| В последнюю ночь часто поднимал о. Антипа руки к небу и звал к себе своего любимого афонского старца, схимонаха Леонтия, мужа святого и подвижника великого. «Леонтий! Леонтий! Где ты?! Леонтий!» – часто повторял о. Антипа и потом как бы беседовал с пришедшим. «Батюшка, да с кем ты говоришь? Ведь никого нет», – наклонясь к о. Антипе, сказал ему его келейник. Пристально посмотрел старец на келейника и тихо пальцем постучал его в голову. Под утро, чувствуя уже близость своего отшествия и желая быт причастником Божественных Тайн на литургии, совершенной в последний день его жизни, о. Антипа просил поспешить совершить святую литургию и причастить его. В полном разуме сподобившись принятия Божественных Даров, о. Антипа погрузился в тихую дремоту. Прошло два часа, ближайший ученик его прочитал девятый час и стал читать акафист Божьей Матери. Во время чтения акафиста, тихо замолк на веки, во всю свою жизнь ежедневно возносивший Царице Небесной акафистные хваления со всем усердием и живейшею верой, о. Антипа. Скончался он в воскресенье, 10 января 1882 г., на 66 году от рождения, и погребен, по его желанию, близ места его подвигов, за часовней, у скита Всех Святых. Упокой его, Боже, со святыми! Иеромонах Виталий Иеромонах Виталий, корел, из крестьян Выборгской губ. Салминского прихода; в миру назывался Василий Кондратьев; поступил в Валаамский монастырь мальчиком; здесь научился по-русски читать и писать; пострижен в монашество о. игуменом Дамаскином в 1854 г., а 1855 г. посвящен в иеродиакона – 24 марта и в иеромонаха – 22 августа; до посвящения проходил разные послушания с полным отречением своей воли; около девяти лет прожил в скиту Всех Святых, трудясь там в одно и то же время в исправлении обязанностей и повара, и огородника, и келейника игуменского, и чтеца, и голосовщика на клиросе. Сделавшись священнослужителем, с большим усердием исправлял чреду священнослужения, со всею готовностью служил и за других в случае надобности; к служению всякий раз приготовлялся с великим благоговением и страхом. |
| Когда прикладывались все, приложился к святым мощам, в свою очередь, и о. Антипа и был помазан освященным елеем от одного из Архипастырей. VI. В первый год пребывания своего в России, как только открылась навигация, посетил о. Антипа Валаамский монастырь. Всей душой полюбил он тогда пустынные безмятежные кущи Валаама. И как только кончились его дела по сбору подаяний в пользу Молдавского скита, с благословения своих молдавских старцев, 6 ноября 1865 г. прибыл он на Валаамские горы. " Свидетельство. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа Аминь. Сим удостоверяется, что нашего скита на СВ. Горе Афонской, во имя Св.Иоанна Предтечи, иеромонах Леонтий, он же во Св. схиме иеросхимонах Антипа, с 1860 по 1864 год находился в России со сборной книгой для сбора подаяний в пользу нашего скита и что все там им собранное в исправности доставлено во святой скит; по окончании же сбора, он по великому его усердию и просьбе жить в одной из святых обителей Православной России нами со всею любовью благословлен остаться там и жить где пожелает. В удостоверении чего мы во истину подписали и печать Св. скита утвердили. Аминь./На подлинном подписали/Священноигумен Дамиан, иеросхимонах Игнатий - духовник соборный, эпитропы: монах Нектарий, схимонаха Исаия и схимонах Конон " . Маленькая, уединенная келия в скиту Всех Святых приютила здесь ревностного любителя безмолвия и молитвы. Прожив шесть лет на Валааме отец Антипа пожелал навсегда здесь остаться. 21 декабря 1871 года игумен Дамаскин обратился с представлением к митрополиту Новогродскому и С.-Петербургскому Исидору, об определении о.Антипы в число братии Валаамского монастыря. " Проживающий во вверенном мне, Валаамском монастыре, по билетам, выдаваемым из С.-Петербургской Духовной Консистории, Иоанно- Предтеченского Молдавского скита, что на Афоне, иеромонах Леонтий письменным прошением, от 12 минувшего ноября, просил меня ходатайствовать пред Епархиальным начальством об определении его в число братий Валаамского братства. Принимая во внимание, что проситель, проживая на Валааме более шести лет, постоянно проводит уединенную скитскую жизнь, ведет себя назидательно, я представляю при этом его прошение, имею честь нижайше просить Ваше Преосвященство благоволить сделать зависящее распоряжение об определении Афонского иеромонаха Леонтия в число Валаамского братства " . |
| Между почитателями отца Антипы были люди со средствами. По его предложению охотно делали они приношения на нужды монастырей в России и на Афонской Горе. Сочувствуя существенным потребностям обителей, отец Антипа не одобрял их увлечения к излишним сооружениям. «Много я видел монастырей и в России и за границею, – говорил он, – везде хлопочут, строят... Но и хлопоты, и постройки – дела суеты, дела мирские. Монаха жизнь – в церкви, дело его – монашеское правило». Жил он в нищете крайней. Келья его была совершенно пуста, не было ни кровати, ни стула, стояли в ней небольшой столик вместо аналоя и деревянный жезл с перекладиной, на который в борьбе со сном в изнеможении опирался он во время всенощного бдения. На полу лежал войлок, на котором он сидел в утомлении и предавался краткому ночному отдохновению. Живя сам в такой нищете, отец Антипа любовью отзывался на нужды братии. Полюбив всей душой Валаамский монастырь с первого дня своего прибытия на Валаамские горы, отец Антипа сохранил свою любовь к нему до конца. «Одно сокровище есть у меня, – говорил он, – это моя чудотворная икона Божией Матери; никому я ее не дам, кто бы у меня ее ни просил: я оставлю ее только Валаамскому монастырю». Из книги «Валаамский монастырь и его подвижники» Издательство Валаамского монастыря, 2005г. VI. Кончина Многие годы проводя в строгом подвижничестве, отец Антипа нисколько не расстроил здоровья; вообще он обладал здоровым крепким организмом. К лекарствам и лекарям в случае болезни он никогда не обращался. Принимая болезнь от руки Божией, от Божией же руки ожидал он и исцеления. Судя по его бодрому виду, трудно было предполагать, что он так скоро переселится в селения горние. В течение одного года сильнейший кашель совершенно обессилил и иссушил его и тихо привел его к мирному преставлению. В год своей болезни Страстную неделю и неделю Святой Пасхи отец Антипа еще по обыкновению провел в монастыре. В Великую Субботу он был у Божественной литургии. По окончании литургии он сказал своему ближайшему сподвижнику и ученику: «Во время причащения я был в алтаре и взглянул из южных дверей в церковь . Монахи уже причастились, и лица некоторых причастившихся монахов сияли, как солнце. Я не знаю имен этих монахов. Прежде этого я не видал». |
| Из книги «Валаамский монастырь и его подвижники» Издательство Валаамского монастыря, 2005г. III. Афон В одной из пустынных келий Афона подвизались в это время два соотечественника отца Алипия – молдаване, иеросхимонахи Нифонт и Нектарий. К ним желал он поступить в ученики. «Ты недавно принял монашескую мантию, – отвечали на его просьбу опытные отцы, – и тебе следует сперва потрудиться в послушаниях в монастыре». Повинуясь их совету, поступил он в греческий монастырь Есфигмен. Около четырех лет трудился он в той обители в поварне. Здесь целый год находился он в тягчайшем и опаснейшем для подвижника искушении: от него отступила умная молитва и с нею прекратились все благодатные утешения. И ум, и сердце его исполнены были подавляющей тьмы и скорби. Только твердое упование на заступление Божией Матери уберегло его тогда от отчаяния. Кончилось время послушнического искуса, и старцы молдавские приняли своего собрата на высшие подвиги в пустыню. Отец Нифонт вскоре решил постричь его в схиму, чтобы иметь себе помощника для устроения молдавского скита на Афоне. Но отец Антипа стремился к пустынножительству. С этим вопросом старец и ученик решили обратиться к иеросхимонаху Евфимию, их общему духовнику, пустыннику и весьма благочестивому старцу. Отец Евфимий принял сторону отца Алипия. По его совету отца Алипия постригли в схиму (с именем Антипа) и предоставили ему полную свободу одному проводить отшельническую жизнь. Весьма неохотно отпустил отец Нифонт схимонаха в пустыню и даже не дал ему ничего, что было необходимо для первоначального обзаведения на новом месте. С голыми руками вошел пустынник в полуразвалившуюся отшельническую хижину; она была совершенно пуста, только в переднем углу на полке нашел он небольшую икону Божией Матери, на которой от многолетней копоти нельзя было рассмотреть лика. Невыразимо обрадовался отец Антипа своей находке, почувствовав, что обрел драгоценное духовное сокровище. Немедленно отправился он к знакомому иконописцу-пустыннику иеродиакону Паисию, переселившемуся со святых гор Киевских на священные высоты Афона, и стал просить его промыть икону, только как можно осторожнее, чтобы не повредить ее и отнюдь не поправлять ее красками. Никак не соглашался на таких условиях взять икону отец Паисий, и только по убедительным просьбам схимонаха решился, наконец, попробовать промыть ее, хотя вполне сознавал всю бесполезность такой пробы. Однако вскоре возвратил он отцу Антипе икону совершенно новую, клятвенно уверив его, что она стала такою от одной простой промывки и что это явление чрезвычайно поразило его самого. «Она – чудотворная!» – в радости изрек о ней никогда более с нею не разлучавшийся отец Антипа. Теперь эта икона находится в Валаамском монастыре, в храме преподобных отцов Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, на левой стороне у переднего столба, в небольшом иконостасе. |
| – Батюшка, ты обращался много с женщинами, неужели не приходили тебе дурные мысли? – спрашивал его в последние его дни один из преданных ему учеников. – Никогда! – отвечал ему сохранивший себя в девстве и чистоте о. Антипа. – Не могут придти такие мысли чадолюбивому отцу, тем более не могут придти они отцу духовному. Единственным моим желанием по отношению к моим чадам было их преуспеяние духовное и вечное спасение их души. Между почитателями о. Антипы были люди со средствами. По его предложению охотно они делали приношения на нужды монастырей в России и на Афоне. Сочувствуя существенным потребностям обителей, он вообще не одобрял их увлечения к излишним, пышным сооружениям. – Много я видел монастырей, – говорил он, – везде хлопочут, строят; но хлопоты и постройки – дела суеты, мирские. Монаху жизнь – в церкви, дело его – правило. Ничего не искавший на земле, весь ум свой углубивший в Боге, о. Антипа с радостью переносил все огорчения, поношения, упреки. Глубокое смирение и всегдашняя готовность к самоотвержению давали ему полную возможность всегда сохранять невозмутимым глубокий мир души. Жил он в крайней нищете, келья его была совершенно пуста: не было в ней ни кровати, ни стула. Стояли небольшой столик вместо аналоя и деревянный жезл с перекладиной, на который, в борьбе со сном, в изнеможении упирался он во время бдения. На полу лежал войлок, на котором он сидел и на котором предавался краткому сну. Живя сам в такой нищете, о. Антипа со всею любовью отзывался на нужды братий. Полюбив всею душою Валаам, он говорил, – Одно сокровище есть у меня – это икона Божией Матери, и никому не отдам ее, а оставлю только Валаамскому монастырю. Многие годы проводя в строгом подвижничестве, о. Антипа нисколько не расстроил своего здоровья; вообще он обладал здоровым, крепким организмом. К лекарствам и к врачам он никогда не обращался. Принимая болезни от руки Господней, от Него же ожидал он и исцеления. Судя по его бодрому виду, трудно было предполагать, что он так скоро переселится в селения горния. |
| Так подвизался отец Антипа круглый год в скиту. Когда же приходил он в монастырь, здесь уже он сообразовался с чином монастырским. Приходил же он в монастырь три раза в год – на Рождество Христово, Страстную седмицу, неделю Святой Пасхи и на всю неделю Пятидесятницы. Кроме этих определенных дней приводила его в монастырь еще необходимость духовного собеседования с близкими ему лицами, приезжавшими собственно для него на Валаам. Хотя приезды этих лиц крайне тяготили любителя безмолвия, но на них он всегда отзывался со всею полнотою безграничного радушия. Здесь выражались его глубокая, самоотверженная любовь к ближним, его тонкое благочестивое чувство, боявшееся чем-нибудь опечалить их. По целым дням тогда затворник находился в обществе женщин, пил чай, ел. «Как можешь ты соединять продолжительный скитский пост с таким неожиданным разрешением?» – в недоумении спрашивал его один из отцов валаамских. Дивно отвечал он ему словами апостола Павла: «...во всем и во всех навыкох, и насыщатися и алкати, и избыточествовати и лишатися» ( Флп. 4:12 ). «Батюшка, ты обращался много с женщинами. Неужели не приходили тебе дурные мысли?» – спрашивал его в последние дни его земной жизни один из преданных ему его учеников. «Никогда! – отвечал ему сохранивший себя в девственной чистоте отец Антипа. – Не могут прийти такие мысли чадолюбивому отцу. Тем более не могут прийти они отцу духовному. Единственным моим желанием по отношению к моим чадам было их преуспеяние духовное и вечное спасение их души». Между почитателями отца Антипы были люди со средствами. По его предложению охотно они делали приношения на нужды монастырей в России и на Афоне. Сочувствуя существенным потребностям обителей, отец Антипа вообще не одобрял их увлечения к излишним, пышным сооружениям. «Много я видел монастырей и в России, и за границею, – говорил он, – везде хлопочут, строят; но и хлопоты, и постройки – дела суеты, дела мирские. Монаха жизнь – в церкви, дело его – монашеское правило». Ничего не искавший на земле, весь ум свой углубивший в Боге, отец Антипа с радостью переносил все огорчения, поношения, упреки. Глубокое смирение и всегдашняя готовность к самоукорению давали ему полную возможность всегда сохранять невозмутимым глубокий мир души. Жил он в нищете крайней. Келья его была совершенно пуста, не было в ней ни кровати, ни стула. Стояли в ней небольшой столик вместо аналоя и деревянный жезл с перекладиной, на который в борьбе со сном, в изнеможении упирался он во время всенощного бдения. На полу лежал войлок, на котором он сидел и на котором в утомлении предавался краткому ночному отдохновению. |
| Так подвизался о. Антипа круглый год в скиту. Когда же приходил в монастырь, здесь уже он сообразовался с чином монастырским. Приходил же он в монастырь три раза в год - на Рождество Христово, на страстную неделю и неделю Святой Пасхи и на всю неделю Пятидесятницы. Кроме этих определенных дней приводила его в монастырь еще необходимость духовного собеседования с близкими ему лицами, приезжавшими собственно для него на Валаам. Хотя приезды этих лиц крайне тяготили любителя безмолвия, но на них всегда отзывался он со всей полнотой безграничного радушия. Здесь выражались его глубокая самоотверженная любовь к ближним, его тонкое благочестивое чувство, боявшееся чем-нибудь опечалить их. По целым дням тогда затворник находился в обществе женщин, пил чай, ел. " Как можешь ты соединять продолжительный скитский пост с таким неожиданным разрешением? " - в недоумении спрашивал его один из любивших его отцов Валаамских. - Дивно отвечал он ему словами святого Апостола Павла: " Во всем и во всех навыкох: и насыщатися, и алкати, и избыточествовати, и лишатися " . (Филипп. 4, 12). " Батюшка, ты обращался много с женщинами, неужели не приходило тебе дурных мыслей? " - спрашивал его в последние дни его земной жизни один из преданных учеников. " Никогда! " - отвечал ему сохранивший себя в девственной чистоте, о. Антипа. - " Не могут придти такие мысли чадолюбивому отцу, тем более не могут придти они отцу духовному. Единственным моим желанием по отношению к моим ученикам и ученицам было их преуспение духовное и вечное спасение их души. " Между почитателями о. Антипы были люди со средствами. По его предложению охотно делали они приношения на нужды монастырей в России и на Афонской горе. Сочувствуя существенным потребностям обителей, о. Антипа вообще не одобрял их увлечения к излишним, пышным сооружениям. " Много я видел монастырей, и в России и за границею, - говорил он, - везде хлопочут, строят... Но и хлопоты, и постройки - дела суеты, дела мирские. Монаха жизнь - в церкви, дело его - монашеское правило " . |
| Из книги «Валаамский монастырь и его подвижники» Издательство Валаамского монастыря, 2005г. IV. Поездка в Россию С возвращением отца Нифонта на Афонскую Гору, настало время для отца Антипы расстаться навсегда со священным местом многолетних его духовных подвигов, к которому он привязался всеми силами души и о котором до конца своей жизни сохранил глубокую благоговейную память: отец Нифонт назначил его экономом на Ясское подворье. Оказавшись среди разнообразных хлопот и попечений в шумном городе, отец Антипа старался и здесь, как в минувшие дни в пустыне, в точности исполнять схимническое правило по уставу. При общем расположении к отцу Антипе дела его по управлению подворьем шли прекрасно, средства к содержанию подворья росли. Но, с ревностью служа на пользу Молдавского скита, отец Антипа постоянно стремился сердцем на Афонскую Гору. Часто он просил отца Нифонта о возвращении его на Афон, но видя большую пользу от деятельности отца Антипы для скитского общежития, учитывая множество неотложных нужд по устроению скита и скудость средств к их удовлетворению, отец Нифонт решился ехать за сбором подаяний в Россию и взять с собой туда и отца Антипу. «Не пускаешь ты меня на Афон, – сказал отец Антипа игумену, когда тот объявил ему свое решение, – берешь в Россию, а я чувствую, что как только мы переедем нашу границу, я уже не буду больше ваш, я буду русский Только первые шаги в России были сделаны отцом Антипой под руководством отца Нифонта: вскоре игумен уехал в Молдавию, и отец Антипа, не зная русского языка, остался один среди русских. Как у родных, помещен был он в одном благочестивом купеческом семействе. В отдельном домике в саду проводил он затворническую жизнь, посвящая почти все время молитве. Дела отца Антипы по сбору приношений шли успешно. Этим успехом главным образом он обязан был тому чувству доверия и расположенности, которое питали к нему все знавшие его в России. В это время Господь сподобил отца Антипу присутствовать при открытии мощей святителя Тихона Задонского . |
| В последний раз отец Антипа с умилением переживал эти дни, исполненные, как и каждый год, как и всегда, небывалой по глубине тишины, укрощающей все метафизические стихии и вихри. Перстная плоть старца готова была отойти в землю, душа его, что давно прошла долгий страдный путь умаления себя и давно стяжала победу над страстями и миром, субботствовала, а в сердце его непрестанно творилась сокровенная молитва… В самую последнюю свою ночь отец Антипа много раз воздевал руки к небу и все призывал и призывал к себе любимого афонского старца, своего таинника – схимонаха Леонтия: «Леонтий!.. Леонтий!.. Где ты? Леонтий!..» Так повторял умирающий, а потом начал тихую беседу с пришедшим, которого он видел и слышал… Возжженная свеча освещала бедную келью и эту беседу двух старцев, двух таинников, что пребывали, хотя и в разных, но взаимопроникающих пространствах единого и никакой земной премудростью не постижимого Божьего мира. – Батюшка, да с кем ты говоришь-то? Ведь нет никого, – спросил, наклонясь к отцу Антипе, сидевший в ногах убогого ложа старца и боровшийся со сном молодой келейник, которому видимое временное застилало неопытный ум и мешало постичь, что мысленному взору подвижника уже открыта невидимая вечность (2 Кор., 4,18). Пристально посмотрев на своего простоватого келейника, старец пальцем слегка постучал по его лбу. День кончины преподобного Антипы, 10/23-го января 1882 года, пришелся на воскресенье. Под утро, чувствуя, что дыхание вот-вот оставит его и узы земной жизни разрешатся, старец просил совершить пораньше Божественную литургию и причастить его. Последний раз телесным слухом услышал отец Антипа евангельские слова, всегда поражающие своей удивительной и вечной новизной. В Неделю по Богоявлении читается Евангелие от Матфея: «Слышав же Иисус, яко Иоанн предан бысть, отъиде в Галилею, и оставль Назарет, пришед вселися в Капернаум в поморие, в пределех Завулоних и Неффалимлих: да сбудется реченное Исаием пророком, глаголющим: земля Завулоня и земля Неффалимля, путь моря обонпол Иордана, Галилеа язык, людие седящии во тме видеша свет велий, и седящым в стране и сени смертней, свет возсия им. Оттоле начат Иисус проповедати и глаголати: покайтеся, приближися бо Царство Небесное» (4, 12–17). |
| Добравшись до Афона, молодой чернец нашел там двух своих соотечественников, которые подвизались в одной из пустынных келий. Новопостриженный инок хотел было поступить к ним учеником. Но молдаване-иеросхимонахи Нифонт и Нектарий хорошо знали правоту святоотеческих наставлений, которые предписывали приступать к пустынному житию не ранее, чем пройдет человек искус общежительный, ибо пустыня требует «ангельской силы», а преждевременное пустынное безмолвие бывает причиной многих падений, в частности, высокоумия. Так, кстати, наставлял и старец Паисий Величковский . А кто-то из афонских подвижников говорил: «В монастыре борьба как с голубями, а в пустыне – как со львами». Поэтому опытные отцы сказали иноку Алипию следующее: – Ты совсем недавно был облечен в монашескую мантию, и тебе следует сперва потрудиться на послушаниях в монастыре... По их совету, молодой монах поступил в греческий монастырь Есфигмен (то есть утесненный горами, которые обступают его со всех сторон). Трудился он около четырех лет в поварне и в течение целого года пребывал в тяжелейшем и опаснейшем для подвижника состоянии, когда отступила от него умная молитва и он лишился всех благодатных утешений, которые она давала душе. По его позднейшему признанию, это искушение было попущено ему за один лишь его помысел гордости и осуждения. С детства знал отец Алипий, как важно беречь чувства от оскверняющих их впечатлений, но неизмеримо труднее оказалось – что и постиг он теперь на опыте – хранить сердце свое от вторжения лукавых мыслей и страстей. И весь тот год ум и сердце молодого подвижника были исполнены мрачной скорби и уныния, едва только не доходивших до смертного греха отчаяния, от которого сохраняло его лишь твердое упование на милость и заступничество Царицы Небесной. Когда же кончилось время искуса в общежительном монастыре, молдавские старцы приняли отца Алипия, выдержавшего ужасное состояние богооставленности и духовно окрепшего, как своего собрата, на высшее, пустынное житие. Как и принято на Афоне, постриг над ним отец Нифонт совершил за Божественной литургией после пения тропарей и кондаков по малом входе, под антифоны великой схимы. Так инок Алипий стал отцом Антипой, получив свое святое великосхимническое имя в честь сожженного в медном быке священномученика Антипы, епископа Пергамской Церкви в Малой Азии. Святой Антипа, о котором говорит апостол и евангелист Иоанн Богослов в Апокалипсисе, был одним из тех первых епископов, что были посвящены в сан самими апостолами Господа нашего. В переводе с греческого «Антипа» – значит «упорный, крепкий, против всего». И с этим именем преподобный отец наш Антипа навсегда вошел в историю Афона и Валаама. |
|
|
