| Приемлем и сто пятьдесят святых отцев, собиравшихся в Константинополе, которые изъяснили то же святое учение и раскрыли (учение) о божестве Святаго Духа, и осудили ересь Македония, возставшаго на Духа Святаго, и нечестиваго Аполлинария, вместе с теми, которые мудрствовали или мудрствуют одинаково с ними. Приемлем также и двести отцев, собиравшихся на первом ефесском соборе, которые во всем следовали тому же самому символу или учению и осудили нечестиваго Нестория и его нечестивое учение и тех, которые одинаково с ним когда-либо мудрствовали или мудрствуют. Кроме того, приемлем и шесть сот тридцать святых отцев, собиравшихся в Халкидоне, которые и сами всецело соглашались с тремя вышеупомянутыми соборами и следовали вышеупомянутому символу или учению, изложенному триста осьмнадцатью святыми отцами и изъясненному ста пятидесятью святыми отцами, и предали анафеме дерзавших провозглашать или излагать или передавать святым Божиим церквам иной символ, кроме вышеупомянутаго, — осудили и предали анафеме и Евтихия и Нестория и нечестивое их учение и всех, одинаково с ними мудрствовавших или мудрствующих. После таких событий мы объявляем, что хранили и храним все, что решено и определено вышеупомянутыми четырьмя святыми соборами; потому что четыре вышеупомянутые святые собора, хотя и в разныя времена были открываемы, однакоже сохранили и провозгласили одно и тоже исповедание веры. Приемлем и храним и послание председателей апостольской кафедры римской, как прочих, так и святой памяти Льва, в которых они писали о правой вере и о четырех святых соборах или об одном из них. Итак, сохраняя прежде и теперь все вышеупомянутое и будучи согласными в этом между собою, мы вынуждены собраться по делу о трех главах, по поводу которых возник между некоторыми вопрос. Посему мы и просим, — под председательством вашего блаженства, спокойно и со священническою кротостию, пред святым евангелием, — разсмотреть и обсудить эти главы и положить решение этому вопросу такое, какое угодно Богу и согласно с тем, что определено четырьмя святыми соборами; ибо для большего водворения мира и согласия в церквах необходимо, по прекращении всякаго раздора, соблюдение полнаго уважения к святым четырем соборам и неприкосновенное хранение того, что ими определено. |
| «История знает случаи, когда собор, созываемый в качестве вселенского и претендующий на универсальную значимость для всего христианского мира, отвергался народом и получал наименование «разбойничьего» или псевдособора (например, Эфесский собор 449 г., утвердивший ересь монофизитства. – О. Д.). В то же время другие соборы, гораздо менее претенциозные по своим целям, были признаны вселенскими, ибо выраженная и сформулированная ими истина носила подлинно вселенский... характер» 124 . Таким образом, вселенскость собора определяется не формальным представительством, а характером обсуждаемых на соборе вопросов и принимаемых на нем решений. Никео-Цареградский Символ веры был составлен отцами I и II Вселенских Соборов. В основании его лежат более древние крещальные символы, которые, в свою очередь, восходят к изначальному апостольскому правилу веры. Отцы I Вселенского Собора в Никее составили орос, в состав которого входили первые семь членов Символа веры . Никейский Символ пользовался общецерковным авторитетом как точное выражение Православной веры. Его авторитет подтверждали последующие Вселенские Соборы, до IV включительно. На II Вселенском Соборе в Константинополе к Символу были добавлены еще пять членов, а первые семь членов, принятые в Никее, были переработаны. В соборных документах Никео-Цареградский Символ веры впервые встречается в актах IV Вселенского Собора, который признал его непогрешимой формулой веры 125 . Во второй половине V века Никео-Цареградский Символ распространился повсеместно и вытеснил как Никейский, так и более древние крещальные символы из богослужебной практики Церкви 126 . Глава I. 1-й Член Символа веры 1. Исповедание веры Символ веры начинается со слова «верую». Таким образом, произнесение Символа веры является исповеданием нашей веры. «Вера – всегда личностна. Каждый должен веровать сам, нельзя веровать за другого. Многие люди могут веровать в одно и то же из-за общности их опыта, но общность их веры и единство их веры должны опираться на личное исповедание. Вот почему в Православной Церкви Символ веры всегда произноситься от первого лица единственного числа» 127 даже во время Божественной литургии, когда его произносят одновременно сотни и даже тысячи людей. |
| К сказанному нужно присовокупить, что до некоторого времени не было чуждо и западной церкви, как сознание нужной полноты никео-цареградского символа в отношении к учению о Троице, так и обязательной необходимости всегдашнего хранения его в совершенной целости и неизменности. Так, на одном из латеранских соборов, бывшем при папе Мартине в 649-м году, отцы собора исповедовали свою веру буквально по никео-цареградскому символу, и с буквальной же точностью повторили определения собора халкидонского о неприкосновенности и неизменности сего символа 950 . Папа Агафон в одном из своих посланий на имя шестого вселенского собора, между прочим, писал: «Совершенное знание состоит в том, что бы мы со всем тщанием ума соблюли те члены кафолической и апостольской веры, которые доселе вместе с нами содержит и преподает апостольский престол, веруя (по никео-цареградскому символу) во единого Бога Отца... и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия... и в Духа Святого, Господа животворящего, иже от Отца исходящего» 951 . В другом же своем, на имя того же собора, послании он утверждает, что « церковь римская твердо держится веры, преданной пятью вселенскими соборами и особенно заботится о том, чтобы определенное правилами осталось неизменным, без уменьшения или прибавления и как в словах, так и в мыслях сохранялось неповрежденным» 952 . Это благоговейное чувство римской церкви к неприкосновенности никео-цареградского символа довольно ярко обнаружило себя еще в начале 9-го века, когда папа Лев III-й, несмотря на настойчивые просьбы послов ахенского собора (809 года) внести в символ Filioque, как вновь принятый ими и одобренный догмат, ответил на это совершенным отказом и даже распорядился сделать две серебряные доски и вырезать на них без всякой прибавки греческими и латинскими буквами никео-цареградский символ, что сделал конечно не по чему-либо иному, как из сохранившейся в нем еще некоторой доли любви к православной вере и желания оградить ее целость (pro amore et cautela orthodoxae fidei) 953 . |
| Но мало того, что Полоцкий не был философ, – он «в своих писаниях написа латинскаго замудрования некые ереси, аще от неискуства, аще ухищрено, совесть его весть». Современники обращались к сочинениям Симеона и в них находили полное оправдание в подтверждение своего сурового приговора о нем. В своих сочинениях, приводя места из Священного Писания , Полоцкий следует не переводу Семидесяти, признаваемому Православною Церковью, а латинскому переводу Иеронимову, который он ставит выше греческого. В изложении догматов веры Полоцкий следует не Никейскому Символу, который признает Православная Церковь , а символу так называемому Апостольскому, признаваемому Латинской Церковью . Полоцкий ссылается на отцов и учителей Церкви, но по большей части на западных, а не восточных: на Августина, Иеронима, которого называет даже святым, на Григория Двоеслова и проч. В своих сочинениях он пользуется не греческими, а западными церковными писателями. Он, по словам патриарха Иоакима, «венец веры» сплел «не из прекрасных цветов богоносных отец словес, но из бодливого терния на Западе прозябшаго новшества, от вымышлений Скотовых, Анзелмовых и тем подобных еретических блядословий» 37 . В самих своих проповедях он ссылается на премудрого Ансельма Кентерберийского, на иезуита Беллярмина и т.п. «Касаясь, – говорит г. Майков, – легендарной истории, Полоцкий охотно сообщает известия о разных святынях, хранящихся в городах Западной Европы, и о чудесах, которые от них происходили; напротив того, о подобных же святынях на Востоке Симеон вовсе не упоминает» 38 . Эта очевидная склонность Симеона ко всему латинскому, которое он предпочитал греческому, объясняется, по мнению современников, тем обстоятельством, что он получил одностороннее латинское образование, знал один латинский язык и читал только латинские книги. Симеон, говорит современник, «книги латинские токмо чтяше, греческих же книг чтению не бяше искусен, того ради мудрствоваше латинская новоизмышления права быти; у иезуитов бо кому учившуся, поясняет современник, наипаче токмо латински без греческого, невозможно быти православну веема, Восточныя Церкве истинному сыну». |
| Деян.15:1 . 301 Подробные черты, которыми Римская, Лютеранская и Реформатская Церкви определяются от Вселенской, истинно Православной Церкви, и одна от другой, суть следующие: 1) Римская Церковь , которая окончательно отделилась от истинной православной Церкви в девятом столетии, учит и верует: 1) что Дух Св. происходит не от единаго Бога Отца, но купно и от Бога Сына; 2) что духовенство должно оставаться безбрачным, и в таинстве причащения, в котором вопреки древности употребляет опресноки, должно принимть тело и кровь, а мирские лица должны приобщаться токмо тела Господня; 3) что сущностью всех догматов, должно принимать краткое исповедание веры, изложенное на Тридетиском Соборе; 4) что чрез так называемые Индульгенции или разрешительные грамоты, можно покупать прощение во грехах не только прошедших, но и будущих; 5) что души умерших поступают в некое внутри земли находящееся чистилище; 6) что вне Римской церкви никто не получает спасения; 7) что перевод Св. Писания, называемый Uulgata признавать богодухновенным; 8) что истинный смысл Писания определяет один Папа; 9) что поскольку Священное Писание написано наипаче для учителей, то простому народу чтение онаго не позволят; 10) что Папа есть наместник Христов, Вселенский Первосвященник, верховный Законоучитель и глава Церкви, от которого все Иерархи заимствуют право суда и священие; 11) что его власть выше Вселенских Соборов; 12) что он может низлагать Императоров и Епископов, разрешать подданых от клятвы данной венценосцам, судить всех, а сам не подлежать ни чьему суждению; 13) что он есть лице не погрешающее, и еще неизвестно, простый ли он человек или выше человека и пр. см. Начер. Церковной Истории стр. 233, 313. 687 и Истор. Тридент. Собора стр. 190. 2) Лютеранская, она же и Протестантская Церковь , которую от Римской отделил Мартин Лютер в половине шестнадцатаго столетия, повелевает: 1) единство Божие и тайну Троицы признавать по учению первых четырех Вселенских Соборов; 2) прочия Догматы исповедывать не по Символу Никейско-Константинопольскому, а по Символу Апостольскому; 3) признавать, что оправдание приобретается единою верою без добрых дел; д) верить, что необходимо отпущение грехов в покаянии, но не есть необходимо исчисление оных; 5) верить, что делами покаяния не можно заслужить отпущения грехов; 6) принимать только два таинства, крещение и причащение; 7) Жизни безбрачной не вести, почему монашество уничтожить; 8) разбора в пище не делать, почему и посты уничтожить; 9) позволить приобщение под обоими видами всем; 10) иконы держать в Церкве, но не для молитв, а только для украшения; 11) молитвенныя призывания святых и поминовение усопших уничтожить; 12) правление Церкви поручить Супер–интендентам (Архиепископам) Препозитам (Предстоятелям) Инспекторам (Епископам) и Пасторам (Священникам), которые управляются Коллегиями или Консисториями, зависящими от Гражданского Правительства; 13) все отношения к Папе прекратить. |
| В отличие от западно-христианских конфессий Православная Церковь не придает большой вероучительной ценности следующим догматическим памятникам древности: так называемому Апостольскому Символу (не ранее VI в.) - как местно-западному по происхождению, неизвестному Вселенским Соборам и недостаточному по содержанию, а также Псевдо-Афанасиевому Символу (видимо, VI - VII вв.) - как тоже неизвестному Древней Церкви и как отражающему августиновскую триадологию и содержащему " в своем латинском оригинале (хотя, может быть, и не изначала) учение об исхождении Святого Духа a Patre et Filio " . Символ Григория Неокесарийского ( III век), будучи важным историческим памятником, также не может претендовать на какой-либо общецерковный авторитет, как личное исповедание верного ученика Оригена , хотя и не содержащее ничего еретического . Особое внимание в связи с вопросом о источниках вероучения следует обратить на проблему так называемых символических книг Православной Церкви, к которым в русском дореволюционном академическом богословии принято было относить " Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной " ( 1662 г.) и " Послание Патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере " ( 1723 г.); иногда кроме этих двух догматических памятников " символической книгой " называли и " Катехизис Восточной Православной Церкви " св. митрополита Филарета (Дроздова) . Но по справедливому замечанию проф. Н. Н. Глубоковского, " по существу, в Православии нет " символических книг " в техническом смысле слова. Все разговоры о них крайне условны и соответствуют лишь западным вероисповедным схемам, в противоречии с историей и природой Православия " . Само возникновение названных выше исповеданий относится к периоду упадка православного богословия, когда оно " было вынуждено вооружиться западным схоластическим богословским оружием и :это, в свою очередь, повело к новому и опасному влиянию на православное богословие не только не свойственных ему богословских терминов, но и богословских и духовных идей " . Поэтому наряду с другими исповеданиями веры и догматическими постановлениями XVI и последующих столетий эти тексты не могут быть рассматриваемы как авторитетные и тем более общеобязательные источники православного вероучения, " как не имеющие общецерковного характера по своему происхождению, как обычно невысокие по уровню богословской мысли, а часто и отрывающиеся от святоотеческого и литургического предания и как носящие следы формального, а иногда и существенного влияния римо-католического богословия " . |
| «Святой собор, собравшийся в Эфесе, принял меру, предназначенную к воспрещению введения в Церквах Божиих изложения веры иного, нежели существующее, которое определено было трижды блаженными отцами, глаголющими Святым Духом. Но те (епископы диоцеза Востока), которые сохраняли двусмысленное к нему отношение, не знаю каким образом, и навлекали на себя подозрение в неправомыслии и в противоречии учению евангельскому и апостольскому, – могли ли они, сохранив молчание, рассеять такие позорящие слухи? Не надлежало ли им, напротив, оправдаться, показав всему свету свои истинные мысли? Знаменитый ученик Христов не писал разве: Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ ( 1Пет. 3:15 )? Тот, кто такого придерживается, не занимается нововведением, не составляет новое изложение веры, – он лишь являет вопрошающим ту веру, которую он имеет о Христе» 826 . Отцы Халкидонского Собора в своем догматическом определении не только привели Никейский Символ, но и Константинопольский, который таким образом официально вошел в историю 827 . В конце определения они в основном воспроизвели запрет, установленный Эфесским Собором, однако, без прямой ссылки на Никейский собор 828 . Та же формула с незначительным изменением приводится и в догматическом определении VI Вселенского Собора 829 . Такую же формулу привел и Константинопольский Собор 879–880 гг., однако в более точной формулировке его догматическое постановление было направлено – хотя прямо об этом и не было упомянуто – против добавления к Символу Filioque 830 . Легаты папы Uoahha VIII не высказали тогда никаких возражений, поскольку в то время Римская Церковь , единственная на всем Западе, сохраняла Символ в неизмененном виде 831 . В комментариях Аристина, Зонары и Вальсамона на 7 правило Эфесского Собора нет ничего особо выдающегося. Они не устанавливают никакой связи этого правила с пререкаемым добавлением Filioque 832 . Напротив, в Ферраре в 1438 г. греки ссылались на правило Эфесского Собора в доказательство незаконности прибавления Filioque. Марк Эфесский утверждал, что запрещение, содержащееся в правиле, относилось к Константинопольскому Символу веры , который в зачаточном виде содержится уже в Никейском Символе 833 . Можно, разумеется, сожалеть о добавлении, сделанном к тексту Символа на Западе, однако совершенно невозможно в осуждение этого добавления ссылаться на 7 правило Эфесского Собора, составители которого имели в виду не какое-нибудь добавление, а как раз составление иной веры ( τραν πστιν), отличной от Никейского вероопределения. |
| 129 Более того, еще при жизни преп. Феодора, сам папа в глазах византийцев нарушил единство христианства, короновав на Западе соперничающего императора, вмешиваясь, таким образом, в апостольское преемство императоров. Византийский двор сохранил свой авторитет тем, что вскоре провозгласил его со-императором и таким образом признал его законным. Удар, однако, уже был нанесен. 130 Далее, когда немного позднее обнаружилось, что Рим санкционировал дополнение к Символу веры без разрешения или подтверждения со стороны Вселенского собора, вера в единство христианства не могла предотвратить гневную реакцию Константинополя. Константинопольский патриарх, возможно, высказал свой протест под влиянием ревности и самолюбия, как, по крайней мере, представляли дело в Риме. Естественно, это раздражало епископа столицы восточного христианства, который уже, несмотря на протесты Рима, усвоил себе титул Вселенского, чтобы подчеркнуть этим свое положение. Здесь же он оказывался младшим и подчиненным собратом епископа почитаемого, но находящегося в упадке города в Италии. Без сомнения, он с удовольствием уличил своего старшего собрата в неканоничности и ереси. Впрочем, негодование патриарха и его Церкви было вполне искренним. Рим утверждал, что дополнение к Символу веры было правомерным, потому что разъясняло уже принятый догмат. Для византийцев же деяния и решения Вселенских соборов были вдохновлены Святым Духом. Изменять их с целью толкования мог только другой Вселенский собор. Более того, в глазах византийских богословов это добавление изменяло весь смысл догмата. Для Византийской церкви вводить изменение односторонне было оскорблением для Вселенских соборов и для Святого Духа, тем более что дополнение и касалось Духа Святого. Речь шла о слове Filioque, которое помещалось после слов ex Patre при описании исхождения Святого Духа. Западному человеку добавление могло показаться обыкновенным. Для Гиббона, как и для многих других историков, «объяснения, даже и богословские, должны были допустить, что принятие отличия было неизбежным и безвредным». |
| Вспомним, что Православная Церковь , согласно Символу веры , является «святой, соборной и апостольской». Если Церковь святая, это значит, что ее главой является Бог – Тот, кто противоположен маммоне («Не можете служить Богу и маммоне»). Если Церковь соборная, это значит, что она представляет собой сообщество объединенных любовью людей. Истинная любовь исключает частную собственность. Невозможно себе представить соборную общность людей, в которой каждый разделяет имущество по принципу «мое» – «чужое». Истинно соборная общность людей может существовать только на основе общественной собственности. Если Церковь апостольская, это значит, что она должна следовать по стопам двенадцати ближайших учеников Христа, которые после сошествия на них Святого Духа создали в Иерусалиме первую христианскую общину (коммуну), основанную на общности имущества. Итак, Православная Церковь не может рассматривать общество, основанное на погоне за богатством, на частной собственности и индивидуализме, своим идеалом. Более того, такая модель социальной организации, называемая капитализмом, противоречит Символу веры , а стало быть – основным принципам христианства. Идеалом социальной организации христианской жизни является сообщество верующих людей, базирующееся на любви, совместном труде и общей (общественной) собственности. Самый главный принцип – любовь, из которого вытекают и справедливость, и взаимопомощь, и творческий характер труда, и бережное отношение к общей собственности, и многие другие правила социальной организации жизни, которую можно назвать христианским социализмом В.Н. Тростников. Историческое предназначение России в свете евангелия. Беседы Беседа первая. «Без меня не можете делать ничего» На шестой день Творения Бог увенчал все созданное до этого богоподобным существом – человеком. И с самого своего появления на свет это существо, более или менее регулярно, соблазнялось искушением принять свое богоподобие за божественность и сидеть со своим Творцом «на одном суку», а то и занять Его место. |
| Завершить можно, вспомнив о том, как св. Максим Исповедник понимал человеческую схожесть и различность. Человеческое подобие другим, личностная неповторимость и связанность с другими имеют своим основанием божественный Логос, в сознании Которого находятся логосы человеческого единства и различия. Следовательно, творческая мудрость и делание Божии дают и замысел, и воплощение того, что устрояет человечество, космос и Бога в гармоничное целое, в общении с которым каждая сущность имеет свое особенное положение и развитие . Таким образом, будучи восстановленными в своей настроенности на волю Божию, человеческие единственность, подобие и взаимосвязанность вместе оказываются внутри вечного подобия-в-различии и межипостасного общения Пресвятой Троицы. Подобное иногда является в этом мире как предзнаменование, но получит свое исполнение лишь в Царствии Божием, которое грядет . Перевод выполнила Шутова Ольга Анатольевна Оригинал: John Behr (editor), «Abba: The Tradition of Orthodoxy in the West, Festschrift for Bishop Kallistos (Ware) of Diokleia», (St Vladimir’s Seminary Press, 2003) Термин «общение святых» принадлежит Апостольскому символу веры, раннему христианскому символу веры, первое письменное свидетельство о котором относится к IV в. Metropolitan John (Zizioulas) “Communion and Otherness”, Sobornost , 16 (1994) [Митрополит Пергамский Иоанн (Зизиулас) «Общение и инаковость»] Свт. Василий Великий. Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе. Творения. Т. 1. Беседа на слова: внемли себе (Втор 15:9). – М.: Сибирская благозвонница, 2008. – с.882 Приводится автором по: Gregory of Nyssa, Fourth Homily on Ecclesiastes (W.Jager, ed. Gregorii Nysseni Opera Leiden:Brill, 1960-, 5:334-38) [Свт. Григорий Нисский. Гомилия четвертая на книгу Экклизиаста.] Свт. Иоанн Златоуст. Полное собрание творений святого Иоанна Златоустого в двенадцати томах. Т.1. Кн.2. Слово шестое. Полное заглавие этого следующее: «о землятрясении, и о богатом и Лазаре, и о том, откуда произошло рабство». – М.: Православная книга, 1991. – с.885 |
|
|
