| Между тем сестры труждающиеся, т.е. занятые монастырскими послушаниями – в кухне, просфорне, а также рукодельных мастерских, почти не имели времени поработать на себя. Поэтому игуменья Антония для этих труждающихся сестер шила одеяние на монастырский счет и, кроме того, выдавала им деньги на чай с сахаром и разные мелкие расходы. Но и сестры, имевшие за исполнением монастырских послушаний более свободного времени, которое они и употребляли на работы в собственную пользу, точно так же испытывали иногда нужду в средствах, – при отсутствии, например, заказов на работы или же по болезни. Игуменья Антония находила возможным замечать такие случаи нужды своих сестер и всегда вовремя приходила к нуждающимся на помощь. Наблюдательность ее в таких случаях была настолько велика, что вызывала в сестрах удивление и по справедливости была считаема ими прозорливостью. Окружавшие ее лица передают не мало таких случаев. «Мне пришло на мысль, говорила игуменья Антония, послать такой-то сестре денег или чаю с сахаром, я думаю, что она нуждается», и отправляла посылку с своей келейной, но секретно, чтобы не возбудить в ком-либо зависти. Оказывалось, что сестра действительно находилась в затруднительном положении, со слезами она принимала посланное, говоря: «матушка провидела мою нужду». Особенным вниманием матушки Антонии пользовались более молодые и более старые из сестер. Первые чаще других нуждались потому, что были менее опытны и менее искусны в работах; кроме того, игуменья Антония боялась того, как бы менее терпеливая в перенесении житейских невзгод молодежь не стала тяготиться монастырскою жизнью, и поэтому всегда говорила, что молодых надо поощрять. Престарелые же сестры, конечно, не имели уже и сил много работать и употребляли, при том, менее времени на добывание себе средств потому, что были более привержены к молитве, чем молодые, и более изнуряли свою плоть бдением и пощением. На последнее обстоятельство игуменья Антония обращала особое внимание и часто говорила сестрам: «беречь надо старушек, надо всегда помнить, что, может быть, за их молитвами мы только и живем-то». |
| Последняя тема была продолжена человеком, которому читатели митрополита Антония обязаны возможностью знакомиться с его трудами. Руководитель фонда " Духовное наследие митрополита Антония Сурожского " , переводчик и издатель его трудов Елена Майданович сообщила об обширной издательской деятельности фонда, о растущей востребованности его книг, об обеспечении этими книгами пенитенциарных учреждений в России. Она отметила также, что многие беседы еще не опубликованы, а тексты на немецком, французском и других языках, которыми также пользовался митрополит Антоний, еще не найдены и ждут своих переводчиков. К 100-летию митрополита Антония поставлена задача подготовить его подробное жизнеописание, а также издать сборник памяти его духовного отца – архимандрита Афанасия (Нечаева). Оживленную дискуссию вызвало сообщение известного библеиста Анны Шмаиной-Великановой (РГГУ, Москва) " Насилие и жертва в богословии владыки Антония " . Изложив еще неопубликованный доклад пастыря на эту тему, докладчица обратила внимание на " двойственность насилия " как отправную точку его размышлений: насилие можно понимать не только как " нарушение целостности " в широком смысле, но и как насилие над внутренним " ветхим человеком " для каждого христианина. Филолог-славист Аврил Пайман (Великобритания) много лет была духовной дочерью митрополита Антония. Она предложила посмотреть на фигуру пастыря с неожиданной стороны: по ее словам, в разных странах, в том числе – в Англии и в России он воспринимался как иностранец. Так, немногие знают, что по прибытии в Англию в 1949 г. молодой православный священник, лояльный к Московской патриархии, считался " агентом СССР " , а после совершенного им богослужения в храме всякий раз переосвящали алтарь. Однако это не помешало будущему митрополиту создать из " маленького, как будто доживающего свой век " прихода целую православную епархию, " открытую всем, где каждый мог найти Бога и выразить свою веру на любом языке " . " Иностранцем " оказался митрополит Антоний и в горячо любимой им России, где в церковных кругах его ценили, прежде всего, " за хозяйственные успехи " (создание епархии), как сам он говорил. Несмотря на это, а также на неприятие многими в России его богословия и даже " обвинения в ереси " , митрополит Антоний " сумел сохранить нравственную независимость и во многих случаях установить личные дружеские отношения с иерархами в России " , вспоминала А.Пайман. Упомянув о нестроениях в Сурожской епархии в последние годы жизни архиерея, когда, по ее словам, новые прихожане из России стремились превратить храм в " национальный клуб " , не принимая " манеру служить " митрополита Антония, докладчица отметила, что он оказался " иностранцем " в созданном им доме. Последнее пристанище митрополит Антоний, желавший быть похороненным в России, также нашел в Англии, на " неправославном " кладбище, рядом с матерью и бабушкой. " Он так и закончил свою жизнь чужестранцем " , – – завершила А.Пайман. |
| Еще до издания Окружного Послания Пафнутий, под влиянием другого Пафнутия, Коломенского, с которым находился в близких отношениях, вместе с Ксеносом и «логофетом» Семеном Семеновым, выступил обличителем еретических мнений, содержащихся в «Уставе» Павла Белокриницкого (которые возобновил теперь ересеучитель Швецов) и настоял на издание против них соборного определения, восстал также против некоторых фанатических мнений и действий Антония 4 . Окружное Послание он принял под свою защиту, как только увидел двусмысленные, а потом и явно враждебные к нему отношения Антония. В возникшей затем борьбе между окружниками и противуокружниками он постоянно являлся горячим сторонником первых, и для защиты их интересов предпринимал даже путешествие за границу, в Австрию и Турцию, на составлявшиеся там раскольнические соборы по делу Окружного Послания. О всем этом в свое время мы писали много и подробно. Ведя борьбу с противуокружниками, Пафнутий не переставал также обличать и тайного сторонника их – Антония Шутова, который сделался наконец его личным врачом. В обличение Антония писал он письма к разным лицам и целым сочинения, весьма искусно и с большим знанием святоотеческих писаний. Одно из таких сочинений, под названием «3амечания уклонений от иерархического порядка, учиненных архиепископом Антонием по одноличному своему произволу», мы напечатали в приложениях ко второму выпуску «Современных летописей раскола», изданному в 1869-м году. Антоний был до крайности раздосадован обнародованием этого сочинения, в котором со всею очевидности обличены его лжеучения и разные антиканонические действия, запечатленные беспоповским характером. Сознавая вместе с тем настоятельную нужду оправдаться как-нибудь против обвинений Пафнутия, он поручил заняться этим, поступившему в его канцелярию и начинавшему уже приобретать значение, Онисиму Швецову, который и составил от имени Антония «Отзыв на письмо г. Пафнутия, епископа Казанского». Пафнутий с своей стороны не остался в долгу: он составил «Замечания на отзыв Московского архиепископа Антония». |
| В конце предисловия замечено: «двоестрочие книги сея хранографа соста (sic) от некоего боголюбивого мужа и всякия духовныя любви исполнена Антония Подольского к некоему непотребну и грешну мужу, его же имя зри в предчинных буквах в сем двоестрочии». «Заметку эту, говорит г. Попов, мне кажется следует понимать так: Антонию Подольскому было поручено, как лицу известному в книжном мире, составить двоестрочие к хронографу» 490 . Некоторые места этого предисловия обнаруживают в Антонии писателя с отвлеченными замашками. Но будучи человеком довольно образованным, Антоний не отличался нравственною безупречностью. Сам он сознается, что ему не чужд был порок пьянства. Так, в слове о пьянстве он говорит: «от них же (пьяниц) первый есмь аз», или: «где тя учиню, о подобный мне пьяница». Конечно, и этот отзыв Антония о себе можно бы объяснить его смирением или посмотреть на него, как только на риторическую прикрасу, если бы не было других указаний в том же роде. Наседка впоследствии, обличая Антония, очень часто упрекает его за пьянство. Живя в Москве, Антоний стяжал себе авторитет учителя. И вот такой-то человек выступил в роли обличителя ереси, когда таковая была признана собором за исправителями. Московские люди доверчиво относились к обличителю, «зря в него, как в зеркало». Но его речи далеко не чужды были многих заблуждений. Все свои богословские рассуждения по поводу слова: и огнем Антоний собрал в одно большое сочинение, как это видно из слов Наседки к Антонию: «и ты о огни раздельшемся много собрал еси писания на мя». Но это сочинение Антония не дошло до нас; о нем мы знаем только по выдержкам в сочинениях Наседки против Антония. Как на человека, бывшего на свободе, Антоний простирал свои нападки, главным образом, на Наседку. Наседка же раньше времени, вероятно, не осмеливался оппонировать Антонию, так как, это легко могло повлечь худые последствия для него. Заблуждения, высказанные Антонием, в сочинении его против Наседки можно свести к следующим пунктам: 1) Антоний оставлял без внимания старые письменные служебники и верил только печатному, 2нарицал Духа св. |
| По этой цифре можно судить уже о количестве раскольнических попов, произведенных Антонием и поставленными от него архиереями. Но время архиерействования Антония есть вместе и время разложения, совершившегося в недрах белокриницкой иерархии, время разных смут, раздоров и разделений, бывших неизбежными по самому свойству этого фальшивого, на лжи основанного учреждения, но не мало условленных и личностью самого Антония. Первым, прискорбным для Антония и прочих высших представителей белокриницкой иерархии обстоятельством было то, что многие общества поповцев не захотели принять этой иерархии, почитая ее незаконною, как получившую свое начало от митрополита-грека, по их мнению, обливанца, т. е. крещенного чрез обливание. Главным, наиболее известным из этих противников белокриницкого священства был тогда Тульский поп Кузьма, так что старообрядцы, не принявшие белокриницкого священства, напротив оставшиеся верными беглопоповству, стали и называться старообрядцами «по Тульскому согласию». Много усилий употреблял Антоний, чтобы склонить попа Кузьму к подчинению архиереям белокриницкого поставления, и все напрасно: новое разделение в поповщине совершилось; поповцы, оставшиеся по прежнему при «бегствующем священстве» решительно отделились от принявших священство белокриницкое. Число их довольно значительно, особенно в Стародубе, по Волге и в самой Москве. Потом значительные волнения уже в среде самой белокриницкой иерархии произвели первые попытки Антония усвоить себе титло архиепископа Московского: возмущенные его лукавым в этом случае поведением, прочие епископы восстали против его возведения на московскую кафедру. Для рассмотрения дела, для прекращения возникшей вражды и для решения вопроса о замещении московской кафедры, из Белой-криницы, от Кирилла, даже прислан был в Москву с большими полномочиями тогдашний наместник митрополии Онуфрий, при посредстве которого и было наконец решено дело о московской кафедре в пользу Антония. Но одновременно с ним случилось событие, потрясшее белокриницкую иерархию в самой её основе, возбудившее в ней разделение и раздоры, которые продолжаются доселе и не кончатся, пока будет существовать эта иерархия. |
| Близким сотрудником вологодского епископа был прот. Николай Ефграфович Якубов , смотритель Вологодского духовного училища. Хвалебный отзыв его об епископе Антонии приведён игуменом Андроником (Трубачевым) . Также Н. Е. Якубов писал прочувственную прощальную статью по поводу отбытия преосвященного Антония из Вологды в Вологодских епархиальных ведомостях . Сам Антоний говорил про кафедрального протоиерея Якубова: «Вы были для меня одним из лучших советников в делах по улучшению управления вверенной мне паствой, вы всегда говорили и высказывали лишь правду, открыто, и не стесняясь ничего» . Примечательно, что увольнение о. Якубова из духовного училища Н. А. Ильинский связывал с работой комиссии, проводившей ревизию деятельности епископа Антония . Одной из наиболее обсуждаемых инициатив епископа Антония на Вологодской кафедре была предполагавшаяся передача семинарского общежития под помещение епархиального женского училища. «Пошли слухи, скоро воплотившиеся в действительность, что епископ во что бы то ни стало решил отдать общежитие под епархиальное училище. Эту мысль архиерея поддерживали многие как из среды городского, так и сельского духовенства. Воспитанники, жившие в общежитии, главным образом из дальних уездов, немало были удручены такими предприятиями Преосвященного Антония и начали волноваться. Однако наш о. ректор был решительным противником архиерейских намерений. Взаимные отношения между епархиальным архиереем и нашим начальником обострялись с каждым днём. Ректор, нужно сказать правду, держал себя с достоинством и не шёл ни на какие уступки» . Это начинание вполне укладывается в наблюдавшуюся нами ещё со времён Самарской семинарии симпатию епископа к епархиальным училищам, отчасти в ущерб семинарии. С другой стороны, оно стало ещё одним этапом развития конфронтации с ректором. Вопрос был настолько острым, что получил освещение в московской печати: «Преосвященный Антоний решил хлопотать о разрешении перенести училище , а семинарское общежитие вывести на квартиру или построить другой дом близ семинарии. |
| Можно со значительной уверенностью говорить, что решение комиссии принималось в первую очередь из-за полного отсутствия у Антония (Флоренсова) столь необходимых для архиерея синодального периода административных талантов, о чём также мы находим подтверждение в свидетельствах современников. Вместе с тем, даже приведённые нами по большей части отрицательные характеристики и свидетельства людей, относившихся к епископу Антонию без особого расположения, дают нам почувствовать, притягательность личности Антония (Флоренсова): его открытость и доброжелательность к малознакомым людям, его гуманистический подход к педагогике, проницательность и значительную эрудицию. Явно вредили его служению нервно-болезненное устроение духа и неловкость епископа как начальника над множеством пасомых. Впрочем, народное почитание и уважение епископа Антония со стороны большинства верующих прослеживается уже с Волыни и особенно из Вологды. Архивные материалы Ильинский Н. А. Из далёкого прошлого//ГАВО. Ф. Р-5250. Оп. 1. Д. 1–2. Лебедев В. К. Воспоминания//ВГИАХМЗ. Ф. 15. Оп. 1. Д. 7. Письма Н. И. и И. Н. Суворовым//ВГИАХМЗ. Ф. 13. Оп.1. Д. 25. Симеон ( Покровской ). Письма архиепископу Савве (Тихомирову)//ОР РГБ. Ф. 262. Оп. 1. Д. 53. Формулярный список епископа Антония (Флоренсова)//РГИА. Ф. 796. Оп. 439. Д. 115. Клировые ведомости села Александров Гай за 1892 г.//ЦГАСО. Ф. 32. Оп. 19. Д. 132. Клировые ведомости села Тяглое Озеро за 1894 г.//ЦГАСО. Ф. 32. Оп. 17. Д. 247. Клировые ведомости села Кобельма за 1903 г.//ЦГАСО. Ф. 32. Оп. 18. Д. 213. Источники Арсений ( Стадницкий ), митр. Дневник. Т. 2. 1902–1903. М.: ПСТГУ, 2012. Вологда (от нашего корреспондента)//Московский листок. 1895. 192. С. 3. Вологжанин . Из Вологды. (От нашего корреспондента. Письмо в редакцию)//Русское слово. 1897. 121. С. 3. Ельчанинов А. Епископ-старец. (Воспоминания об епископе Антонии Флоренсове)//Путь. 1926. 4. С. 121–128. Известия и заметки //Церковный вестник. 1894. 17. С. 269–270. Матюшенский М. И. От бурсы до снятия сана. СПб.: Север, 1908. |
| Список источников и литературы: ГАИО. Ф. р-2953. Оп. 4. Д. 12. Л. 38. «…Я возжелал заповедей Твоих». Памяти архиепископа Амвросия (Щурова). Иваново, 2017. С. 40-41. Архив Костромского епархиального управления (АКЕУ). Отчет за 1965 год. С. 7. АКЕУ. Дело Переписка с Московской Патриархией с 1946 по 1953 год. Доклад в ХОЗу Православной Русской Церкви епископа Костромского и Галичского Антония. С. 32. АКЕУ. Дело Переписка с Московской Патриархией с 1946 по 1953 год. Доклад в ХОЗу Православной Русской Церкви епископа Костромского и Галичского Антония. С. 33. АКЕУ. Переписка с Московской Патриархией с 1946 по 1953 год. Резолюция Патриарха Алексия на доклад епископа Антония (Кротевича) от 9 апреля 1946 года 303. С. 8. АКЕУ. Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. Собрание благочинных. С. 253. Архив Костромского Епархиального управления (далее АКЕУ). Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. Распоряжение от 13 марта 1951 года С. 231. АКЕУ. Дело Переписка с Московской Патриархией. Доклад в ХОЗу Православной Русской Церкви епископа Костромского и Галичского Антония. С. 41. АКЕУ. Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. Распоряжение от 14 августа 1948 г. 744. С. 73. Амвросий // Православная энциклопедия . М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия» , 2001. Т. II. С. 153. АКЕУ. Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. На собрании 10-го октября 1949 года. С. 114. АКЕУ. Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. Заключение канцелярии Костромского епископа. На собрании 10-го октября 1949 года. С. 217. АКЕУ. Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. Заключение канцелярии Костромского епископа. На собрании 10-го октября 1949 года. С. 217. Румянцев В. Из воспоминаний//Костромская земля. Краеведческий альманах. Приложение к серии «Костромская библиотека». Вып. 6. Кострома. С. 333-334. АКЕУ. Дело Переписка с Московской Патриархией. Доклад в ХОЗу Православной Русской Церкви епископа Костромского и Галичского Антония. С. 22. Румянцев В.В. Из воспоминаний. С. 332. АКЕУ. Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. |
| После молитвы, келейной и церковной, все свободное время о. Антоний посвящал чтению, которое было его любимым занятием всю жизнь. После о. Антония в монастырскую библиотеку поступило до 60 рукописей из святоотеческих писаний, житий святых, несколько замечательных редких сборников разных молитв и служб, тщательно собранных и переписанных полууставом, в печати они не издавались. Многие рукописные книги старца Антония были переписаны и художественно оформлены зосимовскими монахинями, об этом свидетельствуют их письма, которых сохранилось немало 381 . Живя на покое в Оптиной, под постоянное духовное руководство он принимал немногих, к нему относились лишь те, кто назидался у старца в Малоярославце или в бытность его скитоначальником. Остальных он умел духовно воспитывать, не принимая на себя ответственность духовного наставника. Высказывая богатства духовного рассуждения, которым обладал, старец никогда не настаивал на своем, его слово не звучало как непреложная заповедь, скорее как тонкий намек или мягкий совет. Оптинский светильник скрывал свои дарования и беседовал о духовных предметах только в узком кругу доверенных лиц. Многие испытали на себе благодатную силу, исходящую от о. Антония: сначала их привлекала его любовь и отеческая милость, потом они вручали свою жизнь в его руки, твердо веря, что духовный отец приведет их в Царство Небесное. От чад, находившихся под его руководством, о. Антоний требовал полного послушания. Сказав что-то однажды, он не любил изменять или повторять своего слова. Для духовных детей игумена Антония не было наказания строже, чем слова старца: «Как хотите». Отец Антоний получал много писем от чад и знакомых лиц и, несмотря на болезни, старался всегда отвечать на них собственноручно. Позже Оптинский старец Амвросий отозвался об изданных письмах преподобного Антония так: «Многим болящим и немощствующим они очень нравятся, потому что написаны мягким и снисходительным слогом и словом, аще в них везде высказывается нелицемерно и правда Божия» 382 . |
| Поэтому, наперёд должно сказать, что между прежним образом и направлением всех действий преосв. Антония в Смоленской епархии и последующим в епархии Казанской, не было существенной разницы, так как не было никакой перемены и в его личном характере и направлении во всех отношениях. Разница была только в том, что зависело, с одной стороны, от самых местных условий, с другой же стороны, от тех условий и отношений, которые касались служебного его положения, но зависели не от него... Это, впрочем, видно будет само собою в дальнейшем нашем изложении как Смоленского, так и Казанского служения преосв. Антония, где даже неизбежны будут взаимные сопоставления между многими фактами его деятельности в той и другой епархии, так как и сам преосв. Антоний в Казанской епархии, зачастую, обращался ко времени Смоленского своего служения, не в смысле только вспоминательных рассказов, но в видах приложения многого из тамошней практики к делам управления в Казани. Одним из таких рассказов мы и начнем дальнейшее изложение о тех действиях, на коих остановились в своем месте. Глава XIII Рассказ преосв. Антония, который только что преднамечен нами в предыдущей главе, относится к 1875 году. Подробное изложение его имеет то, особенное здесь, значение, что во-первых, в нем выразился суд самого преосв. Антония о своих прежних действиях в Смоленской епархии; во-вторых, в этом же рассказе читающим можно видеть, как бы в перспективе, предметы, ход и образ всей тогдашней деятельности преосв. Антония по части епархиального управления. Поводом к этому рассказу послужили, напечатанные в 1875 г., весьма значительные выдержки (вызвавшие тогда же разные газетные суждения), из отчёта по обозрению Астраханской епархии в первый год по поступлении туда преосвященного Хрисанфа. Прочитав их, преосв. Антоний, прежде всего, улыбаясь, проговорил: «Ну, счастлив преосв. Хрисанф, что теперь нет в живых Владыки Московского Филарета... а то досталось бы ему не то, что мне... Зато тем больше для него несчастья, что он попал теперь на суд досужих газетных ценителей»... |
|
|
