| Выясненная письмом к Григорию партийная позиция Арефы в отношении Феофилакта дает возможность установить участие Арефы в коварном низложении патриарха Трифона. Когда, по достижении Феофилактэм совершеннолетия, предложили Трифону отказаться от патриаршества, а он не согласился, то к нему, прикинувшись другом, обратился архиепископ Кесарийский ( Ο ΚαισαρειαV ; по Зонаре, QεοjαηνV ο ΚαισαριοV по Глике, ο ΚαισαρειαV QεοjανηV по Кедрину) и разъяснил ему, что единственным основанием для низложения могут быть слухи о малограмотности Трифона, и посоветовал Трифону в присутствии собора дать полную патриаршую подпись. Когда же тот это сделал и попросил первопрестольного (т. е. архиепископа Кесарии) показать подпись императору, первопрестольный приделал к подписи грамоту об отречении. Так был устранен Трифон. Участие архиепископа Кесарии в подлоге не подлежит сомнению, но в это время архиепископом Кесарии продолжал быть Арефа (см. письмо к Григорию Ефесскому). Но тут возникает затруднение, как согласовать имя Феофана с именем Арефы. Нужно считать имя Феофана вторым именем Арефы, принятым в монашестве (см. еще об этом ниже в примечаниях к апологетику, 70–72). И не какому-нибудь Феофану, а всего вероятнее, Арефе принадлежало прозвище cοιρινοV, сообщенное Гликой и Кедрином: оно исходило от врагов Арефы, которого современники основательно считали сторонником многобрачия; это прозвище могло быть также ответом противников Арефы на памфлет против Хиросфакта (см. Византийский сборник, 1945, стр. 236–241). Намерение Романа сделать патриархом Феофилакта встретило отпор. Хотя некоторые писатели и сообщают нам, что после низложения Трифона, исключительно за несовершеннолетием Феофилакта, патриарший престол пустовал в течение семнадцати месяцев – с 931 по 933 г., но так как Трифон был удален единственно для того, чтобы предоставить место Феофилакту, то мы должны объяснять перерыв в замещении престола длительной борьбой церковных партий, причем Роману пришлось обратиться за содействием к римскому папе Иоанну XI (см. |
| Одновременно славянские племена ( Σκλαβησιαοι, не эзериты и милинги) сделали натиск на Пелопоннес и вторглись в Пелопоннесскую фему. В это время эзериты и милинги изъявили готовность подчиниться Роману на прежних условиях, имевших место еще до Кринита. Император дал согласие из боязни, что при отказе милинги и эзериты примкнут к вторгшимся в Пелопоннесскую фему славянским племенам ( Σκλαβησιαοι). Сопоставляем эти события с одновременным в 934 г. вторжением в пределы империи венгров. Продолжатель Феофана, (1. VI, § 37), равно как и Симеон Магистр , сообщает: “произошло первое нападение турок на римлян 7 индиктиона в апреле. Они в своем набеге достигли Константинополя и разграбили всю Фракию. Был послан для обмена пленными патрикий Феофан протовестиарий... царь не пожалел денег на выкуп пленных”. Движение венгров на Византию объясняет нам, почему славянские племена вторглись в пределы Пелопоннеса: они были теснимы с тыла венграми или же действовали совместно с венграми. Несогласие между протоспафариями в Пелопоннесе в это тревожное время, когда Пелопоннес был под угрозой нападения милингов и эзеритов с юга и вторгшихся славянских племен с севера, в свою очередь, находит объяснение в Апологетике Арефы, именно в тираническом заговоре. Тиранические заговоры против правящего императора были особенно удобны в то время, когда империя колебалась под натиском противников (многочисленные примеры представляет тот же X в., Роман Лакапен сам воспользовался подобными затруднениями Византии, чтобы достигнуть власти), стремившиеся к захвату власти нередко вступали в сношения с противниками империи (так поступил, например, Калокир в годы войны Святослава с греками). Теперь, опираясь на Апологетик, мы можем утверждать, что именно тиранический заговор против Романа лежал в основе борьбы между протоспафариями; в этом заговоре какое-то участие принимали протоспафарии Николай и Фома из Тегеи, причастен к заговору был, вероятно, и Арефа, несмотря на все его опровержения. На фоне этих событий Апологетик приобретает особую значимость для определения всего положения империи, в частности пелопоннесских дел в 934 г. |
| Диавол, хотя ввергнуть человека в злохуление, устраивает похищение его имения; но человек, который благодарит Бога, все предавая Богу, поступает одинаково с милостивым раздаятелем». Когда Ангелы сказали мне это, я воскликнул: «Господи, прости! Господи, я согрешил! Имение принадлежит Тебе; не жалею о нем!» – тогда бесы исчезли, а святые Ангелы возрадовались и, вменив мне украденные деньги в милостыню, удалились. После этого видения Арефа изменился в образе мыслей и в нраве, проводил самую добродетельную, подвижническую жизнь, богатея в Бога: он сподобился блаженной кончины и блаженство свое засвидетельствовал нетлением мощей своих: они почивают в пещерах с мощами прочих преподобных Отцов, к лику которых Арефа справедливо причислен Святой Церковью 43 . – В той же Киево-Печерской лавре жил слепой старец Феофил, непрестанно погружавшийся в покаяние и, по причине непрестанного умиления, непрестанно проливавший обильные слезы, что признается верным признаком святой души, переселившейся в вечность помышлениями своими еще во время пребывания своего на земле 44 . Феофил плакал над сосудом, и в него собрал значительное количество слез. Это было следствием непонятого им тонкого самомнения, столько душевредного для подвижника, который не должен давать никакой цены своим подвигам, вполне предоставляя оценку их Богу 45 . За три дня до кончины своей Феофил прозрел, как ему то было предсказано его наставником, преподобным Марком. Поняв, что настало время переселения в вечность, Феофил удвоил свой плач и, имея ввиду накопленные им слезы в сосуде, умолял Бога, чтобы слезы его были приняты. Внезапно предстал пред ним Ангел с благоухающим сосудом, и сказал ему: «Феофил! Хорошо, что ты молился и плакал; но напрасно ты хвалишься слезами, собранными тобою в сосуд. Вот сосуд, гораздо больший того, наполненный твоими же слезами, которые ты изливал при усердной молитве, и отирал их рукою или платком, или оставлял падать на землю и одежды твои. Я собрал их по повелению Владыки и Творца моего, а теперь послан возвестить тебе радость преселения к Тому, Кто сказал: Блажени плачущии, яко тии утешатся 46 . – Из приведенных здесь событий ясно усматривается общий характер явления духов, устрояемого Промыслом Божиим. |
| В предыдущем отчете моем сказано было мной, что к Куридьцам послан был иеромонах Арефа, который в течение двух лет имел возможность видеть всех и каждого из них. В минувшем 1858 году опять тот-же иеромонах Арефа отправлен к ним и с той же целью, т. е. чтобы увидеть всех и каждого и доставить им возможность исполнить все обязанности христианские. И известно, что в июне прибыл на остров Шумшу (один из Курильских). О дальнейших же его действиях известий можно ожидать не ранее августа 1859. Из сказанного выше о миссиях и миссионерах видно, что в последней половине 1856, в течение 1857 и первой половине 1858 года по Камчатской епархии присоединено к нашей церкви всего: Язычников: в Америке В Квихпакской миссии – Нушегакской в Камчатке В Гижиге Коряк Олюторцев На озере Жессей (Томск. епар.) Тунгусов На Амуре Нигидальцев Самогирцев и Гиляков Ламансой веры В Чаунской миссии А всего Кроме того, в Камчатке: Из Лютеран – один. В Якутской области: Раскольников – двое. По канцелярии Преосвященного в 1857 п 1858 годах входящих бумаг всех было 1113. Кроме 60 прошений из разных епархий от духовных лиц, просящихся на службу в Камчатской епархии (по случаю распубликования положения и выдаче пособий едущим туда), из которых только при 3-х были приложены свидетельства, данные от семинарий, а все прочие не представили никаких бумаг, т. е. ни аттестатов, ни послужных списков, ни одобрений своего ближайшего Начальства 130 . В числе входящих бумаг – указов и отношений г. Обер-Прокурора 272, и из них у Преосвященного остается только два указа (22 февраля и 28 августа 1858) о мерах к сокращению переписки 131 . Исходящих бумаг от имени Преосвященного в 1857 и 58 годах было всего 438, в том числе донесений Святейшему Синоду и отношений к г. Обер-Прокурору 134 и распорядительных до 70. X. Об Оспопрививании Во исполнение указа Святейшего Синода от 21 сентября 1856 года, касательно содействия со стороны духовенства к распространению оспопрививания, мной было предписано от 4 февраля 1857 собрать сведения от всех причтов по всей епархии: в каком состоянии находится оспопрививание в каждом приходе? Что может сделать и делает духовенство для распространения сей общеполезной меры? И какие средства для сего ему нужны? На сие предписание еще нет донесения от Американских церквей и миссий; а из донесений, полученных мной, видно: а) в Камчатке эта часть идет весьма удовлетворительно, как со стороны гражданской, так и со стороны духовенства; доказательством тому может служить то, что с ноября 1856 и по Май 1857 года оспа привита была 697 из 818 детей и не привито осталось 121, впрочем, более потому, чтобы подновлять материю. Делом этим занимались особые лекарские ученики и сам окружной врач. б) И в других местах по Якутской области занимаются этим делом тоже лекарские ученики, избираемые из самих жителей; но успех прививания зависит сколько от старания прививающих, столько же и от того, имеется ли оспенная материя. |
| Все члены царского синклита стояли с оружием и пели музыкальные мелодии. Римский посол, будучи представлен, поклонился и получил от царя Арефы приказание встать и приблизиться к нему. Приняв императорскую сакру, царь Арефа поцеловал печать, на которой было грудное изображение императора. А получив дары… возрадовался» 488 . В сакре содержалось предложение «губить соседнюю с Эфиопией страну персов», «не вступать в соглашение с персами» 489 , вести торговлю с империей, пользуясь водным путем по Нилу. Арефа принял эти предложения и сразу же направил зависимых от него арабов Счастливого Йемена разорять персидские владения на Аравийском полуострове, а позже и сам отправился с войском в Аравию и «опустошил всю подвластную персам страну в тех пределах» 490 . И все же эта война, имевшая к тому же характер грабительских набегов, велась далеко от основных территорий Римской и Сасанидской империй и была войной не между самими сверхдержавами, а между их союзниками и вассалами. Прямым образом к возобновлению войны между ромеями и персами привели события, которые произошли в Персоармении, то есть в той части Армении, которая входила в состав Ирана. При Хосрове политика правительства, под влиянием жрецов зороастрийского культа, одержавших ранее победу над приверженцами маздакизма, стала более нетерпимой по отношению к проживавшим в государстве христианам, в том числе и к армянам. По всей Персоармении стали строиться храмы огня. В главный город страны Двин шах направил отряд из двух тысяч воинов под командованием марзабана (наместника) Сурена, и одним из поручений, которые ему дал Хосров, было строительство храма огня в армянской столице. Попытка Сурена исполнить приказ шаха спровоцировала волнения, охватившие страну. Армяне стали вооружаться, готовые силой защищать свою веру. Против строительства языческого храма в Двине протестовал католикос. Сурен вынужден был ретироваться, после чего Хосров предоставил ему пятнадцатитысячный корпус, но навстречу ему выступило армянское ополчение во главе с местными князьями. |
| Послы тюркютов во главе с Маниаком прибыли в Константинополь в конце 568 г., вручив императору послание от своего кагана по имени Мугань. Они сообщили императору, что авары – это их взбунтовавшиеся рабы. Послы предлагали Юстину союз против общего врага Ирана и заключение торгового договора, по которому тюркюты обязывались охранять Шелковый путь из Китая на запад. В следующем году император направил своих послов во главе с комитом Востока Земархом в сопровождении Маниака в Согдиану, где находилась ставка Мугань-хана. Послы императора вернулись в Константинополь с дорогими подарками хана. Дипломатические контакты продолжались, но реального военного союза между империей и Тюркютским каганатом не получилось – в своих операциях против Ирана союзники действовали самостоятельно, без согласования, каждая сторона на свой страх и риск, преследуя свои интересы. Еще одной зоной противостояния между Ираном и Римской империей была Счастливая Аравия, или Йемен: часть местных арабов – химьяритов была недовольна господством в Йемене христиан-эфиопов. Для укрепления союзнических отношений с империей в Константинополь приходили послы из Эфиопии, от «гомеритских индов» 486 , а затем император Юстин направил своего посланника Юлиана «с сакрой (то есть с договорной священной грамотой) к Арефе, царю эфиопскому» 487 . Колоритный рассказ о нем содержится в «Летописи» Феофана: «Юлиан шел к Арефе от Александрии рекой Нилом и Индийским морем и был принят у царя Арефы с великой радостью, ибо Арефа дорожил дружбой царя римлян. Возвратившись, сам Юлиан рассказывал, что во время аудиенции царь Арефа был голый и на чреслах имел льняную златотканую одежду… а на чреве накладку из драгоценных камней, а на плечах по пяти обручей, а на руках золотые запястья, а на голове льняную златотканую повязку, от обоих узлов которой спускались четыре шнурка. Престол же царя был таков: четыре слона были заложены в четырехколесный экипаж, на котором возвышалась эстрада, обитая золотыми листами. Царь стоял на этом возвышении, держа позлащенный щит и два золотых дротика. |
| Они положили хлеб в другую чашу весов, и она тотчас начала перетягивать первую. Тогда световидные мужи сказали мытарю: «Иди, убогий Петр, приложи к этому хлебу, чтоб темнообразные мурины не похитили тебя, и не ввергли в вечную муку». Петр выздоровел, сделался необыкновенно милостивым к нищей братии, истощил на них все весьма значительное имение свое, рабам дал свободу и, переселившись в Иерусалим, продал себя в раба одному из благочестивых жителей Святого Града, чтоб смирением еще ближе усвоиться Богу, Которому он уже усвоился милостынею. Петр сподобился великих духовных дарований [ 40 ]. — В Киево-Печерском монастыре был инок Арефа; он имел значительное богатство и хранил сокровище в келлии, будучи крайне скуп не только к нищим, но и к самому себе. Воры ночью обокрали его. Арефа впал в тоску, едва не наложил на себя рук; стал разыскивать об украденном имении и подвергать неприятностям многих невинных. Братия упрашивали его прекратить такие разыскания и возложить печаль свою на Господа [ 41 ]; но он не хотел и слышать увещаний, отвечал на них жестко и грубо. Чрез несколько дней Арефа впал в тяжкую болезнь, и приблизился к смерти. Братия собрались к нему; он лежал, как мертвый, ничего не говоря; потом внезапно, вслух всем, начал вопиять громким голосом: «Господи помилуй! Господи прости! Господи согрешил! имение — Твое! не жалею о нем!» Он немедленно выздоровел, и так поведал братии о причине своих восклицаний: «Я видел, говорил он, что пришли ко мне Ангелы и полк бесов. Они начали препираться обо мне по поводу украденного моего богатства. Бесы говорили: «Он по этому случаю не воздал хвалы Богу, но роптал, и потому он наш, и должен быть предан нам». Ангелы сказали мне: «Несчастный человек! если б ты, при случившемся похищении у тебя имения, принес Богу благодарение, то похищение имения вменилось тебе в милостыню, как Иову. Когда кто подает милостыню — это велико пред Богом, потому что подавший поступает так из своего благого произволения; претерпевающему же с благодарением насильственное похищение вменяется искушение, нанесенное диаволом, в благое произволение. |
| Апологетик характеризует Арефу, равно как и борьбу среди духовенства. Примечательны самовосхваления Арефы, оправдание которым он видит в словах апостола Павла (см. примечания к тексту Апологетика). Вот пример этих самовосхвалений: «Кто я? Архиерей первого и величайшего престола, занимаю второе место по патриархе, с детства изощрен по божьей милости в самых прекрасных добродетелях, зримый, как некий светильник благочестия, в духе Христовом,» или в другом месте: «Вам известны мои дела. Каковы они? Почтенны, целомудренны, для всех завидный пример, и их вы поносите, им делаете вред, но не дано руке грешников столкнуть меня». Противники Арефы выдвигали против него политическое обвинение, обоснованное, по словам Арефы, на плястографии: «Я подвергаюсь клевете на основании подделки грамот», «Он [Симватий] сочиняет грамоты, примазывая меня к тираническому заговору». Обвинителями были духовные лица, и дело разбиралось церковным судом. Арефа пытается объяснить причину клеветы враждой к нему духовенства. Раскол среди духовенства очевиден. Приводим эти любопытные места: «Да не победит клир грешников», «И какая причина, что мои церковнослужители выступили с обвинением против меня? Воздаяние злом, ибо мы следуем за благом, воздерживаемся от общения с преступлениями неких людей. Разве не должны бы они чтить и высоко ценить истолкователя этих деяний?». Особенно важно место: «Но кто и с какой целью пустился на подобные выдумки? Это дело безумцев и беспринципных монахов. Не осмеивал ли я их всяким смехом, не издевался ли всегда над ними, называя их апокалюптариями ( αποκαλυπταριοι)... Что же могло быть после этого? Непримиримая вражда произошла у нас, и мы безжалостно двинулись друг против друга». Апологетик приводит замечательные строки о двух группах духовенства: нового, светски-образованного, карьеристов и сторонников силы – с одной стороны, монашеской массы – с другой. Враги Арефы воспользовались Симватием, который предоставил им материал против Арефы. Кто такой Симватий и в каком отношении стоял он к Арефе? Симватий, по данным Апологетика, также духовное лицо. |
| О недостатке в воде и припасах не беспокойся, я сам поведу войско самым лучшим путем» 260 . На восточной границе, где в пустыне кочевали свободные племена бедуинов и куда не достигало ни византийское, ни персидское непосредственное влияние, по временам чрезвычайно важное значение играли шейхи и эмиры, состоявшие на жалованье у той или другой империи. Прекрасно зная страну и пути сообщения по безводным пустыням и располагая верными людьми, которые держали их в известности насчет движения отрядов и состояния гарнизонов в крепостях, начальники бедуинских конных отрядов могли служить страшным орудием в борьбе между персами и византийцами, почему и та и другая стороны не жалели средств на подкуп подобных друзей и союзников. Таков, конечно, был и Аламундар; это был человек прозорливый, опытный в военных делах, которого Прокопий характеризует так: «Сильно преданный персам и чрезвычайно деятельный, он в продолжение 50 лет обессиливал ромэев. От самых пределов Египта до Месопотамии грабил и опустошал ромэйские области: жег здания, брал людей в неволю тысячами, одних убивал, других продавал за большие деньги. Никто не мог ему противиться, он никогда не нападал без соблюдения осторожности, но так неожиданно и так применяясь к положению дел, что был уже далеко с захваченной добычей, когда военачальники, узнав об его набеге, начали собирать против него силы. Если когда и случалось нагнать его, то он же нападал на них, еще не готовых и не устроенных к бою, разбивал и истреблял их без малейшего труда» 261 . Царь Юстиниан, очень хорошо понимая значение конных бедуинских отрядов, с своей стороны не пренебрегал их службой и привлек на свою сторону начальника другого племени по имени Арефа, наградив его византийскими титулами и достоинствами; но Арефа был менее полезный союзник, чем Аламундар. Персидский царь одобрил вышеизложенный план движения в Сирию, и в 531 г. персидское войско начало враждебные действия на юг от Месопотамии и по течению Евфрата двинулось в Сирию. Сюда же поспешил с небольшим отрядом Велисарий и встретил персидское войско близ города Каллиника. |
| Муки эти ослабевали и прекращались только лишь после исповеди и причащения Святых Христовых Тайн по молитвам высокопреосвященнейшего Антония. И только по обещанию и молитвам Преподобного Серафима Мотовилов дождался исцеления… Есть среди нас и такие, которые, не подумав, скажут: «Ну, что это, сказка, да и все. Нет здесь ни капли правды. Все выдумка полная. И ничего путного нет». Можно говорить и так. Можно что угодно говорить, и даже посмеяться можно, что выдумали так ловко и искусно. А все-таки гееннские муки существуют, и они нисколько от наших суждений не уменьшаются, а даже еще более воспламеняются и разгораются. Помнил отец Арефа о Страшном Суде Божием и о том, что неизменно предшествует этому Страшному Суду: помнил о неизбежной смерти своей. Ведь Страшный-то Суд и правда – когда он будет? Скоро, а может быть, и не очень скоро. А вот смерть-то может быть прямо завтра, а то и сейчас. Пошел человек, споткнулся, неловко упал и умер. А может быть, и совсем не пошел, а сидел на месте, и с ним неожиданно произошел приступ. Сердечник он. И вот приступ – и человека нет. Тут уже никто не скажет, что смерти нет, что человек вечно будет жить и никогда не умрет. А впрочем, говорить все можно. Язык без костей. И пока мы живы, мы свободны: один говорит то, другой – другое, третий – третье. Ведь люди мы. Как мухи, жужжим каждый по-своему и летим, куда хотим, особенно по ветру – куда он дует. Но закон Божий неизменен, непреложен. Нерушим и… неотвратим. Есть Страшный Суд и есть страшная смерть. Отец Арефа помнил и о том, и о другом и особенно ждал последнюю – смерть. Она всегда рядом с человеком, как в народной пословице говорится: «Смерть не за горами, а за плечами…» А ты, мой дорогой и милый читатель, как относишься к этим великим вещам – смерти, Страшному Суду и вечным мукам? Может быть, и в твоем уме тоже копошится недоумение и, как червь, подтачивает твою веру? Может быть, и ты незаметно для себя думаешь: где там Страшный Суд и где там вечные муки? Может, совсем о смерти своей забываешь? А она так за тобой и ходит, так и тянется, как нитка за иголкой. Смерть-то мы в себе носим, в своем грешном и бренном теле. «Беззаконие рождает грех, а грех рождает смерть». |
|
|
