| Антония и его единомышленников: оно построено на принципе обожествления власти и порядка во что бы то ни стало, хотя бы «пулями и плетьми», и, сколько бы они ни приводили текстов Св. Писания в своих проповедях, оно не станет от этого более христианским. Мы не потому повели речь о слове еп. Антония, чтобы опасались, что оно может иметь успех и оказать вредное действие своими идеями. Этого опасаться нет никаких оснований, но существует опасность совершенно другого рода: эта и подобные «подделки» христианской политики легко вводят в соблазн, принимаются за подлинник, становятся аргументом против религии. Нужно поэтому всеми силами бороться, бороться во имя религии, с этим противозаконным соединением проповеди Московских ведомостей, проповеди насилия, самовластия, угашения духа с религией любви и свободы. Нам уже приходилось отмечать 462 , что монашески-византийское христианство типа еп. Антония и индивидуалистическое христианство Л. Толстого, при всей бездне, существующей между ними в догматическом отношении, сходятся в отрицании активной общественной деятельности. И то и другое учение есть учение о личном спасении, о личном усовершенствовании – и только, причем общественная программа в одном случае выражается в пассивном преклонении пред «предержащей властью», в другом – в проповеди неделания (соединяющейся, однако, с самой резкой и радикальной критикой существующего). В этом смысле не случайным, но глубоко знаменательным представляется нам совпадение, что того же 2 марта, когда в «Московских ведомостях» появилось слово еп. Антония, в «Русских ведомостях» было приведено изложение статьи Л. Н. Толстого в «Times», посвященной вопросу о современном общественном движении. Толстой высказывается против него, так как благо людей зависит, по его убеждению, не от изменений государственного строя, а от собственного нравственного и религиозного усовершенствования. «Вместо того, чтобы освобождать других, надо освободить прежде всего самих себя, а политическая деятельность несовместима с делом нравственного самоусовершенствования. |
| Кирилл объявил себя на все готовым и 8 мая подписал грамоту, которая вся была направлена против тех документов, какие вручены были им незадолго перед этим московским послам; в этой новой грамоте московский духовный совет по-прежнему объявлялся незаконным, и все распоряжения его неправильными; грамота Амвросия от 28 окт. по-прежнему называлась подложною; окружное послание и приемлющие его предавались проклятию, мирные грамоты Кирилла, как подписанные (будто бы) «нощию, понеже посланники его к тому понуждали; которую строку читали, а которую пропускали», – уничтожались как «обманные и ложные», и напротив восстановлялись в полной силе все прежние акты и распоряжения Кирилла. Получив в свои руки этот драгоценный для себя, но позорный для Кирилла, документ, Крючков занялся потом судьбою привезенного с собою ставленника на московский епископский престол. Немедленно он перевез Антония из Грубного в Белую Криницу, где этот последний в одном храме секретным образом и посвящен был Кириллом во диакона. Но тут в самом храме все участники этого дела застигнуты были врасплох «людьми благонамеренными» Белой Криницы, которые видели в этом деле много нехорошего для своего согласия, и потому решились воспрепятствовать ему. Правда, воспрепятствовать окончательно посвящению Антония им не удалось, но за то они сейчас же потребовали от Крючкова, чтобы он немедленно убирался с новопоставленным диаконом из митрополии, что Крючков и должен был сделать. По удалении из Белой Криницы, было найдено более безопасное место, чтобы докончить дело посвящения Антония. Но прежде этого он оставил пока Антония снова в Грубном, а сам отправился в Москву, чтобы обнародовать там полученную им, от Кирилла грамоту от 8 мая. Прибытие его в Москву было как нельзя больше вовремя. Филарет и Пафнутий возвратились в Москву с мирными грамотами незадолго перед этим, и еще не успели обнародовать «мирной грамоты» Кирилловой. Явившись в Москву и имея в виду ослабить всякое впечатление от мирных грамот, Крючков немедленно распространил во множестве экземпляров привезенную с собою грамоту, сам ездил с нею по Гуслицким селам и весям и читал ее во всеуслышание с разного рода комментариями 170 . |
| В полночь на 16-е число писал мн опять преосвящ. Леонид: «Не возьмете ли на себя труд сказать члену (1-й экспед.) консистории, что владыке благоугодно, чтобы: и нашим письмоводителям назначено было увеличение жалованья из 2400 р. назначенных на усиление консисторских канцелярских окладов». В Московском Обществ древне-русского искусства, коего я состоял действительным членом, возбужден был около этого времени вопрос о происхождении хранящихся в Московском Успенскомм соборе свящ. сосудов, известных под именем сосудов Антония Римлянина 367 . По этому поводу я сносился с известым ученым профессором К. И. Невоструевым и преосвящ. Аполлосом 368 епископом Старорусским, викарием Новгородским. На мой вопрос по этому предмету г. Невоструев сначала отвечал от 17-го октября: «Ни в изданном о. Макарием 369 житии преп. Антония Римлянина, ни в приложенной вами в Син. библиотеку описи имущества патр. Филарета об Антониевых сосудах не упоминается. О. Макарий, правда, сделал указание на г. Снегирева 370 , но более ничего». Затем писал он мне от 11-го ноября: «Снявши копии с сих документов, самые документы при сем честь имею с благодарностью возвратить вам. Г. Филимонов , как оказалось, по соображению лишь в заглавии книги, из коей заимствовал, документа, поставил 7140 год, и охотно хочет переменить на 1627 от Р. Xp., если докажется, что И. M. Снегирев 371 при описании сосудов преп. Антония Римлянина неошибочно выставил этот год соборной описи, в настоящее время впрочем уже не существющей; да и неизвестно пока, справедливо ли он ссылается на нее, не имеет ли он в виду той же самой в Оружейной палате книги на которой основывается Филимонов. Во всяком случае впрочем без дальних справок возникают сомнения в тожестве сосудов по этой записной книге c соборными преп. Антония Римлянина». К преосвященному Аполлосу обращался я с письмом, от 25-го октября, следующего содержания: «Преосвященнейший владыко, милостивый архипастырь! С соизволения высокопреосвященнейшего Московского Филарета, имею честь обратиться к вашему преосвященству с покорнейшею просьбою. |
| Глубокое уважение и любовь, которые снискала себе игуменья Антония со стороны многих представителей различных слоев светского общества, особенно ясно и, так сказать, публично выразились в день празднования матушкой двадцати пятилетия служения ее в сане игуменьи – 22 октября 1886 года. В этот день в торжественном собрании в кельях матушки многих светских и духовных лиц, явившихся на это торжество, известный литератор Михаил Никифорович Катков поднес юбилярше адрес, прочитанный тайным советником Павлом Николаевичем Зубовым, следующего содержания: «Ваше Высокопреподобие, Высокопреподобнейшая мать игуменья Антония! Мы, Ваши почитатели, собрались ныне в сей знаменательный день двадцати пятилетия Вашего игуменства вокруг Вас, чтобы вместе с Вами разделить радость о милости Божией, осеняющей Вас, и помолиться Господу, дабы Он продлил дни Вашего полезного и назидательного служения и увенчал Вас пятидесятилетием. Обращаясь к Вам, высокоуважаемая матушка, ныне с искренним словом приветствия, мы не смеем касаться тех сторон Вашей внутренней жизни, которые покрыты для нас завесой Ваших произнесенных пред лицем Божиим обетов, – тех достоинств, которые, как добрый плод иноческой жизни, добровольно Вами подъятой, составляют личное достояние Ваше, а для нас неприкосновенную святыню: не нам, людям мира сего, входить в их оценку, их зрит с неба Сам Господь, внимающий рабам своим и помогающий ищущим спасения. Но мы знаем, убеждаемся опытом, что и в жизни иноческой есть многое, что пробивается и из-под этой монашеской завесы, что мы в праве назвать общественностью, и это-то невольно влечет к себе, невольно обращает наше внимание и пробуждает чувство уважения к Вам: говорим о живой, видимой, многоплодной Вашей деятельности на пользу обители и в наше назидание. Мы убеждены, что двадцати пятилетие Вашего игуменства, при помощи Божией, ознаменовано явно таким характером служения, и самые стены обители не в силах укрыть этого от взоров мира. Видимо, Промысел Божий, постепенно возвышая Вас от простой инокини до сана игуменского, как избранное орудие для полезного служения, охранял Вас и вспомоществовал Вам. |
| Именно митрополит Антоний познакомил ее с англичанином, православным священником Христофором Хиллом, и они работают в хосписе вместе уже седьмой год в условиях, которые священник считает «близкими к военным» (с той лишь разницей, что на войне все же есть надежда, что «смерть когда-нибудь кончится»). О. Христофор тоже остановился на теме молитвенного молчания: «В хосписе слова не помогают, надо развивать умение слышать, что владыка Антоний делал гениально». Священник рассказывал о своем трудном опыте: как он учится понимать боль человека, слышать именно боль в обиде, агрессии, унынии, и «принимать» эту боль; о том, насколько популярны в хосписе книги митрополита Антония, наследием которого руководствуется директор I Московского хосписа – Вера Миллионщикова. Участникам конференции важно было услышать размышления священника об исцелении, которое, по митрополиту Антонию, не обязательно связано с излечением от болезни, но с обретением целостности человека, соединившегося с Богом, часто – через смерть. Конечно, в хосписе немыслима пропаганда эвтаназии – о. Христофор коснулся этой темы, видимо, отвечая на некие домыслы. «Хоспис – это не место умирания; это место, где человек достойно живет до самой смерти, и мы не имеем права вмешиваться в этот процесс», -- сказал он. «Чем больше будет хосписов, стоящих на принципах митрополита Антония, тем лучше будет для России», -- отметил он в заключение, и эти слова из уст священника-практика не звучали пафосно. Известный психолог Федор Василюк посвятил свой доклад категории понимания у митрополита Антония. По словам психолога, у владыки был особый дар не объяснения, но понимания – «всей душой и всем собой», «дар быть ближним». Однако сближение с человеком всегда несет в себе риск: «Так неудобно быть с ближним; гораздо лучше быть с «дальним», а еще лучше – со «средним». Митрополит Антоний принимал этот риск, т.к. в основе его понимания был опыт встречи с живым Христом: как Его он увидел в отрочестве «на расстоянии вытянутой руки», так и другого человека он был способен видеть именно на этом расстоянии, оптимальном для полноты общения. |
| – А, может быть, у вас есть какая-то любимая, самая близкая мысль, слово митрополита Антония? –Конечно, «Встреча». Нет христианства без личной встречи с Богом. Если нет переживания, что Бог здесь сейчас с тобой, если нет желания быть вместе, христианство становится только теоретизированием. Встреча – это, действительно, самая важная мысль. – В личности, в проповеди митрополита Антония удивительным образом сочетались традиция, которая подразумевает определенные устои, рамки, и свобода… Карина Черняк: Здесь нет противоречия! Между традицией и свободой – кажущееся, навязываемое кем-то противопоставление. Потому что, там, где Христос, там и свобода. И когда пастырь ведет ко Христу, то он открывает перед человеком дорогу Евангелия, а не путь ограничений и запретов… Конечно, все мы бесконечно падаем, соблазняемся – кто славой, кто богатством, кто властью и прочими искушениями, о которые тысячелетиями человек спотыкается. И все же, у нас есть свет в конце тоннеля! – Вы, Андрей, – катехизатор, Вы, Карина, – с детьми всю жизнь работаете, вам всю жизнь приходится входить в общение с людьми. А вы пытались понять, каков ключ в общении был у митрополита Антония? Андрей Черняк: Я думаю, что у владыки это в большей степени выражалось в его языке. Он разговаривал совершенно потрясающим, изумительным русским языком, не замусоренным какими-то терминами. Он разговаривал языком, который понимают все нормальные люди. Он и с детьми разговаривал на том же языке, что и со взрослым, без всяких скидок. Он не употреблял специальных религиозных терминов, церковнославянизмов. В течение многих лет он выступал по радио на станции, которая вещала на Советский Союз, в своих проповедях он не мог говорить с использованием терминов, он говорил словами, которые понимали все. Он, скорее говорил не «благодать», а «милосердие», «любовь», «дружба», «встреча». Но эти слова выражали то, что было в его сердце… Карина Черняк: Его ключ – собственный опыт. Я, как учитель, могу сказать, что мы часто забываем, какими мы сами были в детстве, и предъявляем к детям, к подросткам те требования, на которые сами никогда не могли ответить. А владыка очень хорошо помнил себя в этот период жизни, помнил свои переживания на каком-то очень глубинном уровне, и поэтому он легко входил в общение с подростками. Нет, он никогда не «становился на корточки», разговаривая с ребенком, просто он умел выходить на такой уровень разговора, который был понятен и ребенку, и молодому человеку, и взрослому. Он входил в поле общения каждого. |
| Вы спросите, может быть: почему Павлу так хотелось послать Антония епископом в Россию? разве он не видел из поступка Антония по поводу Четиих-Миней, как крепки в нем беспоповские убеждения? О убеждениях Антония Павел мог думать, что со временем он оставит их; а пользы от него в России Павел мог надеяться большой. Он, конечно, предполагал, что когда Антоний, бывший казначей столь знаменитого у беспоповцев Преображенского Кладбища, приедет в Россию архиереем, за ним беспоповцы потекут рекой. Но эта надежда не оправдалась. Беспоповцы не только не потекли за Антонием рекой, но даже никто из них, кроме некоей Тихоновны, его кумы, к поповцам не перешел. А это случилось по следующим причинам. Во-первых, Антоний был определен в казначеи на Преображенское Кладбище не по желанию самих кладбищенских и не за какие-нибудь услуги Кладбищу, а только из уважения к Федору Алексеевичу Гучкову. Во-вторых, он никакой начитанности книжной не имел, даже и грамота его не соответствовала кладбищенской, как это беспоповцам хорошо было известно: он не умел прочитать по надстрочным знакам не только канона, но и псалма; над его чтением все кладбищенские, кто слышал, смеялись. Повернее читать его учили уже в Австрии в беспоповском монастыре. Вообще, к его начитанности кладбищенские и все московские беспоповцы никакого доверия не имели, потому и переход его никого в религиозных убеждениях поколебать не мог. А притом вспыльчивость его и привычка употреблять иногда слова неприличные многих от него отвращали. Известна была еще его наклонность к честолюбию: она-то и заставляла его изменять даже свои религиозные убеждения, что доказывается его переходом без всякого рассмотрения из православных в беспоповцы, потом из беспоповщины в поповщину, и всем его поведением в отношении к Окружному Посланию. Имел Антоний и добрый нрав – не копить денег, что, как слышно, было в нем до самой его кончины. Нужно прибавить еще, что истребленная Павлом в Белой-Кринице моя выборка из «Щита» об Австрийском священстве, скоро появилась в печати (было напечатано в Пруссии, в нашей типографии, пять тысяч экземпляров) и проникла в дальние концы России: она также много способствовала тому, что удержала беспоповцев от последования примеру Антония, и даже некоторых из поповцев уклонила в беспоповщину. |
| Андрей. В своих приветствиях достопочтенные отцы выразили чувства глубокого уважения как к личности матушки, так и к ее многоплодной деятельности но управлению обителями, а также и свои сердечные пожелания, чтобы Господь Бог продлил дни ее жизни и еще на многие лета. Из преосвященных иноепархиальных, не связанных с игуменьею Антонию делами службы, но сделавшихся после случайного знакомства весьма близкими к ней, укажем прежде всего на Киевского митрополита Платона. Познакомились игуменья Антония с Киевским святителем через одну из своих племянниц ныне уже покойную дочь ее сестры Пелагеи Николаевны – Марию Константиновну Прохорову. По смерти своих родителей, Мария Константиновна, движимая своим религиозным чувством, поселилась у стены святой обители Киево-Печерской Лавры, снявши домик недалеко от лаврских врат. Здесь эта раба Божия, как называла ее покойная матушка Антония – проводила время в неустанной молитве и в благотворительных заботах о нуждающихся паломниках святой обители, из которых многие, прошедши сотни, а иногда и более тысячи верст почти без гроша в кармане, питаясь именем Божием, нуждались в особом о них попечении. Обративши на себя внимание такою жизнью и деятельностью наместника Лавры архимандрита Иллариона, впоследствии епископа Полтавского, Мария Константиновна скоро снискала его расположение, развивавшееся все более и более по мере того, как отец наместник ближе узнавал эту истинно христиански настроенную личность. Со своей стороны Мария Константиновна отвечала благоговейным почитанием сана, которым был облечен отец Илларион, уважением к его высоким душевным качеством и посильною помощью в его заботах о нуждающихся паломниках. Состоя в переписке с высокочтимой и глубоколюбимой тетушкой своей игуменьей Антонией, и нередко посещая ее в Москве, Мария Константиновна положила начало дружеским отношениям сначала между матушкой и отцом Илларионом, отношениям, продолжавшимся до конца жизни матушки. Познакомившись затем через отца наместника и заслуживши также внимание и Киевского владыки-митрополита Платона, Мария Константиновна сочла своим долгом познакомить с матушкой и последнего. |
| К. Прохорову еще до получения им епископского сана, когда он состоял наместником Киево-Печерской Лавры, которую матушка в течение своей жизни посетила три раза. В бумагах матушки сохранилась очень большая связка писем к ней преосвященного Иллариона превосходящая своим количеством письма других к ней лиц. Из чтения этих писем ясно видны – уважение Преосвященного Иллариона к высоким душевным качествам игуменьи Антонии, сердечное расположение к ней и чувства глубокой благодарности к заботливо-внимательным отношениям матушки к нему. В продолжение многих лет переписки с матушкой Преосвященный поставлял для себя приятным долгом в великие праздники и день тезоименитства матушки присылать ей свои сердечные поздравления и молитвенные положения. Живя в главном промышленном центре России – Москве, игуменья Антония много оказывала помощи Преосвященному Иллариону в его обширной хозяйственной деятельности как в Киеве, так и в Полтаве, принимая на себя исполнение различных заказов для него. Многочисленные письменные благодарности Преосвященного за таковые заботы матушки доказывают нам, как много было оказано ею Владыке услуг в этой области. В последний год жизни матушки в Полтаве последовало открытие при Сампсоньевской церкви у так называемой Шведской могилы Сестричного Братства, поставившая своею задачею служить братии Христовой по Его заповеди: напитать алчущего, напоить жаждущего, послужить больному, особенно же приютить и успокоить странника, бедного и неимущего в подражание Сампсону странноприимцу, покровителю бранного Полтавского поля. 32 Первою в списке учредительниц этого Братства, так сказать, душою его была М. К. Прохорова, перенесшая в Полтаву своею благотворительную деятельность. Игуменья Антония приняла близко к сердцу деятельность Сестричного Братства и прислала ему свою посильную лепту, за что получила от Преосвященного Иллариона и членов нового Братства сердечную благодарность. – В день 25-летняго юбилее матушки Преосвященный Илларион прислал ей поздравительное письмо. |
| Макария и других источников XVI века о дне смерти Преподобного Антония. А между-тем в указателях хронологическом и алфавитном, при декабрьской книжке «Русских Святых» (стр. 1 и 2), днем смерти Преподобного Антония показано 10 июля и в выноске сказано: «указываемое здесь число означает, как и в других случаях, то число, под которым помещено житие святого». Указываем на это противоречие, чтобы избавить других от напрасных поисков в июльской книжке. Когда у нас стали праздновать память Преподобного Антония 10 июля – не знаем, но Лавра праздновала этот день еще в XVI веке (Русск. Святые, май, стр. 76–77, примечание 93). Отчего вышло такое изменение в праздновании кончины Преподобного Антония, – да разрешат могущие. 9 Газеты донесли к нам весть, что вся библиотека Преосвящ. Филарета, все его рукописи завещаны им в пользу Черниг. Семинарии; надеемся, что редакция Черниг. Епарх. Известий не замедлит напечатать каталог этих сокровищ: между ними должно быть много редкого, чрезвычайно-замечательного. Думаем так, между прочим, на основании подаренной им семинарии в 1866 году книги «Rerum Moskoviticarum auctores varii… etc. Francofurti.M.D.C.» (См. Черн. Епарх. Известия 1866 г, 10, часть ОФФИЦ., стр. 164.) 10 В дополнение к собранному им запасу, мы охотно изъявляем желание принести с своей стороны немалую долю поправок и дополнений ко 2-й части «Обзора», как напечатанных, так и еще не бывших в печати. Предлагаем наше желание вниманию редакции «Черниговск. Епарх. Известий» и надеемся, что она, из уважения к памяти Преосвящ. Владыки, даст место нашим заметкам на страницах своего издания. 11 См. его отношение к г. Обер-Прокурору Св. Синода о книге А. Суворина: «Боярин Матвеев» М. 1864 года (Черниг. Епарх. Известия, часть неоффиц. 1866 г. 14, стр. 254–256). 12 О жизни и служебной деятельности Преосвящ. Владыки мы нигде не встречали никаких сведений, исключая несколько слов о его ректорстве в книге : «Пятидесятилетие Московской Духовной Академии», М. 1864 г, да в статье: «об открытии в Харькове училища для девиц духовного звания» (Харьк. Губ. Вед. 1856 г., ч. Неоффиц. 36) об его участии в этом деле. Портреты его, изданные при сочинениях, указаны нами в хронологическом списке. Не знаем, был ли помещен портрет его в известном издании Мюнстера: «Портретная галлерея русских деятелей» и в издании г. Красовского: «Портреты духовных лиц». В Харьковской Семинарии мы видели превосходный поясной портрет его, в натуральную величину, писанный масляными красками и необыкновенно похожий. 15 Современный Листок 1866, 66. Голос 228; Северн Почта 179; Весть 68; Душеполезное Чтение 9. Читать далее Источник: Полтава. в типографии бр. Н. и П. Пигуренко 1866. Поделиться ссылкой на выделенное |
|
|
