| Мне очень нравился метод Пушкина по отношению к его сочинениям. Он подвергал их самой строгой собственной критике, пользуясь охотно и замечаниями других литераторов. Затем он беспощадно вымарывал в своих сочинениях излишние слова и выражения, также слова и выражения сколько-нибудь натянутые, тяжелые, неестественные. От такой вычистки и выработки его сочинения получали необыкновенную чистоту слога и ясность смысла. Как они читаются легко, в них нет слова лишнего! Отчего? От беспощадной вычистки. Прочитав ваши стихотворения и дав в себе сформироваться впечатлению от них, нахожу, что и вам необходим этот труд. Как ваши сочинения легко читаются! сказал Пушкину его знакомый. Оттого, отвечал Пушкин, что пишутся и вырабатываются с великим трудом. Смею сказать, что и я стараюсь держаться этого правила». 508 Эти последние слова объясняют нам, почему, говоря о сочинениях Преосвященного Игнатия Брянчанинова , считают эти последние замечательными не только по высоте и глубине излагаемого в них учения и по богатству собранных в них сведений, но также и по чистоте и художественной правильности его духовно-литературного языка. 509 Усердно трудясь над обработкой своих аскетических творений, прежде, чем познакомить с ними других, Епископ Игнатий не только сам много раз исправлял их, но и к другим, кому они были известны, обращался с просьбой – присылать ему свои замечания. Так отца Антония Бочкова он просил в одном из своих писем: «Постепенно читая «Опыты», не откажитесь записывать и ваши замечания. Укажите, что найдете неясным, неполным, неправильным, и, в свое время, сообщите мне. Стараюсь воспользоваться замечаниями, чтобы, сделать в книге пополнения и исправления». 510 В другом письме к нему же он говорил: «С искренней благодарностью приму замечания ваши... Признаю за особенное одолжение труд благонамеренных и знающих лиц, заключающийся в тщательном пересмотре «Опытов» и в сообщении мне замечаний, которыми постараюсь воспользоваться соответственно возможности моей». 511 Бескорыстный и нестяжательный во всем, никогда не заботившийся о материальных выгодах, этот Божий избранник и на сочинения свои никогда не смотрел, как на средство улучшить свое материальное положение; он писал их только для того, чтобы «подать голос» другим христианам, заблудившимся душой в многолюдном городе, – подобно тому, как можно заблудиться в обширном лесу, – чтобы голосом своим вывести этих заблудившихся на путь истинной жизни, ведущей к Небесному Отцу, как благодетельный звук церковного колокола выводит из лесной чащи. |
| И наоборот – признаком сознания своих грехов и покаяния в них является неосуждение ближних. Делай свое дело, какое тебе поручено, не входи в чужие дела, по возможности всегда молчи, никогда не переноси ничего другим, как камень в море, пусть тонут в тебе все слова, какие услышишь, всех жалей, всех прощай и в душе, и на деле, если случай будет. Не только спасение, но и мир душевный, и радость, и весь рай сокрыты в Господе Иисусе Христе. Чаще призывай Его святое имя, и сердце твое согреется и утешится. Имей мудрость, никогда не хитри. Все обнаружится в свое время, и что сеешь, то и пожнешь. Когда с Ю. будет перемена 20 ? Если еще не поздно, то посоветуй от имени прошедших этот путь отложить хотя до осени. А за лето пусть прочтет пятый том Игнатия Брянчанинова , побеседует с прошедшими этот путь, учтет время наше, даст себе отчет, в чем может выразиться истинное монашество при нынешних условиях, которые будут развиваться в том же направлении все больше и больше. Внешне это можно сделать когда угодно и где угодно за полчаса, а внутренне надо всю жизнь трудиться, чтобы хоть на старости год-другой быть капельку похожим на то, чем бы хотелось быть. Если будет внутреннее без внешнего, хотя в малой доле, то это неизмеримо дороже внешнего монашества без внутреннего. А так как последнее очень трудно дается, а внешнее будет обязывать в глазах людей соответствовать своей форме, то незаметно начнется лицемерие, фарисейство и... может быть, нравственная гибель. Этими словами я ни в коей мере не против его намерения, радуюсь его желанию, однако надо считаться со многими обстоятельствами. Диавол внушает часто очень благие пожелания не вовремя и не по силам, чтобы запутать и погубить человека и не дать исполнить хорошего намерения и в свое время. Нет никакого сомнения, что Ю. не знает еще нового пути, что у него много ложных мыслей, ожиданий, а может быть, и скрытых мирских расчетов, которые он не вполне и сам сознает. Опять повторяю: пусть изучает пятый том и исполняет по силе, тогда многое поймет. Пусть также обязательно прочтет письма епископа Игнатия во втором томе биографии его, составленной Соколовым. Обязательно пусть прочтет. Я не вмешиваюсь в чужую жизнь, но моя совесть понуждает меня написать то, что здесь написано. Многое еще можно бы сказать. Но пока довольно. Пусть не берет примера с других. Теперь люди все (в том числе и монахи) спасаются, по исполнившемуся предсказанию Антония Великого и других древних Святых Отцов, скорбями и, прибавлю от себя, внутренним монашеством, а не внешним, если у кого есть стремление к монашеству. Прочти это Ю. Я считаю преступлением со стороны «старших», что они без испытания, без указания пути принимают в монашество по личным расчетам. Уверен, что они этого не сделали бы в отношении к своим детям, а чужих не жалеют. |
| 3 . Историко-статистические результаты позволяют оценить общий масштаб научно-богословской деятельности КазДА. До преобразования 1870 г. КазДА каждые два года присуждала кандидатские и магистерские степени, начиная с первого выпуска в 1846 г., но эти работы были выпускными, квалификационными, хотя некоторые из них могли претендовать на вполне серьезную научную оценку. Что касается старшей – докторской – научно-аттестационной степени, то до 1870 г. КазДА лишь один раз ходатайствовала о присуждении таковой, причем «под занавес» действия Устава 1814 г. В 1869 г. по предложению и отзыву Казанского архиепископа Антония (Амфитеатрова) и ходатайству Конференции этой чести был удостоен ректор академии архимандрит Никанор (Бровкович) , магистр СПбДА (1851) – за сочинение, посвященное разбору католического учения о видимом главенстве в Церкви 63]. После 1870 г. Совет КазДА активнее других академических Советов присуждал ученые степени, как докторские, так и магистерские, ставшие уже не учебными, а учеными. На докторском уровне это не так заметно: за 1870–1918 гг. КазДА удостоила докторской степенью 43 богословов, в то время как СПбДА присудила 38 докторских степеней, МДА – 42, КДА – 23. Но на магистерском уровне эта активность Совета КазДА более заметна, а после преобразования 1869/70 гг., когда к магистерской диссертации предъявлялись полноценные научные требования, именно этот уровень свидетельствовал о динамике исследовательского развития. Так, за указанные годы Совет КазДА положительно оценил 130 магистерских диссертаций, Совет СПбДА – 101, МДА – 123, КДА – 99. В подавляющем большинстве случаев профессора и выпускники КазДА были патриотичны, то есть, представляли диссертации в свою родную академию, даже если преподавали в других. Так, именно в Совет КазДА представили свои докторские диссертации выпускники академии 1882 г А. А. Дмитриевский и 1890 г. И. И. Соколов хотя первый к тому времени уже более десяти лет успешно преподавал в КДА, а второй – в СПбДА. Поэтому количество степеней, присужденных КазДА, свидетельствует и о плодотворной научной деятельности ее выпускников. |
| Певч. книги поступали как вклады от приходящих на жительство и от жертвователей, но в большом количестве писались и в мон-рях. Существование собственной традиции создания певческих книг на Иргизе подтверждается как записями их создателей - иером. Трефилия (ОРКиР Зональной науч. б-ки Саратовского гос. ун-та. 2812. Л. VIII, 178, 227 об., Кон. XVIII в.), инока и головщика Гаврилы и подголовщика Иуды Иванова Аверина (БАН. Т. П. 625: Азбука, Октоих, Обиход. Воскресенский мон-рь, 1797 г. Л. 179 об.), инока Исаакия Донского (Пугачёвский краеведческий музей. 2398: Демественник. Спасо-Преображенский мон-рь, 1816 г. Л. 44), инока Антония (ОРКиР Зональной науч. б-ки Саратовского гос. ун-та. 139. Л. 84 об., 1817 г.), так и свидетельствами историков - Н. С. Соколова («Так называемые певчия книги, или ноты, писались большей частью в самих монастырях,- это искусство было довольно сильно развито на Иргизе, и в круг монастырского обучения входили между прочим уроки писанья крюков для певчих косым пером» - Соколов. 1888. С. 249; схожие сообщения оставили Н. С. Попов и Д. Н. Дубакин), П. И. Мельников (А. Печерский) («Наряду с слободскими рукописями стоят московские и иргизские, т. е. писанные в прежде бывших саратовских раскольничьих скитах» - цит. по изд.: Бобков Е. А., Бобков А. Е. Певческие рукописи с Ветки и Стародубья//ТОДРЛ. 1989. Т. 42. С. 448-451), М. Н. Тихомиров («Особенно охотно переписываются певчие книги - Октоих, Обиход, Праздники… Большинство рукописей такого содержания написано на Иргизе» - Тихомиров М. Н. Описание рукописей Иргизских монастырей: Ркп. Л. 5//ОР Самарской обл. универсальной науч. б-ки). С др. поповскими старообрядческими общинами наблюдается совпадение не только в догматических вопросах и чинопоследовании, но и в особенностях книгописания и книжного оформления. Большинство певческих книг предназначалось для частого употребления и имело скромное оформление - киноварную вязь и инициалы с травными элементами. Наиболее украшенными являются книги, предназначенные для литургии и праздничного богослужения. Стиль украшений не отличается особым изяществом, характерный прием - штриховка. Отдельные певческие рукописи имеют «старопечатный» стиль украшений чернилами без раскраски. В целом, как и для ветковских книг, здесь нетипично применение золота. Отдельные экземпляры пышно иллюминированы (ОРКиР Зональной науч. б-ки Саратовского гос. ун-та. 139: Обиход, 1817 г.; 2843: Ирмологий, 2-я пол.- кон. XVIII в.) в темной, густой и контрастной цветовой гамме. Крюковая нотация в иргизских книгах, как это типично для поповских старообрядческих толков, имеет пометы и признаки . Характерной чертой является более крупное письмо демественной нотации по сравнению со столповой. Текст песнопений истинноречный, что также характерно для практики старообрядцев, признающих священство. |
| Вскоре, в марте, этот указ подтвержден был новым строжайшим указом о том же предмете. Строгость указа и строгое исполнение его гражданским начальством побудили церковнослужителей, на последние средства, отдавать своих детей в духовные школы, состоявшие тогда большей частью при архиерейских домах. Повезла и мать-вдова своего Тимофея в город с той же целью, чтобы отдать его в школу. Но, по бедности своей и по случившейся тогда от неурожая хлеба дороговизне в содержании, она не могла отдать его туда, куда хотела. Поэтому, «для облегчения собственного пропитания», представила его на усмотрение гражданского начальства, – а оно назначило его к исключению из духовного звания и к определению в военную арифметическую школу. Но и тут братская любовь, по высшему распоряжению Промысла, спасла его от участи, столь не соответствовавшей будущему предназначению. Другой старший брат, бывший причетником в Новгороде, сжалившись над участью своего брата, упросил духовное начальство принять его в училище, обещаясь, при всей своей бедности, содержать его на собственном иждивении. Духовное начальство уважило его просьбу, – и 11 декабря 1738 года Тимофей был записан в школу с фамилией Соколовский. С этого времени труды удваивались для юного ученика. Ему приходилось трудиться и духовно и телесно. Учась в школе и упражняясь в занятиях дома, под надзором своего брата, Тимофей в свободные часы нанимался к огородникам копать гряды и так сам себе приобретал пропитание. Таким образом, еще не будучи подвижником, Тимофей уже предвкушал подвижническую жизнь. Но, из-за того, что, во-первых, от школьных занятий его отвлекала работа, а во-вторых, в многочисленном училище было мало учителей (при двух учителях было до тысячи учеников), целый год обучения прошел для него без особенных успехов. Впрочем, для него уже важно было и то одно, что в это время он успел выказать и свои дарования, и свое прилежание и благонравие. Почему, с устройством семинарии, в 1740 г., в монастыре св. Антония Римлянина, он, как один из надежнейших и лучших учеников, (в числе 200 лучших), был принят на казенное содержание. |
| 419 Объединяться с антихристианами и помогать в издании журнала, как это сделал Булгаков, ни Эрну, ни Свенцицкому совесть не позволяла. 420 При публикации в одном из документов (с. 43) им допущено 8 ошибок – начиная с даты и заканчивая подписями. 421 «Литераторы, произведения которых попадали для цензуры к Соколову, прямо вставали в тупик от его красных крестов, которые он ставил в рукописях не по существу, а просто для того, чтобы показать строгость цензора и выявить «недременное око», где ему чудилась крамола, колебание основ и разрушение существующего строя. Этот цензор не любил слов «гнёт, угнетение» – он думал, что в Российском государстве всё обстоит так благополучно, всем живётся так хорошо, что ни о каком гнёте, насилии и упоминать не следует. Он был человек совершенно необразованный, в цензуре мог применять только полицейские приёмы: не допущать и прекращать!» (Белоусов И. Царская «цедилка»//Цензура в России в конце XIX – начале ХХ века. СПб., 2003. С. 270–273). 422 С Эрном познакомилась осенью 1901; к концу 1904 написала драму, опубликовала рассказ (два издания), отличалась прекрасной грамотностью, была незамужем, воспитывала сына Сергея, твёрдой веры не имела (ОР РГБ. Ф. 348, к. 2, ед. хр. 47). 425 Эрн же избрал месть экономическую, отказавшись оплатить Ивашёвой перевод Флобера («Искушения св. Антония». РОБ. Серия 3); её неоднократные (начиная с 10 мая 1907) просьбы и призывы к совести действия не возымели. 426 Примечание Кейдана к этому месту (ВГ. 72) не содержит ни одного правдивого слова, искажён и сам текст письма. 427 «Ельчанинов весьма быстро насыщается, утомляется, охладевает и уходит, притом уходит почти грубо, во всяком случае – жестоко» ( Павел Флоренский , свящ. Детям моим. Воспоминанья прошлых дней. М., 1992. С. 201–207). 428 3 марта 1908 Ельчанинов писал Флоренскому: «…я признаю в дружбе и трагическую и жертвенную сторону, очень даже признаю и, не сочти это за наглость, считаю себя способным к этой стороне» (Новый журнал. 2007. 246). На деле сил не хватило даже на обычную порядочность. |
| Интересными были доклады «Боевой путь Патриарха Пимена», который представил вниманию участников Чтений протоиерей Николай Соколов, и доклад монаха Антония (Воеводина) о Псковской миссии Псково-Печерской обители. Хотя, наверное, можно сказать, что все доклады о знаменитых пастырях и архипастырях, проходивших ратное служение в годы Великой Отечественной войны, были содержательными и интересными. Мне вообще очень близка военная тема. Я родился в Белоруссии, в тех местах, где началась операция «Багратион». С детства читал книги о войне, в школе мы всегда торжественно отмечали День Победы. Мой отец был фронтовиком, но очень мало рассказывал о своих воинских подвигах, и, лишь повзрослев, я понял, что он не считал себя героем. Как и многие люди, прошедшие войну, он был счастлив уже тем, что остался жив, что не стал инвалидом… Ему было даже как-то стыдно перед погибшими товарищами за то, что из одного боя кто-то вышел живым и здоровым, а кто-то остался лежать на поле битвы. Фронтовики умели радоваться жизни, были очень неприхотливы, дорожили человеческим общением и, казалось, были готовы отдать последнюю рубашку тому, кто в ней нуждался. В наш век развития коммуникаций, интернета и разнообразных средств связи человек очень часто чувствует себя одиноким. Забери у него телефон, и он словно окажется в пустыне. А в те годы люди берегли обретенную с Победой возможность общения, для них было очень важно встречаться и говорить друг с другом глаза в глаза, от сердца к сердцу. — Последним пунктом в программе работы направления «Древние монашеские традиции в условиях современности» значилось обсуждение документов комиссии Межсоборного присутствия по вопросам организации жизни монастырей и монашества. Скажите, какие темы на этот раз разрабатывала Комиссия, которую Вы возглавляете? — В формате круглого стола Комиссия обсуждала две темы: о монашеских общинах в духовных школах и служении монашествующих на приходах. Для работы над первым документом мы пригласили к сотрудничеству людей, чья деятельность непосредственно связана с духовным образованием. К настоящему времени проект документа подготовлен, прошел обсуждение, теперь, учитывая поступившие предложения, рабочей группе предстоит доработать его и предложить как результат своей работы президиуму Межсоборного присутствия. |
| Теперь могу сообщить Вам действительное значение интересующего Вас моего не заезда в Сергиев Посад. Я очень торопился и у матери своей, которую считаю за умирающую, я был честно один с четвертью день; в Москве я был от поезда до поезда и потому мог посвятить Сергиеву Посаду 4 часа; еще сутки и 4 часа. Но Вы помните, много ли мог я встретить приветственного успокоения и утешения год тому назад, когда полтора дня, проведенных в Сергиевом Посаде, были временем лихорадочного лазания туда и сюда, — суетливая торопливость и переутомление! Ввиду всего этого нужно бы иметь какие-либо побуждения в Лавру. Но я их не имел, ибо был у Вас год назад, а имел действительно препятствия, которые выразил Василию Ал. Соколову в таких словах: «Едва ли начальству Академии приятен будет мой приезд». Мне на это никакого возражения не представили. А я разумел вовсе не антипатию и не то, чтобы считал Вас своим ругателем, а то именно, что мое появление в Академии вызвало бы опять овацию, да еще двойную — при студентах, которые черт знает что обо мне воображают, не видевши меня в глаза. По сей причине я и в Киеве был неспокоен душой и, узнав, что студенты просили Преосвященного ректора меня им показать, молил Бога о том, чтобы благополучно унести ноги из Киева. Знаю, что Вы не завистливый человек, потому что для этого слишком учены, но простите, владыко, некоторый избыток малороссийской подозрительности Вам не чужд, о чем свидетельствует конец Вашего письма, по коему видно, что Вы меня считаете пересмешником и злословником паче меры. Правда, это не Ваше только мнение, но многих меня не знающих людей или болезненно мнительных. Итак, судите сами: деликатно ли с моей стороны при всяком проезде чрез Москву являться в Лавру, в виде патриарха Никона из Нового Иерусалима, пожинать народные и академические восторги и величественно исчезать, оставляя своим преемникам молчаливый запрос: «Вот и кушай!» Я все это и говорил Вас. Ал., и если он передал Вам лишь вышеприведенные мои слова, то он плохой историк. Правда, мне весьма приятно видеть дорогое мне учреждение, и друзей, и Вас, владыко, вернее это никак не написать; я вам от души сочувствую невозможности поступить иначе, например в деле о почетно-членстве и т. п. А если сплетники любят передавать в извращенном виде всякое слово, могущее дать повод к неудовольствию, то пусть бы передавали и то, что говорится в противоположном смысле, а это во 100 раз более первого. Кроме того, надо помнить слово преподобного Максима Исповедника: «Никогда не считай своим другом человека, который сообщает дурные отзывы о тебе ближних», ибо, прибавим: такой человек или лжив, или легкомыслен, а, следовательно, не стоит доверия ни в том, ни в другом случае. Не хотелось бы верить, что этот человек В.А. Соколов. Если он, то придется переменить свое о нем мнение. Отец Трифон мог набрехать по-своему невниманию ко всему, что не касается лично его и его родственников, и перепутать, а если В.А., то это очень худо. |
| 519 Часть 1, вопрос 100, – По-гречески последнее выражение читается так: μ γνμην ποφασισμνην τον ν τ γισ;, a в славянском переводе это передано таким образом: „с мыслию изреченою еже освятити тую“ (т. е. „тайну“)“. 520 Kimmel I, 454. – В славянском переводе это выражение передано несколько иначе, а именно: „по нужде же может быть совершено и простым человеком, но только православным и притом понимающим важность Божественного крещения. 521 См. напр. курсы богословия архим. Антония, архиеп. Филарета, еп. Сильвестра, еп. Иустина и „Беседы о седьми спасительных таинствах еп. Евсевия. 526 Рукописи библиотеки Московской Духовной академии. Академические чтения по догматическому богословию 51, стр. 1 и 91, стр. 4. 537 При современном печальном религиозном состоянии и сильном распространении атеизма в некоторых местах западной Европы, едва ли кто решится утверждать, что подобные явления совершенно невозможны. 541 De Schismate Donatistarum lib. V cap. IV et VII. – Migne ser. lat. tom. XI, pp. 1052–1053, 1058. 542 Commentarius in S. Matthaeum Evangelistam. Homil. L, n. 3. – Migne ser. gr. tom. LVIII p. 507. 544 Слово 40. На святое крещение. Творения ч. III, стр. 298–299. – Перевод Моск. Дух. Академии, изд. 1844 г. 547 Baptismum christi nulla perversitate hominis sive dantis sive accipientis, posse violari, – De baptismo contra donatistas, lib VI. cap. I, n. 1. – Migne ib. p. 197. – Cp. также: Epistola LXXXIX, n.n. IV, V, – Migne XXXIII, p. 311: – Contra epistolam Parmeniani lib II. n. 23, – Migne XLIII, p. 67: – Contra Cresconium. lib. III. сар. VIII, IX. – Migne ib. p. 500 и др. 555 Epistóa ad Jovianum. – Migne ser. lat. ΙΙΙ, p. 1081–1083. Срав. Cartha ginense Concilium. Ibid p. 1038–1043. 563 Письмо к Никопольским пресвитерам. Перев. Моск. акад. Творений ч. VII, стр. 173. Сергиев посад 1892. – Срав. Деяния Вселенских соборов. Перев. Каз. академии. Т. VII, стр. 120. – Казань 1875. 565 Sententiae episcoporum LXXXVII, de haereticis baptizandis. – Carthaginonse concilium sub Cypriano septimum. Migne ib p. 1051–1052, 1055–1057. |
| В этой концепции бросаются в глаза некоторые исходные посылки, вызывающие недоумение. Из чего, например, видно, что мир возникает из множества раздробленностей? Не стирается ли в этой теории граница, отделяющая человека от мира природного? Не выводится ли несовершенство человека из несовершенства природы? Только по одной причине: природа несовершенна – поэтому и человек несовершенен. Там был грех (еще не человеческий, а природный), а потом он переходит на человека. В природе нет греха, там есть понятие страдания. Когда страдает какое-то животное, мы это чувствуем и молимся даже за него. Ведь это тоже живая душа, и Господь видит его страдания. Богословы Запада вообще буквально истолковали слова Христа: идите и говорите Евангелие всей твари. В симфонии Малера (есть такой композитор) есть такая часть: «Проповедь Антония Падуанского рыбам». Он приходил и говорил рыбам, и они слушали его. Так что мир животный тесно связан с человеком, и владыка твари может распоряжаться жизнью животных и, конечно, вправе просить у Бога милости для животного мира. Таковы четыре типа истолкования догмата о грехопадении. Первое толкование освобождает нас от рабства перед буквой. Второе утверждает событийность падения (т.е. это не абстракция, а конкретное событие). Третье связывает несовершенство мира с грехом и свободой, а четвертое рассматривает падение в контексте всей мировой эволюции. Думаю, что каждый из вас должен в себе самом смоделировать собственный подход к этому событию на основе всего вышеизложенного, включающего и православную точку зрения. Так все-таки была ли эволюция? Кто-то говорит, что была, а кто-то – что не была. Сейчас есть эволюция на земле? Я согласен с тем, что сейчас ее нет. Слово «эволюция» я отождествляю со словами «Божественное дыхание», когда говорится: «И Дух Божий носился над водою» и сообщал природе определенные силы для ее развития. В Библии говорится, что производит земля и вода. И только акты творения жизни и творения человека в себе самих содержат возникновение принципиально нового. Во всем остальном я вижу премудрость Промысла Божиего, который вел процесс мироздания к определенному моменту – появлению на земле человека. Что такое я? Что такое мы все? Мы – прах земной. После смерти наши тела превращаются в прах земной. Я много раз убеждался в этом, беря в руки песок, который мы выкапываем из могил. Копают могилы и думают: вот-вот сейчас появится захоронение. Но ничего не остается. Проходит какие-нибудь 50–60 лет – и остается один только желтый песок. В этом песочке могут быть маленькие фрагменты костных останков, иногда какие-то вещи. То есть от человека остается чистый песок – прах земной, в который человек в конце концов приходит и из которого он взят. |
|
|
