| Это число, необходимо согласиться с этим, очень почтенное. И не из искаженных (empoissonnées) источников, но из самих актов этого собора мы узнаем, что на нем приняты были, как обязательные, правила апостольские, правила древних соборов Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского, Лаодикийского; правила шести вселенских соборов, бывших до того времени; правила соборов Сардикийского, Карфагенского и Константинопольского, при Нектарие. Необходимо согласиться, что в определениях этих соборов, составляющих собою вселенское каноническое право, нет ни одного, которое предписывало бы священникам безбрачие; иначе пришлось бы сказать, что двести одиннадцать епископов Трульского собора старались возвести в закон то, что они хотели уничтожить. Наконец известны каноны, признаваемые имеющими силу закона во всех церквах, и в них не только не находят никакого одобрительного расположения к безженству, но встречаются с предположением о брачной жизни священников и даже епископов. Итак, необходимо согласиться, что Трульский собор не был нововводителем, высказавшись против церковного безбрачия. Но почему он высказался в подобном смысле? Не потому ли, что старался угодить молодому двадцатипятилетнему императору? Необходимо иметь очень сильные доказательства, чтобы заставить нас поверить, будто двести одиннадцать епископов действовали под влиянием подобного мотива. Да и существовал ли подобный мотив? Нет. История не показывает нам, чтобы Юстиниан имел даже малейшее расположение в этом смысле. Почему же однако бросают столь грубое порицание в лицо столь большому собранию епископов? Ах, Боже мой! Их порицают только за то, что их определение неблагоприятно тезису безбрачия. Что касается нас, то мы убеждены, что Трульский собор высказался против церковного безбрачия по причине злоупотреблений, возникших в тех церквах, где он был установлен; и что он в то же время возобновил древнюю дисциплину против двоеженства, чтобы этим прекратить злоупотребления, введенные в других церквах. Мы думаем, что это было так, прежде всего потому, что собор издал положительное определение в этом смысле; а также потому, что многочисленные правила предшествовавших поместных соборов, где беспрестанно возобновляли закон безбрачия в тех церквах, в которых он существовал в принципе, показывают, что закон этот не был исполняем; или же еще потому, что в церквах, в которых безбрачие не существовало, старались восстановить древнюю дисциплину против двоеженства; а это показывает, что в этих церквах дисциплина эта вышла из употребления. |
| Солидность научной подпочвы, лежавшей в основе ученых трудов А.П. Лебедева , сама собой ручается за достоинства и большинства 16 его прочих произведений, ярким доказательством чего и является его первое исследование, относящееся собственно к области церковной истории; это его знаменитая докторская диссертация «Вселенские соборы IV и V века. Обзор их догматической деятельности в связи с направлением школ Александрийской и Антиохийской» (М., 1879). Научная новизна и важность названной диссертации открывается из следующего. Догматическая деятельность Вселенских соборов – это предмет слишком щекотливый, глубоко затрагивающий давно нажитые привычки богословского миросозерцания и прочно установившиеся воззрения. Прежние богословы вообще обходили молчанием этот вопрос и, если почему-нибудь касались его, то их интерес к нему не превосходил стремления дать лишь ряд хронологически упорядоченных фактов. В публике, более или менее знакомой с церковной догматикой, насчет внутренней деятельности соборов царил известный шаблон, правда, и теперь еще не совсем препобежденный: «Являлся еретик, собирались вместе отцы Церкви, единодушно изрекали догмат, ересь посрамлена – и Православие торжествует... проходил момент, опять появлялись еретики, снова собирались отцы и т.д.» – к такой краткой форме сходилась вся догматическая задача Вселенских соборов. Всякая попытка взглянуть на вопрос с исторической точки зрения, раскрыть во внутреннем процессе Вселенских соборов момент движения, развития и борьбы многими ревнителями не по разуму рассматривалась чуть ли как не «хула на Духа Св.» и представлялась как посягательство на их богодухновенный авторитет 17 . Отсюда понятно, что нужно было обладать некоторой долей научного героизма, чтобы вопреки господствовавшим предрассудкам, выступить с новым взглядом на историю Вселенских соборов, в котором историческая точка зрения получила полное преобладание. Эта заслуга впервые и выполнена А.П. Лебедевым в его докторской диссертации; она является наиболее ярким доказательством того переворота, который произошел в русской церковно-исторической науке с 60-х гг., и намечает его основные черты; оно любопытно и в том отношении, что представляет собой как бы научное вероисповедание самого автора. |
| До нас дошли канонические сборники V века, которые представляют собой переводы с греческого языка. Около середины V столетия в Италии был составлен сборник канонов, переведённых с греческого на латинский язык неизвестным автором. Этот сборник (Versio Isidoriana) назван, однако, именем святого Исидора, архиепископа Севильского, жившего в первой половине VII века, потому что именно в этом переводе читаются помещённые здесь правила, в позднейшем сборнике усваиваемые Исидору. Известны две редакции этой компиляции. В первую вошли каноны I Вселенского, Анкирского, Неокесарийского и Гангрского Соборов, во второй редакции к ним добавлены ещё правила Сардикийского, Антиохийского, Лаодикийского, а также II и IV Вселенских Соборов. Во второй половине V века в Италии был составлен ещё один переводной сборник канонов, куда вошли все правила, помещённые во второй редакции Исидорова сборника (Versio Isidoriana), кроме Лаодикийских. Римский аббат Дионисий Малый назвал этот перевод «translatio prisca» – «Старый перевод». В XVI веке Пасхазий Кинель издал «Кодекс канонов Римской Церкви» («Codex canonum ecclesiae romanae»). Этот кодекс считается официальным кодексом Римской Цекрви конца V столетия. В нём помещены правила I Вселенского, Сардикийского, Карфагенского, Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Халкидонского и Лаодикийского Соборов, канонические послания (декреталы) пап, относящиеся к V веку, несколько императорских законов по церковным делам и различные статьи религиозного содержания. Самый важный из древних канонических сборников Запада составлен римским аббатом Дионисием Малым. Дионисий был родом из Далмации, возможно, славянином. Скончался после 526 года. Дионисий – учёнейший из современных ему латиноязычных писателей. За составление сборника канонов он принялся ещё в Далмации по просьбе некоего пресвитера Лаврентия, который затруднялся в пользовании правилами из так называемого «Старого перевода», а также по желанию епископа Солинского Стефана. За основу своего переводного сборника Дионисий взял Понтийский сборник в расширенной Халкидонской редакции, включавшей правила I Вселенского, Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского, Лаодикийского и II Вселенского Соборов – всего 165 канонов. |
| Укажем на более видные и распространённые сборники Запада в ту эпоху. Таковыми были сборник римского монаха Дионисия Малаго, появившийся в самом конце 5 или в начале 6 века, и испанский сборник от 7 века, приписываемый севильскому епископу Исидору 404 . Относительно первого из них Maassen говорит, что он пользовался великим уважением на всем Западе. Следы его употребления ясно можно заметить в литературных памятниках Италии, Галлии, Испании; он лёг в основу многих других древних западных сборников. На него ссылаются папы, епископы, и другие лица даже в 8 веке 405 . Такие же замечания делает Maassen относительно распространённости и испанского сборника 406 . Сборник Дионисия известен в двух редакциях. Первая содержит в себе правила апостольские, каноны соборов: Никейского, Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского, Лаодикийского, Константинопольского (II вселенского), Сардикийского, 33 правила собора карфагенского от 419 г. и правила собора Халкидонского 407 . 2 редакция отличается от первой только порядком расположения правил и большим числом африканских канонов (138). Впоследствии к ней были присоединены собранные Дионисием декреты пап: Сириция, Иннокентия, Зосимы, Бонифация, Целестина , Льва 1, Геласия I и Анастасия II (1498). Эта, вторая, редакция Дионисиева сборника вместе с папскими декретами обыкновенно известна под именем – collectio Adriana 408 . Что касается испанского сборника, то состав его почти такой же, что и collectio Adriana. Здесь мы также находим принятые на Востоке каноны – правила соборов: Никейского, Анкирского, Гангрского, Антиохийского, Лаодикийского, Константинопольского (II всел.), Халкидонского 409 . Отличие состава испанского сборника от collectio Adriana заключается в том, что здесь помещены ещё правила некоторых других африканских соборов, а также соборов галльских, испанских и несколько иных папских декретов. Рассматривая содержание данных сборников, нетрудно видеть, что сюда ещё не проникли те подлоги, на которых паписты старались обосновать притязания римских епископов на главенство во вселенской церкви. |
| Каноны Вселенских Соборов упоминают пять Патриархатов Древней Церкви. В правилах, касающихся статуса этих Церквей, устанавливаются порядковые места пяти первых кафедр Вселенской Церкви и области их канонической территории. При этом не во всех вышеуказанных канонах упоминаются все престолы. Нигде не говорится, что именно эти престолы имеют особые властные привилегии в сравнении с предстоятелями иных Поместных Церквей, что они составляют высший орган власти в Церкви между Вселенскими Соборами, что в этот орган должны входить именно пять престолов и в будущем не возможно создание новых равноправных Патриархатов. Не говорится во вселенских канонах и о том, что для создания Патриархата, аналогичного пяти древним, необходима санкция Вселенского Собора. Ревностный апологет теории пентархии антиохийский богослов о. Илия Мелиа пишет, что «идея пентархии была вполне нормально принята церковным сознанием, выразителями которого стали Вселенские соборы и Отцы Церкви» . Но ни о термине «пентархия», ни о его содержании в понимании «пентархистов» (по о. Мелиа, пентархия «является институтом, обеспечивающим управление Церковью и решение встающих перед нею вопросов») в канонах Вселенских Соборов нет и намека. В 3 правиле II Вселенского Собора говорится о преимуществе чести Константинополя после Рима; 28 правило IV Вселенского Собора подтверждает это и устанавливает каноническую юрисдикцию Константинополя над некоторыми областями; 36 правило Трулльского Собора просто вновь подтверждает решения II и IV Вселенских Соборов о первенстве чести Константинополя вслед за Римом и перечисляет порядок следования первых пяти престолов Церкви: «Возобновляя законоположенное сто пятидесятью Святыми отцами, собравшимися в сем Богохранимом и царствующем граде, и шестьсот тридцатью собравшимися в Халкидоне, определяем, да имеет престол Константинопольский равныя преимущества с престолом древняго Рима, и якоже сей, да возвеличивается в делах церковных, будучи вторым по нем; после же онаго да числится престол великаго града Александрии, потом престол Антиохийский, а за сим престол града Иерусалима». |
| Научное и общеобразовательное значение рассматриваемого труда А. П. Лебедева очевидно: он, прежде всего, всякому начинающему занятия в области, так или иначе соприкосновенной с церковной историей, дает руководящую нить, чтобы не только надлежащим образом воспользоваться такими важными источниками для воспроизведения церковной истории, как древние памятники церковной историографии, но и не затеряться в безбрежном море западной церковно-исторической литературы, в её прошлом и настоящем, суметь извлечь крупные идеи и избежать уже отвергнутых и осужденных наукой недостатков. Но этого мало. Перечитывая все эти опыты построения церковной истории от Магдебурских центуриев и Анналов Барония – до Неандера, Баура и Гарнака, – переживая вместе с этими учеными радость надежды и ужасы разочарования, следя за изгибами их мысли и метода, читатель, интересующийся вообще историческими занятиями, как бы приоб- —123— ретает себе научный опыт, становится более требовательным и строгим по отношению к чужим историческим работам и создает себе, так сказать, идеал церковного историка, осуществления которого он и ищет повсюду. В этом состоит общеобразовательное значение отмеченного исследования А. П. Лебедева . Солидность научной подпочвы, лежавшей в основе ученых трудов А. П. Лебедева , само собой ручается за достоинства и большинства 2150 его прочих произведений, ярким доказательством чего и является первое исследование его, относящееся собственно к области церковной истории; это знаменитая докторская диссертация его: «Вселенские соборы IV и V века. Обзор их догматической деятельности в связи с направлением школ Александрийской и Антиохийской (Москва 1879 г.)». Научная новость и важность названной диссертации открывается из следующего. Догматическая деятельность вселенских соборов – это предмет слишком щекотливый, глубоко затрагивающий давно нажитые привычки богословского миросозерцания и прочно установившиеся воззрения. Прежние богословы вообще обходили молчанием этот вопрос и, если почему-нибудь касались его, то их интерес к ним не превосходил стремления дать лишь ряд хронологически упорядоченных фактов. В публике, более или менее знакомой с церковной догматикой, на счет внутренней деятельности соборов царил известный шаблон, правда, и теперь еще не совсем препобежденный: «являлся еретик, собирались вместе о.о. церкви, единодушно изрекали догмат, ересь посрамлена и православие торжествует..; проходил момент, опять появлялись еретики, снова собирались отцы и т. д.» – к такой краткой форме сходилась вся догматическая задача вселенских соборов. Всякая попытка взглянуть на вопрос с исторической точки зрения, раскрыть в внутреннем процессе вселенских соборов момент движения, развития и борьбы многими ревнителями не по разуму рассматривалась чуть-ли как не «хула на Духа св.» и представлялась, как посягательство на богодухновенный авторитет их. 2151 От- |
| И с этой стороны диссертация профессора Лебедева не представляет ничего оригинального. Источники истории вселенских соборов в науке достаточно определились и они – на лицо и все существуют даже на русском языке, каковы творения св. отцов IV и V в., деяния св. вселенских соборов, древние церковные историки и т. п. При таком положении материалов задача историка изменяется. Она уже будет состоять не в разработке материалов, но в более глубоком проникновении во внутренний смысл и связь фактов, в открытии тех принципов и идей, которые движут отдельными явлениями – одним словом – в более или менее философском их представлении. Такова именно и есть задача труда проф. Лебедева. Значение труда не столько в новости и богатстве фактов, и даже не в оригинальности воззрений, а в прагматической обработке материалов и в самостоятельном освещении идеею об александрийском и антиохийском направлениях частных фактов и мелких подробностей соборных деяний. Воспользовавшись этою церковно-историческою идеей, автор так её развил и так осветил ею факты, пришел к таким остроумным и основательным выводам, что труд его имеет всё значение труда самостоятельного и необыкновенно умного. В самом деле, мысль об александрийском и антиохийском направлениях в литературе высказывалась очень давно и её теперь можно встретить даже в учебниках церковной истории (напр. Гассе, пер. Соколова, стр. 177 и след., 209 и след.). Но тем не менее идея проф. Лебедева мертвым фактам, которые в других исследованиях представляют какой-то странный, неосмысленный набор, при чем —266— не поймешь, почему один говорит одно, другой – другое. Почему случается то, а не другое, – дает в собственном смысле жизнь. Под искусным пером автора факты получают смысл и разумность». И за тем, проведши эту мысль свою о характере сочинения докторанта по всем главам сего сочинения с показанием того, как она в них выражается и раскрывается, рецензент оканчивает свой отзыв следующими словами: «В заключение я должен сказать, что профессор Лебедев оказывает услугу русской науке, да и не только русской, а даже и заграничной осмысленным и философским представлением церковно-исторических фактов, касающихся первых четырех вселенских соборов. |
| А анафемы еретиков против православных недействительны в церковном отношении… Необходимо в таковых обстоятельствах, чтобы еретики, признав заблуждением то, в чем они пребывали, представили письменное покаяние и приняли не выборочно, но в целокупности, православное догматическое учение и Св. Предание, а также Святые Вселенские и Поместные Соборы православных и священные их решения... Матерь Церквей настаивает на прекращении подобных диалогов и не признает ни одного решения, которое не согласовывалось бы с решениями и канонами Святых и Вселенских Соборов и православным Св. Преданием». Δι τος μονοφυστας κα πλιν//ρθδοξος πστις κα αντιχαλκηδνιοι μονοφυσται. δελφτης θεολογν « Σωτρ», Αθνα, 1995, σ. 4547. Приложение IV. Из письма профессора Андреаса Феодору Преосвященнейшему Митрополиту Швейцарскому Дамаскину от 18.08.1993 (перевод с новогреческого, печатается с сокращениями) ...Что касается Вашей просьбы, чтобы я кратко доложил по теме «Снятия анафем с некоторых соборов и некоторых лиц, возможно ли оно согласно предложению 10 «Второго общего Заявления?», я счел целесообразным, помимо всего прочего, изложить Вам мои общего плана взгляды и убеждения по этой теме. Ясно, что только снятие анафем Вселенских Соборов имеет для данного вопроса существенное значение. Снятие анафем поместных и внутренних Соборов имеет очевидно меньший экклезиологический вес и силу. С другой стороны, снятие анафем мыслимо только по отношению к части умеренных монофизитов, главой которых является ученый монах Севир, впоследствии епископ Антиохийский. Отрицая безудержное монофизитство Евтихия, принимавшего единую во Христе сложную природу (божественную, происшедшую из смешения божественной и человеческой природ после их объединения, причем последняя была поглощена природой божественной), и к тому же отрицавшего, что Христос принял на себя единосущное нам тело, эти люди принимали две природы во Христе неслитно и нераздельно, различаемые лишь условно (τ πινο), и Одно Лицо, или Одну Ипостась (Бога Слова). |
| Законодательные сборники церковной тематики по их составу можно разделить на три типа: канонические, содержащие исключительно церковные правила; гражданские, включающие в себя лишь государственные законы по церковным делам; и, наконец, смешанные сборники, состоящие из тех и других законоположений – номоканоны ( от греческих слов νομοι – законы и κανωνεζ – каноны). По расположению законодательного материала различаются сборники двух типов: хронологические, в которые включались каноны и законы и помещались в хронологической последовательности; систематические, в которых церковно-правовой материал группировался по тематическим разделам, рубрикам – титулам. 9.2. Канонические сборники Первый известный нам, но не сохранившийся канонический сборник связан с Понтийским диоцезом. Это так называемый Понтийский сборник. В него вошли правила Анкирского и Кесарийского Соборов, а также правила Неокесарийского Собора. Все эти города – Анкира, Кесария и Неокесария – находились в Понтийском диоцезе, отсюда и название сборника. Впоследствии в него были дополнительно включены и каноны I Вселенского Собора. Из-за своего высокого авторитета они стали помещаться на первом месте, перед правилами Поместных Соборов. Объединение Никейских канонов с правилами Поместных Соборов Понтийского диоцеза в одном сборнике способствовало его общецерковному признанию. Правила нумеровались в следующем порядке: 1-й канон Анкирского Собора, помещаемый вслед за последним, 20-м правилом I Вселенского Собора, считался 21-м правилом и т. д. В продолжение IV и V веков в Понтийский сборник были включены каноны Гангрского и Антиохийского Соборов, а также синопсис – сокращённое изложение правил, изданных на Соборах Фригийской провинции и называемых канонами Лаодикийского Собора; и, наконец, Послание II Вселенского Собора, в первоначальном виде ещё не разделённое на каноны. Таким образом, сложился новый, более пространный свод. Этим сводом пользовались отцы Халкидонского Собора, многократно зачитывая выдержки из него. IV Вселенский Собор своим 1-м правилом утвердил общецерковный авторитет этого кодекса, получившего в науке название Халкидонского сборника. В оригинале сборник до нас не дошёл, но сохранился его латинский перевод, выполненный Дионисием Малым. |
| Шварцем, позволяет сделать вывод о том, что эта исходная форма была утверждена епископом Мелетием Антиохийским между 340-ми и 379 гг. В состав Синтагмы на этом этапе вошли каноны нескольких поместных соборов Малой Азии, созывавшиеся в период 314–343 гг.: Анкирского, Кесарийско-Каппадокийского, Неокесарийского, Гангрского и Антиохийского. Во второй половине IV в., т.е. в период первичной латинской рецепции Синтагмы в рамках создания в Италии латинского перевода «Isidoriana uulgata», Синтагма была дополнена сборником правил «Лаодикийского собора». По мнению некоторых ученых, эти правила представляли собой сборник обычаев лаодикийской христианской общины, приписанных собору. В 379–381 гг. в период воссоединения Римской и Восточных Омиусианских Церквей «Антиохийкая Синтагма» была дополнена на Западе и на Востоке правилами Никейского собора 325 г. В следующем столетии Синтагма была уже известна в Константинополе, где ее последовательно дополняли правилами трех Вселенских Соборов: Константинопольского 381 г., Эфесского 431 г. и Халкидонского 451 г., а также апостольскими правилами, авторитетными в восточных епархиях. Обобщая результаты трудов В.А. Нарбекова, В.Н. Бенешевича и П. Иоанну 4 , можно сделать вывод о том, что реконструкция древнейшего систематического кодекса канонов Православной Восточной Церкви простирается до первой половины VI столетия. Именно в это время, по-видимому, еще до воцарения Юстиниана I , был создан некий Номоканон в LX титулов, который основывался на трех «китах». Ядро Синтагмы в тот период формировали упоминавшиеся выше апостольские правила, каноны первых четырех Вселенских Соборов и каноны Поместных Соборов, объединенных в рамках исходной «Антиохийской» редакции Синтагмы. Об этом свидетельствует латинская рецепция восточного канонического права, предпринятая в Риме в начале VI в. Дионисием Малым. Во второй половине VI столетия создание Синагоги, приписываемой Иоанну Схоластику, привело к тому, что Синтагма (т.е. непосредственное содержание глав Номоканона), была дополнена переведенным при Юстиниане на греческий язык «Кодексом канонов африканской церкви», а также правилами святых отцов 5 . |
|
|
