| В самых резких выражениях митрополит отзывался об одном настоятеле прихода, расположенном на юге ленинградской епархии. В ответ на моё «почему?» Владыка дал понять: «повязанный органами», этот пастырь не полагает душу свою за овец, а закладывает их. И с помощью доносов сводит счёты с неугодными ему людьми. Прошли годы, и сын этого священника поступил в ЛДАиС. В годы «андроповщины» он был отправлен в «долгосрочную командировку» на приход в одну из ближних «капстран». А тогда «просто так» надолго за границу не выпускали. Продолжая заочное обучение в ЛДА, этот «долгосрочник» представил к защите кандидатскую работу по моей кафедре. Никаких консультаций по написанию курсового сочинения он у меня не брал. Да и свою машинопись в переплетённом виде сдал прямо в канцелярию, – так сказать, «бесконтактным» способом. Приступив к чтению трактата, убеждаюсь, что он написан на высоком научном уровне. Слишком высоком для этого «практического работника». Значит, он мог нанять «литературного негра» и расплатиться за его труд твёрдой валютой. Пишу восторженный отзыв на блестящую работу, а в конце – обычная фраза: «При должной защите курсовая работа может быть оценена как кандидатское сочинение, а её автор удостоен степени кандидата богословия». От беседы с научным руководителем (хотя бы накануне защиты) «бесконтактник» уклонился. К чему это? Ведь он – протеже самого митрополита Антония (Мельникова); за ним стоят «серьёзные структуры», и «трогать его не моги». По заведённому порядку – первые пять минут автор излагает суть работы, затем следуют вопросы научного руководителя и членов учёного совета. Есть фразы, по которым сразу можно выявить полную некомпетентность «научного работника». Однажды партийная остепенённая дама, поставленная ЦК на должность ответственного секретаря одного из научных издательств, пролистав рукопись, сказала автору: «В целом Ваша монография по теории относительности мне понравилась. Только почему, упоминая про Альберта Эйнштейна, Вы не указываете его отчества?»... Академик Лысенко отдыхает... |
| Н. Хитрово под заглавием: «Православие в Св. Земле», причем чтение это разбито было на два реферата: 1) «О протестантстве и латинстве и будущности иноверных общин в Св. Земле» и 2) «О Иерусалимском патриархате, о России в Св. Земле и о значении Св. Земли для России». Второе чтение происходило 30 марта. «Остались ли мной довольны слушатели, – писал В. Н. арх. Антонину 6 апреля того же года, – не знаю. До меня доходили лестные отзывы, но кто же станет бранить в глаза автора. Да вопрос вовсе не сводится к хорошо или дурно, а к тому, какое впечатление они произведут. С формальной стороны я должен быть доволен. Начиная от великого князя Константина Николаевича, членов Государственного Совета, сенаторов, директора Азиатского департамента Мельникова и прусского агента, посетивших оба чтения, и значит волей-неволей меня выслушавших, публика была отборная, и если я мог бы на что-нибудь жаловаться, то разве на отсутствие духовных, которых много-много пять-шесть». Присутствовавший в собраниях великий князь Константин Николаевич, по внимательном выслушивании чтения, дал аттестацию, о которой сообщает В. Н. Хитрово в письме к арх. Леониду апреля 1880 г. в следующих словах: «Ты нарисовал тяжелую, но, к сожалению должен сознаться, верную картину». Известно нам свидетельство глубокого впечатления от чтений В. Н. Хитрово и из других источников. «В прошедшее воскресенье я, – писал к В. Н. Хитрово 23 марта 1880 г. А. В. Головнин, – не мог быть на вашем чтении и отдал входной билет мой П. И. Соломону, который, равно как и мнигие другие лица, в восторге от вашей беседы. Обращаюсь к вам с всепокорнейшей просьбой дать мне билет на следующее воскресенье, за что буду искренно благодарен». Цитированное нами письмо Головнина имеет важное значение для истории нашего Общества, а посему мы считаем полезным привести здесь и дальнейший текст его. «Возвращая при сем проект устава Палестинского Общества, позволяю себе сообщить следующие мысли: 1) Что при нынешних обстоятельствах проект может пройти только в случае самого энергичного содействия Цесаревича. |
| Хитрово , случайным туристом в 1871 г. в первый раз посетившей Св. Землю. Поездка эта произвела на отзывчивое и горячее сердце В. Н-ча глубокое и неизгладимое впечатление и сделала из него на всю последующую жизнь энтузиаста и могучего ратоборца за Св. Землю и за её важное религиозно-воспитательное значение для русского православного человека. Внимательно присмотревшись ко всему тому, что удалось подметить в положении русского дела на православном Востоке и пленившись несокрушимой энергией, неодолимой настойчивостью и глубоким пониманием насущных интересов наших паломников и наших задач в деле поддержания православия на Ближнем Востоке, проявленными в течение многих лет, и при том с очевидными для всех благими результатами, незабвенным арх. Антонином Капустиным , В.Н. Хитрово делается его почитателем на всю жизнь, сильным защитником от всех несправедливых на него нападок и инсинуаций, и ставит для себя задачей осуществить на деле давно назревшую идею создания частного Палестинского Общества, чтобы планы и намерения о. арх. Антонина unitis viribus, при поддержке Общества, были легче проведены в жизнь. Провидение указало ему сильных словом и своим положением, единомышленников и пособников в деле осуществления задуманного плана в лице графа Е.В. Путятина, бывшего министра путей сообщения П.П. Мельникова, бывшего министра народного просвещения, А. В. Головнина и только что отошедшего в вечность К.П. Победоносцева , бывшего обер-прокурора Св. Синода. Из названных деятелей, однако же, наибольшее внимание вопросу об открытии Палестинского Общества уделили два государственных мужа – граф Путятин и К.П. Победоносцев . Первому пришлось провести пасху в Иерусалиме в 1879 г., в разгар ожесточённой вражды между Палестинской Комиссией и духовной миссией, приведшей было последнюю к закрытию. Поражённый крайней несправедливостью со стороны Комиссии по отношению к достойнейшему русскому деятелю на православном Востоке арх. Антонину, граф Е.В. Путятин вернулся в Россию с ясной и определенной задачей сохранить в Иерусалиме миссию и удержать во что бы то ни стало на месте почтеннейшего о. |
| «По щучьему велению и по моему прошению», права недвижимой собственности русских подданных в Турции закрепили, несмотря на встреченную мной оппозицию в Петербурге, между нашими консулами и многими знахарями Востока, упорно державшимися мнения, что несравненно достойнее было с нашей стороны не подписывать протокола, нежели принять для русских права, предоставленные другим иностранцам. Здешний генеральный консул (Хитрово) и Иванов-Адреанопольский надеялись до последней минуты, что я не поддамся вашему требованию, принижающему «великолепное» отрицательное положение, нами занятое. Вы довольны, ну и слава Богу! Теперь переведите на чье хотите имя (русское) или Духовной Миссии тайком «захваченные» земли. Я поспешил известить вас по телеграфу, и чтобы скрыть ваше личное участие (от паши) в этом деле, адресовал телеграмму на имя Кожевникова. До 1 августа дешевле, нежели впоследствии. Но не пугайте сразу турок и иноверцев, а лучше давайте им «через час по столовой ложке». Практического значения наших территориальных приобретений – с русской точки зрения – не вижу, а быть по-вашему " 128 «Поздравляю с благополучным окончанием дела о переводе земельных участков. Вот мы с вами, – говорит граф Игнатьев, – под шумок лучше справляем дела. Вообразите, что вчера пришлось отвечать мудрой Палестинской Комисии, запрашивающей, меня, каким образом, когда, на чье имя и т. п. удобнее перевести земли под странноприимными домами. Хочется ей на свое имя все в Палестине записать» 129 . Все, что писалось графом Игнатьевым по поводу Дуба Мамврийского относится и к другим земельным приобретениям, сделанным арх. Антонином в Палестине приблизительно в то же время. «Мельников (бывший министр путей сообщения) говорил мне, – писал о. Антонину граф Игнатьев, – о вашей новой затее -о покупке места встречи Богородицы с Елисаветою. Устроили бы прежде приют у Дуба, а, пожалуй, за двумя зайцами погонитесь и ни одного хорошенько не поймаете» 130 . «Сообщите мне подробные данные и подлежащие копии и планы касательно владений ваших в Горней, на Елеонской горе, в Яффе и Бет-Джале. |
| -I. Saint Augustine et augustinisme. P., 1956 (пер.: Марру А. -И. Святой Августин и августинианство. М., 1999); Nygren G. Das Prädestinationsproblem in der Theologie Augustins: Eine systematisch-theologische Studie. Lund, 1956; Лебедев Н. , прот. Блаж. Августин как христианский апологет: Курс. соч./ЛДА. Арзамас, 1959; Stelzenberger J. Conscientia bei Augustinus: Studie zur Geschichte der Moraltheologie. Paderborn, 1959; Henry P. Saint Augustine on Personality. The Saint Augustine Lecture. N. Y., 1960; Преображенский С. Блаженный Августин, Пелагий и православие//ЖМП. 1961. 12. С. 59-62; Schmaus M. Die Denkform Augustins in seinem Werk «De Trinitate». Münch., 1962; Courcelle P. Les Confessions de Saint Augustin dans la tradition littéraire: Antécédents et postérité. P., 1963; Deane H. A. The political and social ideas of St. Augustine. N. Y.; L., 1963; La Bonnadrié re A. -М. Recherches de chronologie augustinienne. P., 1965; Mader J. Die logische Struktur des personalen Denkens: Aus der Methode der Gotteserkenntnis bei Aurelius Augustinus. W., 1965; Du Roy O. L " intelligence de la foi en la Trinité selon Saint Augustin: Genése de sa théologie trinitaire jusqu " en 391. P., 1966; Maxsein A. Philosophia Cordis: Das Wessen der Personalität bei Augustinus. Salzburg, 1966; Grabmann M. Die Grundgedanken des heiligen Augustinus über Seele und Gott. Darmstadt, 1967; Овсянников В. Творение Блаженного Августина «О граде Божием» как опыт христианского освещения хода мировой истории: Курс. соч./МДА. Загорск, 1967/1968; Михнюк Н. Моральные взгляды блаж. Августина по его творениям: Курс. соч./ЛДА. Л., 1968; Courcelle P. Recherches sur les Confessions de saint Augustin. P., 19682; Gilson E. Introduction à l " étude de saint Augustin. P., 1969; Markus R. Saeculum: History and society in the theology of St. Augustine. Camb., 1970; Василид (Новопруцкий), иером. Проповедническое наследие блаженного Августина: Курс. соч./МДА. Загорск, 1974; Антоний (Мельников), митр. Блаженный Августин как катехизатор//БТ. |
| А еще епископ это «козел отпущения». Где-то я прочел рассказ про то, как в стадо овец пускают пару козлов. Когда волки нападают, они стараются разогнать овец, чтобы по одиночке всех перерезать. Но овцы видят среди стада инородное животное (козла) и собираются возле него в комок. Волки прыгают по этому комку, но с овцами уже ничего сделать не могут. Благодаря этому «козлу отпущения» и сохраняется стадо. Вот такова и роль епископа. Владыка, где и когда Вы принимали монашеский постриг? Сан диакона я принял в состоянии целибата (безбрачия). А постриг был в Жировичах, в 1996м, накануне епископской хиротонии . Меня всегда парализует чувство ответственности: вроде бы я исполняю послушание , но, в то же время беру на себя какую-то ответственность. И как потом за нее отвечать?.. Этим иногда пользуется нечистик и впадаешь в уныние . Будучи студентом, я думал: как это быть монахом или священником ? Это же такая ответственность! Я не буду! Буду библиотекарем или электриком в епархиальном управлении, у меня для этого есть образование и навыки. И этим буду для Церкви какую-то пользу приносить. Если бы не владыки (Антоний (Мельников) и Филарет), которые меня рукополагали , то так бы и не собрался. Был бы вечным послушником . Помню, когда был священником, думал: все это суета сплошные мероприятия, многолюдство, толпа, водоворот, бегом, бегом, бесконечные службы, так тяжело. Уйду в лес. Поеду на хутор и где-нибудь в отдаленном приходике буду один служить. И уже стал помышлять, куда бы мне в отдаленный приход уйти. А тут владыка Филарет меня подзывает и говорит: вот тебе послушание епископа. И вместо пустыни послал в водоворот вот твоя пустыня и твое исправление. Бог ведет каждого своим путем. Кого скорбями, кого радостью, кого одиночеством, кого, наоборот, через какое-то общение. И сейчас я думаю: может, оставаться в идиллии того человеческого внимания, которым меня окружали прихожане, было бы более опасно? Могла начаться деградация… Ведь часто вокруг батюшки появляется культ личности, и он не ко Христу ведет людей, а к себе, создает институт духовных чад, тех, кто его почитает. |
| Храни же вас Бог на многие лета для продолжения той великой миссионерской службы, на которую Промысл Божий поставил вас за эти последние годы! Пастырско-миссионерские курсы в Сибири и на Дальнем Востоке летом 1912 года Миссионерское совещание при Святейшем Синоде, состоящее под председательством высокопреосвященного архиепископа Волынского Антония, в минувшую зимнюю сессию Святейшего Синода, при обсуждении мер, направленных к возвышению и оживлению миссионерского дела, пришло к заключению, что одной из наиболее целесообразных и поэтому желательных таковых мер является учреждение по епархиям пастырско-миссионерских курсов для духовенства и главным образом для священников. Одному из членов совещания поручено, поэтому, представить особый доклад совещанию о правилах и организации курсов. Особенно такие курсы признаны необходимыми для окраин и для тех епархий, в которых раскол и сектантство представляются явлением новым и незнакомым для духовенства, а духовенство, по тем или другим причинам, недостаточно ознакомлено с историей и обличением расколо-сектантства и с мерами борьбы с ним. Нет нужды доказывать, что Сибирь, Средняя Азия и Дальний Восток, прежде всего, испытывают нужду в подобных курсах, о чем не раз и заявлено было Святейшему Синоду епархиальными преосвященными и в отчетах по епархии, и в особых епархиальных представлениях с места. Раскол в Сибири – явление давнее, но с 1905 года, после объявления «свободы», а главным образом вследствие усилившихся сношений внутренней России с Сибирью и огромного переселенческого туда движения, сибирский раскол зашевелился и заметно поднял голову. Московские раскольнические съезды, ежегодно созываемые, с особым вниманием стали относиться к Сибири; сюда стали являться выдающиеся начетчики раскольнические, вроде Мельникова и Варакина; австрийщина употребляет все усилия объединить разнообразные толки и согласия старообрядчества в Сибири в своей лже-иерархии; открываются новые раскольнические «архиерейские» кафедры, учреждаются монастыри мужские и женские. Православной миссии нельзя было оставаться равнодушной к этому явлению. |
| А его ответ о имени Спасителя! Правда, следуя Окружному Посланию, он допускает, что на разных языках оно произносится различно; но разве он не понял сущности вопроса? Ведь его спрашивают: как произносить имя Спасителя «нареченное от ангела?» Вопрос равносильный тому: как именно нарек, или произнес его ангел? Понятно, что здесь нельзя ограничиться ответом: на разных языках оно произносится различно, и по-русски произносится и должно произноситься Исус; нужно было показать, на каком языке и как произнес его ангел, и какое произношение более соответствует произнесенному ангелом имени, Исус или Иисус. Швецов настолько умен, что конечно понимал сущность вопроса, и если уклонился от ответа по существу, то действовал с своим обычным лукавством, чтобы дать ответ благоприятный расколу. Затем его ответ о содержащихся в полемических книгах, мнимых поречениях на имя Христа Спасителя показывает, что он как будто и не читывал тех основательных объяснений на эти мнимые поречения, которые многократно были сделаны и напечатаны православными, – этих объяснений для него как будто не существует! Истый ученик Шутова, он продолжает твердить то же, что твердил всю жизнь этот последний, любивший составлять и издавать сборники отовсюду набранных этих мнимых поречений на священное имя Христа Спасителя. Да, Швецов на московской архиепископской кафедре раскольников был бы вторым Антонием, в душе своей никогда не изменявшим безпоповству... Что такой фанатик раскола, как Швецов, не будет поставлен во главе российского старообрядческого духовенства, этому московские старообрядцы должны радоваться, хотя и Сильвестр, а тем более Анастасий, человек не искренний и запятнавший себя пособничеством бегству Мельникова за границу, не великое для них приобретение. Между тем у них и с Савватием еще не кончились хлопоты. Избалованный московскими раскольницами, старик соскучился на Черемшане и, нимало не стесняясь соборным постановлением, не замедлил возвратиться в Москву. Здесь его с радостью приняла его главная радетельница, богатая раскольница Д-ва, у которой в доме он и поселился. |
| Видный русский педагог внес в народную школу «всю широту взгляда, всю разносторонность образования, полученные как по воспитанию, так и но обстановке предшествующей жизни и деятельности (9 лет профессуры. – А.А.)». Народная школа, но убеждению С. А. Рачинского, долженствовала быть построенной на началах народной жизни и во главе угла ее должно было лежать национальное воспитание. Святитель Николай никогда не забывал милой ему Смоленщины, и в далекой Японии Вельский уезд навсегда остался для него «нашим уездом». Когда он узнал, что при участии Рачинского там открывается Жизлинская сельская школа, он пожертвовал на ее постройку всю свою первую годовую пенсию и предназначил пенсию за следующий, 1900-й год. Он пишет С. А. Рачинскому: «Боже! Как подумаешь, что за необъятное значение имеет сельская школа! Велика и обширна Россия: шестую часть света занимает она, и на каждом клочке ее в 3–4 квадратных верстах водятся вот такие бриллианты, какие открыты Татевской школой и отшлифованы в виде художников, священнослужителей, учителей и т. п. Будь Россия покрыта сетью школ, подобных Татевской, как заблистала бы она в мире!» «...Вы представить себе не можете, как, живя заграницей, страдаешь за недостаток людей для общественной деятельности в России... Отчего это? А нет их оттого, что русский народ еще не развит. Наличия образованного класса едва хватает для службы в самой России... Иное дело будет, когда она будет образованна. Итак, развитие массы – вот что насущнейшая потребность России» 63 . Горячая любовь святителя к Родине и понимание необходимости просвещения и образования широких народных масс приближают его к устремлениям прогрессивных деятелей той эпохи. Он настолько высоко ценил педагогический опыт С. А. Рачинского, что направлял к нему питомцев японских миссийских школ, придавая большое значение работе не только по образованию их, но и воспитанию. И молодые японцы, командированные в русские духовные академии, не раз посещали С. А. Рачинского и Татевскую школу. Сам святитель печатал статьи и в светских изданиях. Он сотрудничал в «Русском вестнике», в сборнике «Древняя и новая Россия» и в «Русском архиве». Научные работы святителя были не случайны. Еще будучи иеромонахом, он писал: «Много раз манила меня на свое поле наука; японская история и вся японская литература – совершенно непочатые сокровища, мои же силы всецело посвящены миссионерству» 64 . |
| Католическими миссионерами в основном были иезуиты и францисканцы. Вначале они действительно самоотверженно проповедовали, и тысячи японцев приняли христианство. К 1581 г. в Японии было 200 католических церквей. Но к этому же времени иезуиты стали вмешиваться в политику страны и за ними потянулись европейцы – торговцы и колонизаторы, для которых Япония с ее природными богатствами была лакомым куском. Дело доходило и до работорговли. Это насторожило и князей, и народ, и в 1587 г. был объявлен декрет Тостики Хидеси об изгнании иностранцев и запрещении христианства. Начались первые казни христиан: были распяты 6 францисканцев, 3 иезуита и 17 японцев, а в 1624 г. возникло уже массовое гонение на христиан. Может быть, одним из самых потрясающих событий раннего христианства в Японии было Симбарасское восстание христиан, спровоцированное политическими мятежниками северных княжеств, бежавшими на юг и воспользовавшимися возмущением христиан против начавшихся гонений. Через 25 лет после изгнания европейцев в Симбарассе христиане построили свою крепость, в которой заперлись со своими семьями. Их было 80 тысяч человек. Сначала местные князья, а затем сам сегун (фактический светский правитель) Японии со своими войсками пытался взять эту крепость, но военной силой захватить ее не смогли, христиан сломил голод. Когда они сдались, их поголовно уничтожили, потому что они все, вплоть до женщин и детей, отказались отречься и пройти по Ликам Богоматери и Христа в знак отречения. Архимандрит Николай неодобрительно отзывается об этом восстании в своей статье «Япония и Россия», подписанной А. Н. 10 Видимо, он считал, что военное сопротивление христиан гонению противоречит евангельскому духу. И действительно мы не имеем в жизни святых примеров такого сопротивления. Кроме того, из японских материалов он узнал, что главари восстания, преследовавшие свои цели, пользовались для пропаганды и народными суевериями, и ложными чудесами, и пророчествами, вводя народ в заблуждение, но остается фактом мученическая твердость этих обманутых людей и глубокая, благоговейна» любовь их ко Христу. |
|
|
