| Во-вторых, отбор мог бы быть произведен по усмотрению самих епископов. По отношению к клирикам на это указывают даже как на каноническую форму или требование самих канонов. Но ни в соборных постановлениях, ни в канонах, на которые они опираются, нет ни следа такого требования; нет ни единого намека, оправдывающего такой подбор, если он и совершался когда-либо. „Пресвитеры и клирики, говорят нам, привозились с собою на соборы епископами в качестве свиты, помощников и т. п.“ Прежде всего некоторые свидетельства такого рода имеются только по отношению к вселенским соборам, состав коих, как уже говорили мы, определятся только императорским произволением и практика которых никоим образом не обязательна для соборов канонических и не может составлять для них нормы. Затем привозимые на вселенские соборы клирики и пресвитеры привозились именно в качестве безгласных и бесправных лиц, в качестве свиты, секретарей, нотариев, прислужников и т. п., а не в качестве членов собора, о которых только и может идти в настоящем случае речь. Случаи привоза епископами пресвитеров и клириков на соборы бесспорно бывали, но мало ли что бывало в церковной жизни не только не требуемого канонами и не разрешаемого ими, но даже и вполне им противоречащего. Нам говорят, что таков был церковный обычай, а потому подобает принять его в руководство. Но Церковь всегда отличала обычай – исконный, представляющий из себя своего рода неписанный канон и соответствующий истине, от обычая, вкравшегося установившегося и с течением времени приобретшего только характер установившегося и упрочившегося злоупотребления, по словам Киприана Карфагенского . Повелевая чтить древние обычаи, Никейский собор повелевает совершенно прекратить обычай перехода епископов с кафедры на кафедру. Где же канонические основания, требующие привоза епископами пресвитеров и клириков на собор или хотя бы только разрешающая его или оправдывающая. Их нет и не бывало. Единственный исторической документ, на который по отсутствию канонических указаний, могли бы опереться ревнители каноничности, говорящие о привозе, как о канонической форме, представляет указ Константина, разрешающий епископам привести одного или двух клириков по усмотрению своему на Арелатский собор. |
| В IV в. А. являлся одним из городов пров. вьенская Галлия, его епископ находился в подчинении архиепископа (митрополита) Вьенского. В 392 г. префект Галлий перенес свою резиденцию из Трира в А., к-рый занял более высокое положение, чем Вьен. Тогда же епископ А. стал добиваться, чтобы городу был придан статус митрополии. Собор галльских епископов в Турине (398) при участии Симплициана Медиоланского и др. епископов Сев. Италии постановил разделить вьенское архиеп-ство, при этом юж. часть провинции отошла в ведение арелатского архиеп-ства. В 417 г. папа Зосима предоставил еп. А. Патроклу право поставлять епископов во всей вьенской и обеих нарбонских пров., а также сделал его фактически первенствующим во всей Галлии. Это решение папы вызвало протест со стороны Массилийского архиеп. Прокула и Нарбонского архиеп. Илария. Преемник Зосимы папа Бонифаций I восстановил Нарбонское архиеп-ство (422), значительно урезав права архиепископа А., к-рый тем не менее сохранил за собой прежние права не только в юж. части Вьенской пров., но и во второй Нарбонской пров. (и, возможно, в Приморских Альпах). Св. Иларий собирал межпровинциальные Галльские соборы и назначал епископов и за пределами своего архиеп-ства, что не нравилось высшим иерархам не только Галлии, но и Рима. В 445 г. папа Лев I Великий, рассмотрев жалобы 2 галльских епископов и их паствы на архиепископа А., постановил ограничить власть Илария пределами его епархии. В 450 г. собор галльских епископов направил петицию к папе Льву I с просьбой восстановить митрополию в А. и вернуть кафедре ее прежние права, что и было сделано. Новый конфликт разгорелся между Вьеном и А. в 463 г., когда вьенский архиепископ поставил епископа в один из городов, подчиненных А. Архиеп. Леонтий апеллировал в Рим. Добившись возвращения прежних прав, он созывал Соборы, председательствовал на них и выступал единственным посредником между галльским епископатом и Римом. В 514 г. папа Симмах предоставил св. Кесарию право самостоятельно решать любые вопросы, в т. ч. догматические, касавшиеся Галлии и Испании, кроме того, папа просил архиепископа А. быть посредником между ним и правителями варварских королевств, возникших на территории бывш. рим. провинций. В 794 г. на соборе во Франкфурте вновь разгорелся спор о границах Арелатского и Вьенского архиеп-ств. В результате Арелатское архиеп-ство осталось в границах, к-рые были определены еще собором в Турине, в его ведении находилось 8 еп-ств. В А. состоялся ряд Поместных Соборов древней Церкви (см. Арелатские Соборы ). С IX в. архиепископы А., получив право чеканить собственную монету, собирать торговые и дорожные пошлины, все более сближаются с представителями местной светской знати. |
| Итак, всякий собор есть общий собор для всей церкви. Отсюда следует, что всякий собор мог решать любые вопросы и ни один не имел твердо установленной, исключительно ему одному свойственной компетенции. Все вопросы могли обсуждаться и решаться как на больших, так и малых соборах. Только с воззрением на фактический вес синодального решения, говорит Зом, связано то, почему можно было пересматривать на больших соборах решения малых 707 . Принципиально компетенция тех и других одинакова. Даже для догматических вопросов не делалось исключения. Они обсуждались как на больших, так и на малых соборах. Многочисленные соборы в Малой Азии по поводу моптанизма не были вовсе большими соборами, точно также вопрос о крещении еретиков, известный вопрос догмы, был решен провинциальными соборами Малой Азии и северной Африки 708 . По справедливому мнению Зома, причина этого заключается в том, что всякий собор независимо от его рода и величины, говорил именем Христовым и требовал для своего решения силы у всей церкви. Это ясно видно из источников. Соборы, происходившие в конце II века по вопросу о праздновании пасхи в Палестине, Понте, Риме и в других местах, предназначали свое определение для «всех верующих» 709 , причем палестинский собор в видах достижения этого прямо требовал, чтобы послание его в копии было распространено «по всей церкви» 710 . Соборное послание антиохийского собора 269 года было адресовано епископам Рима, Александрии, всем епиокопам, пресвитерам, диаконам и всей поднебесной кафолической церкви 711 . Арелатский собор 314 года, хотя он состоял из одних западных епископов, сообщил римскому епискому свое решение для дальнейшего распространения, чтобы «все знали, как поступать на будущее время» 712 . Отсюда всякое соборное решение есть решение для всей церкви. Для своей законности оно не имеет никаких границ. По своему значению оно есть вселенское решение. Заглянем теперь в сборники канонов. Здесь нет никакого различия между канонами вселенских и других соборов. Вслед за канонами вселенских соборов следуют, как совершенно равносильные, каноны анкирского, неокесарийского, гангрского, карфагенских и др. |
| дут иметь там отдых» – правило прибавляет, чтобы и мирянам «насколько то возможно» воспрещаемо было употребление церковного здания для целей трапезования. Были также определения, которые указывали только «лучшее», βλτιον, но которые признавали в иных случаях достаточным для пользы церкви и такой образ действия, который был в каких-либо отношениях менее хорошим, но более удобным. Таково 19 правило Антиохийского собора. Оно постановляет, чтобы для избрания епископа собирались к митрополиту все епископы той области: «и аще соберутся все: лучше есть! Аще же неудобно, то большая часть их неотменно да присутствует, или грамотами да изъявят свое согласие». Сюда же, к выражению этой условности в определениях поместных соборов, должно отнести то, что сами соборы тезисы своих решений далеко не всегда называли канонами в смысле позднейшем, т. е. в смысле руководящего и для всех обязательного типа действий или всеобщей церковной нормы. Соборы видимо и в терминологии не выражали притязания на абсолютность своих решений, и потому как бы охотнее употребляли другие названия для этих решений, чем названия, заключающие в себе тот смысл, что даваемое решение есть новый церковный закон, обнародуемый к исполнению – и более ничего. Поэтому раннейшие поместные соборы часто излагали свои решения, начиная их словами: «угодно собору» – δοξε (напр. Анкир. 1, 4, 7, 11, 12, 14; Антиох. 9, 10:20), что на соборах с латинским языком соответствовало выражению: placuit, item placuit, placitum, напр. на соборе эльвирском 305 года, арелатском 314 года, на некоторых соборах карфагенских (placita concilii. Карф. 25). Что же касается названия соборного определения каноном в смысле закона; то такое название стало употребляться сравнительно поздно. Так, например, «канон» в 15 правиле Неокесарийского собора очевидно обозначает еще не какое-либо соборное правило, а принятый, по соображению с новозаветной историей, обычай (речь идет о числе диаконов, которых «по правилу (κατ τν καννα) должно быть седмь»). На соборе Гангрском канон обозначает порядок церковный вообще, который был нарушаем Евстафианами: они – το καννος το κκλη- |
| Таким образом, совершенно вне всякой зависимости от состава и способа созыва, некоторые из вселенских соборов, по церковному достоинству своих постановлений, были признаны Церковью и получили в невысокое значение и авторитет; другие оказались вполне забытыми или отвергнуть Церковью, как еретические. Ни вселенский характер состава, мотивируемый при созыве, ни число вызванных и собравшихся епископов не имели в деле признания или непризнания Церковью решающего значения; только истина и верность преданию являлись для Церкви побудительными причинами признать собор. Перечислять все отвергнутые или забытые Церковью, как не принятые, до невозможности трудно, ибо не всегда можно решить утвердительно, собирались ли они именно в качестве вселенских и не являлся ли вселенский в больше или меньшей степени состав их только делом случайности, объясняемой часто тогда совершавшимися дальними странствиями гонителей и гонимых среди епископов, верность высказываемого нами достаточно ясно усматривается из следующего сопоставления соборов за один и тот же период. Вселенские признанные Число епископов Вселенские отвергнутые Число епископов 1) Никейский 1) Арелатский 2) Константинопольский 3) Ефесский 3) Ариманский 4) Халкидонский 4) Селевкийский 5) Константинопольский II 5) Медиоланский… более 6) Константинопольский III 6) Ефесский разбойничий 7) Никейский II 7) Иконоборческий при Копрониме —250— Для церкви, повторим это снова, вселенские соборы были, так сказать, только вне канонических явлений, познаваемыми и признаваемыми только по плодам их и постановлениям. Состав их представлялся для Церкви вполне безразличным, ибо легко можно было не признавать их постановлений, относиться к ним вполне безучастно, если даже прямо и не отвергать их. Только признанный собор становился церковною силою, живою частью церковного тела. Совершенно иное значение имеют для Церкви областные соборы и соборы великих областей, как внутренние, а не внешние и при том постоянные органы её управления. Церковь может не принимать их в случаях сказывающейся неправоты их постановлений, но безучастно относиться к ним не может, ибо они живые и действующие части её, органы её самоопределения и самоуправления. |
| Чрезвычайные соборы находятся в тесной связи с развитием епископской власти, а главным образом учения об апостольскомпреемстве епископов. Избрание епископа собором епископов явилось практическим выводом из этого учения 575 . При посвящении епископа чрез пресвитера мысль о преемстве не получала своего выражения 576 . Другое дело, когда посвящал епископ. Епископ есть преемник апостолов и в этом заключается отличие его от пресвитеров. Ириней так и называет епископов praesbyteri, qui successionem habent ab apostolis (haer IV, 26, 2). Отсюда дар этот должен быть передан посвящаемому одним из обладателей его, т. е. одним из епископов. Чрев посвящение епископами посвящаемый получает этот дар и вступает чрев это в ряды апостольских преемников. Вот как описывает в одном из своих писем святой Киприан существовавший с древних времен способ епископского избрания. «По Божественному преданию и апостольскому примеру, соблюдающемуся у нас и почти во всех странах, для правильнаго поставления все ближайшие епископы должны собраться в ту паству, для которой поставляется предстоятель, и избрать епископа в присутствии народа, вполне знающего жизнь и ознакомившагося с делами избираемого чрез свое обращение с ним. Мы знаем, что так поступлено и у вас при поставлении вашего товарища Сабина; ему было дано епископство и на него были возложены руки, вместо Василида с согласия всего братства и по определению епископов, как тех, кои при том присутствовали, так и тех, кои о нем писали вам» 577 . Из засвидетельствованной в этом письме практики видно, что при избрании епископа выступали на соборе две группы участников, именно: 1) община с клиром во главе и 2) собравшиеся епископы. Выступление этих двух групп на чрезвычайных соборах факт общеизвестный и общепризнанный 578 . Только при наличности этих двух групп в древнее время возможно было избрание епископа. Наиболее влиятельную из них составляли епископы. Какое число требовалось последних для избрания епископа в древности, нам неизвестно. По-видимому, число это не могло быть велико. Как справедливо заметил Биккель 579 такие соборы в опасное время христианских преследований не могли быть многочисленны и по всей вероятности ограничивались ближайшим районом. Только посвящение чрез одного считалось по правилу недостаточным. По обычаю, существовавшему уже в III веке, для посвящения епископа требовалось не менее трех епископов. Так, например, Новациан в Риме 580 и Цецилиан в Карфагене 581 были рукоположены тремя епископами. Согласно с этим и никейский собор 325 года в каноне 4-м, а также арелатский 314 года в каноне 20-м, требуют для рукоположения епископа присутствия на соборе не менее трех епископов. Что касается второй группы – общины – то само собою в состав ее необходимо входили также пресвитеры и диаконы. |
| Деятельность И. оказала влияние на церковную жизнь всей Галлии. В нояб. 439 г. И. после долгого перерыва (398-439) созвал Собор в г. Рейи (ныне Рьез), на к-ром присутствовали 12 епископов и пресвитер - представители кафедр из митрополий Арелата (юж. часть Вьеннской и Вторая Нарбонская пров.) и Эбредуна (ныне Амбрён). Согласно постановлению епископов, созывать межпровинциальные Соборы следовало 2 раза в год. Однако следующее совещание состоялось лишь в 441 г. в г. Аравсион (ныне Оранж), на нем присутствовали 17 епископов из 4 митрополий, в т. ч. Клавдиан Вьеннский и Евхерий Лугдунский. В заседаниях I Вазионского Собора 13 нояб. 442 г. участвовали 23 епископа. В 443 г. в Арелате состоялся местный провинциальный Собор (см. Арелатские Соборы ). И. посетил многие города Галлии, во время поездок часто встречался со свт. Германом Автиссиодурским. Действия И. вызывали неприязнь нек-рых церковных иерархов, стремившихся ограничить его полномочия, что в итоге привело к конфликту с Римским престолом. В 444 г. на Соборе в г. Везонцион (ныне Безансон) при активном участии И. и свт. Германа был осужден и лишен сана местный еп. Хелидоний. Его рукоположение было признано неправомочным по ряду причин: Хелидоний до вступления на кафедру был женат на вдове, а также, находясь на гос. службе, выносил смертные приговоры. Низложенный епископ отправился в Рим, чтобы подать жалобу папе Льву Великому. И. последовал за ним (кон. 444), но, явившись в Рим, святитель не смог опровергнуть доводы Хелидония, был обвинен в превышении полномочий и вернулся в Арелат. Свт. Лев Великий в послании к епископам Вьеннской пров. не стал упоминать о том, что Хелидоний выносил смертные приговоры ( Leo Magn. Ep. 10: Divinae cultum). Подтверждая каноническое правило о недопущении к священству лица, женатого на вдове, папа признал обвинения против буд. епископа ложными. И. был обвинен в досрочном рукоположении преемника еп. Проектия, хотя тот по болезни в течение долгого времени не мог исполнять пастырские обязанности. Кроме того, папа утверждал, что И. совершал неоправданные поездки по стране в сопровождении воинского отряда. Отголосок этого обвинения содержится в Житиях Юрских отцов, где цитируется послание свт. Льва Великого (Vita Romani. I 19). |
| В. имели его взаимоотношения с епископатом Галлии. Лидирующую роль в церковной жизни этого региона в V в. играла Арелатская кафедра. Еще в кон. 10-х гг. V в. Арелатский еп. Патрокл добился от Римского еп. св. Зосимы права контролировать епископские рукоположения и внешние контакты галльских Церквей. Бонифаций I отменил это решение, но прецедент был создан ( Pietri. 1976. Vol. 2. P. 1006-1026). В 40-х гг. V в. Арелатскую кафедру занимал свт. Иларий, ученик основателя Леринского мон-ря свт. Гонората и его преемник на кафедре. Свт. Иларий, очевидно, рассматривал себя как примаса всех галльских Церквей. Он организовывал представительные соборы и активно вмешивался в церковные дела за пределами своей митрополии. Властный и иногда жесткий стиль управления, характерный для свт. Илария, стал поводом для его столкновения со Л. В. Свт. Иларий низложил Хелидония, еп. Везонциона (ныне Безансон), который обвинялся в том, что был женат на вдове и до рукоположения, будучи государственным сановником, подписывал смертные приговоры. И то и другое с т. зр. канонического права было несовместимо со священным саном. Хелидоний считал себя осужденным несправедливо и отправился в 444 г. в Рим, чтобы подать апелляцию Л. В. Свт. Иларий также прибыл в Рим. Во время разбирательства дела между ним и папой произошел конфликт. Впосл. Л. В. упрекал свт. Илария в гордости и амбициозности. Он обвинял его в непочтении к Римскому престолу, беззаконном присвоении права рукоположения епископов за пределами своей юрисдикции. Свт. Иларий покинул Рим. В это время против него Л. В. была подана еще одна жалоба - Арелатский епископ обвинялся в том, что незаконно под предлогом плохого здоровья сместил с одной из галльских кафедр еп. Проектия и рукоположил на его место нового предстоятеля. Римский Собор рассмотрел дела Хелидония и Проектия и оправдал их. Л. В. объявил также о лишении свт. Илария права совершать рукоположения и созывать Соборы более высокого статуса, чем провинциальные ( Leo Magn. Ep. 10; Honor. Massil. |
| По смерти Ария в Константинополе в 336 году, когда уже он считался православным, принятым в церкви иерусалимской, наступило время сильнейшего распространения арианизма на Востоке. Ариане преобладали здесь до конца царствования Констанция (Constantius). Этот император Востока, во время жизни своего брата Констанса, императора Запада, где Церковь отвергала господствовавший на Востоке арианизм, или лучше сказать евсевиизм, – потому что он был главнейшим сподвижником этого учения при императоре Констанции, – постоянно поддерживал это учение и совершенно подпал под влияние никомидийского епископа, возведенного уже в 338 году в епископы Константинополя. Между тем частные Соборы (в Антиохии 341 и 345, в Сардике (Sardica) и Филипполисе 347, в Милане 347, в Сирмии (Sirmium) 351) не могли помирить враждебные партии и решить дела к общему благу Церкви, но, напротив, увеличили разногласие и раздоры. По кончине Констанса (350), когда брат его Констанций (Constantius) соединил под своим скипетром и Восток и Запад, волею и неволею он склонил духовенство Запада также принять арианизм, разработанный Евсевием и арелатским, или арльским, и медиоланским синодами (353–355) 34 . Положено было отлучить от Церкви св. Афанасия, этого необыкновенного сподвижника ее славы, невредимо вынесшего истину на раменах своих мужественно из бури мятежа, объявшего арианизмом весь христианский мир. Волнение умов, гонения и злоба продолжались еще тридцать лет в полной силе; Соборы сменялись Соборами, ученья ученьями; с одной стороны Аномецы (Onomoeans), под предводительством новых мыслителей арианского учения 35 вызывали новые споры; с другой обиженный Аполинарий, своими новыми толкованиями о воплощении Иисуса Христа, восстановил Церковь против себя и положил, – по указанию некоторых ученых, – первое, хотя и слабое, начало монофизического учения 36 . Между тем споры и полемики не оставались без влияния и на развитие самой кафолической или православной Церкви: предстояло великое дело – со всей точностью определить образ истинного учения, согласно со Словом Божиим, и дать всю прочность сему определению. Это дело досталось в удел Феодосию Великому. Он созвал в 381 году вторично вселенский Собор в Константинополе, и этим-то Собором выражено и утверждено истинное учение. |
| На соборе бострском и аравийском Ориген силою слова своего поражал Берилла и заблуждавшихся в учении о тленности души 588 , равно как после на соборе антиохийском Малхион – Павла самосатского 589 . Потому- то известные силою своею знания и слова пресвитеры не только присутствовали на соборах своих местных церквей, но были приглашаемы и на соборы других отдаленных церквей, как, напр. Ориген был вызываем на соборы в Аравию. На собор арелатский, как можно видеть из письма Константина великого к сиракузскому епископу Христу, которому дозволялось императором взять с собою на собор двух по выбору пресвитеров (δο τιν " τϖυ εχ τ δευτρβ ϑрв), были вызываемы пресвитеры по выбору епископа 590 . Присутствовали на соборах и диаконы, хотя они не принимали, подобию пресвитерам, деятельного участия в ведении дела на соборе. Кроме клира, наконец, допускаем был к присутствию на соборах и народ, подобно тому, как народ присутствовал и на соборах апостольских 591 . Так, напр. на римском соборе, бывшем по случаю раскола новациан, по свидетельству Евсевия, присутствовали епископы, пресвитеры, диаконы и множество мирян 592 . „Мы желаем” писал римский клир св. Киприану, „чтобы ты, по умирении церкви, по советам епископов, пресвитеров, диаконов, исповедников и верных мирян, решил дело о падших 593 . И сам св. Киприан в своем письме к Корнелию отзывается о бывшем в Карфагене соборе против новациан, как о таком, который происходил „при многочисленном и благочестивом собрании братьев, где восседали священники Божии и где стоял алтарь» 594 . Народ, подобно диаконам, был простым зрителем или свидетелем всего происходившего на соборе. Древние памятники рассматриваемой нами эпохи не представляют ни одного примера, чтобы кто-либо из диаконов или народа подавал когда либо на соборе свой голос 595 . Тем не менее присутствие народа на соборе вовсе не было лишнее; оно не было без всякого значения для общей цели собора. Многочисленное собрание верующих, со вниманием следивших за ведущимися гласно на соборе рассуждениями о предметах близких их сердцу, с полным доверием ожидавших от собора одной истины, и в то же время большею частью способных, если не собственными усилиями дойти до открытия ее, то понять и оценить ее, если она будет им явлена, не могло не налагать на совесть действовавших на соборе лиц особенной обязанности – с полным вниманием и беспристрастием обсуждать и выяснять обстоятельства, имеющие значение в решении предложенного вопроса, и затем произносить только правдивое и истинное решение. |
|
|
