| 378 Пред народом он обыкновенно извинял свою приверженность к язычеству политическою необходимостью. Впрочем, подчинить греческому влиянию свой народ он пытался бы даже в том случае, если бы его религиозные склонности пошли по другому направлению. Он построил не только в Кесарии, но и самом Иерусалиме театр и амфитеатр, в которых в честь Августа производились с громадными затратами игрища через каждые четыре года. 379 Он поместил даже над великими вратами иерусалимского храма изображение массивного золотого орла, символ римского владычества, как бы в противовес громадной золотой виноградной лозе, символу Израиля, висевшему над входом в святилище. Правда, эти мероприятия вызывали народное негодование, а иногда даже заговоры и мятежи, 380 не имевшие впрочем того всеобщего и крайнего характера, как в более поздний период, когда, напр. Пилат старался ввести в Иерусалиме изображения императора, или когда в храм хотели поставить статую Калигулы. В связи с этим стоит заметить, что Талмуд, решительно порицая посещение театров и амфитеатров, главным образом на том основании, что оно предполагает «сидение на сиденьях презренных» и может вовлекать в сборы на поддержание языческого богопочтения, однакож не запрещает его окончательно и даже не высказывается об этом деле с решительностью. 381 Еще интереснее взгляды раввинов на картинные изображения, так как они живописуют их отвращение ко всякому соприкосновению с идолопоклонством. Мы замечаем относительно их два или даже три периода, отвечавшие внешним обстоятельствам, в которых находился народ. Самые древние и строгие мнения 382 абсолютно воспрещали всякое изображение предметов, находящихся на небе, на земле или в воде. Mishnah 383 по-видимому, смягчает эти воспрещения тонкими разграничениями, которые проводятся затем еще далее Талмудом. 384 Лица, придерживавшиеся строгих взглядов, без сомнения всего более возмущались тем, что самые священные их чувства подвергались открытому оскорблению их же собственными правителями. Так, царица Асмонеев, Александра, теща Ирода, позабыла традиции своего дома настолько, что отправи-ла для постыдных целей Марку Антонию портреты своих сына и дочери, в надежде, помощью сего поступка, склонить его в пользу своих честолюбивых замыслов. |
| Да послужат же эти данные в разрешение тех недоумений, какие имели некоторые прежде и, может статься, разделяют и теперь касательно характера и образа действий преосв. Антония, по поводу вводившегося преобразования в духовных академиях, стоивших для него, действительно, и нравственной и официально-служебной борьбы, и сильных тревог, скорбей, и даже опасений... Как и в чём, и насколько выражались и оправдывались такой характер и образ действий преосв. Антония в рассматриваемом деле, читатели увидят из самых фактов в дальнейшем изложении. Глава XI Для краткого предварительного ознакомления читающих с тою именно фактическою стороною, где приводилось преосв. Антонию испытывать внутреннюю борьбу и беспокойства по поводу того, что он писал относительно излагаемого предмета – нововведённого преобразования духовных академий, мы представим здесь, как есть с натуры, два следующих случая. Под влиянием какой-то особенной тревожности и нетерпеливости в разрешении некоторых вопросов и, вследствие этого, при особенной спешности дела, преосв. Антоний дал мне для переписки несколько листов своего собственноручного, в некоторой степени, секретного изложения, с тем, чтобы возможно ускорить самою перепискою потому, между прочим, случаю, что он собирался на другой день выехать для обозрения нескольких ближайших приходских церквей. При предварительном ещё прочитывании данной рукописи, у меня, как говорится, резало глаза многое, что выходило за пределы умеренности и в изложении дела и ещё более – в самых выражениях, – и что я тогда же выяснил сам себе спешностью писавшего. Несмотря на это, я всё-таки исполнил желание преосв. Антония, чтобы его, по крайней мере, этим успокоить, а этим успокоением воспользоваться, высказать, что нужно, в тоне и смысле как бы своих только недоумений касательно некоторых пунктов в содержании рукописи. Но не тут-то было. Прочитавши наскоро мною написанное и тотчас же подписавши, Владыка с особенною настоятельностью и поручил мне же, – запечатать пакет его особою настольною печатью и надпись на пакете сделать, – уже у себя в комнате, так чтобы письмоводителю отдать только для немедленной же отправки на почту. |
| Люцернов к в Бозе почившему Владыке Антонию совершенно неправильно, хотя может статься Люцернов и выставлял сам себя в таких отношениях в смысле выражений: «мы-де вместе пахали...» или – «какую пыль мы подняли...» . 282 Таков напр. был старец – Михаил Платонович Платонов, – известный христолюбивыми жертвованиями на храмы Божии. 283 См. Известия по Казанской епархии 1878 г., 9, стр. 219. Речь о. кафедр. прот. В.П. Вишневского. 285 Все эти данные взяты были нами в своё время из подлинных документов и заключаются в изложенных нами материалах для биографии высокопр. Филарета. 287 Эти черновые подлинники хранятся теперь у пишущего – в материалах для биографии высокопр. Филарета. 290 Её Императорское Высочество В.К. МАРИЯ АЛЕКСАНДРОВНА родилась 5 Октября 1853 г., следовательно, Ей исполнилось в этот день только ещё четыре года. 292 Точная копия с этих записок, в количестве 7 листов имеется у меня, с нумерациею самых подлинных листов, – из коих на 6-м листе значатся и приведённые слова. 294 Душеполезное Чтение 1880 г., Апр., стр. 484–488. Автор этих воспоминаний, Пермский о. Протоиер. Е.А.П., в самую недавнюю пору доставил мне 15 подлинных писем преосв. Антония. Содержание этих писем вполне оправдывает содержание и характеристику воспоминаний; но я не мог воспользоваться содержанием их здесь и по времени и по пространству места. 295 Статья: «К биографии Антония, Архиепископа Казанского. Церковный Вестник, 1883 г., Ноябрь, 48, стр. 2–5. Сюда же относится и статья г. Мацеевича, обнародовавшего в Трудах Киевской Академии (Июль 1883 г.) некоторые письма и материалы. 296 Мы должны сказать о себе, что не знаем ничего относительно этого «Словаря», так как не приводилось никогда и слышать что-либо об этом деле от самого преосв. Антония. Приводим же здесь настоящие сведения собственно на основании цитируемой нами статьи, как извлечённой автором из подлинных, очевидно данных. 299 Это распоряжение преосв. Антония, как видно было, доведено было до сведения Редакции Церк.-Общ. Вестника в частной корреспонденции услужливых подписчиков-батюшек и притом, в преувеличенном виде, т. е., что будто запрещено вовсе выписывать эту газету даже и на свои деньги... И, помнится, Редакции что-то писала об этом слишком не в пользу преосв. Антония. И с этой поры, с почина этой, легкой не на добро, руки корреспондента, в последние годы имя преосв. Антония на столбцах «Церковно-Общественного Вестника» являлось печатанным чуть не киноварью, хотя он-то сам и махнуть рукой на это не хотел, когда слышал и просил даже, чтобы ни о чём подобном ему вовсе не сообщалось и не намекалось... |
| А впрочем, будь тот же самый преосв. Григорий теперь Казанским архиереем, то, при нынешних путях и средствах сообщения, – при усовершенствованном пароходстве, при железной дороге от самого Нижнего до Петербурга и, наконец, при телеграфах на всем протяжении, – едва ли бы и он сознавал нужду, да и Правительство тоже, – по крайней мере, едва ли дало бы штатное казённое жалованье здешнему Викарию, при всей даже ограниченности последнего (в 800 р.). Правда, по мере развития деятельности здешнего Братства Святителя Гурия и в видах вообще развития миссионерства, Викарий может иметь здесь как бы специальное назначение и дело; но бывали примеры, что председательство Братства было в руках и светских лиц 54 , и дело шло – достойно и праведно сказать, – сравнительно оживленнее и благоуспешнее, в особенности по части устройства школ и самого сбора денежных средств. С другой стороны, если не самое учреждение викариатства, зато личные достоинства здешних преосв. Викариев, из коих теперь, при мне уже третий 55 , и наши взаимные отношения таковы, что дай Бог , чтобы и впредь было всегда так, для блага и успеха в деле епархиального управления. По этим достоинствам и отношениям я могу даже похвалиться, что я истинный счастливец. Первый напр. преосв. Викарий Гурий был из умудренных опытностью даже на дипломатическом поприще, равно как и на миссионерском в бытность его начальником Пекинской миссии; с ним, хотя и в один только год, я сблизился душевно. О втором, преосв. Викторине, кажется излишне всякое свидетельство, так как оно слишком ведомо и понятно было всем, кто в течении шестилетнего его викариатства знал его и видел наши между собою отношения, равно как его практичность и деятельность. О третьем Викарии, преосв. Иоанне, довольно сказать только то, что он и прежде семь лет служил при мне в Смоленске кафедр. Протоиереем и Членом Консистории» 56 . Каковы же были чувства и отношения к преосв. Антонию этих преосв. Викариев, это засвидетельствовано было ими торжественно при отъездах их из Казани. |
| Антоний всего естественнее шёл бы теперь именно по тому пути и кругозору, какие в течение более десяти лет ещё полнее и яснее образовались в его воззрениях на всё то, что он преследовал и прежде шаг за шагом чуть не в каждом из главных параграфов нововведённого академического Устава, которого, однако, volens-nolens, он должен был держаться в своей административной деятельности. Наконец и для Константина Петровича всего ближе, понятнее и, по своему достоинству, ценнее было бы всё, исходившее собственно от преосв. Антония, уже потому самому, что и в принципе и в самой прямой задаче при пересмотре академического Устава дано им тоже самоглавнейшее направление, чтобы возвратить, насколько благовременно и благопотребно, status-quo академий к прежнему духу, характеру и направлению и всей постановке высшего духовного образовательно-воспитательного дела. Со своей стороны, в отношении всех этих положений и условий, начиная с личных, известных, уже взаимных отношений между преосв. Антонием и К.П., мы имеем такие несомненнейшие данные, которые равносильны полномочию, чтобы свидетельствовать об этом. Его Высокопревосходительство Константин Петрович с готовностью соизволил в своё время выразить согласие на упоминание его собственного лица и имени в нераздельной связи с именем и памятью в Бозе Почившего, – почитая это относящимся и служащим к его собственной чести, – несмотря на то, что он в эту пору уже занял настоящий, столь высокий свой пост, – выразив при этом одно лишь то, достойнейшее христианского смиренномудрия, чувство, чтобы всё, достойное имени и памяти в Бозе почившего Святителя по его деяниям, и относилось собственно к нему одному – преосв. Антонию» 245 . Понятно, на чем обосновывается и из какого духа и чувства истекает одна эта готовность и соизволение поставить своё имя в такой нераздельности с преосв. Антонием. Не есть ли в этом прямое оправдание смысла других слов преосв. Викторина, выраженных им в том же, прежде указанном, письме по первому известию о назначении Константина Петровича Обер-Прокурором св. |
| Антоний был и воспитателем молодых иноков (из студентов), усвоивших иноческое благочестие его» 244 . На первых словах воспоминателя нельзя в особенности не остановиться вниманием. В них, очевидно, проблескивает известная мысль, что принятие воспитанниками монашества в самую пору студенчества происходило под влиянием, в смысле вербовки, и даже под давлением лиц начальственных и, таким образом, жизнь их, неразвившаяся и недозрелая, нередко загублялась навсегда. Подобные печальнические, а в сущности «наполненные», по выражению Церковного Вестника 245 «ложными изветами и злословием», описания вошли в особенную моду под пером Ростиславовых и К . Но в отношении к лицу А. Антония едва ли кто из самых досужих и рьяных собирателей подобных материалов нашёлся бы приложить какое-либо пятно. А то верно, что в его ректорство, начиная с 1851 г., в течение почти пяти курсов, приняли монашество 27 студентов, из коих двенадцать лиц 246 теперь уже в сане святительском, а прочие, кроме умерших, в архимандритском. С окончанием же ректорства А. Антония число желавших поступать в монашество уменьшилось до резкости; не стали принимать монашества далее вдовые священники, обучавшиеся в Академии, хотя казалось бы – кому всего естественнее переход в это звание, как не этим лицам? Не принимая на себя дела – располагать, как-либо по своему почину, кого-либо из студентов к монашеству, – о чём замечено выше, – А. Антоний, очевидно, оставался верным тем своим рассуждениям, какие выражал ещё в юношеском возрасте в письме к своему двоюродному брату (Александру Несмелову), о чём известно уже читателям. Зато относительно поступления студентов в духовное звание он поступал иначе. По поводу того, что преосв. Иннокентий много раз обращался к А. Антонию с просьбою избрать кандидатов из окончивших курс в Академии для поступления в законоучители в его – Херсонской епархии, А. Антоний со своей стороны отзывался так: «Не знаю как было прежде, но я стараюсь у себя в Академии, между прочим, всячески возбуждать в воспитанниках и питать расположение к пастырскому служению и имею довольно опытов, что это расположение и охота у них теперь есть, так что многие, тотчас по окончании курса, изъявляют прямое желание быть священниками, как и у нас напр. |
| По поводу этого сочинения пишущий со своей стороны не может не высказать здесь некоторых сведений, которыми он обязан, в бытность в Петербурге в первый раз (в 1837 г.) ещё в светском звании, одному случайному обстоятельству. Это обстоятельство поставило было меня даже в очень неловкое положение к самому автору-Доктору при малейшем только напоминании об одном лице. Имя последнего я не могу указать, потому что, и в самое описываемое время, считал себя нравственно-обязанным хранить это в благородном секрете. Дело, касавшееся сочинения и самого автора, принявшего так щекотливо одно лишь высказанное напоминание об N. заключалось в том, что система Пастырского Богословия была на предварительном рассмотрении, между прочим, у высокопр. Филарета, Митрополита Московского. Последний, прочитав его слегка и сразу заметив многое такое, что ему – маститому возрастом и умом Иерарху, – показалось ниже его достоинства, чтобы самому лично и собственноручно делать разбор и давать отзыв о сочинении, – поручил это дело одному из лиц Московской дух. Академии, сказанному N. Разбор и отзыв со стороны последнего волей-неволей вышли не в пользу автора. Митрополит же Филарет прямо представил подлинник рецензента N, сказав, что вполне разделяет изложенное в рецензии. Это-то и запало глубоко в душу автора арх. Кирилла, как что-то неприязненное будто бы со стороны самого рецензента N, хотя у последнего, как несомненно мне известно, и тени подобного не могло быть. Факт этот был рассказан мною в своё же время и рецензенту N, а впоследствии просвящ. Антонию. Последний, однако и сам, при всей дружественности к автору-Доктору, был не вполне выгодного мнения о достоинстве сочинения, хотя и доставившего автору степень Доктора. Что же касается до авторского труда самого преосв. Антония по составлению им «Пастырского Богословия» – то он действительно занимался этим трудом неотложно и усердно, хотя и не окончил его вполне. Вот сведения по этому предмету из собственных писем преосв. Антония к преосв. Иннокентию: 1) «Недавно получил я (писано 7 Июля 1851 г.) разрешение печатать свои уроки по Богословию Пастырскому, и начал уже печатать. Но несколько опасаюсь: ибо разрешение последовало прямо от Св. Синода, – без цензуры. А кажется: принято за правило, чтобы подобные сочинения Св. Синод одобрял не иначе, как через посредство цензуры. Как бы не взяли назад свое разрешение!.. Науки этой у меня только половина. Надобно доканчивать, но не знаю, на новом месте службы, (здесь разумеется поступление его на ректуру в Академию), достанет ли возможности. С началом курса академического мне и самому придётся вновь браться за многое. Как бы необходимо было, при этом, мудрое и опытное мнение Вашего В-ства!.. Если дерзну просить в чем-либо оного, не откажите, Высокопреосвященнейший Владыка!» 2) В письме от 8-го Января 1852 г. (следовательно ровно через полгода) писано было: «...Хотелось бы и Пастырское Богословие продолжить покончить... Но дух бодр, а плоть немощна!..» |
| Между тем эта история все-таки требовала, чтобы положить ей конец более решительный. Доложено было тогда же бывшему Викарию Преосвященному Антонию, управлявшему в это время митрополиею, за неприбытием ещё высокопреосв. Митрополита Исидора. Скорое ожидание последнего, всего более, придавало значения этой истории и требовало возможно скорее уладить дело. Преосвященный Викарий Антоний вечером же часов в семь прибыл в Академию и распорядился, чтобы недовольные собрались в комнаты бывшего тогда Инспектора A. Иоанникия 249 . Сам же Ректор А. Израиль так и не являлся – сколько из страха, столько, очевидно, из сознания своей неосторожности, породившей эту самую историю. Он прибыл в Академию месяца за два перед этим. Уже почти отживши свои служебные годы, (он был из воспитанников второго курса 1821–1825 г.) и, главное, не видавши во всё это время стен академических, он между тем хотел показать себя и во всей, прежде бывалой, важности академического Ректора и в современном виде и вкусе; относился резко и неосторожно вслух самих студентов к разным сторонам в жизни академической, хвалился и обещался всё поставить по своему и т. п. Это-то и послужило первою искрою для недовольства некоторых из младших студентов. Исходным пунктом было недовольство столом; а тут Ректор сам первый и оказался несостоятельным, чтобы удовлетворить их требование. Приближалось 1-е Декабря (1858 года), – бывший день тезоименитства высокопреосв. Филарета. Привыкши это число считать в числе табельных – не учебных, и желая почтить его в этом году особенным молитвенным поминовением имени в Бозе почившего Иерарха, мы все, студенты, наперёд с полнейшею уверенностью рассчитывали и планировали, как это совершить благоприличнее. Ректору даже и не докладывали заранее в силу той же уверенности, что он и сам примет полное участие во всём, начиная с Богослужения. Студенты все, сколько-нибудь умевшие и способные петь, желали составить общий хор, особенно, для панихидного служения. Каково же было удивление, когда накануне дежурный старший, после доклада Ректору, объявил, что он – Ректор не согласен закрывать классов 1-го Декабря и даже желания студентов назвал фантазиями; а о высокопр. |
| Послушай-ка, о. Антоний! – обратился к нему Владыка Филарет, – я вот говорю с ним о жизни-то академической, чтобы ему не пришлось подчас поскорбеть. Так ты смотри же, поустрой для него, что нужно получше. Да кстати, ты давно что-то не брал у меня денег или твоих пока хватает». На деле, – о чем собственно мы хотим теперь сказать, – было так, что Ректор А. Антоний, особливо в последние годы Крымской войны и до самого затем конца своего ректорства, все своё жалованье по должности ректорской и профессорской или прямо оставлял в руках эконома и в нём только расписывался, или же передавал все эти деньги тому же эконому в восполнение разных недостатков в экономии по содержанию студентов. Кроме того, как замечено было уже прежде, при тех или других недостатках, усмотренных им лично при посещениях студентов, он передавал им лично деньги на необходимые нужды и потребности. О себе мы можем свидетельствовать тоже. Так как поступление моё в Академию было в не порядка, прямо в высший курс и, следовательно, сверх наличного комплекта и, к тому же прибытие моё было ещё в начале Мая – за три месяца до времени приёмных экзаменов, то тот же Ректор А. Антоний восполнил всё, потребное на содержание и устройство спального прибора и, наконец, принял на свой счёт первоначальную студенческую экипировку, хотя высокопреосв. Филарет, сам от себя, высказал А. Антонию, чтобы не стеснять меня в праве носить и прежнюю мою светскую одежду, не исключая самого фрака. При отъездах на родину или на назначенные должности большинство студентов пользовались денежными пособиями из рук того же А. Антония. Содержание хора певчих, в составе которого находилось значительное число мальчиков из училищных учеников, во многом восполнялось из средств его же. В улучшении хора А. Антоний принимал особенно живое участие, и в его время академический хор славился по городу; были особенно замечательные голоса, в лице напр. Чумачевского. Самый В.И. Аскоченский, в это время свободный от всех должностей и служебных званий, частенько являлся в хор и на спевках, и в храме. |
| В 1854 г. была выслана программа нравственного богословия, составленная в моск. дух. академии, с поручением заявить, на основании опыта, если нужно сделать в ней те или другие изменения. Программу рассматривал ректор семинарии Иоанникий, указал в ней некоторые пробелы и пропуски нужных сведений, но признал полезной семинариям «для соображеиий и пособия». В сущности, программа эта не представляла значительных особенностей сравнительно с вышеизложенной, так же как и программа – только более обстоятельная и широкая, по которой составлены впоследствии печатные руководства, напр. ректора Владимир. семинарии (впоследствии архиеп. костромского) Платона (Фивейского) , в 1854 г., или профессора богословия в спб. университет, прот. Солярского: «Записки по нравственному богословию» в 3-х частях (1860–1864 г.), которые и сделались главным пособием для преподавателя 255 . Пастырское богословие, вместе с собеседовательным, на основании правил 1840 г. (§ 1), требовалось «в особенности приспособить к обязанностям сельского священника. » С этого времени, как известно, «приготовление пастырей к практическому наставлению паствы составляло предмет особенной заботливости св. Синода» 256 . С 40-х годов заведены были в церквах так называемые катехизические беседы, или объяснение катехизиса народу, применительно к его простым понятиям; предписано делать наставление неграмотных в главнейших молитвах и заповедях, посредством громкого чтения их в церквах после литургии; поощрялось открытие духовенством первоначальных школе для детей поселян 257 . Все это нужно было иметь в виду, в особенности при преподавании означенных наук. Кроме основной книги «О должностях пресвитеров», в 40-х годах пособием для наставника была книга Стурдзы, напечатанная по предписанию св. Синода: «Письма о должностях священного сана»; затем в 1851 г. вышло «Пастырское богословие» Антония (Амфитеатрова) , а в 1853 г. «Пастырское богословие» архиеп. Кирилла (Наумова) , профессора спб. академии, за которое он удостоен степени доктора богословия. Существенное содержание всех конспектов, это – указание обязанностей священника, как учителя, священнослужителя и пастыря душ; но в разные конспекты вносятся и некоторые другие вопросы, напр. о происхождении и истории священства, как в соч. Кирилла, о качествах кандидата священства и личных качествах священника, как гражданина, подчиненного и т. п. (по Антонию). |
|
|
