| Житие твое, Василие, неложное, и чистота нескверна: Христа ради тело твое изнурил еси постом и бдением, и мразом и теплотою солнечною, и слотою, и дождевным облаком, и просветися лице твое яко солнце: и ныне приходят к тебе Российстии народи, царие же и князи, и вси людие, прославляюще святое твое успение. Тем Христа Бога моли, да избавит ны от варварскаго пленения и междоусобныя брани, и мир мipobu подаст и душам нашым велию милость. Августа 3. Молитва преподобному Антонию Римлянину, Новгородскому чудотворцу. Из акафиста Пастырю предобрый и наставниче наш, преподобне отче Антоние! Ты, во плоти еще сый, Божественным мановением управляемь, ветхий Рим, отечество твое, и род твой оставил еси, и оттуду чудесным по водам на камени, яко на легцем корабли, пришествием твоим семо осветил еси град сей, и в нем храм Божией Матери воздвигл еси, труды же и подвиги твоими просветил еси обитель сию (еяже основание тобою бысть), умножил еси в ней чада твоя, образом добрых дел и учением наставляя их: сего ради нетлением мощей твоих и чудес сиянием прослави тя Бог, Емуже безплотен со Безплотными предстоя радуешися, и, радуяся, о притекающих к чудотворней раце твоей и мощи твоя усты и сердцем лобызающих молишися. Ты и ныне, яко имеяй дерзновение ко Владыце Христу, буди молитвенник и ходатай о предстоящих сих бед твоих, честным твоим мощем покланяющихся и просящих от тебе милостиваго заступления. Ей, молим тя, слуго Христов и угодниче, главы и сердца наша преклоняюще тебе: не презри убогаго сего моления нашего, по призри на ны милостивно, коегождо потребу исполняя, болящым здравие, путешествующым в пути благопоспешество, плавающым скорое и безбедное плавание даруя: обитель же сию от всяких бед, внезапно находящых, сохрани, и в ней живущыя и труждающыяся, купно же и им благодеющыя от всяких напастей свободи: да вси твоими молитвами на земле богоугодно поживем, и Небеснаго Царствия наследницы [наследники] будем, достойни славословити Всесвятую Троицу Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Тропарь, глас 4 |
| Латиняне, от которых моравы приняли христианство, вначале передали им свою литургию и главные службы. Они пользовались ими не только на каноническом языке тогдашнего запада–латинском, но и в славянском переводе. Любопытный памятник этого перевода представляет один глаголический отрывок, где записаны некоторые молитвы и обряды латинской миссы, на память папы Климента, мученицы Фелицаты и еще нескольких святых. Молитвы этой миссы взяты из римского миссала и переведены очень близко к подлиннику. Но, к сожалению, нужно сказать, что от этого древнейшего перевода не осталось почти ничего, кроме нескольких случайных отрывков богослужебного содержания, писанных глаголицею и найденных в обрывках и листках, уцелевших совершенно случайно. Но потом литургия переводилась и у нас с греческих подлинников. Из Греции, как известно, приходили к нам во множестве лица духовные с их свитой, чиновники, разного рода мастеровые и торговые люди и разные искатели выгод; русские также ходили в Царьград и Иерусалим, проживали тут подолгу, останавливались в тамошних монастырях и занимались списыванием и переводом с греческих и славянских рукописей. Переводы эти исправлялись, дополнялись и перерабатывались на основе греческого текста и в связи с готовыми его разнообразными списками. Большая часть этих списков содержит литургию Златоуста, гораздо меньше– Василия Великого и преждеосвященных даров, согласно с тем положением дела, какое в то время установилось на востоке. Что же касается до других отраслей литургии–ап. Иакова, Постановлений Апостольских, то оне были, повидимому, совершенно у нас неизвестны и появляются с XVII века из западных источников. До нас дошло весьма небольшое число литургийных списков от этого древнейшего времени. Между ними первое место занимают два новгородских служебника XII века, из которых один приписывается Антонию Римлянину († 1147 г.), а другой–Варлааму Хутынскому (конца XII в.). Более имеем мы списков от XIII–XIV вв. Таким образом древнейшие памятники литургии у нас на Руси, судя по времени, граничат с эпохой, на которой мы оставили византийскую литургию, и могут служить продолжением ее истории, отражая на себе дальнейшую судьбу греческого обряда и те колебания, которые он испытывал в средне-вековую эпоху. |
| Отшельники Фиваиды были в числе его учеников. Сам Великий Антоний из глубины своей пустыни посещал Дидима. Дидим выразил св. Антонию свое сожаление о потере зрения. " О, Дидим, — воскликнул великий подвижник. — Не жалуйся на потерю зрения, не говори так! Если Бог не дал тебе телесных очей, которые есть у всех людей и даже у самых нечистых животных: змей, мух, ящериц, — зато Он даровал тебе очи ангельские, чтобы ты созерцал Его лицом к лицу! " Блаженный Иероним в течение целого месяца наслаждался беседами с Дидимом и впоследствии с восторгом говорил о них. " Этот дивный слепец воистину видящий во всем библейском значении этого слова, подобно тому как пророки назывались провидцами. Взор его парит над землею... Дидим имеет очи, — те очи, которыми красуется невеста " Песни Песней " , — те очи, которые Христос повелевает возвести вверх, чтобы узнать, пожелтели ли нивы и созрели ли колосья... " Великий слепец радушно принимал путников, и слава о нем далеко разносилась по всему миру... Справедливо говорит Руфин: " В то время Египет славился ученейшими в христианской мудрости мужами! " Из Александрии путники направлялись к югу. Александрия по образу жизни и обычаям жителей напоминала путникам хорошо известный им мир. Но едва только путешественник удалялся от нее, сухим ли путем или вверх по Нилу на судне, как вместо шума и давки города, вместо блеска и великолепия, его поражали глубокая тишина и безмолвие. Он сразу чувствовал, как его со всех сторон охватывал дух древнего Кеми... " И грек, и римлянин чувствовали себя как бы в новом мире. Такое впечатление производила эта страна издавна, но во времена империи впечатление это еще более усилилось. Чем долее продолжалось римское господство над миром, тем однообразнее становился мир. На западе римская культура, а на востоке — греко-римская уравнивали всякие национальные и местные особенности. В одном Египте удерживались, подобно мумии, остатки той древней культуры, по сравнению с которой греческая и римская казались как бы вчерашними; и Египет, эта земля прошлого, с своими чудесами и тайнами, представлялся чем-то окаменелым среди живого настоящего. |
| Что касается до того, каким образом эти разности от Болгар перешли и к нам, то очевидно, что после первого заимствования от них книг, что сделано было правительством, мы и после продолжали заимствовать от них не только то, что у них являлось в переводе нового, а и вообще книги. И что с книгами и переходили к нам разности. С весьма большой вероятностью можно думать, что древние предки наши особенно ценили и уважали богослужебные книги, написанные в Болгарии. Так как они могли быть полнее и исправнее книг, написанных в России, по причине близости Болгарии к Греции или к первоисточнику служб и книг, и так как Болгары могли править переводы по оригиналам. Что касается до способа приобретения книг болгарского письма, то могли ездить за покупкой их нарочно или выписывать их через тех купцов, которые торговали с Грецией, совершая в Константинополь ежегодные путешествия; могли выносить их люди, ходившее на Восток для поклонения святым местам. (Между этими людьми особенно могли приобретать книги поклонники Афонские, поскольку на Афоне были болгарские монастыри, в которых монахи занимались промыслом писания книг). Наконец, могли быть и такие люди, которые специально посвящали себя делу снабжения Руси богослужебными книгами, списанными с болгарских оригиналов. В последующее время, несомненно, были такие люди 711 и, конечно, могли быть они ещё и в период до-монгольский. В каком состоянии находилась у нас в период до-монгольский литургия, некоторый ответ на этот вопрос дают два сохранившиеся от этого периода служебника. Один из служебников усвояется преданием Антонию Римлянину († 1147), другой также преданием усвояется преподобному Варлааму Хутынскому († более или менее вскоре после 1192), во всяком случае один из монастыря Антониева, другой Варлаамова, следовательно, оба одной и той же Новгородской области 712 . Первый служебник содержит одну только литургию Златоустого, второй – все три, т. е. Златоустого, Василия Великого (которая поставлена первой) и преждеосвященных. Прежде всего, служебники, несмотря на то, что они одной и той же местности и по времени написания отделяются один от другого не слишком большим промежутком времени, если только не совсем современны, далеко не вполне согласны сами между собой. В служебнике Варлаамовом нет некоторых молитв и возглашений, читаемых в Антониевом, и относительно некоторых действий даются предписания, отличные от последнего. Вообще из взаимного сличения служебников ясно, что в период до-монгольский у нас существовали литургии в нескольких редакциях и что они представляли большее или меньшее разнообразие. |
| Гонение при Нероне в 64 году, по свидетельству Тацита (Анн. XV, 44), было воздвигнуто на христиан как таковых. Однако определенность понятия о них является результатом подробного расследования, целью которого было отыскать наиболее вероятных в глазах толпы виновников пожара (по замечанию историка, Nero subdidit reos («подставил виновников»)). При этом более вероятно, что сами иудеи указали на христиан, поскольку вполне ощутили к тому времени бесповоротность их обособления. Несмотря на покровительство жены Нерона, иудейской прозелитки Поппеи Сабины, в момент, когда под угрозой оказалось благополучие самого императора, иудеи могли быть поставлены под подозрение и подвергнуться расправе как общепризнанные ненавистники рода людского, тем более что иудейские кварталы не пострадали от пожара. Им ничего не оставалось, кроме как выдать следствию известных им еще больших «ненавистников», которые также были в некотором смысле иудеями, особенно на сторонний взгляд. Кроме того, это было гонение не за веру, а за поджог, — неприязнь к иудеям была привычна, а ненависть к христианам еще не оформилась настолько, чтобы могло возникнуть особое гонение на саму их религию. Таким образом, факт целенаправленного преследования христиан говорит скорее об определенности ситуации в среде самого иудейского населения (включая прозелитов и сочувствующих), нежели об адекватности расхожих представлений о христианах извне, со стороны администрации и толпы. Книга Деяний Апостольских сохранила несколько эпизодов, проливающих свет на внешнее положение христианства в империи времени Нерона. В главе 18 (Деян 18: 12 — 17) говорится о привлечении апостола Павла к суду по обвинению коринфских иудеев. Проконсул Галли- он не усмотрел в его поведении ничего такого, за что можно было бы преследовать его законом. Для него это дело не выходило за пределы дозволенной иудейской религии, а сами иудеи пока ничего не разъясняли или, возможно, разъяснить убедительно для римлянина не могли. Другой случай описан в главах 18 и 21 (18: 35, 21: 27), когда апостола Павла заключает под стражу комендант Иерусалима Клавдий Лисий, который, в конце концов не найдя за ним никакой вины, направляет его к прокуратору Антонию Феликсу (Деян 24); но и тот после выяснения сути дела посчитал Павла невиновным по закону. Иудеи обвиняют его в принадлежности к «назорейской ереси», но для прокуратора, как видно, это не более чем обычные ссоры иудеев между собой. |
| Октавиан, впрочем, выиграл от победы Ирода мало: влияние Антония в Сирии и Иудее только укрепилось. В Италии же грозным соперником Октавиана оставался сын Помпея — Секст Помпей, флот которого перекрыл все морские подступы к Риму. Борьба с ним была длительной и проходила неудачно для Октавиана. Наконец в 36 году Октавиан одержал победу. Это развязало ему руки и приблизило решающий поединок между ним и Антонием. Антонию было важно иметь прочную опору на Востоке. Несколько раз он делал походы в Парфию, но без успеха; зато победа в Армении вознаградила его. Он справил триумф в Александрии и публично объявил о своем браке с Клеопатрой. Одурманенный ее чарами, римский полководец вообразил себя настоящим восточным деспотом. Он принимал божеские почести, участвовал в египетских религиозных церемониях, проводил ночи в пирах, сорил деньгами, делая царице роскошные подарки. Тщетно Ирод советовал ему избавиться от Клеопатры и вернуть расположение соотечественников, осуждавших его за брак с египтянкой при живой жене-римлянке. Антоний оставался глух ко всем предостережениям и уговорам. Был момент, когда Ирод сам едва не поплатился за свои старания. Антоний внезапно воспылал страстью к его жене, красавице Мариамне, и стал оказывать покровительство ее брату. Но, в конце концов, власть Клеопатры над Антонием оказалась сильнее, и тот оставил свои посягательства. Оргии и фантастические увеселения в Александрии продолжались… Октавиан между тем не терял времени даром. Его партия раздувала недовольство Антонием. Пустили слух, будто Клеопатра грозилась сжечь Капитолий, что Антоний задумал стать царем и похоронить республику. И действительно, этот увлекающийся ребячливый человек давал много пищи для обвинений. Октавиан тщательно учел все промахи конкурента. Он пошел даже на то, чтобы обнародовать завещание Антония, которое компрометировало его в глазах патриотов. Себя же Октавиан выставлял добрым римлянином, защитником отечества и свободы. Таким образом, психологическая подготовка к новой гражданской войне была проведена вполне успешно. Обе стороны лихорадочно вооружались. |
| Указывая достаточно ясно, в чем должны выражаться нормальное состояние человека и его жизнь, Макарий В. анализирует состояние смятения падшего человека, вызывающее скорбь о нравственном состоянии, рассуждает о трудничестве внешнем и внутреннем и в конце концов характеризует состояние совершенства подвижника 1025 . Главное внимание Макарий В. преимущественно обращает на внутреннюю сторону жизни личности подвижника, тогда как у Антония В. уделяется значительная доля внимания и внешнему строю жизни подвижника, предначертывается устав отшельнической жизни. С этой последней стороны прекрасное дополнение Антонию В. представляют собой подвижнические сочинения Василия Вел., который преимущественное внимание уделяет внешнему строю жизни подвижника, поскольку он может определять собой выработку внутренней доброй христианской настроенности. Результатом этого у него и явился ряд предписаний и правил, определяющих собой внешний строй жизни подвижника, и те упражнения которые могут вести к достижению чистоты сердца 1026 . Григорий Нисский своим сочинением «О природе человека», хотя и не относящимся специально к аскетике, оказал, однако ей ту громадную услугу, что своей антропологией указал путь к выяснению субъективной причины подвижничества. Самое же подвижничество, определяемое по существу, должно быть по мысли Григория Нисского постоянным и напряжённым стремлением к совершенству 1027 ; совершенство духовное-цель, к которой должен стремиться подвижник, а постоянство и напряженность должны составлять необходимое условие в достижении этой цели. Остановка в добродетели есть уже начало порока и уклонение от совершенствования, по мере осуществления которого подвижник в силу бесконечности нравственного идеала будет воспламеняться желанием высшего, именно постоянного созерцания Бога 1028 . «Совершенная жизнь такова, что никакое описание совершенства не останавливает дальнейшего преспеяния оной, но непрестанное возрастание в усовершенствовании жизни для души есть путь к совершенству», говорит Григорий Нисский 1029 . |
| Но Харьковская паства продолжала волноваться и протестовать против перевода любимого владыки в Киев. На епархиальном собрании слышались зажигательныя реплики: «Не выпустим владыку!.. В день отъезда отобрать лошадей и карету и запереть ворота... Никто не против?.. Так, писать постановление!..» Но благоразумие священников взяло верх и от предложенных крутых мер пришлось отказаться. Решили по крайней мере сделать все, чтоб выразить владыке в сильнейшей степени чувство преданности. Постановили, чтобы представители харьковских приходов сопровождали владыку до Киева и там передали бы его киевлянам, сказав им, с какой любовию и печалью проводят его харьковцы, а ныне они поручают киевлянам также хранить и любить их владыку. Харьков же не прервет с ним духовной связи; в храмах будут установлены иконы преп. Антония Римлянина, небесного покровителя владыки, и в день памяти его, 3-го августа, молением преп. Антонию в Харьковской епархии будут ознаменовывать день Ангела владыки, который, пока сам был в Харькове, не хотел ознаменовывать никаким торжеством. После окончания собрания участники решили просить владыку указать себе преемника близкого ему по сердцу. Владыка сердечно благодарил свою паству за любовь и доверие и объявил своим преемником – Высокопреосвященнейшого Анастасия, архиепископа Кишиневского и Хотинского. – «Аксиос», – воскликнули священнослужители. – «Аксиос, аксиос, аксиос», – послышалось по всему собору. После первого извещения, полученного владыкой Антонием об избрании его Киевским митрополитом, он не спал всю ночь. Он знал из писем, что в Киеве не ожидает его что-либо хорошее, а только скорби, неприятности, церковные раздоры, несогласия. В некоторых письмах Киевские почитатели так и писали ему: «Зовем Вас на крест, на терновый венец, на страдания. Бога ради не отказывайтесь, пожалейте и нас». Эта ночь стоила владыке многого. Одним из оснований, которыя понудили владыку согласиться в конце концов на избрание его в Киев, была, как он после со слезами говорил в Киевском соборе, мысль о Галиции, с ея покинутыми и забытыми униатами, русинами: «Я, – сказал он, – вспомнил о Галиции, и согласился». |
| Обращаемся к чинам литургии у нас за рассматриваемое нами 653 время. Истории постепенного образования чинопоследования литургии в Греции вовсе не существует, как таковой, и она может быть воспроизводима единственно по сохранившимся рукописям самых литургий. Точно также вовсе не существует и истории постепенного заимствования от Греков нами – Русскими (непосредственно или через Болгар и Сербов) того, что у них относительно чинопоследования литургии с течением времени прибывало и изменялось, равно как и самими нами прибавлявшегося, – и здесь, так же как там, единственный источник сведений составляют сохранившаяся рукописи самых литургий. От периода до-монгольского сохранились до настоящего времени два служебника, усвояемые преподобным Антонию Римлянину и Варлааму Хутынскому, и относящиеся к концу XII века. В этих двух служебниках мы имеем литургии в одной и той же редакции, которая, при своём тождестве в обоих списках, представляет только в них некоторые разности относительно частностей 654 . Должно думать, что эта Антониево-Варлаамовская редакция литургии, – так её назвать, – была у нас если не единственной, то преимущественным образом распространённой их редакцией в продолжение периода до-монгольского, и что после нашествия монголов она оставалась у нас таковой же их редакцией до митрополита Киприана, который ввёл у нас новую их редакцию. Предположение это основывается на том, что в позднейших списках литургии (в позднейших служебниках) мы находим вместе с Киприановской редакцией последних только одну нашу редакцию. Впрочем, так как позднейших списков литургии, с одной стороны, известно (т. е. собственно – приведено до настоящего времени в известность) довольно достаточное количество, а с другой стороны – никак нельзя сказать, чтобы количество огромное: то и предположение может быть считаемо за твёрдое не совершенно безусловным образом. Что касается до разности между собой отдельных списков одной и той же редакции в частностях, то разность эта очень велика: трудно найти два списка, которые были бы совершенно сходны один с другим. |
| – Это что? тихо спросил Антоша. – Это картина страшного суда. – Морда точно такая же, какую я видел. А… может причудилось? – Сам же знаешь, что не причудилось, да и не может средь бела дня нормальному человеку причудиться то, чего нет. -Так неужто есть, живой? – Сам видел и спрашиваешь? – А что это за утолщения с надписями? – А это грехи наши. Все до единого, какие существуют. Тот, куда ты смотришь, это – скверноприбытчество. По созвучию догадываешься, что это такое? – Догадываюсь. – И вот сейчас эта змеюка с нанизанными на нее грехами в тебе сидит. И вот Он, Спаситель, и только Он, может выволочь эту гадюку из тебя. А то ведь… ты знаешь, что такое- “Безнадёжен? Без-надё-жен!” Что может быть страшнее? Это когда брюхо набил, злата-серебра сколько смог переныкал-накопил, дов-волен, весь балдеешь от распирающего удовольствия и вдруг – бац! – туда под машину попал. Вроде случайно. А случайностей в мире, где действует Бог, нет и быть не может! Настолько всего тутошнего тленного, руками своими шелудивыми в мошну свою бездонную накопил, настолько душу свою и опустошил, а то и вовсе до дна обчистил. А с пустой-то душою, кто ты? Ты без-на-де-жен, прости, Господи… И скажет тогда Господь покровителю твоему, молитвеннику Антонию Римлянину: – Да хватит! – Слышишь, даже молитву его о тебе хныканием назовет. – Ничего больше за него спросить, он – без-на-де-жен! И слово это Его будет последним! Ой,.. Ох, Господи, аж самому страшно стало, представить не могу всего ужаса такого Его приговора. Ну, а теперь давай. Раскалывайся. Сосредоточься и перечисляй. Все иконы на тебя смотрят и ждут. – Не могу, – прохрипел шепетом Антоша. – Смотрит Он, действительно живой. – Ну, а тогда глаза закрой. Давай, с Богом. – о. Антоний положил руку на Антошину голову, придвинул свое ухо прямо к его губам и сказал тихо – Давай шепотом. И спокойно. И первое, что вырвалось из губ Антоши и совсем не спокойно и не шепотом, это о деньгах из серванта. Вырвалось, будто некоей пружиной вдруг выкинутое, комом из десяти бессвязных сбивчивых предложений. Не далее, как вчера Антоша твердо себе положил, что никакими пытками никто и никогда не вырвет у него признания об этих деньгах. И вот – мячиком выскочило. Для него самого это было так неожиданно, что он остолбенел на мгновенье, глаза открыл и уставился растерянно на о. Антония. Но тут же осмыслились глаза Антоши и он отшатнулся слегка от взгляда о. Антония. Скорбные, строгие, взыскующие глаза нарисованных ликов, которые он сегодня впервые увидел и которые разбередили неожиданно его душу, не шли ни в какое сравнение с тем, как сейчас смотрел на него о. Антоний. |
|
|
