| Аполлинаристы, воспользовавшись болезнью Григория, пробовали навязать Назианзу своего епископа. Григорий протестовал перед гражданской властью, и аполлинарист был полицейски устранен. И тени смущения в сознании Григория тут не было. Григорий упрекал в пассивности Нектария Константинопольского, что тот позволял действовать еретикам. Вероятно, закон 388 г. ο запрещении аноллинаристов обязан своим появлением Григорию, который вскоре и скончался (389-390). Остров Кипр состоял в непрерывном общении с югом Малой Азии. Особенно район самой митрополии Кипра с городом Саламином во главе. На Кипре в 367 г. избран был в епископы выдающийся вождь расцветавшего монашества св. Епифаний, стоявишй во главе палестинского монастыря в Елевферополисе. Епифаний, учившийся монашескому подвигу в Египте, там же заинтересовался духовной болезнью еретичества и сектантства. Он стал собирать сведения ο еретиках и их учении. Поначалу он написал ο еретических заблуждениях касательно догмата Св. Троицы под заглавием «Анкорат» (т.е. якорь спасения). После этого сирийские отшельники попросили Епифания написать ο всех вообще ересях. И Епифаний за 374-377 гг. написал действительно большое сочинение «Панарион» (т.е. всеоружие), где собрал сведения ο ересях в количестве около 80. Тут извлечены сведения ο ересях из сочинений св. Иренея, Ипполита, из оригинальных еретических писаний и из собственного опыта Епифания. Епифаний в молодости был очень доверчив. Его завлекали в свои кружки и карпократиане, и египетские мелетиане. Он своими ушами наслушался и собрал в памяти много самохвальных россказней этих бредовых людишек ο самих себе. Β Египте ему много было наговорено против Оригена. У Епифания сложилось убеждение, что Ориген породил множество ересей. Но сам доверчивый Епифаний был великим поклонником Аполлинария Лаодикийского, не подозревая, что это — философствующая голова ересиарха. Но ретроспективно Епифаний, конечно, поместил Аполлинария в списки ересей. Епифаний был другом по Палестине проживавшего там блаж. Иеронима. |
| В стране веками шла упорная борьба, с одной стороны, между богатыми греческими и многочисленными коптскими идолопоклонниками, а с другой — между греческим христианским руководством и многочисленными коптскими христианами, которые всегда при случае выражали свое недовольство и антипатию к чужеземцам, разрушая греческие храмы и произведения искусства. Национальное сознание коптов, постоянно формирующееся под живым воздействием древних традиций и обычаев, превратившихся уже в христианские, поддерживало преграду, разделявшую коптов и греков. Объединить их не смогли ни Птоломеи, ни проповедь таких великих представителей египетского христианства, как Шенуда и Ориген 4 . Христианское богословие александрийской школы отличалось мистическим направлением. Богословы любили созерцать в христианстве его таинственную, непостижимую сторону, высшее, духовное, божественное, находили удовлетворение в глубоком религиозном чувстве, отвращаясь от всего рационалистического. Во Христе они прежде всего видели Бога во плоти 5 . Нужно сказать, что гностицизм — тоже продукт мистицизма: дуалистическая гностическая философия реальное бытие видела не в чувственном мире, а в невещественном свете божественных эонов. На почве мистицизма возникли докетизм, монархизм, аполлинаризм, от которого до монофизитства оставался всего один шаг. 1. Монофизитская ересь Христологическое еретическое движение в V в. делится на две части: на несторианство и монофизитство. Монофизитство, крайняя противоположность несторианству, возникает в противовес ему. Первыми монофизитами были те, кто выступил против несторианства, защищая III Вселенский собор в Ефесе и святителя Кирилла Александрийского. Несомненно, родиной монофизитства был Египет. Выражение святителя Кирилла Александрийского — “Одна воплотившаяся природа Бога Слова” — было той догматической основой, на которую он опирался. Скончавшийся в 444 г. святитель Кирилл не успел искоренить монофизитскую ересь. Его многосторонняя деятельность вызывала различные суждения. |
| В эту же местность прибыл после Собора свт. Григорий Назианзин. Он до смерти своей «временно» руководил назианской церковью (кафедрой своего отца), но по каноническим причинам предпочитал жить не там, а в соседнем городе Арианзе (кстати, в своем родном имении). Там Григорий написал два письма Каледонию «О воплощении» - чрезвычайно ценные памятники богословия. Последние годы своей жизни он положил много сил на борьбу с аполлинаристами. Кипр. Церковь этого средиземноморского острова состояла в непрерывном тесном общении с югом Малой Азии. В 367 г. епископом был избран свт. Епифаний, христианин, обратившийся из иудаизма, известный монах строгой жизни, игумен палестинского монастыря, человек несомненной личной святости, выдающийся пастырь. Он был первым в истории классификатором ересей. Его сочинение «Панарион», или «Медицинская шкатулка для излечения всех ересей», которую он пополнял всю жизнь, содержит сведения более чем о 80 ересях. Сам св. Епифаний не получил формального философского образования и был подвержен влиянию тех, кого он считал более образованными, чем он сам. Так, под влиянием египетских мелетиан он считал Оригена отцом множества ересей и очень боялся самого этого имени. Вместе с тем он был большим поклонником Аполлинария и лишь ретроспективно и с большим трудом включил его в список ересей. Свт. Епифаний придерживался пуританско-фундаменталистских взглядов и активно выступал против икон и изображений. Известен случай, когда он, увидев на завесе в одной из палестинских церквей тканое изображение Христа, был настолько шокирован, что собственноручно разодрал завесу в клочья и написал яростный протест епископу Иерусалимскому. В Палестине другом св. Епифания был другой известный аскет - блж. Иероним Стридонский. Сирия, Антиохия. Борцами за православие при Валентиниане, теперь при Феодосии стоявшими во главе восточных церквей, были Диодор в Тарсе, Флавиан в Антиохии. Диодор Тарсийский до поставления в епископы - профессор богословия и библейской экзегетики в антиохийском университете, последователь методов Аристотеля. Полемизировал (и весьма победоносно) против Ария и против Аполлинария. Известен аскетической жизнью. Его учениками были св. Иоанн Златоуст и Феодор Мопсуэстийский. При жизни Диодор был широко известен своей научной деятельностью и своим красноречием; ему даже удалось сорвать невольную похвалу из уст Юлиана Отступника, назвавшего его «изощренным софистом религии деревенщины». |
| День воскресный освящается и празднуется и доныне в каждом обществе христиан. Прославляя Господа, воскресшего из мертвых, и торжествуя Его победу над смертью. Святая Церковь установила еженедельно совершать богослужение в радостный день Воскресения Христова без обязательных коленопреклонении в молитве. У писателей раннего христианства имеются сведения и о праздновании ежегодного дня смерти и Воскресения Христова, то есть Пасхи (Послание св. Иринея, епископа Лионского, к епископу Римскому Виктору; две книги о Пасхе Мелитона, епископа Сардийского; писания Аполлинария, епископа Иерапольского, Климента Александрийского , св. Ипполита, папы Римского, и др.). Исследуя сочинения этих церковных писателей, можно прийти к выводу, что первоначальное празднование Пасхи было празднованием страданий и смерти Христовых — «Пасха крестная», так сказать, «догматическая Пасха» — 14 нисана, в день еврейской Пасхи,— при этом празднование сопровождалось постом, — и затем празднованием собственно Воскресения Христова — «Пасха воскресная», или «историческая Пасха», то есть соответствующая последовательности евангельских событий, в виде торжественного прекращения поста в вечер того же дня 14 нисана или в следовавшее за ним воскресенье. (Практика разных Церквей Востока и Запада была в последнем отношении различной. Пасха Воскресения не везде могла праздноваться с самого начала.) «Возможно, что слова Спасителя, — говорит, основываясь на многих древних свидетельствах, проф. М. Скабалланович , — «егда же отнимется от них жених, тогда постятся», выставленные таким древним писателем, как Тертуллиан , в качестве основания для пасхального поста, были поняты в этом смысле и самими апостолами и побуждали их освящать постом, который они вообще любили ( Деян. 13:2 ), годовой день смерти Господней… В виде такого поста и существовала “первоначально Пасха, как убедимся из первоначального свидетельства о ней во II в. у св. Иринея. Даже в III в. Пасха сводилась к посту, была крестной Пасхой, подле которой еще и тогда едва лишь начала выступать в качестве самостоятельного праздника Пасха Воскресения — под видом торжественного оставления пасхального поста» (Толковый Типикон, вып. 1й, Киев, 1910, с. 45). Во всяком случае, канонические памятники III в. — Каноны Ипполита, Египетские постановления, Сирская Дидаскалия и «Завещание Господа» (в основе своей памятник II в.) — еще сохраняют взгляд на Пасху как на пост. |
| Однако, Максим не успокоился, но вместе с египетскими епископами удалился в дом некоего музыканта (in choraulae cujusdam aedibus), где и совершено было над ним незаконное рукоположение, «впрочем, – замечают по этому поводу Вальсамон и Зонара, – от этого злодеяния он не мог иметь никакой пользы» 576 , так как никто не хотел и не мог признать его епископом, кроме нескольких его приверженцев и врагов Григория Назианзина , которых он поторопился рукоположить в различные степени клира. Возмущенный народ принудил его уйти из Константинополя и возвратиться опять в Александрию; но так как и там он начал бунтовать народ и составлять партию против Тимофея, епископа александрийского, а также рукополагать без разбора, то был изгнан декретом префекта 577 . Против этого Максима и издано было Константинопольским Собором данное правило, причем было постановлено, что Максим не может считаться епископом, так как рукоположение его было противозаконно, а таковыми должно считать и все совершенные им рукоположения, потому что он не имел никакой власти совершать их. «Когда впоследствии обнаружилось, что Максим, кроме того, был еще и последователем аполлинариевой ереси, то он был предан анафеме», добавляет в своих толкованиях к данному правилу Вальсамон 578 . Следовательно, как говорит и Беверегий в своих замечаниях к этому правилу, было две причины, в силу которых Константинопольский Собор издал относительно Максима данное предписание 579 . Во-первых – то, что Максим употребил деньги для того, чтобы получить от епископа александрийского Петра константинопольскую епископскую кафедру, о чем свидетельствуют как Зонара и Вальсамон в своих, уже вышеупомянутых нами комментариях, так и схолиаст Арменопул, который говорит: «Этот Максим, цинический философ, крещенный Григорием Богословом , был с помощью денег рукоположен некиими во епископа Константинополя» 580 . Другая причина та, что он не был поставлен епископами той же области, но посторонними епископами, прибывшими из Египта. Оба проступка были нарушением двух правил (4 и 6) Никейского Собора: первое предписывает всем областным епископам посредственно или непосредственно участвовать при поставлении епископа, тогда как в данном случае они не только не участвовали в нем, но даже были против; а второе предписывает считать недействительным всякое рукоположение, совершенное без ведома подлежащего митрополита. |
| Святитель Епифаний Кипрский (IV в.) — выходец из Палестины, то ли родившийся в иудейской семье, то ли бывший иудеем в силу веры своего воспитателя. Читал на пяти языках (греческом, еврейском, сирском, коптском, немного латинском). С юности Епифаний Кипрский был предан аскетическому идеалу (он был близок к прп. Илариону), посетил египетские обители. После знакомства с опытом египетской пустыни Епифаний основывает монастырь близ своего родного города, Элевтерополя, монастырь, которым и управлял долгие годы. Здесь он стяжал славу далеко за пределами Палестины: в 367 г. его выбрали епископом Констанции (древнего Саламина), на Кипре. Епифаний Кипрский прославился как подвижник и чудотворец, борец с ересями. Епифаний боролся против аполлинаризма, оригенизма и т. п. В спорах вокруг Оригена Епифаний Кипрский участвовал сначала в Палестине, потом в Египте, где его заметил Феофил Александрийский. Феофил убедил уже престарелого Епифания в оригенизме Златоуста и привлек его к участию в позорном судилище над константинопольским святителем. К счастью, Епифаний быстро раскусил интригу Феофила и удалился из Константинополя со словами: «Я оставляю вам столицу, двор и лицемерие». Сочинения Епифания Кипрского главным образом посвящены ересеологии. Также писал на библейские темы. Читайте его творения здесь . Преподобный Роман Сладкопевец (5–6 вв.) — еврей, родившийся в Эмесе (ныне — Хомс, Сирия), гениальный поэт, создатель жанра кондаков (традиция также приписывает ему создание Великого Акафиста Богородице). Как считал С. С. Аверинцев, именно связь с богоизбранным народом помогла стать Роману Сладкопевцу первым по-настоящему христианским поэтом: Роман переориентировал церковную поэзию с греческих образцов на библейские. После обращения принял сан диакона в Бейруте, а затем переехал в Константинополь. Житие Романа Сладкопевца рассказывает, что свой поэтический дар он получил от Самой Богородицы: во сне ему дали съесть свиток (подобно ветхозаветным пророкам). Архимандрит Киприан (Керн) писал о Романе Сладкопевце и его поэзии: « Роман Сладкопевец, или Мелод, с полным правом считается “величайшим поэтом византийского времени” (Крумбахер), или, как его называл Буви, “Пиндаром ритмической поэзии”. |
| Такое исключительное место Александрии в церковной жизни Египта и формулируется, и узаконивается шестым Никейским правилом. Таким образом, при существовании в этой части Империи нескольких гражданских провинций, в церковных делах все они объединялись одним центром, т.е., территория влияния Александрийских епископов становилась огромным митрополичьим округом: все епископы Египта, Ливии и Пентаполя рукополагались непосредственно Александрийским Предстоятелем Помимо исключительного места, собственно, в Египте, Александрийская кафедра изначально пользовалась особым уважением и в общецерковной жизни, что видно из послания того же Никейского Собора в Александрию, где последняя ставится, при разрешении важного вопроса, на одну ступень с Римом. Однако рост авторитета Александрии обусловлен не только лишь названными выше положительными причинами, но и отрицательными: Египет обладал недостаточно развитой структурой внутреннего церковного управления. Известно, что в 318-м году на Александрийский Собор по делу Ария съехалось около ста египетских епископов, провозгласивших еретику анафему. За двадцать лет численность епископских кафедр в Египте существенного не изменилась, как показывает представительство Собора 340-го года, состоявшегося в Александрии в защиту св. Афанасия Сто (или чуть более) епископских парикий для столь обширного округа (общей площадью порядка 700 тыс. км число вовсе незначительное, если мы сравним плотность парикий Египта с большинством других областей Империи (особенно разительный контраст плотности получается при сравнении с областью Africa Proconsularis с центром в Карфагене, - там на площадь в два раза меньшую, кафедр приходилось почти в пять раз больше) Еще большую славу и заслуженный авторитет Александрийской кафедре принесла стойкость святителя Афанасия в период арианской смуты. Лжеучение Аполлинария Лаодикийского было также впервые распознано в Александрии, на Соборе в 362 году, под председательством того же св. Афанасия. Св. Афанасий в своей борьбе успешно использовал культурную обособленность " народного " Египта. Широкие массы христиан в египетской столице так энергично поддерживали своего Предстоятеля, что имперские войска часто не могли совладать с мощными демонстрациями александрийцев, протестовавших против навязываемых им арианствующих епископов Кроме того, св. Афанасий успешно использовал в своей борьбе наиболее своеобразный элемент египетского христианства монашество. Уже в 338 году преподобный Антоний три дня провел в Александрии, чтобы выразить свою поддержку православному папе. В 356-362 годах монахи предоставили св. Афанасию надежное укрытие, откуда тот вел дальнейшую борьбу против арианства. В дальнейшем св. Кирилл и Диоскор будут пользоваться неисчерпаемой энергией египетского монашества, привозя монахов на проводимые ими Соборы в качестве грозных " отрядов поддержки " . |
| Первый из них касается стороны догматической: «о вере православной». Этот отрывок заключает в себе полный Символ Никейский с анафематизмами и объяснениями, из которых мы владели только одною частью. Наш текст должен пополнить второй фрагмент, изданный Цегою, а в том, что он имеет общего с текстом последнего, можно находить неоспоримое доказательство, как мало основательности – по крайней мере в отношении к этой части актов – в предположении Ленормана, который находил этот отрывок первоначально составленным на египетском языке 227 , хотя и признавал его глубокую древность. Мы теперь наверное знаем, благодаря сравнению двух манускриптов, что мы имеем здесь дело с двумя переводами коптскими по всей вероятности с греческого языка, и это потому, что эти редакции будучи тождественными в сущности, разнятся одна от другой относительно формы и синонимических выражений, какие замечаются в них. Та часть текста, которая впервые открыта, заслуживает полного внимания. Здесь мы находим в символе термин: πιστεομεν вместо: πιστεω, и как у Геласия и в большей части древних списков, после члена о Духе св., находится упоминание о церкви кафолической и апостольской, во имя которой и произносятся анафематизмы. Сверх того, здесь уже наперед осуждается и опровергается учение Евтихия, который позднее заимствовал свою ересь от Аполлинария. Кроме тома о вере, выразимся на манер коптский, мы нашли еще в Турине другой, также приписываемый коптами Никейскому собору и озаглавленный: гномы (сентеции) св. собора. Это ничто иное как трактат, касающийся морали и поведения христиан. Zoega имел под руками только заглавие и первую страницу, и однако же уже Ленорман и другие критики удивлены были красноречием и возвышенностью этого отрывка. Наш манускрипт гораздо более обширен, и мы уверены, что многочисленные листы, какие мы публикуем и которые составляют продолжение отрывков, изданных Цегою, должны еще более утвердить ученый мир в благосклонном мнении, какое составлено им об авторах отрывков на основании даже первых образчиков. |
| Этот соблазн прорвался в несторианстве. И в борьбе с несторианством обнаружилась вся неясность и неточность тогдашнего христологического языка т.е. нетвердость всего строя христологических понятий. Слова путались и двоились и увлекали за собой мысль, - у слов есть своя магия и власть. Снова потребовалось великое напряжение аналитической мысли, чтобы выковать и вычеканить понятия и термины, которые не мешали бы, но помогали опознавать и исповедовать истины веры, как истины разума, - чтобы стало возможно без двусмысленности и противоречий говорить о Христе Богочеловеке. Эта богословская работа растянулась на два века. Критика несторианства, развитая святым Кириллом Александрийским не убеждала, но смущала " восточных. " Не потому, что все они действительно впали в несторианскую крайность, но потому, что боялись крайности противоположной. Нужно признаться, - святой Кирилл не умел найти бесспорных слов, не дал отчетливых определений. Это не значит, что его богословский опыт был смутным и двусмысленным. Но с богословской прозорливостью он не соединял того великого дара слова, которым так отличались великие каппадокийцы. Слов у святого Кирилла явно не хватало. Ипо роковому историческому недоразумению он связал свое богословское исповедание с беспокойной формулой μα φσις Θεξ Λγξυ σεσαρκωμνη. Ξнсчитал ее словами Великого Афанасия, а в действительности это была формула Аполлинария... Иначе сказать, в александрийском богословии не оказалось средства для преодоления антиохийских соблазнов. И не оказалось сил для самозащиты от собственных соблазнов. Это открылось в монофизитстве, которое в известном смысле действительно говорило на языке Кирилла. Характерно, что Халкидонские отцы " веру Кирилла " перевели на антиохийский язык... Александрийскому богословию еще со времен Оригена угрожала опасность антропологического минимализма, соблазн растворить, угасить человека в Божестве. Этот соблазн угрожал и египетскому монашеству, не столько волевому, сколько созерцательному, - не столько закалявшему, сколько отсекавшему волю вовсе. |
| Предание об И. не имеет под собой исторического основания (у имп. Зинона не было дочерей). Еще в 1888 г. О. фон Лемм высказал предположение о его зависимости от древнеегип. легенды о царевне Бент-Реш (Дочь радости), имя которой соотносится с именем И. (Радость). Дрешер счел гипотезу фон Лемма неосновательной и предложил рассматривать сказание об И. как вост. вариант распространенного агиографического повествования, героиня к-рого, имея знатное происхождение, тайно покидает дом и подвизается в мон-ре в муж. образе (прмц. Евгения , преподобные Евфросиния, Пелагия ; особенно близкое сходство с прп. Аполлинарией ). По мнению М. ван Эсбрука, этот сюжет был использован коптами для создания одного из символических повествований, в к-рых христ. святые олицетворяют различные религиозно-политические силы (о др. примерах такого рода см.: Esbroeck M., van. Le saint comme symbole//The Byzantine Saint/Ed. S. Hackel. L., 1981. P. 128-140). В историческом плане идеализация фигуры имп. Зинона, пытавшегося примирить православных и монофизитов, свидетельствует о том, что византийская власть продолжала восприниматься коптами как законная в случае ее промонофизитской (православной, с т. зр. коптов) настроенности. Почитание И. известно лишь в восточных неправосл. Церквах: Коптской, Эфиопской и Сирийской яковитской. В сиро-яковитских календарях память И. отмечена 13 янв., в Мартирологе Раббана Слибы - 27 нояб., причем в качестве монашеского имени И. указано имя Иоанн. Ист.: Wensinck A. J. Legends of Eastern Saints Chiefly from Syriac Sources. Leiden, 1913. Vol. 2: The Legend of Hilaria; Drescher J. Three Coptic Legends: Hilaria, Archelites, the Seven Sleepers. Cairo, 1947. P. 1-13, 70-82 (рус. пер.: Еланская А. И. Изречения египетских отцов: Памятники лит-ры на копт. яз. СПб., 20012. С. 305-313); SynAlex. Vol. 3. P. 624-638; SynAlex (Forget). Vol. 1: [Textus]. P. 224-226, 384-391; Vol. 1: [Versio]. P. 361-363, 364-372; Peeters P. Le Martyrologe de Rabban Sliba//AnBoll. 1908. Vol. 27. P. 169; Un Martyrologe et douze Ménologes syriaques/Éd. F. Nau. P., 1915. P. 70, 118. (PO; T. 10. Fasc. 1). |
|
|
