумажкой… — ценности!.. Ну, так все просто!.. Что старик лютеранин превращается в русского монаха-старца?.. Очень нередкое явление, Сколько приходилось читать и слышать… В Оптиной пустыни, говорят, — Арефа, кажется, говорил? — в каком-то скиту есть могила православного подвижника, бывшего пленного турецкого офицера. И всегда-то несколько странный Борелиус, «с пунктиком», всегда в сказках, всегда в мыслях о «чистоте» и «небе», с годами усложнялся, менялся, ну… душевно углублялся… Во всем этом, бесспорно, есть некая таинственность, некая сложная психологическая правда… но ничего не постигаемого рассудком тут нет… «Да, очень сложное „скрещение путей“, но путей жизни действительной, вот этой! — посмотрел Виктор Алексеевич на извозчика, евшего моченые грушки из фунтика, — самой раз-ре-альной». Такое пытание рассудка привело его мысли и чувствования в привычный строй, и он вполне овладел собой. Пахло блинами с луком, и ему захотелось есть. Вернувшись к привычному, он поманил извозчика и приказал «поскорей», обрадовать Дариньку небывало-чудеснейшим сюрпризом. XLVII. Смятенье А в это время с Даринькой случилось нечто, повергнувшее ее в смятенье. Погода была жаркая, и Даринька, отправляясь за покупками, надела легкое, приятное платье, «сливочно-фисташковое», в каком была на обеде в «Эрмитаже», и модную шляпку с выгнутыми полями. Коляска спускалась с Кузнецкого. На углу, к театрам, образовался затор, экипажи двигались медленно, стесненные встречной волной от Театральной площади. Пришлось остановиться. Даринька откинулась к подушке, прикрываясь от настойчиво-любопытных взглядов зонтиком. Двигались ландо, коляски с нарядной публикой. Совсем рядом смотрело на нее в упор чье-то черномазое лицо, она смущенно поправилась, поймав себя, показалось ей, в немного свободной позе, и вдруг почувствовала неясную тревогу, — взгляд чьих-то глаз, скользнувший по ней от тротуара. |
| У Евсевия (Hist. eccl., 4:29, 6) находим еще такое замечание о Татиане: «говорят также, что он осмелился выразить другими словами ( μεταφρσαι) некоторые изречения Апостола, чтобы исправить образ выражения ( τν τη ς φρσεως σνταξιν)». Th. Zahn хочет видеть в этих словах Евсевия указание на перевод Посланий Апостола Павла с Греческого на Сирийский язык, но такое понимание едва ли соответствует тону замечания церковного историка. Вероятнее предположить, что Татиан в разных своих произведениях, стараясь найти в Посланиях Апостола Павла подтверждение для своих мыслей, допускал перетолкования его слов посредством изменения конструкции речи Апостола, но Евсевий говорит об этом со слов других. Богословское учение Татиана не могло оказать какого-нибудь влияния на христиан Греко-Римского мира: здесь его провозгласили еретиком, и этим, конечно, определилось и подозрительное отношение к его произведениям. Совершенно иная оценка его деятельности была произведена на Востоке, на родине Татиана. Там не могла иметь значения его Речь с протестом против Эллинизма и хронологическими вычислениями – для Сирийцев важен был Диатессарон и та миссионерская деятельность, для которой это произведение было так необходимо и которая в свою очередь содействовала его широкому распространению и надолго утвердила его употребление в восточно-Сирийских областях. В то же время аскетические взгляды Татиана продолжали иметь силу в Сирийской Церкви, пока богословские споры, занесенные из Греции, и политические влияния не придали жизни Восточной Церкви совершенно нового отпечатка. IV. Афинагор философ В Парижском кодексе (914-го года) архиепископа Арефы Кесарийского (Cod. Paris. 451) помещены два произведения Афинского философа Афинагора ( θηναγρου θηναου φιλοσφου χριστιανου ): а) «прошение о христианах» πρεσβεα περì χριστιανω ν (supplicatio s. legatio pro Christianis) и б) «О воскресении мертвых» – περì ναστσεως νεκρω ν (de ressurectione mortuorum). Известный издатель произведений апологетов Отто полагал (Corpus apolog. christ, vol. VII.lenae, 1857, p. XIII), что надпись, говорящая о принадлежности этих сочинений философу Афинагору, сделана позднейшею рукою – XI века; но более точные исследования показали, что она происходит несомненно от руки переписчика ее – Ваана (Gebhardt в Text, und Unters. I, 3, 1883, S. 183 ff), или же архиепископа Арефы – в том и другом случае значение ее исторической достоверности повышается; Ваан надписывал на основании бывших у него рукописей, а ученый архиепископ Арефа – на основании предварительного изучения вопроса об авторе произведений. IV. 1. «Прошение о Христианах»: время происхождения и содержание Апологии |
| Немного времени спустя Хосров, узнав, что Велисарий начал приобретать для василевса Юстиниана и Италию 233 , уже больше не мог обуздать себя, и ему хотелось найти какой-нибудь предлог, чтобы под благовидной причиной нарушить договор 234 . (2) Посовещавшись по этому делу с Аламундаром, он велел ему придумать повод к войне. (3) Тот, обвинив Арефу в том, что он чинит ему насилия в пограничных областях, напал на него, несмотря на мир, и под этим предлогом начал производить набеги на землю римлян 235 . (4) Он заявил, что, действуя так, он не нарушает существующего между персами и римлянами договора, поскольку ни та, ни другая сторона при заключении договора о нем не упоминала. (5) Это в самом деле так и было. Ибо в договорах никогда не упоминалось о сарацинах по той причине, что они всегда подразумевались, когда речь шла о персах и римлянах. (6) Земля, из-за которой возник спор у сарацин, называется Страта 236 и расположена она к югу от города Пальмиры. На ней нет ни деревьев, ни посевов, поскольку она совершенно иссушена солнцем, но издавна она служила пастбищем для разного рода скота. (7) Арефа утверждал, что эта земля является римской, ссылаясь при этом на ее название, которым с древних времен ее все именуют (на латинском языке Страта значит мощеная дорога). Он прибегал также к свидетельствам старейших людей. (8) Аламундар не считал нужным спорить относительно названия местности, но утверждал, что по существующему здесь издревле закону владельцы стад вносили ему плату. (9) Поэтому василевс Юстиниан поручил патрицию Стратигию, начальнику царской казны, человеку мудрому и знатному 237 , а также Суму, командующему воинами в Палестине, разобрать этот спор. (10) Сум приходился братом Юлиану, который незадолго до этого отправлялся с посольством к эфиопам и омиритам 238 . (11) Один из них, а именно Сум, считал, что римляне не должны отдавать эту землю. Стратигий же просил василевса не давать персам предлога к войне, которой они жаждут, из-за какой-то ничтожной и ничего не стоящей земли, совершенно пустынной и бесплодной. Василевс Юстиниан держал по этому поводу совет, и в разбирательстве этого дела прошло много времени 239 , |
| «Журнал Московской Патриархии» представил версию для iPad Москва, 29 мая 2013 г. В AppStore доступна iPad-bepcuя старейшего издания Русской Православной Церкви — «Журнала Московской Патриархии», разработанная редакцией журнала в сотрудничестве с компанией «Арефа-медиа». «Сегодня для печатного издания недостаточно иметь только интернет-версию, необходимы отдельные версии и для планшетных устройств, — считает ответственный редактор „Журнала Московской Патриархии“ Сергей Чапнин. — И вполне возможно, что со временем печатное издание и его версия для планшета будут отличаться по содержанию. У нас есть возможность публиковать в планшетной версии более полные варианты статей и значительно больше иллюстративного материала. Надеюсь, что в скором времени появится и мультимедийный контент». В настоящее время доступна бесплатная подписка на ЖМП на 2013 год и, в том числе, есть возможность скачивать все вышедшие номера, начиная с декабря 2012 года. «Для „Журнала Московской Патриархии“ мы разработали специальный редакционный комплекс, который позволяет верстать электронную версию для iPad’a, — отметил генеральный директор „Арефа-медиа“ Алексей Монастырюк. — Мы надеемся, что и другие православные редакции заинтересуются выпуском своих изданий для планшетов». Разработаны принципиально новый макет журнала и редакционный комплекс в составе систем верстки, распространения, программы для скачивания и просмотра выпусков на iPad. В редакционном комплексе широко применяется свободное ПО (Open Source). В качестве хранилища данных в системе верстки используется NoSQL-peшehue. Для облегчения работы верстальщика в системе реализованы импорт контента из InDesign-мakema, шаблоны статей, обработка графики, интерактивные и мультимедийные элементы макета, а также типограф и расстановщик переносов. Электронная версия «Журнала Московской Патриархии» полностью соответствует требованиям Apple для размещения в Киоске (Newsstand). Это позволяет показывать журнал в магазине AppStore и на планшетах читателей среди журналов и газет, а не в общем списке всех остальных приложений. |
| Слово Святішого Патріарха Кирила на засіданні Опікунської ради програми «Формування туристсько-рекреаційної зони " Духовний центр Уралу " » 23 червня 2011 р. 20:00 23 червня 2011 року в Червоному залі Храму Христа Спасителя під головуванням Святішого Патріарха Московського і всієї Русі Кирила відбулося засідання Опікунської ради програми «Формування туристсько-рекреаційної зони " Духовний центр Уралу " ». До учасників засідання звернувся Святіший Патріарх Кирил, почесний голова Опікунської ради. Я хотів би сердечно привітати в Храмі Христа Спасителя М.О. Винниченка, повноважного представника Президента в Уральському федеральному окрузі, і О.С. Мішаріна, губернатора Свердловської області, а також Вас, Ваше Високопреосвященство, і всіх гідних і високих учасників цих зборів. Сьогодні на нас чекає важлива робота. Ми маємо дати офіційний старт і намітити конкретну програму дій. Але перш ніж розпочати нашу зустріч, я хотів би сказати кілька слів — насамперед про те, що вже більше чотирьох століть Верхотур " є є центром духовного тяжіння й духовного життя не тільки Уралу і Сибіру, а й інших регіонів Росії. Це святе місце для всієї Руської Православної Церкви. Тисячі паломників притікали до цього місця з усіх країв Святої Русі — і Великої, і Малої, і Білої, і біля мощей святого праведного Симеона за молитвами своїми отримували те, що просили. Започаткований цим угодником Божим молитовний подвиг продовжили і блаженний Косма, і Іоанн Верхотурський, і преподобні Арефа й Ілія. У роки гонінь від богоборчої влади, незважаючи на руйнування і ризик, люди продовжували твердо сповідувати свою віру, і місця ці почервоніли від крові новомучеників і сповідників, які прославлені в Церкві нашій у лику святих угодників Божих. Свято-Миколаївський монастир, який відігравав дуже велику роль у житті Верхотур " я і, як я вже сказав, всієї Руської Церкви, було розгромлено, перетворено на колонію, вогонь лампад було погашено, але православна молитва не згасла. Цю молитву підтримував і преподобний Іоанн, сповідник Верхотурський; і саме це місце, будучи дуже привабливим в духовному сенсі, змушувало людей іти й підносити свої молитви навіть на цих руїнах — в пам " ять про святих Божих угодників, в пам " ять про великі чудеса, які тут відбувалися, в пам " ять про велику духовну славу Верхотур " я. |
| III. Благочестивые и христолюбивые слушатели! ни один из дурных людей не мог бы вести жизнь подобную его, если бы он истинно понял значение первой заповеди: «и изрек Бог все слова сии, говоря: Я Господь Бог твой... да не будет у тебя других богов пред лицом Моим» ( Исх. ХХ, 1– 3 ). Христиане, раньше чем мы спросим себя, любим ли мы I. Христа, нашего Спасителя, или неть, не следует ли нам поставить себе вопрос: веруем ли мы в Бога? Эти слова требуют от нас полного чистосердечия. Когда нам говорят, что Господь Бог – ревнитель ( Исх. ХХ, 5 ), то это значит, что для Него разделенное служение – не служение, и что Он не может допустить, чтобы сердце человека могло принадлежать больше Молоху, Маммоне и Ваалу, нежели Ему. Он на нашем пути и над нашей постелью. Он знает всякую мысль нашего сердца. Подобно тому, как глаза портрета, по-видимому, следят за нами по комнате, так глаз Господень следит за нами везде. В подобных случаях одни испытывают, быть может, страшное чувство, а другие, напротив, благоговейное. Но для праведного человека знать, что Бог видит его, и что взор Его всегда управляет им, это великое благодеяние. Многие совершают страшные грехи; и хотя жизнь их вся соткана из лицемерия, но, несмотря на все это, они полнеют и кажутся здоровыми. У других, наоборот, самая легкая и простительная, по мнению людей, ошибка падает огненной искрой на их нежной совести. Какая разница между этими людьми? Преступник говорит: «нет Бога» или «Богу то все равно». Праведный человек знает, что сделайся он невидим, а два свидетеля (два глаза Божии) все-таки увидят его проступок, и это будет хуже, чем если б весь мир узнал о нем. Он сам будет сознавать свою вину, и она будет мучить его скрытым стыдом. Бог будет знать, и одна мысль, что он оскорбил Его или стал чуждым Ему, будет терзать его сердце. И поэтому он никогда не старается и не желает скрыться от Бога. Его жизнью руководит св. и спасительная истина: «Бог видит меня». Это становится для него первой и главной побудительной причиной к добродетели; если он, несмотря на человеческую слабость, в состоянии придерживаться не только буквально, но и душевно, всех остальных заповедей Господа, то это потому, что, как христианин, он научился исповедывать Иисуса Христа, как Сына Божия, и придя к Отцу посредством Сына, он узнал значение этих слов: «и изрек Бог все слова сии, говоря: Я Господь Бог твой... да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» ( Исх. ХХ, 1–3 ). (Сост. свящ. Г. Дьяченко с дополн. по указ. источн.). |
|
|
