| Что же касается до чувствований и отношений, выражавшихся в многочастных письмах преосв. Иннокентия, собственно к самому преосв. Антонию, то трудно бы даже верить, если бы не видеть этих писем в подлиннике. Сам получавший эти письма, как оказывается, не мог и не умел, некоторым образом, быть соотвечающим писавшему, если не в чувствах, то в выражениях и приёмах. По крайней мере, сам преосв. Иннокентий, наконец, как бы возревновал об этом, желая и прося более теснейших бесцеремонных отношений к себе со стороны корреспондента Антония. «Зачем бы вам, – писал он однажды, – не писать ко мне по моему же – без титулов и без всякой форменности. Это и проще и легче». Сам же он (Иннокентий), писал большею частью, как говорится, ex abrupto и ехрготрти, начиная прямо с той мысли и предмета, какие занимали его в минуты, когда он брался за перо. Во всех же письмах видны отличительнейшие качества и черты, – совершенная братственность, откровенность, доверенность, каких бы предметов и дел ни касалась его речь. Содержание писем было весьма разнообразное; кроме обычных текущих сведений, в них заключались многие важные по своему значению – и учёные и административные и даже государственно-политические; последние были собственно по делам в Крымскую войну, коих, как известно, писавший был не свидетелем только, но и участником. Вот для образчика выдержки из некоторых писем (автографов) 168 : «как к неоскудевающему источнику, к Вам мы опять со своим почерпалом. Пожалуйте нам законоучителя, если же таким образом ожесточаем просити (это выражение известное славяно-библейское), то ведайте, что это не только для пользы своей, но и по ревности о репутации Вашей и вашей Академии». «Воспитанники ваши, как Вами же выбранные (писано в последующем письме) подвизаются с похвалою» 169 . «В наступающем лете Благодати желаю Вам всего благодатного; с вашим лицом соединено все благо Академии; да укрепит Вас Господь во всём». «А что же Вы не выполняете задачи N, а равно и N 170 , иначе можно, пожалуй, возбудить тревожный ропот в учёном мире». «Не хотите ли взять для издания и, разумеется, для предварительного усовершения мой сборник догматический». Посылаю Вам свои речи 171 для напечатания, – писал он, – но в речах этих, если что окажется нужным изменить, переменяйте смело, не спрашивая меня». |
| 250 Песнь эта была по напеву печерско-лаврскому. Кто хоть раз слышал этот напев указываемой песни, тот поймёт, что выражение, употребленное здесь, не преувеличено, а даже более бы нужно сказать... 251 В бытность мою в Киеве, в последнее время стало известно мне за несомненное, что похищенные деньги восполнены были из сумм Хозяйственного Управления при Св. Синоде. 252 Пишущему приводилось выполнять к бывшему о. Инспектору Валериану в подобном его состоянии тоже, что преосв. Антонию в отношении к Якову Козмичу Амфитеатрову. 253 См. Церковный Вестник 1880 г., 3, стр. 9. О. Валериан даже дошел, к сожалению, до того, что снял с себя сан священно-иноческий. 258 Журнал Воскресное Чтение начинался в своём годовом издании всегда со Св. Пасхи и оканчивался всегда страстною седмицею. 261 Под этими наименованиями разумеются два труда по Нравственному Богословию о.о. Протоиереев – Солярского и Халколиванова. 262 Статья эта была помещена в Христианском Чтении в 1-й книжке 1870 г., где употреблены буквально эти выражения, обозначенный нами курсивом. 263 Об этом писал он (от 22 Марта 1855 г.) к преосв. Иннокентию, между прочим, так: «Получил я и рукописи и глубочайшую приношу Вам благодарность. Акты, относящиеся к нашей Академии, составят прекрасную собственность её. К ним я присоединил ещё много других подобных... История составляется теперь самая полная Г. Аскоченским, который здесь живёт без должности, и потому я и предложил ему это дело; и он горячо принялся... Жаль его бедного, – а Бибиков (бывший Киевский Генерал-Губернатор) вовсе бросил его». 264 О составлении этой службы и, тем более, о введении её в церковное употребление пишущему приводилось слышать из уст преосв. Антония целую, как он выражался сам, мытарственную историю; но излагать последнюю, хотя бы и вкратце, на основании только своих воспоминаний, за не имением под руками письменных данных, пишущий не решается. Можно только сказать за верное, что указываемая служба в первой её рукописи не была пропущена у нас в России для печатания. Затем она была препровождена покойным влад. Антонием к высокопр. Михаилу Митроп. Сербскому и напечатана была в шестидесятых годах в Константинополе. Наконец в 1863 г. в исправленном виде напечатана в С.-Петербурге. |
| В настоящем разе подобные взгляды и толки были действительно, хотя бы не более, как остатки или, так сказать, осколки прежних, касавшихся самого хода и образа составления Догматического Богословия. Так как против очевиднейших достоинств этого сочинения, признанных уже высшим авторитетом, не оставалось говорить ничего, то стали проводиться догадки касательно самого вызова автора на чреду в Петербург. По соображениям, основания которых ведомы были, конечно, самим только виновникам их, выходило будто так, что этот вызов потому-де так скоро и непредвиденно состоялся, что там желали увидать на лицо и дознать в действительности достоинства автора столь достойного учёного труда... Этих обстоятельств не-не знал в своё время и сам преосв. Антоний и даже вспоминал о них, хотя не иначе, как с улыбкою... В подтверждение этого мы имеем и письменное указание на эти именно толки и предрассудки, о которых писавший выразился именно так: «Ликую духом и радуюсь, что Ваше В-бие презираете оные толки и предрассудки, коими другие наши талантливые лица, по какому-то малодушию, удерживаются от составления и издания своих трудов и пр. 163 . Впрочем, подобные толки, – по словам самого же преосв. Антония, – продержались недолго. «И замечательно, – говорил он, – на чём более всего мнили утверждать свои догадки выдававшие их, на том же и обрушились они сами. Подобным мнителям представлялись какие то будто затаённые недобрые, собственно к высокопр. Филарету, а не раздельно и ко мне, чувствования и отношения преосв. Иннокентия, и по сочувствию к последнему, некоторых и других, сущих там вверху... и собственно будто бы из-за того, что Влад. Филарет с издавна отзывался не в пользу богословствования Иннокентьевского и что предпринял самый труд составления Догматического Богословия как бы в упор Иннокентию и в понижение его учёной богословской авторитетности. А тут как раз доказалось иное». Из приведённого уже прежде письма более чем очевидна искренность чувств и отношений преосв. Иннокентия к Антонию, несмотря на то, что последний в эту пору занимал ещё такое положение, каково – Ректора Семинарии. |
| Затем преосв. Антоний продолжал: «Начав службу свою, год в год, с введением преобразования, сперва в училище в должности Ректора, потом в Семинарии в качестве Инспектора и Профессора Богословия, я имел случай видеть своими глазами и поверить собственным опытом и наблюдением то, какие последствия имело преобразование 1840 года. Первый курс учеников, учившихся у меня Богословию, дошёл ко мне из прежнего ещё порядка; второй курс был застигнут преобразованием в среднем отделении, третий курс учился уже с низшего отделения по преобразованному порядку. Далее пошли курсы, коих коснулось преобразование и в училище. Поразительно для меня было различие, особенно между первыми тремя курсами. В самом первом я видел, при необширном запасе сведений, очень значительную умственную зрелость и развитость как головы, так даже и характера. Во втором встретил более сведений положительных, но он значительно уступал первому в развитости и зрелости, что отражалось не только на умственных силах, но даже и в нравственном характере воспитанников; третий – дал мне, до крайности неразвитых и незрелых, юношей, с трудом усвояющих сколько-нибудь трудные и отвлечённые предметы, в сочинении весьма слабых и неопытных; в добавок к сему – с притуплённым уже и, как бы, пресыщенным и утомлённым вниманием и апатиею к науке, – что было самым естественным следствием множества, пройденных ими наскоро и поверхностно, разнородных наук. Такое состояние умственных сил воспитанников имело очень значительное влияние на их нравственное развитие, и в их характере гораздо более было, в сравнении с прежними, незрелости и ребячества. Последующие затем курсы, один за другим, более и более, утверждали меня в сделанном мною наблюдении. Само собою разумеется, что здесь идёт речь о характере целых курсов, в сравнении одного с другим, а не об отдельных личностях в каждом курсе, которые всегда бывают, как исключения из общего уровня». III) Что же касается до новопроектированного устава, присланного преосв. Антонию в 1868 г. для рассмотрения, то он высказался о нём так: «Много в нём есть и дельных, и достойных внимания, соображений и предположений, которые полезно и нужно привести в исполнение для устранения неудобств и недостатков настоящего положения у нас учебной части. |
| Синода Ахматова) представить сии мои соображения Святейшему Синоду и ходатайствовать перед ним о разрешении мне привести их в исполнение с началом нынешнего (в 1865 г.) учебного курса, причём предоставить мне, между прочим, – а) совместно с семинарским и училищным начальствами определить число нормальных и параллельных наставников; б) распределить так же, – кто из них по всем правам должен получить звание старших наставников и в) в состав присутствия Семинарского Правления, в качестве членов оного, определить как тех, кои получают звание старших наставников, так и несколько лиц из городского духовенства, избранных ими самими из среды себя» 364 . После представления этого своего проекта, преосв. Антоний настолько, как видно, был уверен в успехе, что тогда же озаботился и поспешил войти в св. Синод с особым представлением о разрешении ввести литографирование записок по тем учебным предметам, по коим не имелось тогда печатных учебников. Это находил он нужным, чтобы, с одной стороны, облегчить положение учащихся, избавить их, – как говорил он (вспоминая выражение преосв. Антония архиеп. Могилевского), – от египетского фараонитского плинфоделания, – от постоянного списывания наставнических записок, а с другой стороны, чтобы побудить самих наставников заняться, особенно тщательною обработкою записок по своему предмету, так как перед литографированием записки должны были поступить на рассмотрение и одобрение Ректора. На это представление действительно последовало разрешение св. Синода, месяц только спустя после разрешения первого главного проекта о преобразовании учебной части, – причём св. Синод препроводил от себя для руководства в этом деле правила, утвержденные им по литографированию записок в С.-Петерб. дух. Академии 365 . Касательно же главного проекта о преобразовании сообщено было в отношении Обер-Прокурора св. Синода от 14 Октября 1865 г. 5893), в таких словах: «Святейший Синод, по рассмотрении представленных предположений о преобразовании учебной части в Смоленской Семинарии и училищах, постановил: «разрешить преосвященному Смоленскому Антонию привести в исполнение означенные его предположения в виде опыта» 366 . |
| Из числа, сейчас указанных, пунктов священнической исповеди обратим речь нашу здесь, главным образом, к первому и собственно, к тем словам: «не делаешь ли при совершении Богослужения каких-либо произвольных изменений?» Вопрос здесь прежде всего в том: какие разумеются тут изменения, именуемые произвольными. Известно уже читателям, что Филарет Митр. Московский делал и самому преосв. Антонию указания на некоторые распоряжения последнего касательно богослужебных действий, тоже как на произвольные, хотя и обосновывающиеся на Киевских порядках и обычаях церковно-служебных. Вопрос этот, как оказывается, вообще занимал преосв. Антония, а в особенности по поводу указаний Митрополита Московского. «Я, – говорил преосв. Антоний, – вовсе не вводил чего-либо особенного, хоть бы даже в смысле предпочтения образа и порядка церковно-служебных действий Киевских местным Смоленским и вообще великорусским, – как взглянул на это Владыка Московский. Я считал долгом пресечь произвольные изменения или опущения, происходившие от нерадения или даже незнания 331 , а чтобы восстановить и привести всё в один образ и порядок определённый, естественно, я имел в виду здесь то, что соответствовало бы, более всего, вообще древле-обычному, каковым, само собою, должно было признать преимущественно Киевское. Я беседовал об этом и лично с Владыкою Московским. Я ставил ему вопрос даже о том, – не признает ли за благо сам Св. Синод, чтобы заняться рассмотрением служебников, требников и всего Типикона, дабы свести всё, по возможности, к единообразному чину, и не вполне ясное в них выяснить, с переменою, по местам, самых слов и выражений, устаревших и неудобопонятных 332 . Но он ко всему этому отнёсся уклончиво и, главное, выразился так: «Кто вызывается положить начало делу, тем самым он возлагает на себя и весь труд его выполнения и ответственность за успешность... Но кто – я в подобном отношении, когда на мне уже тот труд и болезнь, какие самим Дарователем сил и самой жизни возвещены для всякого устами Псалмопевца... |
| 1466 Об этом новом посещении Москвы государем митрополит Филарет от 1 апреля писал наместнику Лавры Антонию: «государя императора сретили мы благополучно. Он мирен и милостив. Сегодня был я у него в кабинете, и потом обедал со многими приглашенными. Стол у Его Величества постный, частью точно по уставу нынешнего воскресного дня, частью для гостей по уставу благовещенскому. Желательно, чтобы сим примером воспользовались многие, которым он нужен». 1467 Иначе сказать, в самом уважении государя императора к великому посту Филарет видел некоторым образом также «христианскою мыслью осуществляемый мир». По случаю заключения мира, конечно, многие проповедники русские говорили проповеди, из коих иные и получали более или менее значительную по широте распространения огласку в обществе. Между прочим, к известному московскому высокопоставленному лицу, князю С. М. Голицыну, из Киева прислано было, по тому же случаю сказанное, поучение тогдашнего ректора Киевской духовной академии, архимандрита (впоследствии архиепископа Казанского) Антония Амфитеатрова . 1468 По прочтении его, князь Сергий Михайлович дал оное для прочтения же митрополиту Филарету, митрополит, прочитав поучение и возвращая его князю, писал последнему: 1469 «Возвращаю вашему сиятельству киевское поучение. Простите. Оно не очень меня пленило. Первый год царствования описан чертами свыше нужды темными. Какая в этом польза? Мы должны говорить для наставления, наставления из сего никакого не выведено. Проповедник говорит, что Севастополь «отдан» врагам. Неправда. Северная часть его не отдана доныне. Говорит: «враги торжествуют». Не верно. Англичане побеждены нами, и для французов не велико торжество, когда они от нескольких укреплений отбиты и одно только взяли. Борется с вопросом: почему враги не наказаны? Здесь опять неточность. Они не мало наказаны, их много погибло собственно от войны, много истреблено болезнями и бурею на море. Следственно правосудия не только ожидать должны в будущем, но частью оно уже явилось. Говорит, что государь «не мог отречься от мира». |
| Ежели вы обратитесь всем сердцем к Господу Богу, то Он благословит ваши дома, благословит вас и чад ваших здравием и всяким благодеянием, благословит поля ваши изобилием плодов земных, благословит стада скотов ваших и птиц, и во всем пошлет вам благословение Свое, – и, по христианской кончине, соделает вас наследниками царствия небесного и вечного блаженства со Ангелами и всеми святыми. О сем не престану аз молиться, да сподобитесь вы благ вечных благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Ему же со Отцем и Святым Духом слава и держава во веки веков. Аминь. 1831 года Мая 18 дня. Казань. N.B. Подлинник этого Послания писан, на девяти страницах в малый лист, писцом, а слова – в начале: «Божиею Милостию Смиренный Филарет Архиепископ Казанский и Симбирский» и в конце: «1831 года Мая 18-го дня. Казань.» – написаны собственною рукою высокопр. Филарета. 15 Доклад св. Синода об учреждении Симбирской епархии от 9-го Февраля 1832 года. Указ св. Синода Казанской духовн. Консистории от 28-го Февраля 1828 года. 16 О числе обращённых, во время управления высокопреосв. Филарета Казанскою паствою, см. Росписи Консисторские о присоединяющихся к Православию за 1828, 1829, 1830, 1831, 1832, 1833, 1834 и 1835 годы. 19 Эти данные содержатся в письмах высокопр. Филарета и в личных, тогда же записанных, рассказах его, а также в выписках из разных дел Консистории и в доставленных от частных лиц достоверных сведениях (письменных), и наконец, в его письмах к бывшему Вятскому Преосвященному Кириллу. 23 Представляемый факт описан в особой статье, составленной и доставленной лично покойному высокопр. Антонию автором ее – Александром Карачевым (получившим образование в Казанском Университете и служившем в Казани), как материал для биографии высокопр. Филарета. Из этой статьи мы будем приводить еще в своих местах весьма интересные сведения, «о достоверности которых сам автор свидетельствуется в своей собственноручной рукописи Именем Господним». 24 Харбрец в горле в простонародье называется то, когда у больного, близкого совершенно к смерти, происходит хрипенье или хырлыканье в груди и горле. |
| Преподаватели училища обратили внимание на способности Александра к изучению языков и предлагали ему поступить в университет. Но молодой человек предпочел духовное служение и поступил в Казанскую Духовную семинарию, которую окончил в 1868 году. После окончания семинарии Александр женился на дочери священника девице Евгении Пеньковской, отец которой служил в крещено-татарском приходе села Апазово Казанского уезда. Молодые венчались в этом селе. Вскоре Александр был рукоположен в сан священника. За получением назначения он отправился в Казань к архиепископу Антонию (Амфитеатрову) 2 . Владыка предложил ему на выбор несколько священнических вакансий, в том числе инородческое село Кулангу (у молодого священника было «5» по татарскому языку, и он легко смог бы там служить) и село Александровская слобода Чистопольского уезда. Отец Александр выбрал Александровскую слободу, но вскоре был перемещен в село Апазово, в котором прослужил двадцать девять лет. Этому перемещению предшествовали следующие события. В 1871 году серьезно заболел тесть отца Александра, служивший в Апазове. Когда батюшка навестил больного, тот стал уговаривать отца Александра перейти служить на его место, поскольку по состоянию здоровья желал подать прошение об увольнении за штат. Отец Александр не решался сразу согласиться. Приход Апазова состоял из крещеных татар и был со всех сторон окружен мусульманскими селами. Основным занятием жителей было портняжничество, они подолгу жили и работали в мусульманских домах и иногда под влиянием единоплеменников переходили в магометанство. Переход крещеных татар в мусульманство вообще был нередким явлением в Казанской и соседних с ней епархиях в 60–70-х годах XIX века. В таких условиях молодому и не достаточно опытному священнику было бы крайне сложно совершать свое служение. Но тесть отца Александра настаивал. «Он умолял меня со слезами, но мне не хотелось переселяться в Апазово в такое смутное время..., – писал отец Александр в своем дневнике. – Но я любил тестя, почему не исполнить его просьбы я затруднялся. |
| Старец оказался действительно таковым... Узнав, что меня благословил сам Владыка зайти к нему, он все-таки обошёлся со мною сурово. «Да ты кто?... из академии что ли бакалавр? Нет; я хочу ещё только поступить в академию учиться». «А зачем же на тоби такий сюртук со светлыми пуговицами; може ты из панов, и вообще из светских» 89 . Удовлетворённый моими ответами, старец продолжал уже словоохотливо. «Учиться в академии кажешь ты, приихав; це добре-добре; ... да и учиться есть у кого; в академии ведь доморощенный наш Доктор Богословия Антоний. Я его знал ещё в ту пору, когда вин только что поступив в академию; был такий молоденький, черемненький паныч, но и тогда он уже любил бывать у Лаври и не чурався нашего брата.... Да и теперь хоть вин Доктор и Ректор Академии, но у меня бывает, и я с ним богословствую по своему и он тоже. А то бачив я, бывавши часто и в Петербурге с нашим Владыкою, многих учёных монахов.. да не такие... Этот видно що розумный, колы так смиренномудрен, хотя и Доктор. Скажи же ему, что ты был у меня; а щоб вин догадався, у кого именно, то глядь сюды»... При этих словах старец отворил дверь в другую комнату и указал на огромный шкаф с святоотеческими творениями. Вот ректор знает это... Затем вдруг оборотившись, снял покров; видимо с длинного стола, но под покровом оказался гроб... Вот и это он знает.... а ты знай, что сколько ни заключается вон там – (указав на шкаф с книгами) мудрости, но начало и конец этой и всякой мудрости вот здесь. Память и страх смерти внедряет страх Божий... а страх Божий начало премудрости от Бога». Возвратившись к высокопр. Филарету на вопрос его «ну что... поучил тебя: порядком старец-то?» – я сообщил ему за обедом всё до слова... «Да, сказал он, – старец этот знает хорошо Антония, вашего академического ректора. Мне было всегда приятно видеть в нем ещё до монашества общение с нашими лаврскими старцами». Когда и о. Ректору Антонию сообщён был весь результат посещения моего Голосеевой пустыни, он тоже сказал: «я знаю старца; это М-сей; он теперь уже болезненный очень и стар… Я действительно всегда, с самого начала академического курса, как-то особенно сближался с бывшими тогда старцами истинно духовными. Желаю и советую вам тоже, тем более, что вы поступаете в Академию из мирской жизни и к тому же прямо в высшее богословское отделение; желаемое мною будет вам особенно полезно. Вот вы не застали уже старца о. Парфения-Иеросхимонаха... Читали ли вы хоть жизнеописание его?» После моего ответа отрицательного он в ту же минуту достал и дал мне это жизнеописание, (изданное им за год перед тем в 1856 г.). |
|
|
