| Разумеется, трудно ожидать, чтобы пример Баха нашел многих подражателей в католичестве, хотя его более чем снисходительное отношение к философу во всяком случае должно пролагать путь к более благоприятной его оценке в сравнении с предлагаемой, например, Штёклем. Итак, католическими учеными на вопрос об основном смысле воззрений Эригены даются ответы частью прямо противоположные один другому. Наряду с заявлением, что Эригена, если иметь в виду воззрения его в целом, «ни в чем не отступил от истины» (Шлитер), встречается заявление, что напротив, если иметь в виду его учение в целом, оно «ни в чем не согласно ни с здравым разумом, ни с учением христианским» (боннский аноним); одни находят в его системе истинный «философский теизм» (Губер), «глубокую, живую христианскую веру» (Бах), по другим – его система «по существу не христианская» (Штёкль). Для неблагоприятных отзывов об Эригене католиков можно бы, по-видимому, усматривать внешнее основание – в факте осуждения его воззрений церковной властью. Однако на самом деле несправедливо было бы видеть у них одно только пристрастное отношение к Эригене. Сами защитники Эригены должны признаться, что в самой же системе его находятся основания для обвинений против него, и лишь пытаются так или иначе оправдать его от этих обвинений. И если мы обратимся к протестантской литературе об Эригене, мы и здесь встретим факт разногласия в суждениях о нем и его воззрениях. И в то же время, что важно в данном случае, голос большинства протестантских ученых, при оценке системы Эригены, склоняется далеко не в его пользу, так что приведенное, например, выше суждение Штёкля представляет в сущности не что иное, как воспроизведение наиболее распространенного у протестантов мнения. Во всяком случае, прежде всего, мнения о христианском смысле его системы можно было слышать и здесь, и они принадлежат писателям, суждение и похвалу которых в этом отношении можно без опасения принимать в прямом смысле (чего, как известно, нельзя сказать о всех протестантских ученых). Более чем снисходительное, переходящее по временам в защиту и даже похвалу, отношение к Эригене находим, например, в «Христианской мистике» (1842) Гельфериха, гегельянца правой стороны 80 . Прямой защиты философа, или даже хотя бы только обсуждения апологетических доводов Штауденмайера, автор не хочет брать на себя, «ибо легко заставить писателя, который еще не ориентировался с совершенной ясностью в глубочайших вопросах спекуляции и потому запутывается в явные противоречия, говорить задним числом (hinterher) что кому угодно» 81 . Но в некоторых отношениях Эригена, по нему, далеко оставляет за собой даже своего учителя – Дионисия (Ареопагита) в своем приближении к истинно христианским воззрениям 82 . |
| п. Только небольшая часть из учеников этих школ избирает для себя духовную карьеру. Воспитанники этих школ, с успехом окончившие курс, получают право носить почетное титло «διδκτωρ τς θεολογας» – доктор теологии; но в действительности этим правом пользуются лишь те, которые или при выходе из школы, или после окончания курса рукоположились в диакона или священника. Вот поэтому-то в жизни этих школ ежегодно наблюдается такое явление, что некоторые из питомцев их выпускного курса, не принимая предварительно монашества, рукополагаются в диакона или в течение учебного года, или, что чаще бывает, перед самым окончанием выпускных экзаменов. Эти-то диаконы – “доктора богословия” – и составляют главный контингент образованного современного духовенства. Они обыкновенно... исполняют роль грамматиков или секретарей, протосинкеллов и других должностных лиц при Константинопольском патриархе и таким образом приготовляют себя к служению в высших степенях иерархии: епископа, архиепископа, митрополита и даже патриарха, причем и при этом новом производстве не ведется никакой речи о необходимости пострижения в монашество. Правда, что указанные кандидаты в высшую иерархию получают предварительное звание архимандрита за ревностное прохождение возлагаемых на них обязанностей, но это ни более ни менее, как почетное титло, вовне выражаемое правом ношения за богослужением палицы и наметки на камилавке» (Дмитриевский//Труды Киевской Духовной академии. 1891. Т. III. С. 136–141). Отсюда видно, что автор не считает греческую высшую иерархию принадлежащей к монашескому званию. Вышеприведенные сведения и суждения проф. Дмитриевского вызвали опровержение со стороны другого автора, к сожалению, скрывшего свое имя и выдающего себя за непосредственного личного наблюдателя церковной жизни Востока нашего времени 11 . Этот аноним прежде всего, вопреки сообщениям г-на Дмитриевского, не находит ничего или очень мало отрадного в богослужебной стороне теперешней Греческой церкви. Он находит, что богослужебная практика Востока не может представлять ничего поучительного для нас. |
| κεφ. α′ глав. Πς γνωσθσεται κτησμενος τν γπην; См. у Попова стр. 477. Каким образом будет узнан приобретший любовь? κεφ. β′ глав. Каким образом достиг бы кто-либо святой любви? κεφ. γ′ глав. О том, что наше ничтожество предполагает, что путь добродетели суров. κεφ. δ′ глав. τι γνωσται π το Θεο πομνων τ περχμενα. См. у Попова стр. 496–497. О том, что терпящий находящие (беды) познан Богом. κεφ. ε′ глав. XCV Ποσαχς ταπεινοφροσνη; См. у Попова стр. 502. Как разнообразно смиренномудрие? κεφ. ς′ глав. Πς o νητοι διαρπζονται τς ψυχς [ркп. 36 прибавлено: κα πς χρ τν φιλθεον διαιτσθαι]; См. у Попова стр. 508. Каким образом безумцы терзают свои души, [и каким образом следует проводить жизнь боголюбцу]? κεφ. ζ′ глав. XCVII τι χρ δι’ λου προσεχεσθαι. См. у Попова стр. 511. О том, что должно молиться обо всем. κεφ. η′ глав. О бесстрастии. κεφ. θ′ глав. Τνες προκψαντες μχονται δαμονας. См. у Попова стр. 516. Ркп. 36: Τνες προκψαντι μχονται δαμονες. Некоторые преуспевшие (в добродетелях) борются с демонами. Некоторые демоны борются с преуспевающим (в добродетелях). κεφ. ρ′ глав. С Περ ξομολογσεως. См. у Попова стр. 521. Об исповеди. Представленные нами здесь надписания к ста главам аскетического слова бл. Диадоха, напечатанные главным образом по рукописи XII в. Афоно-Ватопедской библиотеки 405, отличаются ясностью и определенностью мысли, по изложению большею частью кратки, а поэтому в научном отношении ценнее подобных надписаний анонима-схолиаста XII в. в его πναξ, страдающем многословием, излишними повторениями и даже некоторым риторизмом. Указанные недостатки с особенною силою выступают, но нашему мнению, в последних главах (с 94–100) стоглава. Здесь в надписаниях главная мысль главы передается в самых общих и иногда даже туманных чертах. Впрочем, это не мешает нам предполагать, что аноним-схолиаст был знаком со списками надписаний к стоглаву по греческим рукописям и, быть может, даже почерпнул их отсюда, хотя я и некоторой переделка. На это наводят нас сопоставления надписаний у анонима-схолиаста с надписаниями, по Афоно-Ватопедской рукописи XII в. 405, в главах начальных 1, 3, 4, 5, и отчасти 93, а особенно в 86 главе, по рукописи 1314 года Афоно-Ксенофской библиотеки 36. |
| —136— дело и передаёт его в. ц. совету, а в. ц. совет – коллегии, тогда, когда „на основании фактов станет очевидным, что пастор настолько разошёлся с учением церкви“... и т. д. Но кто же, какая инстанция решает, очевидна или не очевидна ересь пастора? Сама ли консистория, по собственному усмотрению и по собственной инициативе, может начать дело, или только в том случае, если на еретика-пастора поступает жалоба? И какая жалоба может служить достаточным поводом для начала судебного процесса? Либералы думают, что возбуждать дело можно только тогда, когда значительная часть прихода, несогласная с религиозными убеждениями своего пастора, подаёт жалобу на него, и притом лишь в том случае, если пастор выступал с этими убеждениями в пределах своей служебной деятельности. Если же жалуется посторонний для прихода человек, или аноним, или другой пастор по излишней ревности к интересам церкви или по личным счетам с коллегой, или двое-трое прихожан, – также, может быть, из-за чего-либо поссорившихся с пастором, – а равно, если обвинение касается внеслужебной деятельности его, – то на такие жалобы не следует обращать внимания. Нападки либералов на Spruchkollegium ещё более усилились, когда, – через год после учреждения, – новый суд открыл свои действия. Первым пастором, который привлечён был к суду коллегии, был Кёльнский пастор Ято. На этой первой жертве нового закона необходимо остановиться подробнее: столько шума, и озлобления столько страстной полемики, сколько вызвал процесс Ято, не вызывало ни одно событие в жизни немецкого протестантства за последние годы. 3. Пастор Ято (Karl Jatho) Ято родился в 1851 году, на службу поступил в 1876 г.: следовательно, ко времени суда над ним ему был 61 г. и он состоял на службе целых 36 лет. Таким образом, мы имеем дело не с юным, увлекающимся проповедником, а с почтенным церковным деятелем установившихся убеждений и широкого жизненного и служеб- —137— ного опыта. Замечательно, что по первым годам его службы никак нельзя было предполагать, что из него выйдет человек крайних убеждений. |
| 307 . Соколов В.А. Пять с половиной лет в должности редактора. – Богословский вестник. 1915, т. III , 10–12, с. с. 239–276. См. также: Аноним. Богословский вестник. – Богословские труды. Вып. 28. М., 1987, с. с. 347 –349 (Материалы к «Богословско-церковному словарю»). 308 Она была читана как публичная лекция перед студентами, быть может, в неполном виде, 1 декабря; студенты бурно аплодировали. 309 Антука была издана отдельной брошюрой (Сергиев Посад, 1894). Автор ее подвергал резкой критике непродуманность реформ семинарского образования при Обер-Прокуроре гр. Протасове и загруженность духовенства бюрократической отчетностью. 310 Подробности конфликта между А.П.Лебедевым и Н.Заозерским и П.И.Горским можно почерпнуть из переписки между ними, находящейся в личном деле П.И.Горского (д. 5056 ПО оп. 4, ф. 229 В ЦГИАМ). По мнению А.Беляева , у П.Горского «... было много недругов: Кудрявцев, Субботин и Цветков недовольны, т.к. Горский раскрывает хищения, бывшие при Амфитеатрове, и идет в разрез с его начинаниями; Корсунский против него, потому что он (Горский) задел его самолюбие, Мартынов против – по связи с Тихомировым и по неприятию к нему Горского.– Опереться, ему (Горскому) не на кого...» (ОР ГБЛ, ф. 26,1, 25, л. 63 об.). 313 Напомним, что годовой оклад доцента был 900 рублей, экс. орд. профессора – 1600 рублей, орд. профессора – 2400 рублей. 315 В нашей курсовой работе эти цифры были завышены в 100 раз в силу ошибочного обозначения на графике, приведенном в «Богословском вестнике» (1916, 10–12, с. с. 616–621). Голубцов С. , диакон. История Московской Духовной Академии. Т. I. Загорск. 1977. Машинопись; Киселев А., диакон. История Московской Духовной Академии (1870–1900 гг.). Ч. ч. 1–3. Загорск. 1974. Машинопись. 316 См. статью «Из хозяйственной истории «Богословского вестника» за 25 лет» в «Богословском вестнике». 1916, 10–12, с. с. 616–621. Автором статьи К.М.Попов называет Ф.М.Россейкина (секретаря редакции), но приведенная в статье диаграмма указывает на математические склонности автора последней, так что не исключено и участие редактора «Богословского вестника» П.В.Флоренского. |
| См. стр. 146 пр. 1. Против этого отождествления говорит то, что Сын здесь не называется единосущным, quod graece μοοσιον dicitur; следовательно, Руфин мог иметь в виду другое место, напр. comm, in ер. ad Hebr.; возможно, однако, что Руфин говорит лишь то, что в этом месте Ориген высказался в смысле учения о единосущии. В пользу отождествления можно указать на то, что предшествующий пример о Св. Духе точно соответствует месту de princ. 1,3,3 р. 61; 148. Во всяком случае тот факт, что de princ. 1, 2, 6 пострадало от руки Руфина, не может подлежать сомнению. В конце этого отдела находится одно место, за которое Ориген подвергался сильным нареканиям. У Руфина оно переведено так: Imago ergo est invisibilis Dei Patris Salvator noster, quantum ad ipsum quidem Patrem veritas; quantum autem ad nos quibus revelat Patrem, imago est per qnam cognoscimus Patrem. Но на александрийском и иерусалимском соборах (399 г.) Оригена обвиняли за то, что в сочинении «О началах» он сказал, quod I-i li us nobis comparatus, sit veritas, Patri conlatus, mendacium (Mansi, Consil. coll, 3 col. 981. 982. 990). Иероним смысл этого места передает так (ер. 124 (59) ad Avit. n. 2): Filium, qui sit imago invisibilis Patris, comparatum Patri, non esse veritatem: apud nos autem qui Dei omnipotentis non possumus recipere veritatem, imaginariam veritatem videri. Аноним (Phot. cod. 117) защищал Оригена против нарекания, что он учил, τι εκν του Θεο, ς προς κενον ο στιν εκν, καθ’ κν, οκ στιν αλθεια. Наконец, Юстиниан приводит из первой книги περ αρχν слова: Γενμενοι τονυν ημες κατ’ εικνα, τον Υιν πρωττυπον ς λΟειαν χομεν των ν μν καλν τπων. Αυτς δε Υις δπερ μεις σμεν πρς αυτν, τοιοτς στι πρς τν Πατρα, λθειαν τυγχνοντα. Из всех этих свидетельств видно, что Руфин извратил смысл слов Оригена, который и не думал утверждать, что Сын в отношении к Отцу – истина, и что весь отдел значительно сокращен Руфином: он не приводит рассуждений о том, что люди созданы по образу Сына, что в каком отношении мы стоим к Сыну, в таком Он – к Отцу. |
| В «Житии св. Катберта» мы встречаемся с вариантом объяснения, который мог возникнуть у Беды под влиянием чтения Нового Завета, например, 13 главы Евангелия от Матфея. Итак, обобщая все вышеизложенное, мы можем сделать вывод, что представление о чудесном в кельтской и римской традиции в общих чертах совпадали. Главное отличие в отношении анонима и Беды к чудесам заключается в том, что аноним скорее описывает, чем анализирует происходящее, а Беда стремится объяснить событие с точки зрения более развитого церковного сознания, которое было свойственно в то время Риму. Для Беды вселенная иерархична; святой занимает в ней определенное место; его действия восстанавливают первоначальные гармоничные отношения между горним миром, человеком и природой. Представления Беды о чудесном полностью вписываются в русло римской традиции. 4. Место агиографии Беды в истории литературы В творчестве Беды как агиографа «Житие св. Феликса» знаменует собой начало пути, прозаическое «Житие св. Катберта» – его конец. Это позволяет нам судить о росте мастерства Беды, о том, насколько он остался верен тем принципам создания жития, которые он выработал для себя, создавая «Житие св. Феликса». Между задачами, которые пришлось решить Беде-агиографу в начале и конце своего творческого пути, оказалось много общего. В обоих случаях автор обращался к созданным ранее текстам на ту же тему. Если в первом случае ему пришлось внимательно читать поэтический текст, вылавливая среди риторических украшений факты, которые он мог бы использовать в своем произведении, то во втором он должен был частями отредактировать, расширить и заново построить уже готовое прозаическое житие. Кроме того, ему предстояло обработать беседы с людьми, лично знавшими святого, отобрать информацию, могущую послужить к пользе читателя, придать ей литературную форму на латинском языке. Ведущим критерием оценки материала для жития в обоих случаях оказался критерий духовной пользы. Он же диктовал необходимость изменения трактовки тех или иных тем в житиях, поскольку тексты-источники, не выходившие за рамки догматики, тем не менее, сохраняли точку зрения, характерную для более ранней стадии развития христианского мировоззрения. |
| Пытались ли священники избавиться от нужды, или они были изначально настроены терпеть лишения? О. И. Белюстин обрисовал возможные пути обретения достатка: стать в разряд попов-грабителей, с «хладнокровием философа» взирая на ограбление церкви благочинным; признать покровительство сельских богатеев и «не брезговать» их подачками; поменять место, подыскав более доходный приход 529 . О трудностях получения нового прихода уже говорилось – следовательно уделом честного священника оставалась благородная бедность. Расстаться с утратившей престиж неприбыльной профессией было крайне сложно: согласно церковному законодательству предстояло пройти томительный круг длительных увещеваний. К тому же получить место в гражданском ведомстве поп-расстрига мог только по истечении десятилетнего срока. В конце XIX – начале XX в. священники все чаще пытались привлечь внимание общественности к бедственному положению своего сословия. Через центральную церковную прессу в 1891 г. была организована подписка в помощь малоимущему духовенству, а в начале 1906 г. священник села Будино Смоленской губернии Федор Цветков не только предложил повторить ее, но и выслал свой скромный взнос – 5 рублей 530 . Тут же последовали пожертвования со всех концов России. Любопытно, что помогали преимущественно сами священники и иные, также малообеспеченные наставники крестьян – учителя, особенно сельские. Последним было хорошо известно, что рассказы о «поповских тысячах» – миф. Предлагался и иной путь преодоления поповской бедности. Аноним под псевдонимом «Духовный» писал: «Нам... нечего надеяться на мирских людей: они нам ничего не дадут... Нам нельзя надеяться на духовную бюрократию: она не признает нищеты у духовенства... Самим нужно учредить ссудную кассу в каждой епархии...» 531 . Конкретные результаты этой кампании были практически незаметны. Судя по высказываниям (отнюдь не лицемерным) служителей культа, многие из них смиренно переносили бы нужду, если бы не семья, не дети. Отцовский долг заставлял их порой идти на унижения. До середины XIX в., покуда можно было «пристроить» поповича без образования – пономарем, а то и дьячком, священнику приходилось любой ценой сохранять добрые отношения с крестьянами. Даже обладающему поистине христианским смирением пастырю, нелегко давался при этом поясной поклон крестьянам. Однако без этого жеста, подкрепленного хорошим угощением, рассчитывать на то, что сход похлопочет перед епархиальным архиереем за поповича, не приходилось 532 . |
| Литература к §2.1 1) Иероним Стридонский . De viris illustribus. А) Издания: D. Vaüarsi, Venedis 1766 (перепеч. PL 23); C. A. Bernoulli, Freiburg i. Br. – Leipzig, 1895; E. C. Richardson, Leipzig, 1896; A. Ceresa-Gastal do, Firenze, 1988. В) Литература: St. v. Sychowski. Hieronymus als Literarhistoriker. Münster i. W., 1894; C. A. Bernoulli. Der Schriftstellerkatalog des Hieronymus. Freiburg i. Br.Leipzig, 1895 (подробный разбор первых 78 глав). С) Греческий перевод: Ed. G. von Gebhardt. Leipzig, 1896: G. Wentzel. Die griechische Übersetzung der Viri inlustres des Hieronymus. Leipzig, 1895. 2) Геннадий Марсельский. De viris illustribus. А) Издания: D. Vallarsi (PL 58); C. A. Bernoulli, E. C. Richardson. В) Литература: E. Jungmann. Quaestiones Gennadianae. Lipsiae 1881; B. Czapla. Gennadius als Literarhistoriker. Münster i. W., 1898. 3) Исидор Севильский и Ильдефонс Толедский. А) Издания: F. Arevalo, Romae 1797 (перепеч. PL 83: 96). В) Литература: G.Dzialowski. Isidor und Ildefons als Literarhistoriker. Münster i. W., 1898. 4) Сигберт из Жемблу, Гонорий Августодунский, Аноним из Мелька. А) Издания: PL 160: 172; 213. В) Литература: S.Hirsch. De vita et scriptis Sigiberti monachi Gemblacensis. Berolini 18 4 1; J.A.Endres. Honorius Augustodunensis. Kempten, 1906; E. Ettlinger. Der sogenannte Anonymus Mellicensis De scriptoribus ecclesiasticis. Text- und quellenkritische Ausgabe mit einer Einleitung. Karlsruhe, 1896. 2.2. Начало и завершение систематики (конец XVI – середина XIX вв.) Новому пониманию целей и задач патрологии, ее превращению из довольно плоской просопографии в обладающую самосознанием научную дисциплину в огромной мере способствовали такие идеологически разнонаправленные течения, как Возрождение и Реформация. Благодаря им в патрологии впервые выделилась группа исследователей, овладевших критической методологией, в меньшей мере зависимых от церковной традиции и способных поэтому взглянуть на свой предмет более отстраненно и непредвзято. Развитие методологии точных наук и философии значительно повлияло на все приемы отбора и осмысления материала. Мощнейшим практическим импульсом послужило оформление филологии в самостоятельную дисциплину, чему сопутствовало собирание, изучение и издание текстов отцов церкви (см. § 3). |
| Ведь, наша богословская наука находится еще в таком состоянии, что развитие ее нужно всячески поощрять. Подвергнув рассмотрению и указав очень высокое ме- —644— сто в науке (по изучаемому нами вопросу) важнейшим сочинением, вышедшим из петербургской Академии и поставив на вид крупную в том же отношении заслугу профессора казанской Академии г. Курганова (причем считаем нужным помянуть добрым словом и казанца же, покойного Добротворского), мы должны отвести самое последнее место киевской духовной Академии, последнее, потому что в данном отношении она не может претендовать в сущности ни на какое место. «Аноним», по-видимому, есть питомец этой Академии, но, во-первых, это лишь наше предположение, а, во-вторых, как известно, одна ласточка весны не делает. Между тем, если где, то в особенности в Киеве вопросы, соединенные с изучением истории разделения церквей, суть вопросы насущные для того края, прославленного борьбой с католицизмом. И нельзя сказать, чтобы эта Академия оставалась равнодушна к этой научной потребности, но ей положительно не счастливилось. Совет киевской духовной академии в 1887 году объявлял конкурс на макариевскую премию в 1.000 рублей, избрав тему: «Фотий, патр. константинопольский». «В виду тысячелетия со времени кончины Фотия – говорилось в извещены об этом конкурсе – представляется полезным составить подробную биографию Фотия с изображением его деятельности и всех отношений, и заслуг с православно-научной точки зрения и в интересах защиты этого великого деятеля православной церкви от, частью несправедливых и частью преувеличенных, обвинений со стороны католических ученых и преимущественно Гергенретера. Обратить особенное внимание на представления Фотия об отношении церкви к государству и на вытекающие из этих представлений внутренние (к Игнатию и его партии) и внешние (к Риму) церковно-политические отношения. Исследование Гергенретера об ученых трудах и заслугах Фотия проверить самостоятельным изучением творений Фотия и важнейшие из историко-полемических сочинений и бесед (его) издать в русском переводе». Назначен был срок конкурса. Наконец срок прошел. Печатного сочинения на указанную тему не появилось; были ли представлены на эту тему в совет к.д. академии сочинения рукописные – не знаем. |
|
|
