| Так успешно шли дела отца Антипы по сбору приношений. Этим успехом главным образом он обязан был тому глубокому чувству доверия и искренней, сердечной расположенности, которую питали к нему все знавшие его в России, как и прежде в Молдавии. И в Москве, и в Санкт-Петербурге люди благочестивые, из всех классов общества обращались к нему за духовными наставлениями и с благоговейною верою внимали его обличительному и назидательному слову. У него было много искренних учеников. Оба митрополита – Санкт-Петербургский Исидор и Московский Филарет – оказывали ему милостивое внимание и беседовали с ним о духовной жизни. В одной из таких бесед на вопрос: «Что особенно необходимо упражняющемуся в умной молитве?» – ревностный делатель ее отвечал: «Терпение». Святителю московскому отец Антипа представлен был отцом Нифонтом. Святителю же Санкт-Петербургскому он сделался известен случайно. Однажды, прибыв из Москвы в Санкт-Петербург для получения сборной книги из Святейшего Синода, отец Антипа был помещен как странник в Александро-Невской Лавре, в одной келье с приехавшим по делам своим в столицу белым священником. Вскоре наступил Великий пост. По своему обыкновению отец Антипа ходил ко всем церковным службам в Лавре. А в келье совершал днем и ночью всю службу на молдавском языке и исполнял схимническое правило. Пищи и питья не употреблял вовсе, так что и ночь, и день подвижника проходили почти в одной молитве. Миновал первый день поста, миновал второй, третий... все то же! С удивлением смотрел на такую жизнь сообитатель отца Антипы. В конце недели, представляясь по своему делу, передал он между прочим все поразившее его митрополиту Исидору. Святитель обратил внимание на подвижника. Велико было это внимание архипастыря к отцу Антипе в разных обстоятельствах его жизни, и в первую очередь в деле будущего перемещения его на Валаам. В первый год пребывания своего в России, как только открылась навигация, посетил отец Антипа Валаамский монастырь. Всею душою полюбил он тогда пустынные, безмятежные кущи Валаама, и как только были завершены его дела по сбору подаяний в пользу молдавского скита, с благословения своих молдавских старцев, 6 ноября 1865 года прибыл он на Валаамские горы. Маленькая, уединенная келья в скиту Всех Святых приютила здесь ревностного любителя безмолвия и молитвы. |
| Через несколько времени возвратил он о. Антипе икону совершенно новой, клятвенно уверив его, что она стала такой от одной простой промывки, и что это явление чрезвычайно поразило его самого. Так чудно из многолетней тьмы проявившая себя в свете, икона Владычицы прославила себя впоследствии многими благодатными знамениями. «Она чудотворная!» – в радости всегда свидетельствовал о ней, никогда с ней не разлучавшийся о. Антипа. Теперь эта икона находится в Валаамском монастыре, в храме Преподобных отцов Сергия и Германа, Валаамских Чудотворцев, на левой стороне, у переднего столба, в небольшом иконостасе. Невозможно было жить в полуразвалившейся, сырой хижине; средств же на ее поправку у о. Антипы не было никаких. Раз, в задумчивости, шел он по пустынным тропинкам Афонской горы; вдруг его останавливает незнакомый отшельник. «Батюшка, – говорит он ему, – добрые люди дали мне пять червонцев и просили передать их беднейшему пустыннику. Помолясь, я решился отдать эти деньги первому, кого встречу. Так возьми их: они, должно быть, тебе нужны». С благодарностью, как от руки Божьей, приняв деньги от руки незнакомца, о. Антипа пригласил к себе одного белого священника-келлиота, занимавшегося плотничным мастерством, и тот приступил к исправлению его кельи. Четыре дня шла успешно работа; на пятый день келлиот опасно заболел сильнейшим припадком холеры; в изнеможении упал он недалеко от кельи, и с ним сделались судороги. Очень встревожился о. Антипа. Не имея сил втащить больного в свою келью, в каком-то необъяснимом порыве, как единственную свою надежду и заступление, вынес он икону Божьей Матери и поставил ее на возвышении против лежавшего на земли келлиота; сам же, углубившись в чащу леса, стал молить Господа об его исцелении. Долго молился о. Антипа, когда же, по молитве, возвратился он к своей пустыни, с изумлением и великой радостью, увидел он отчаянно больного уже совершенно здоровым и за работой. «Икона твоя меня исцелила, – объяснил о. Антипе бивший больной, – она чудотворная. |
| Все это становилось своим, родным для молдавского подвижника. Но именно здесь, в Задонске, святитель Тихон споспешествовал отцу Антипе навсегда «стать русским», как тот и предрек о самом себе перед отъездом из Молдавии. Торжества в Задонске произвели на отца Антипу великое впечатление и поразили атмосферой горячей народной любви к святителю. Там, в далекой уже от него Молдавии кипели политические страсти, вздымалось море человеческих страстей и пороков, схлестывались амбиции… А здесь еще была Святая Русь… И открыл Господь молдавскому иеросхимонаху Антипе через Своего дивного угодника – святителя Тихона, Задонского чудотворца, как много было в этих людских реках, притекших отовсюду – со всех концов Руси и из глухих ее уголков, сердец, сокрушенных и смиренных, которых Бог не уничижит, в которых жила непрестанная молитва , самоукорение, бесконечное терпение скорбей и жажда духовной, истинной жизни во Христе Иисусе. Многие сердца стремились к равноангельному житию и готовы были восполнять, как и подобает воинам Христа Безсмертного Царя, ряды тех, кто выбывал из монашеского земного строя, отходя в Небесные обители… И узрел очами мысленными отец Антипа эти, отверзтые для него Господом и светившиеся, как огоньки бесчисленных лампад, сердца людей разных званий и сословий, которые отвергли нечестие и мирские похоти и имели не земные устремления, но вышний, наднебесный идеал – святость, «соль в себе», по слову апостола (Мк., 9,50), и которые и были той святорусской солью, что столетиями осоляла историческую жизнь России. В первый же год пребывания своего в Российской империи посетил отец Антипа Валаамский монастырь. Это паломничество в нашу северную твердыню Православия совершил он еще до торжеств в Задонске, как только открылась навигация. Суровая островная пустыня, – шум сосновых вершин, шелест листвы, плеск озерных волн и любой шорох которой только углубляют созданную для молитв и дум о вечности тишину, – полюбилась, да и могла ли не полюбиться, подвижнику – любителю безмолвия и молитвы. Едва увидел отец-молдаванин даль и ширь ладожских вод, скалы-исполины архипелага, громадные валуны, сосны, едва вдохнул напоенный славословиями Богу воздух – душа его исполнилась «просторонством» святого острова. И в тот же самый миг оказался он в сонме тех многих поколений чернецов, которые, очутившись там однажды, ничего уже больше не пожелали знать, «кроме Валаама и неба " … |
| В 1611-м году Николаевский монастырь дал у себя убежище валаамским инокам, оставшимся в живых 110 после избиения большей части и собратий шведами, опустошавшими в это время северные пределы нашего отечества. 111 В переписи 7116 года (1628) о Николаевском монастыре значится: «в нем церковь каменная во имя Иоанна Златоустог о с трапезой; 2) церковь во имя Николая Чудотворца каменная рассыпалась; три кельи, игуменов в монастыре Феодосии; братии и с бельцами 5: крестьян 3 человека». 112 Что было причиной разрушения Николаевской церкви, о том в переписи не говорится. Может быть, этой причиной было время, на все налагающее свой разрушительную руку; и церковь , существуя быть может много лет, рассыпалась от ветхости. А может быть, она рассыпалась и от руки врагов. Известно, что в 1611 году шведы неоднократно вторгались в Ладогу, овладевали ей и производили в ней, особенно на посаде, большие опустошения. Николаевой монастырь, вероятно, разделил участь своего родного города; – не мало пострадал от насилия шведов. Если, впрочем, каменная церковь Иоанна Златоустог о создана или воссоздана не после 1611 года, а сохранилась в целости от древних времен; то, очевидно, Николаевой монастырь не был предан шведами полному разрушению, подобно лежавшему на противоположном берегу Волхова Васильевскому монастырю, который был совершенно опустошен шведами 113 Между 1614 и 1695 годами, – вероятно ближе к первому из сих годов, – совершено было воссоздание Николаевской обители и главного храма её неким Антипой. К тому заключению, что Антипа, по всей вероятности, совершил возобновление обители не раньше, а после 1614 года, нас приводят следующие соображения. В синодике монастырском 1614 года он сам (Антипа) и его «сродники гиблые» записаны не той рукой, которой написаны имена царей, князей, святителей и (выше Антипы записанных) создателей обители, а равно и настоятелей её, живших до 1614 года и одной рукой занесенных в синодик 1614 года, очевидно из старого синодика. Антипа со сродниками записан другой позднейшей рукой. Это ясно свидетельствует о том, что Антипа жил, возобновил монастырь и умер после 1614 года, – времени появления вышеупомянутого синодика, и даже после 1628 года, когда церковь Николаевская еще была рассыпавшейся, не воссозданной. С другой стороны Антина жил и благотворил Николаевскому монастырю не позже 1695 года. В этом году уже Николаевская церковь с приделом св. Антипы была совершенно воссоздана; в ней в 1695 –1697 годах даже устроен уже был и освящен перенесенный из Зеленецкого монастыря придел в честь Тихвинской иконы Божией Матери, 114 чего не могло бы быть, если бы Николаевская церковь осталась до сего времени рассыпавшейся. |
| К сожалению, переписка о принятии отцом Антипы Российского гражданства и принятии его в число братии монастыря продолжалась до самой его смерти, так и ничем и не закончившись. Велики были молитвенные подвиги о. Антипы в пределах святой Афонской горы и среди шума мирского в городах Молдавии и России, но там они развлекаемы были, по необходимости, то рукоделием с целью пропитания, то обращенем с мирскими людьми по делам монастырским и по сбору. В уединении же Валаамском молитва сделалась единственным и исключительным его занятием. Она занимала весь день и почти всю ночь подвижника. Кроме неупустительного исполнения деннонощной службы по церковному уставу, о. Антипа каждый день прочитывал два акафиста Божией Матери один общий и другой ея Успению и ежедневно полагал по 300 земных поклонов с молитвою о спасении всех усопших. Помянник о. Антипы был очень велик. Поминал он всех знаемых. Это поминовение продолжалось более часу. В определенное время, между службами и поклонами, занимался он умною молитвою и ей же посвящал свободные от установленного молитвословия, часы дня и ночи . Когда случалось ему быть, или служить в монастыре, точно так же как и каждую субботу, когда он причащался Божественных Христовых Таин в скиту, в алтаре, облачаясь, сверх мантии, в священническую ризу, предварительно в келии совершал он полную службу на молдавском языке и потом выстаивал без упущения и всю церковную службу в скитском или монастырском храме. Службу келейную совершал о. Антипа со вниманием полным. Не раз случайно замечали братья, какими горькими слезами обливался он на молитве. Мир молитвы был так сладостен для подвижника, что он всегда жалел, что у него для нее не достает времени. В первую неделю Великого поста о. Антипа вовсе не употреблял ни пищи, ни питья; в такой же строгости соблюдал он пост в понедельник, среду и пятницу в течение всего года и в вечерия праздников Рождества Христова и Богоявления. В эти два последних дня (сочельника) даже в предсмертной болезни своей, когда от сильного жара высыхал у него совершенно рот, не решался он облегчить своих тяжких страданий глотком воды. На четыре же непостных дня - воскресенье, вторник, четверг и субботу - для постника была достаточна та пища, которую ему раз в неделю приносили на обед в субботу. |
| Родиной иеросхимонаха Антипы было село Калаподешти, Текунчского уезда, в Молдавии, 1816 г. Родители его были оба люди православные и весьма благочестивые; жили они в большой бедности. Отец его, Георгий Константинович Лукиан, служил диаконом в убогой церкви села Калаподешти; мать его, Екатерина Афанасьевна, впоследствии поступила в девичий монастырь и с именем Елисаветы скончалась в схиме. Долго у Лукиана не было детей; наконец, по молитвам жены, у него родился сын Александр, впоследствии, в схиме, получивший имя Антипы. Рождение будущего подвижника ознаменовалось особенным благоволением Божьим: мать родила его без болезни; затем, до конца его жизни, осеняла его чудная благодать Божия. Еще в детстве, когда он пас овец отца своего в глухом лесу, где водилось множество ядовитых змей, брал он их живых, без малейшего вреда, в свои руки, и тем приводил в ужас сторонних зрителей. Одаренный от Бога высокими духовными дарованиями, в отрочестве о. Антипа был как бы лишен обыкновенных, естественных способностей: от природы он был очень простоват и крайне непонятлив. Эта двойственность о. Антипы производила соответствующее впечатление на его сверстников. Иногда они, поражаемые появлением в нем чего-то дивного, необычайного, падали перед ним со страхом на колени и называли его своим владыкой; иногда же ругали и били его за его простоватые выходки. Долго, несмотря на самое усердное прилежание, не мог о. Антипа научиться грамоте. Видя его неспособность, учителя даже советовали ему лучше оставить школу и обучаться какому-либо ремеслу. О. Антипа горько плакал. «Нет, – говорил он, – мое единственное желание научиться читать; я до смерти буду заниматься только чтением Божественных книг». Усердие, труд и молитва , наконец, преодолели, и священные книги для о. Антипы стали единственным, всегдашним источником духовного назидания и самых сладостных утешений. Еще о. Антипа ходил учиться в школу, как скончался у него отец, и все их семейство осталось без подпоры. Его, как старшего, как будущего кормильца, отдала мать в обучение переплетному мастерству. Мужественно перетерпев все тяжкие невзгоды в чужом доме, у жестокого хозяина, беззащитный сирота, с помощью Божьей, быстро достиг звания переплетного мастера, и возвратясь на родину, обзаведясь собственным хозяйством, еще юношей сделался дорогой опорой и единственной отрадой вдовствующей своей матери и всей семье. |
| Но еще в течение нескольких лет нес отец Антипа свое послушание – занимался сбором пожертвований в пользу молдавского скита на Афоне. Когда же завершил он все труды, то прибыл с благословения своих святогорских старцев-румын 6-го ноября 1865 года на Валаам с тем, чтобы вселиться «в морский остров» и никогда уже больше его не покидать. Теперь же, на Валааме, где жил отец Антипа год за годом в полной гармонии с суровой природой святого острова, с его ветрами и штормами, которые не могли нарушить внутреннюю тишину давно свободного от страстных помыслов сердца, – молитва стала единственным его занятием. На Валааме обрел он то, к чему стремился всю жизнь, – ничем не нарушаемое уединение и молчание, освященные его непрестанной молитвой… На усадьбе, в монастыре, бывал он нечасто, как правило, три раза в году – на Рождество Христово, на Страстную неделю и Светлую седмицу и на всю неделю Пятидесятницы, проводя вместе со всею братией эти особые дни. И тогда уже придерживался он там общежительного устава. Бывал он в монастыре и в тех случаях, когда приезжали на Валаам близкие ему мирские лица, которые предпринимали паломничество ради встречи и беседы с дорогим их сердцу отцом Антипой, которого они искренне любили и почитали. Но как бы ни тяготился безмолвник необходимостью встречаться с прежними знакомыми, людьми благочестивыми, но внешними и не разумеющими духовной жизни, он никогда не обнаруживал этого и, не желая опечалить их, не только исповедовал и благословлял, но и принимал их с безграничным радушием, ибо обладал удивительной душевной тонкостью и редким тактом. И целыми днями находился тогда скитский затворник в обществе женщин, трапезничал вместе с ними и пил чай с гостинцами, что они привозили для него. – Как можешь ты, отче, постоянный свой строгий скитский пост прерывать столь неожиданно разрешением на всяческие яства? – спросил как-то в недоумении отца Антипу один из любивших его монастырских насельников. А тот ответил ему словами апостола Павла: «Вем и смиритися, вем и избыточествовати: во всем и во всех навыкох, и насыщатися и алкати, и избыточествовати и лишатися» (Флп., 4,12). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АНТИПА ВАЛААМСКИЙ (Лукиан Александр Георгиевич; 1816, с. Калаподешти Текучского у., Молдавия - 10.01.1882, о-в Валаам), иеросхим. Род. в семье диакона. С детства был набожным и кротким отроком, проявлял большое усердие в учебе, в чтении духовной лит-ры. Рано лишился отца, мать после смерти супруга постриглась в монахини. Александр был отдан матерью в переплетную мастерскую, но, видя свое призвание в служении Богу, в 20 лет решил стать монахом. После неудачной попытки поступить в Нямецкий мон-рь был принят в небольшой мон-рь в Валахии, стал духовным учеником затворника схим. Гедеона. Был пострижен с именем Алипий архим. Димитрием в мон-ре, называемом Браз, и по его благословению отправился на Афон (по др. данным, пострижен в румын. мон-ре на Афоне). Поступил в греч. мон-рь Эсфигмену . 4 года трудился в поварне, потом перешел к землякам - старцам-пустынникам Нифонту и Нектарию. Принял схиму с именем Антипа и стал нести подвиг отшельничества, обрел чудотворную икону Божией Матери. Через нек-рое время по просьбе старца Нифонта поступил в строившийся Молдавский скит, был рукоположен во иеромонаха и назначен келарем, в отсутствие игумена управлял скитом, исполнял обязанности духовника. Назначен экономом на подворье скита в Яссах, стал духовником двух жен. мон-рей. Занимался сбором средств для скита в Москве и С.-Петербурге, где приобрел много учеников из разных слоев об-ва. В 1865 г. прибыл на о-в Валаам в скит Всех святых, где остался, найдя много общего с жизнью на Афоне. Принял подвиг старчества , был усердным молитвенником и строгим постником, обладал даром прозорливости. Незадолго до смерти А. В. чудотворный образ Божией Матери, принесенный подвижником с Афона, во время молитвы чудесным образом переместился к нему на грудь. А. В. погребен за стенами Всехсвятского скита Валаамского мон-ря , близ часовни в честь Страстей Христовых, чтобы богомольцы могли беспрепятственно совершать по нему панихиды. В 60-х гг. ХХ в. могила старца была вскрыта местными жителями. Не найдя драгоценностей, они засыпали ее землей, оставив надгробную плиту сдвинутой в сторону. Земля на могиле со временем просела, что помогло определить место захоронения старца при обретении его мощей 14 мая 1991 г. после панихиды, совершенной на его могиле наместником мон-ря игум. Андроником (Трубачёвым) . От обретенных мощей исходило сильное благоухание. На воскресном всенощном бдении под день памяти св. равноап. Владимира 28 (15) июля 1991 г. мощи А. В. были перенесены в храм апостолов Петра и Павла, 24 (11) сент. 1991 г., в день памяти преподобных Сергия и Германа Валаамских,- в храм Сергия и Германа Валаамских, где и пребывают в наст. время. |
| Жизнь преподобного Антипы с его уединенной молитвой, прежестоким постничеством, смиренным и ревностным несением любого послушания может показаться темному мирскому сознанию бедной и бессодержательной до крайности. С ранних лет жил старец в мире, совершенно недоступном грубым чувствам и невозделанному, суетному сердцу человека внешнего, чей ум всегда находится в ужасном «диавольском поспешении». Такой человек в лучшем случае подумает, что, вот, мол, никаких-то назиданий, никаких наставлений, которые были бы полезны душе, не оставил нам святой старец. Нашему падшему уму понятнее, конечно, внешние труды, подвиги и страдания тех святых, что призваны были Господом к служению на ином, общественном поприще, – благоверных князей, патриархов, царей, воинов, мучеников за веру… А такие святые, как преподобный Антипа, назидают нас и свидетельствуют о Господе и вере самим своим молчанием, освященным умной молитвой, и побуждают и нас постигать, как в безмолвии «богатеет память о Боге» даже в наших, подернутых житейской ряской сердцах и как сокрушает нашего ветхого человека целомудренная пустынная тишина... Через таких пустынников и безмолвников, как старец Антипа, Господь возвещает нам – насколько кому по силе вместить – о Своей, заключенной в молчании, «тайне будущего века», о чем можно прочесть у преподобного аввы Исаака Сирина в его «Словах подвижнических». И в лучшие свои минуты грешная душа наша устремляется по совсем неприметной тропинке, ведущей ее от обычного ветхого состояния, от терзающих ее грубых или утонченных страстей, к обновлению и миру истинной, духовной радости и тишины, Христовой тишины. Но мир этот открывается душе не прежде, чем обретет она способность к сокрушению о своих грехах, что паче песка морского, откажется от плотского мудрования, победит своеволие, лишающее человека вечного живота, научится бодрствовать над собою, над всеми своими мыслями и чувствами, навыкнет к покаянной молитве и полюбит молчание… Из книги «Тайна будущего века»: Житие и подвиги прп. Антипы Валаамского (Афонского)», автор – Лидия Мешкова. |
| В первый год пребывания своего в России посетил о. Антипа Валаамский монастырь. Всей душой полюбил он тогда пустынные безмятежные кущи Валаама. И как только кончилось его дело по сбору подаяний в пользу Молдавского скита, с благословения своих молдавских старцев, 6 ноября 1865 г. прибыл он на Валаамские горы. Маленькая, уединенная келья в скиту Всех Святых приютила здесь ревностного любителя безмолвия и молитвы. Велики были молитвенные подвиги о. Антипы в пределах святой Афонской горы и среди шума мирского в городах Молдавии и России; но там они развлекаемы были по необходимости то рукоделием с целью пропитания, то обращением с мирскими людьми по делам монастырским и по сбору: в уединении же валаамском молитва сделалась единственным и исключительным его занятием. Она наполняла весь день и почти всю ночь подвижника. Кроме неупустительного исполнения денночной службы по церковному уставу и множества поклонов по схимническому правилу, о. Антипа каждый день прочитывал два акафиста Божьей Матери, один – общий, и другой – ее успению, и ежедневно полагал 500 поклонов за живых и 500 поклонов за усопших. Помянник о. Антипы был очень велик. Поминал он всех благотворителей прежних, за многие годы, всех знаемых. Это поминовение продолжалось более часу. В определенное время между службами и поклонами, занимался он умной молитвой и ей же посвящал свободные от установленного молитвословия часы дня и ночи. Каждую субботу в скиту причащался он Божественных Тайн в алтаре, облачаясь, сверх мантии, в священническую ризу. Когда готовился он к причащению, или когда случалось ему быть или участвовать в соборном служении в монастыре, всегда он предварительно в келье совершал полную службу на молдавском языке и потом выстаивал без упущения и всю церковную службу в скитском или монастырском храме. Службу келейную совершал о. Антипа со вниманием полным. Не раз случайно замечали братия, какими горькими слезами обливался он на молитве. Мир молитвы был так сладостен для подвижника, что он всегда жалел, что у него для молитвы недостает времени. |
|
|
