| В заключение очерка жизни святителей заметим здесь, что кафедра Новгородских владык в описанный нами период составляет весьма любопытную часть древней истории Русской церкви. Святители Новгородские, избиравшиеся гласом народа по всеобщему уважению к их личным нравственным качествам, превосходили многих иных достоинствами пастырскими и гражданскими. Будучи, прежде всего, главными блюстителями правосудия, внутреннего благоустройства и мира, они ревностно стояли за Новгород, и не боялись ни гнева митрополитов, ни мести государей. Ни одно общественное дело не предпринималось здесь без испрошения святительского благословения. Новгород многократно обязан святителям спасением своих сограждан и их имущества во время народных восстаний. Часто читаем в летописях, как достойный архипастырь, держа в руке св. крест, является среди ужасов междоусобной брани, как возносит благословляющую руку, называя враждующих своими детьми духовными, и стук оружия умолкает; как Новгородцы смиряются и братски обнимают друг друга. Во время народных бедствий: язвы, голода, частых опустошительных пожаров, разорительных войн, видим, Новгородцы и Псковичи прибегают к архипастырю за помощью, за милостию, и святитель щедро наделяет их на покрытие общественных нужд серебром из своей казны, хранящейся в архиерейских палатах; житницы его раскрыты для бедствующих. В тех же летописях читаем, как во время войн Новгородцев, архипастыри-патриоты воодушевляли их на ратные подвиги своим личным присутствием, но не с мечом в руке, как действовали современные им шведские епископы, а с св. крестом Спасителя. А сколько раз затруднительные обстоятельства во внешней политике Новгорода побуждали народное правительство возлагать на святителей главное уполномочие, или посольство к великим князьям и митрополитам, и сколько раз подобные посольства, свидетельствующие о многосторонней деятельности Новгородских владык в политике Новгорода, ввергали их в великие несчастия! Достославная жизнь святителей Великого Новогорода не ограничивалась описанными нами заслугами: находим еще исторические памятники особых их трудов на пользу отечества и православия. |
| Кажется, архиепископ Мартирий был так же не совсем доволен Ярославом, по крайней мере, он не вступался за него. Между тем, Ярослав поселился в Торжке, где приняли его с восторгом и заплатили даже княжескую подать с земель по р. Мете и около Волочка. Новгородцев, случившихся в этих местах, ловили и как пленников отсылали к Всеволоду во Владимир. Между тем, Новгородцы имели уже нового князя – Ярополка, сына того самого Ярослава Ольговича, князя Черниговского, с которым еще недавно сражались. Всеволод сердился, но не воевал; он мешал только Новгородцам торговать и собирать дань с Двинских областей: система давняя, принадлежавшая Долгорукому и Боголюбскому, но она подействовала как нельзя быть лучше. Ярополк княжил только полгода «от Вербниц до Семенова дня» 223 ; Ярополка выгнали и послали в Торжок за Ярославом, но не застали его там; он был уже во Владимире и гостил у Всеволода. Всеволод, по-видимому, был доволен поступком Новгородцев, он отпустил их послов, и Ярослав с честью возвратился в Новгород на 5 января 1197 г.: особенно радовало Новгородцев, что посадник Мирон и чиновники: Борис, Никифор и Иванко пришли «ни чем не врежденны» 224 . По-видимому, Ярослав примирился с вечем: властвовал правосудно и в одно и то же время, оплакивая кончину двух взрослых сыновей своих – Изяслава и Ростислава 225 , отражал набеги полочан на Великие Луки и заключил мир с Литвою. Тогда же супруга князя, Елена, строила в Новгороде церкви, наделяла богатыми вкладами монастыри и духовенство, и народ любил благочестивую княгиню. Но вдруг, сверх всякого ожидания, изменились отношения Всеволода к Ярославу: прогневавшись за что-то на Новгород ли, или на князя, Всеволод в начале 1199 г. прислал приказание «вывесть Ярослава из Новгорода» и явиться к нему архиепископу, посаднику Мирону и прочим чинам веча, и что он даст на княжение сына. Архиепископ и чиновники поехали к Всеволоду; но на пути Мартирий тяжко заболел и скончался 24 августа близ Осташкова, на озере Селигере. Тело его было привезено в Новгород. |
| 5) какое жалованье учителям и ученикам пропитание в год положить, и какой пищей им довольствоваться, и откуда оную получать, и сколько где лекарей для пользования больных, с их медикаментами, и на каком жалованье содержать. И обо всём том основательный штат учинить, применяясь в иных случаях к опробованному штату о гарнизонных для солдатских детей школах. И дабы сие столь нужнейшее дело как наискорее начато и в действо произведено быть могло; для того надлежит оставив другие, не весьма важные дела, о сем трудиться и окончить, и для Всемилостивейшей ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА апробации в Кабинет подать». Во исполнение сего Именного Указа, по собранию нужных из Епархий справок, сочинены были обстоятельные на все духовные училища штаты. Но поскольку на содержание штатов сих требовалось знатное количество ежегодной суммы, то оные оставлены без утверждения. А только на первый случай по сим штатам снабжены были в 1740 году денежными ежегодными окладами Новгородская и Александро-Невская Семинарии, а в 1745 году ещё Московская Академия. Прочие же Семинарии остались на прежнем основании по Духовному Регламенту. В том же 1738 году, Марта 29, Преосвященный Питирим, Архиепископ Нижегородский, учредил Семинарию в Нижнем Новгороде. В оной в 1748 году были уже классы: Риторический Пиитический, Грамматический, Синтаксический, Инфинический и Аналогический. В 1755 году положено на Семинарию сию жалованья по 816 рублей 93¾ коп.; в 1780 году – по 2.000 руб., а в 1797 году – по 4.000 рублей. В том же 1738 году Преосвященный Алексий, Епископ Рязанский, учредил Семинарию в Рязани. В 1744 году в оной были классы: Риторический, Пиитический, Синтаксический, Грамматический, Инфинический и Фарический. В 1765 году положено на Семинарию сию суммы по 1633 рублей 81½ коп.; в 1780 году – по 2.000 рублей, а в 1797 году – по 3.500 рублей. В том же 1738 году Преосвященный Антоний, Архиепископ Тобольский, учредил Семинарию в Тобольске: в 1744 году были в ней классы: Пиитический, Синтаксический, Инфинический и Русский; в 1765 году положено на содержание оной; по 490 руб. 16½ коп., в 1779 году – по 2.000 руб.; а в 1797 году – по 4.000 руб. |
| А. I. Письма митрополита новгородского Никанора Клементьевского к епископу-викарию старорусскому Антонию Шокотову (1851–1852) Сколько нам известно, в нашей церковно-исторической литературе не обнаружено особенного внимания к личности митрополита Никанора Клементьевского, – типические его черты, как иерарха, занимавшего некоторое время наивысший пост в русской церкви, и как человека, – остаются мало известными, чтоб не сказать совсем неизвестными. Роясь в некоторых литературных памятниках нашей старины, мы натолкнулись на человеческий облик Никанора – и он показался нам очень симпатичным. Именно – в бытность свою епископом калужским (1831–1834), Никанор выказал самые хорошие человеческие отношения к одному кишиневскому изгнаннику – игумену Антонию Жужинскому. Этот игумен Антоний был сначала инспектором кишиневской семинарии; но потом по разным наветам, будучи обвинен епархиальным начальством в строптивом и беспокойном характере, – был переведен на должность инспектора же семинарии в Калугу. Никанор обласкал опального игумена, как отец, и этим доставил ему великое утешение среди постигшего его, совершенно незаслуженно, горя от неправды людской. Об этом эпизоде мы узнали из писем игумена Антония на родину – в Кишинев, и расскажем о нем подробнее в другое время и в другом месте. Теперь, как материал для биографии Никанора, предлагаем письма его в бытность митрополитом новгородским и с.-петербургским к своему викарию – епископу старорусскому Антонию Шокотову. В письмах этих есть данные как для характеристики иерархически-правительственной деятельности Никанора, так и для истории новгородской епархии. 1 1 Ваше преосвященство, Скорым прибытием в Новгород вы много утешили и успокоили меня. Теперь не всякое дело, и не всякая просьба будет поступать ко мне. Тяжесть трудов вы разделите со мною. Мне очень приятно видеть ваше преосвященство, и побеседовать с вами о делах общего служения нашего. Прошу вас прибыть ко мне в С.-Петербург к 10 числу сего месяца, если не встретите препятствия. Помещение приготовлено для вас, и прогонные деньги получите в свое время из конторы архиерейского дома. |
| Амвросий (Зертис – Каменский), митр. Филарет, еп. Амфилохий, митр. Антоний, профессора – Якимов, Елеонский, Юнгеров и др. Но производить исправление елизаветинского текста на основании произвольных усмотрений или случайных справок нельзя; чтобы оно было плодотворным и не вызывало никаких возражений, оно должно основываться на незыблемой почве восстановленной Кирилло-мефодиевские традиции и ее исторических изменений. Новая Комиссия никакими планами исправления Елизаветинской Библии не задается. Но ее критический труд по восстановлению славянской Библии во всех ее исторических фазисах даст для этого исправления единственно возможную опору. Учреждение Библейской Комиссии имеет свою довольно продолжительную историю. Мысли о полном издании славянской Библии предшествовало появление в течение последнего полустолетия целого ряда ученых исследований, посвященных отдельным книгам св. Писания, и изданий отдельных книг. В этом отношении большая заслуга принадлежит почтенным исследователям – проф. Г.А. Воскресенскому, И.В. Ягичу, И.Е. Евсееву , А.В. Михайлову и др. Постепенно назревший вопрос об издании славянских священных текстов нашел себе сочувствие главным обр. в кругах представителей славистики и филологии. В 1903 году, 10–15 апреля, состоялся предварительный съезд славянских филологов и славистов. На заседании V секции, посвященной вопросу об издании церковнославянских памятников, по заслушании записки —868— проф. А.В. Михайлова об издании славянских текстов Ветхого Завета, было постановлено: «обратиться от имени Предварительного Съезда и Академии Наук чрез второе ее Отделение с ходатайством в Священный Синод о полном научном издании славянского перевода книг Ветхого Завета по древнейшим существующим спискам». Этот вопрос несколько раз затем обсуждался в Славянской Комиссии Императорского Археологического Общества. В 1911 г. на археологическом съезде в Новгороде был заслушан доклад проф. И.Е. Евсеева «О новгородской геннадиевской библии 1499 г.», и, под влиянием этого доклада, съезд постановил, в виду не только научного но и общественного и национального значения славянской Библии, просить св. |
| Особенность Новгородских храмов составляют также голосники – это продолговатые глиняные горшки, которые вставлялись в кладку чаще всего парусов. Они встречаются еще в Гродно, Ростове и Костроме, но там как исключение, здесь же как правило. Есть мнение, что это были резонаторы, как и в греческих театрах, но по исследованию оказалось, что голосники ослабляли резонанс. Можно скорее предполагать, что они употреблялись для облегчения тяжести сводов. В Новгороде колокола были уже в XI столетии. Из летописи мы знаем, как Всеслав Полоцкий увез колокола, когда ограбил Св. Софию; Св. Антоний Римлянин, при прибытии в Новгород, услышал колокольный звон, как повествует его житие; но колокола были небольшие; колокол Антония Римлянина весит всего один пуд, а для небольших, колоколов не требовалось и больших приспособлений и прототипом Новгородской звонницы, является перекладина на 2 столбах. Даже и значительно позднее, при Грозном, колокол, вылитый митрополитом Макарием для Св. Софии, весил всего 200 пуд. Шатровые колокольни появляются только в XVI в. Новгородское архитектурное влияние простиралось на Москву и Киев. Москва не только пользовалась образцами церквей, но даже выписывала Новгородских мастеров. Так продолжалось до XVI ст. С утратою своего политического значения, тем не менее, архитектурное значение Новгорода удерживается сполна, и Москва не получила бы своего архитектурного развития, если бы не опиралась на Новгородское зодчество. На Востоке, откуда была получена христианская монументальная живопись – была мозаика, а в Новгороде фреска. Мозаика дело роскоши – на нее нужны были большие затраты, требовались опытные мастера, в Росси же на первых порах христианства ни того, ни другого не было. Есть остатки орнаментальной мозаики в алтаре Новгородской Софии, но это единственный случай в Новгороде. Стены можно расписывать двумя способами – по сухому грунту штукатурки (al secco) и по сырому еще грунту – al fresco. Для росписи al fresco заготовлялся грунт из извести, песка и пеньки, и пока он не высох, надо было написать изображение. Фресковая живопись имеет свои невыгоды: 1) художник должен скоро работать, 2) в техническом отношении фреска неудобна потому, что ее исправлять уже нельзя, и 3) краски при высыхании штукатурки видоизменяются. Но, несмотря на эти неудобства, она имеет незаменимые преимущества – она долговечна, потому что краски ассимилируются со штукатуркой; так, некоторые Новгородские фрески существуют более 700 лет. Этот род живописи был бы очень полезен в настоящее время, но секрет его утрачен. |
| Лета 6723 (1215) майа 3 дня Ярослав пришел к Новугороду и встретил его Антоний архиепископ со кресты и со всеми новогородцы. Тогда велели поймать посадника Я куна Зубца и Фому Добрынича, посадника новоторжского. И послал их Ярослав во Тверь, понеже Федор Лазутич оклеветал ему новоторжцев Варнаву и Якуна Нежича, имеющих немалое богатство в злате и сребре. Ярослав же, поверя оному, велел и оных, взяв, туда же сослать. Новогородцы, уведав о том, учинили вече, и была молва в народе великая, и возопя, все пошли к двору Якунову со оружием, и пришед, оной разграбили, а жену и з детьми поймали. Князь Ярослав, озлобясь за Якуна, поймал посадничья сына Христофора. Новогородцы послали к Ярославу просить, чтоб Якуна, яко смутителя, им отдал, а новоторжцев и посаднича сына освободил, опасаясь от народа великого себе беспокойства. Но он, яко вельми был высокомыслен, не послушал, и новогородцы, поймав главного Ярославля советника Стряпа и сына его Леона и обрезав нос и губы, бросили в реку. Ярослав, вельми тем оскорбяся и бояся большого зла, ушел в Торжок и отнял проезд к Новуграду, многих купцов ездясчих переловил и никого ни с чем в Новград не пропустил. И был глад великий, многие отдавали детей своих в работу за жита. Ярослав выслал в Новград Ворока и Поноса, и вывел княгиню свою и с детьми. А купцов новгородских держал скованных более 200 иразослал их по своим городам, велев заключить в темницы. Новогородцы послали к нему посадника Юрия Ивановича да Стефана Твердиславича и других знатных людей просить о примирении, а притом, ежели он хочет князем быть у них, чтоб учинил роту, что ему править по древним их законам и обычаям. Но Ярослав не хотел по безумному их требованию роту им учинить и присланных, взяв, заключил в темницы. И была новогородцам горесть великая. Тогда, учиня вече, с великим мятежом, каялись о том, что изгнали Мстислава Мстиславича, и, согласясь, послали к нему в Торопец послов, прося, чтоб вину их отпустил и принял паки княжение. Мстислав Мстиславич, пришед в Новгород февраля 11, поймав Хохата Григорьевича, наместника Ярославля, вельможу его Якова Станиславича и всех дворян его посажал в темницы. Послали к Ярославу говорить, что он, оставя область Новогородскую, шел из Торжка в свои владения и взятых новгородцев освободил, не принуждая их к войне противо себя. При том Мстислав просил его, чтоб с дочерью его, а своею княгинею, жил по закону честно, как надлежит, а если ему нелюбо, то б, не обидя ее для наложниц, отпустил к нему. Ярослав ответил ему: «Новград сколько вам, столько мне принадлежит и есть нам отчина. Я же зван был новогородцами и пришёл к ним с честию, но они меня обидели, и не могу им не мстить, а с вами, как с братиею, дела никакого не имею». |
| Назначен был к переводу в псковскую семинарию, но отправлен в новгородскую, по просьбе матери; поступок же диакона, по приказанию об. -прокурора, представлен был на рассмотрение викария, еп. ревельского Иустина. Тогда же исключен вовсе из семинарии ученик средн. отд. С. замеченный инспектором в нетрезвости, хотя прежде вел себя хорошо, но успехов был недостаточных. Об. -прокурор утвердил постановление. В том же году еще двое попались в нетрезвости: из них одного исключили, другого, от которого только пахло вином, по наказании карцером, поручили строгому надзору инспекции и лишили отпуска с мая до вакации. Исключенный поступил в хор митрополита и просил у него дозволения приватно ходить в семинарию на уроки; митр. Серафим передал дело на рассмотрение семин. правления, которое ответило, что без разрешения высшего духовно-учебного начальства не может принять исключенного; митрополит написал: «просить о сем разрешения у высшего училищного начальства». Но Дух. уч. управление сообщало семинарии, что, по распоряжение об. -прокурора, певчий, о котором просили, не может быть допущен приватным в семинарию, «потому что исключен не по малоуспешности или каким-либо другим недостаткам, а за нетрезвость, порок нетерпимый в дух. -учебном заведении. В следующем году ученик. Р. уволенный за то, что, по донесению инспектора, возвратился в семинарию «несколько в нетрезвом виде», также снова просил о принятии его, но правление отказало, а митр. Антоний написал: «правление семинарии объявит просителю, с надлежащим вразумлением; что он потому именно и исключен из спб. семинарии, что в ней, как в образцовой, после дурного поступка своего, терпим быть не может и не должен. 2 окт. 1843 г.». Тогда же ученик А. Т., по донесению инспектора, возвратился в нетрезвом виде и был допрашиваем в правлении, но заявил, что ничего хмельного не пил. Об нем донесено было Дух. уч. управлению, с мнением об исключении; об. -прокурор утвердил это мнение. В 1844 г. ученик средн. отд. А. В. замечен был помощником инспектора в нетрезвости, а «пил вечером в умывальной комнате, в которой запер его на это время служитель Иванов, купивший вина». |
| На опыте ряда епархий, начиная с собственной, Волынской, архиепископ показывал, что «первым и единственным делом новоиспеченного парламента было требование смены причта и замена его выборными из своей же крестьянской среды», причем таковыми часто оказывались «ловкие проходимцы из местных торговцев, никогда не занимавшиеся религией и не умевшие даже «Господи, помилуй» пропеть». Успех сопутствовал только тем приходским советам, в которых священник сумел твердо взять руководство в свои руки, но такие случаи были редким исключением. Архиепископ Антоний констатирует, что приходская реформа сводится к внедрению в жизнь прихода начала «чисто парламентского, правового», которое уже введено в жизнь государства. Далее он дает следующую характеристику этому началу: «Парламентаризм есть замена патриархального начала послушания и доверия иным началам – контроля и ограничения... парламентаризм заменяет этическое начало правовым, вызывая личные и классовые интересы, интересы, следовательно, эгоистические, утилитарные, а не моральные, на борьбу с возможными злоупотреблениями и произволом правительства. Здесь предоставляется населению через выбор соответствующих лиц в полномочные депутаты отстаивать свои интересы сословные, местные, наконец, личные в их борьбе с противоположными интересами других сословий, местностей, лиц и, наконец, самого правительства. Естественно, что такой строй государственной жизни сильно повышает энергию сословий и лиц к борьбе и неизбежно пробуждает враждебное настроение между ними и вообще постепенно превращает общественную жизнь в непрестанную борьбу». Допуская, что такой порядок, возможно, и пригоден для государственной жизни, основанной на началах насильственных, архиепископ считает «преступным» переносить этот «строй себялюбивой борьбы» в жизнь Церкви, в жизнь прихода, в ту жизнь, которая основана на самоотвержении, на послушании, на духовном авторитете». «А как же было в древнерусском приходе?» – повторяет архиепископ вопрос многих защитников приходской реформы, и отвечает иронически: «Восстановить его вам, господа, так же мудрено, как Думу Алексея Михайловича и как «Вече Новгородское». Во всех этих трех учреждениях было непоколебимо одно начало – церковный законодательный кодекс, т. е. Кормчая Книга, которая для вас и малоавторитетна и малоизвестна». |
| В 1906 назначен председателем Учебного Комитета при Святейшем Синоде. В этом же году был назначен членом Предсоборного Присутствия и состоял в нем председателем 5-го отдела о реформе церковно-учебных заведений. В 1907 возведен в сан архиепископа и в этом же году был избран членом Государственного Совета от монашествующего духовенства. Будучи архиепископом Псковским и Порховским, архиепископ Арсений в 1909/1910 годах был утвержден в звании почетного члена Казанской духовной академии во внимание к его ученым трудам и плодотворной архипастырской деятельности. Указом Свят. Синода от 5 ноября 1910 года архиепископ Арсений назначен архиепископом Новгородским и Старорусским. В 1912 председательствовал на Московском противоалкогольном съезде. 6 дек.1912 года награжден бриллиантовым крестом для ношения на клобуке. В августе 1917 года на Всероссийском Поместном Соборе был один из трех кандидатов в патриархи (митр. Тихон, митр. Антоний Храповицкий и Арсений Стадницкий) , по жребию избран митрополит Тихон. 29 ноября 1917 года возведен в сан митрополита. С 1922 по 1923 епархией не управлял. Митрополит Арсений совместно со многими другими архиереями высказывался за немедленную сдачу ценностей на борьбу с последствиями голода весною 1922 года на Поволжье. С 1927 года был постоянным членом временного патриаршего Синода. II авг.1933 года был назначен митрополитом Ташкентским. 9 мая 1934 года награжден правом ношения двух панагий. 30 сентября 1935 года награжден предношением креста. Скончался 28 января 1936 года в Ташкенте и там же погребен. Митрополит Арсений был человек тяжелого характера, но справедливый и прямой. Уставщик церковной службы и пения. Формалист. Священников, имевших камилавки, но приезжавших без камилавок, не допускал к себе на прием, пока они не привезут свою камилавку, хотя бы надо было обратно ехать за 150 км. Митр.Арсений был известный духовный писатель и выдающийся оратор политический (в Госуд.Совете) и блестящий проповедник. Неутомимый исследователь в области местной церковной старины и автор многочисленных богословских трудов, простое перечисление которых, заняло бы слишком много времени и места. |
|
|
