| Отослав послание в Ефес с Тихиком, святой Павел еще целый год томился в узах в Кесарии. Но вот к концу 62 года он услышал ужасный шум мятежа в городе. То евреи, а их в городе было очень много, напали на греков, живущих в городе тоже в большом количестве, из-за споров о том, кому принадлежит город, кем он устроен. Евреи побили греков. Но за них заступился Феликс, выслав против евреев войско, которое побило многих из них. Тогда на Феликса послана была жалоба евреями в Рим, несмотря на то что Феликс сделал угодное им, держал святого Павла в узах (см. Деян. 24:27 ). Жалоба евреев, вероятно подкрепленная большими подарками, возымела такое действие, что Феликс был отрешен от своей должности, и потребован был в Рим, а на место его прокуратором назначен был Фест. Он был более честный человек, чем Феликс, и старался действовать вполне справедливо. Фест прибыл в Кесарию в августе месяце 62 года, и через три дня отправился в Иерусалим, где первосвященник и знатнейшие из иудеев явились к нему с жалобой на Павла, и просили его оказать им милость, вызвать Павла на суд в Иерусалим, злоумышляя убить его по дороге (см. Деян. 25:2–3 ). Но Фест, как бы проникая в их замыслы, отказался представить святого Павла на суд в Иерусалим, а обещал судить в Кесарии, и пусть, сказал он иудеям, сильные между вами пойдут со мною, и если есть что-либо за сим человеком, пусть обвинят его ( Деян. 25:4– 5 ). Дней через десять Фест возвратился в Кесарию, и на другой день открыл суд. Пришедшие иудеи теперь, без адвоката, шумной толпой окружили судилище, повторяя свои обвинения на святого Павла в ереси, святотатстве и измене. Но так как против него не выступало ни одного свидетеля, то святой Павел вновь изложил самые факты и в заключение сказал: я не сделал никакого преступления ни против закона иудейского, ни против храма, ни против кесаря ( Деян. 25:8 ). Дело, касающееся религиозных предметов, было неподсудно римскому прокуратору, поэтому он предложил святому Павлу судиться в Синедрионе, в Иерусалиме. Но святой Павел, видя решимость евреев погубить его во что бы то ни стало, отверг предложение Феста, и как римский гражданин, потребовал перенести суд над ним в Рим. «Я требую суда кесаря» – сказал он Фесту. И тот, посоветовавшись с своими товарищами, постановил приговор: ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправиться ( Деян. 25:12 ). |
| Фабиан 236–250 Корнелий 251–253 Новациан 251–окт. 258, антипапа Луций 253–254 Стефан I 254–257 Сикст II 257–258 Дионисий 259–268 Феликс I 269–274 Евтихий 275–283 Гай 283–296 Марцеллин 296–304 Марцелл I 308–309 Евсевий 309, или 310 Мильтиад (Мельхиад) 311–314 Сильвестр I 314–335 Марк 336 Юлий I 337–362 Либерий 352–366 Феликс II 355–365, антипапа Дамасий I 366–384 Урсин 366–367, антипапа Сириций 384–399 Анастасий I 399–401 Иннокентий I 401–417 Зосим 417–418 Эвлалий 418–419,антипапа Бонифаций I 418–422 Целестин I 422–432 Сикст III 432–440 Лев I 440–461 Гиларий 461–468 Симплиций 468–483 Феликс III 483–492 Геласий I 492–496 Анастасий II 496–498 Симмах 498–514 Лаврентий 498–499; 501–506, антипапа Гормизд 514–523 Иоанн I 523–526 Феликс IV 526–530 Диоскур 530, антипапа Бонифаций II 530–532 Иоанн II 533–535 Агапит I 535–536 Сильверий 536–537 Вигилий 537–555 Пелагий I 556–561 Иоанн III 561–574 Бенедикт I 575–579 Пелагий II 579–590 Григорий I Великий 590–604 Александрийские патриархи до конца VI в (Александрийские епископы получили статус патриархов по решению Первого Вселенского Собора 325 г.) Феон 282–330 Петр I 300–311 Ахилл 312 Александр ?–328 Афанасий 328–373 Пист 336 или 338 Григорий 339 или 341; 344 или 348 Георгий 357–361 Луций 365 Петр II 373–380 Луций (вторично) 375–378 Тимофей I 380–384 Феофил 394–412 Кирилл 412–444 Диоскор 444–451 Протерий 451–457 Тимофей II Элур 457–460 Тимофей II Салофакиол 460–475 Тимофей II Элур 475–477, вторично Петр III Монг 477 Тимофей II Салофакиол 477–482,вторично Иоанн I Талайа 482 Петр III Монг 482–489, вторично Афанасий II Келит 489–496 Иоанн I 496–505 Иоанн II 505–516 Диоскур II 516–517 Тимофей III 517–535 Павел из Табенны 537–540 Зоил 540–551 Аполлинарий 551–570 Епископы Константинопольские и затем, с 381 г. по решению Второго Вселенского Собора, Патриархи до конца VI века (епископы) Руфин 284–293 Метрофан 306/307–314 Александр 314–337 Павел I 337–339 Евсевий Никомедийский 339–341 Павел I 341–342, вторично Македоний I 342–346 Павел I 346–352, в третий раз |
| 22–25 Феликс, быть может, был знаком с Путем ( В русской синодальной Библии в ст. 22 после имени «Феликс» пропущены слова «точнее узнав о пути» [т. е. об учении христиан].) через свою жену Друзиллу, которая находилась при нем, когда Павел говорил о вере во Христа Иисуса. Контраст между практическим смыслом и крайней надобностью учения, которое преподавал Павел, говоря о правде, о воздержании и о будущем суде, с одной стороны, и прохладным отношением, с которым оно принималось, с другой, всего рельефнее проявляется в словах Феликса: Теперь пойди, а когда найду время, позову тебя. Феликс отложил судебную процедуру якобы до тех пор, пока для дачи свидетельских показаний не явится римский тысяченачальник Лисий, но на самом деле он надеялся, что Павел (или его друзья) даст ему денег. То, что в действительности Феликс не был заинтересован ни в Павле, ни в его деле, подтвердилось, когда его сменил на посту Порций Фест, после чего он оставил Павла в узах просто, чтобы доставить удовольствие Иудеям. Кесарийские иудеи ненавидели Феликса с такой силой, что послали в Рим делегацию с жалобой на его «злодеяния». 25:1–12 Павел на суде Феста. Во втором из трех слушаний перед официальными властями в Кесарии, представленном в еще более лапидарной форме, внимание сосредоточивается только на желании иудеев доставить Павла в Иерусалим и на апелляционной жалобе Павла в Рим. Этот акт и определил последние события, описанные в Книге Деяний. 1–5 В Иерусалиме обиды иудейского руководства (готовившего нападение на Павла в случае, если того отправят в Иерусалим) сочли недостаточным основанием для перевода апостола. Послав в Рим делегацию с жалобой на Феликса, иудеи продемонстрировали силу и надеялись, что Фест окажет им милость и проявит к ним благосклонность. Фест согласился (9) возобновить дело, но на своих, а не на иудейских условиях (см.: его отчет по делу в 25:15–17). 6–8 Лука сообщает, что иудеям не удалось доказать обоснованность обвинений, выдвинутых против Павла, и что совесть апостола была чиста (тем не менее, см.: 25:17–19). |
| Но мучился он оттого, что Елисавета Феодоровна не знает о нем многого и считает лучше, чем он есть. «Успокойся, — возразила князю Елисавета Феодоровна. — Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Потому-то и позвала тебя. Способный на многое дурное, способен и на многое доброе, если найдет верный путь… Душа может остаться чистой и в грешной плоти. Мне душа твоя важна. Ее-то я и хочу открыть тебе самому. Я много молилась за тебя. Надеюсь, Господь внял и поможет тебе» . Решив изменить образ и стиль жизни, Феликс Юсупов решил превратить Архангельское в художественный центр. В своих московских и петербургских домах хотел создать больницы, клиники, приюты для стариков и т. д. Великая княгиня поняла и одобрила его проект. Но матушка, Зинаида Николаевна Юсупова, возражала: Феликс — последний в роду Юсуповых, у него непременно должна быть семья, дети, для этого необходимо состояние. И это поняла Великая княгиня и отправилась ненадолго в Крым с Зинаидой Юсуповой и Феликсом, чтобы поддержать его матушку, здоровье которой после похорон сына очень медленно восстанавливалось. После возвращения из Оксфорда Феликс Юсупов часто наведывался в Москву к Великой княгине Елисавете Феодоровне, в беседах с которой в эти дни был один лейтмотив: «… что ни слово, то просьба жениться. Но в невесты никого не предлагала» . И свадьба действительно скоро состоялась. Женой Феликса Феликсовича Юсупова стала дочь Великой княгини Ксении Александровны, сестры Николая II и Великого князя Александра Михайловича — Ирина, внучка Великого князя Михаила Николаевича (четвертого сына Николая I, брата Александра II), выдающегося боевого генерала, редкой души человека. На свадьбе Феликса и Ирины Великая княгиня не присутствовала. По ее мнению, присутствие монахини на мирской церемонии было неуместно. Накануне бракосочетания, однако, Феликс посетил ее в Москве. Она приняла его с обыкновенной своей добротой и благословила. Заботясь о душе молодого князя, Елисавета Феодоровна неоднократно приглашала его в паломнические поездки. В 1913 году она предложила Ф. Юсупову совершить вместе с ней паломничество в Соловецкий монастырь. |
| 562 Цезарий (ок. 470 – ок. 542 гг.). Был монахом Леринского монастыря, затем аббатом (возможно, Тринкелелльского монастыря). Ок. 502 г. он наследовал на посту епископа Арля своему родственнику Эонию, который и посвятил его. Будучи викарием Галлии и Испании, он стал широко известен своей благотворительностью. Цезарий был первым западным прелатом, получившим в 513 г. pallium (паллий – широкий греческий плащ). За 40 лет епископства он собирал много соборов и синодов, для которых готовил постановления. Цезарий установил время «часов» (тройного чтения молитвы в определенное время) – 6 и 9 часов – и поощрял включение гимнов в службу. Кроме упомянутых у Геннадия сохранились его трактаты «О таинстве Святой Троицы», «Сокращенное изложение против еретиков», «Описание в Апокалипсисе», а также несколько диалогов. 563 Феликс III (483–492 гг.). Происходил из старинного римского рода, был сыном священника, женатым (папа Григорий Великий являлся его правнуком). Избрание Феликса было компромиссом между правящим большинством в Риме и королем Одоакром, который обеспечил за собой контроль над ходом выборов. Во время своего понтификата Феликс резко выступил против изданного императором Зеноном в 482 г. указа «генотикона», который был издан для примирения с монофизитами, осужденными на Халкидонском соборе, и согласно которому предписывалось всем держаться тех прежних вероопределений, в которых были согласны обе стороны – православные и монофизиты, т.е. определений первых трех Вселенских соборов. Всякие дальнейшие споры запрещались, чем фактически осуждался Халкидонский собор и его догматическое определение в отношении двух естеств. Феликс вызвал патриарха Константинополя Акакия, поддерживавшего указ Зенона, на синод в Рим, чтобы тот объяснил свое поведение. В 484 г. собравшиеся на синоде в Риме латинские епископы осудили отсутствовавшего Акакия, а папа Феликс провозгласил анафему Константинопольской церкви. Последующие патриархи Константинополя, соглашаясь на осуждение «генотикона», не желали, как того требовал папа, исключить имя Акакия из диптихов (поминаний). Эта схизма продолжалась 35 лет, до времени императора Юстина I (518–527 гг.) и папы Гормизда (514–523 гг.). |
| Феликс родился в Ноле Кампанской, но от отца–сирийца по имени Гермия . Тот, придя в Нолу с востока и живя в этом городе, словно местный уроженец, стал отцом Феликса и по смерти своей оставил ему наследство значительной величины, которому Феликс, однако, предпочел дары наследия, обещанного на Небесах . У Феликса был брат, носивший то же имя, что и отец, то есть Гермия, с которым святой разделил земное имение . Брат его обычаями своими отличался от Феликса и потому сделался недостоин вечного блаженства. Ибо Гермия усердно стремился лишь к земным благам и предпочел скорее быть воином кесаря, чем Христа . Феликс же, напротив, исполняя тайну полученного им имени, с раннего детства подчинил себя Божественному служению . Благодать его добродетелей произрастала: сначала он исполнял в Церкви служение чтеца, а затем, будучи возведен в степень экзорциста, он начал изгонять нечистых духов из одержимых ими тел. И когда Феликс отличился в этом служении, сиял добродетелями — к чему промедление? — он принял заслуженный им по достоинству сан пресвитера. И он не унизил сан, душу и труды , что доказала еще и пришедшая буря испытаний. Ибо в то время преследование, начатое неверными, сотрясло Церковь жестокой борьбой; однако врата смерти не смогли отвратить врата Дщери Сиона от выражения хвалы своему Создателю . И когда учители и творцы неправды приготовились к первой схватке своего безумия с учителями божественной веры и истины, они тайно сговорились или предать смерти лучших епископов и пресвитеров Церкви для устрашения меньших, или принудить их к отречению от веры. Случилось так, что учители заблуждения и злобного безумия, прибывшие также в Нолу, искали епископа этого города, по имени Максим, мужа почитаемого за ученость, благочестие и преклонные годы , чтобы предать его на мучения. Он, видя это и помня предписание Господне, которое говорит: «Когда же будут искать вас в одном городе, бегите в другой» (Мф 10:23), отправился до времени в уединение отдаленного места , оставив пресвитера Феликса заботиться о городе. |
| Поначалу особенно поражала вонь ношеной прожаренной одежды, вызывавшая тошноту, — арестантский стойкий запах, исходивший от каждого из Нас. Он запомнился на всю жизнь: я и сейчас, через полстолетие, узнаю его изо всех — этот тюремный кислый и острый тряпичный дух. Дух нищеты и неволи. Моим соседом по нарам оказался польский ксендз пан Феликс, напомнивший мне выведенных во французских романах прошлого века деревенских кюре мягких в обращении, благожелательных и опрятных. Он выслушивал собеседников учтиво, ответы свои взвешивал. Очень заботился о чистоте сутаны — она у него сильно обносилась, кое-где порвалась, но пятен на ней не было. Выговаривал русские слова пан Феликс правильно, но подбирал их медленно и часто заменял польскими. Познаний моих в латыни было недостаточно, чтобы перейти на язык Тацита, но к французскому мы оба прибегали охотно, хотя патер невесело шутил, что ему необходимо упражняться по-русски, так как впереди неизбежная отправка “во глубину России”. Образованный, как все католические священники, пан Феликс был интересным собеседником. Но, пускаясь с ним в длительные рассуждения, я всегда был настороже: в моем эрудированном друге болезненно кровоточили обиды, нанесенные некогда национальному самолюбию поляков русскими монархами. Я опасался неосторожным словом их разбередить. Тем более что современные преследования поляков в Западном крае заставляли меня чувствовать себя отчасти “ненавистным москалем”, угнетателем и душителем его народа. Хотя мне и незачем было, находясь с ним на одних нарах, отмежевываться от советских жандармов, опустошавших цвет польской интеллигенции и духовенства. С прошлым же обстояло сложнее. Однажды в разговоре я упомянул о тетке своей, урожденной Новосильцовой, — фамилии, столь же одиозной для поляков, как и Муравьев. И убедился, насколько — более чем через полвека — свежи воспоминания о карателях. Следы их грубых сапог навсегда оттиснуты в народной памяти. Забываются подробности, точные факты, но общее ощущение недоверия, опасливого неприятия, неуважения к потомку насильников сохраняется. Пан Феликс заметно волновался, задетый за живое случайным упоминанием фамилии сподвижника Муравьева-вешателя, неотделимо слитой со штурмом Варшавы, с казаками, разведенными на постой по усадьбам польских панов… Очень много лет спустя я встретил венгра, с гневным презрением и неостывшей ненавистью поминавшего Николая I, душителя венгерского восстания 1848 года. Это было, правда, года через четыре после появления советских танков на улицах Будапешта… |
| Но в таком случае неизбежно возникает и ряд дальнейших вопросов, а именно: если Базельский Собор сохранил свою каноническую силу в 1449 году, а следовательно, не терял ее и ранее, несмотря на все прещения папы Евгения IV, в таком случае имело силу и запрещение, а затем и низложение этого последнего, а также и анафематствование и объявление не имеющим никакой силы Флорентийского Собора. Этот последний в лучшем случае представляет собой каноническую двусмысленность и уже потому не имеет обязательной силы для Вселенской Церкви. Между тем Флорентийский Собор оказался одной из догматических опор для Ватикана. Далее оказывается уже совершенно неразрешимым вопрос, кто же был истинным папой и, следовательно, кто антипапой: Евгений или Феликс? De facto (фактически (лат.) – Прим. ред.) оба они оказались признаны Римской церковью: Евгений в течение всей жизни, Феликс же после его смерти в момент своего отречения, которое было конструировано именно как свободное отречение, открывающее выборы нового папы. При этом Евгений после его низложения в Базеле и до самой смерти ни на один момент не признавался всей Церковью, потому что всегда имел против себя всю Базельскую Церковь . Напротив, Феликс, по крайней мере, в момент своего отречения оказался как будто признан всей Церковью, не только Базельской, но и Римской. При этом очевидна сомнительность или недействительность и всех его действий, и прежде всего всех декретов Флорентийского Собора и буллы «Laetentur coeli» 6 июля 1439 года. Эта сомнительность и недействительность вытекает из косвенного признания правомочности Базельского Собора с его папой со стороны Римской церкви в момент окончательной ликвидации Собора. Таким образом, обычная политическая изворотливость и оппортунизм курии в данном случае оказались недопустимым догматическим опппортунизмом, вносящим неясность и двусмысленность в самые основные вопросы. Противоречия, которые отсюда возникают, имеют для Ватиканского догмата значение нисколько не меньшее, чем противоречивость и запутанность в поведении пап Вигилия и Либерия и еретичество Гонория, о котором столь настойчиво, хотя и тщетно, напоминалось на Ватиканском Соборе. |
| 1252 Работая над текстом Павлина, Беда постарался исключить те факты, которые могли вызвать недоумение у его читателей, ввести их в соблазн. Так, в составленное им житие не вошло имя Архелаиды, бедной вдовы, которая пользовалась большим уважением пресвитера и принадлежала к его пастве. Архелаида требовала от Феликса вернуть все его поместья с тем, чтобы раздать нищим, причем, как настоящая женщина, очень эмоционально, с криками и слезами. Феликс это кротко терпел. Павлин пишет (XVI, с. 275–278): «… он, ревностный ко всему благочестивым умом, смеялся над женской заботой, зная о себе, что ему самому достаточно небесных благ, которыми, как он знал, он был вознагражден за земные блага». В изображении Павлина Феликс как бы слегка отстранен, созерцателен. Беда создавал иной образ — человека с активной, четко сформулированной позицией, которому можно было бы подражать. Кроме того, вряд ли читателю жития было бы понятно, почему святой «смеялся над женской заботой», а, предположим, не объяснил женщине, что правильно и что неправильно. Поэтому Беда опускает все, что связано с Архелаидой. В результате англосаксонский читатель узнавал, что Феликс, на просьбы близких вернуть свое имущество, «никоим образом не соглашаясь сделать это, опровергал дерзновенными словами их речи». 1253 Югер, мера земельной площади, равная 2519 кв м. Большое поле Феликса имело площадь около 0,75 га. 2 Схолия Иоанна Новиомага (предположительно XI – начало XII в.); «Беда начинает с сотворения мира, ибо всем известно, что в начале был создан Богом мир, как написано в книге Бытия: " В начале создал Бог небо и землю " . “Однако в теологических исследованиях часто ставится вопрос о продолжительности творения, а именно, в течение какого времени Бог был занят творением, потому что книга Бытия повествует то как бы о моментальном творении, то о EXAMEROS (шестидневном). Чтобы Писание не показалось противоречивым, Беда перечисляет четыре вида Божественной деятельности, способствовавшие созданию мира, первый был присущ Богу от века. |
| Евсевий 310. Мелхиад 311–314. Св. Сильвестр I 314–335. Марк 336 . Иулий 337–352. Ливерий 352–366. Феликс II антипапа 355– 365. Урсин антипапа 366–367. Дамас I 366–384. Сириций 384–398. Анастасий I 398–402. Иннокентий I 402–417. Зосима 417–418. Евлалий антипапа 418–419. Бонифатий I 418–422. Св. Келестин I 422–432. Сикст III 432–440. Св. Лев I Великий 440–461. Иларий 461–468. Симплиций 468–483. Феликс III 483–492. Геласий I 492–496. Анастасий II 496–498. Симмах 498–514. Лаврентий антипапа. Гормизда 514–523. Иоанн I 523–526. Феликс IV 526–530. Бонифатий II 530–532. Диоскор антипапа 530. Иоанн II 532–535. Св. Агапит I 535–536. Сильверий 536–537. Вигилий 537–555. Пелагий I 555–560. Иоанн III 560–573. Венедикт I 574–578. Пелагий II 578–590. Св. Григорий I Вел. 590–604. Савиниан 604–606. Бонифатий III 607. Бонифатий IV 608–615. Деусдедит (Бог дал) 615–618. Бонифатий V 619–625. Гонорий I 625–638. Северин (Зефирин II) 638–640. Иоанн IV 640–642. Феодор I 642–649. Св. Мартин I 649–653. Евгений I 654–657. Виталиан 657672. Адеодат (Богдан) 672–676. Дон (Донус) 676–678. Св. Агафон 678–681. Лев II 682–683. Венедикт II 683–685. Иоанн V 685–686. Конон 686–687. Пасхалий антипапа 687. † ок. 692. Феодор 687. Сергий I 687–701. Иоанн VI 701–705. Иоанн VII 705–707. Сисиний 708. Константин I 708–715. Григорий II 715–731. Григорий III 731–741. Захария 741–752. Стефан II 752. Стефан III 752–757. Павел I 757–767. (Константин II 767). (Филипп 768). Стефан IV 768–772. Адриан I 772–795. Лев III 795–816. Стефан V 816–817. Пасхалий 817–824. Евгений II 824–827. Валентин 827. Григорий IV 827–844. Иоанн антипапа 844. Сергий II 844–847. Лев IV 847–855. Венедикт III 855–858. Анастасий антипапа 855. Николай I 858–867. Адриан II 867–872. Иоанн VIII 872–882. Марин I 882–884. Адриан III 884–885. Стефан VI 885–891. Формоз 891–896. Бонифатий VI 896. Стефан VII 896–897. Роман 897. Феодор II 897. Иоанн IX 898–900. Венедикт IV 900–903. Лев V 903. Христофор 903–904. Сергий III 904–911. Анастасий III 911–913. Ландо 913–914. |
|
|
