| Устойчивость текста Параклесис в греческой (византийской) и разночтения в славянской (преимущественно сербской) традиции могут быть обусловлены особенностями исполнения этого канона в богослужебной практике византийской и сербской церкви, свидетельствовать о том, какие именно тексты канона использовались на богослужениях в тех или иных землях балканского мира. Глава 3 Тема посредничества святых и ходатайственной молитвы являлась одной из важнейших в символике византийской храмовой декорации. Возникавшие варианты изобразительного решения этой темы, чаще всего объединяемою понятием Деисуса, по-разному были адаптированы в ходе сложения декоративных программ алтарной и предалтарной зон храма. Можно проследить две тенденции в развитии этого процесса: сосредоточение изображений деисусного ряда на темплоне алтарной преграды и включение подобных по тематике композиций в ансамбль стенописей. Первая тенденция возобладала в византийской традиции; отчасти она прослеживается уже в появлении вотивных икон, выносимых на алтарную преграду или размещаемых поблизости от нее, но, главным образом, реализовалась в оформлении эпистилия темплона. Напротив, монументальные деисусные композиции – с двумя или большим числом предстоящих – после XI в. почти исчезают из апсидных программ памятников столичной византийской традиции (в отличие, скажем, от грузинских или каппадокийских) 324 . Среди групп изображений, формирующих в это время программу предалтарной зоны, особое место принадлежит парной композиции с Христом и Богоматерью. Известный с доиконоборческих времен тип Богоматери в моленной позе (Агиосоритиссы-Параклесис) после X в. оказывается в центре одной из важнейших тем предалтарной декорации, обогащаясь собственной литературной программой, окончательно сложившейся на рубеже XI–XII вв. под влиянием гимнографии (канона parakletikos св. Феодора Студита ). По крайней мере, с XIV в. Параклесис утверждается в монументальных деисусных композициях на стенах наоса балканских храмов. 276 С XII в. эпитеты часто сопровождают отдельные изображения Богоматери, реже – Христа, акцептируя наиболее ожидаемые от Них свойства: милость, готовность к заступничеству, приход на помощь, спасение (λυσα – милостивая, κεχαριτομνη – полная милости, γοργωεπικοος – скоропослушница, σωτρ – спаситель, ντιφωντος – ответчик, λεημν – милующий и т.д.). |
| В США нет ничего вечного. В России, как и в большинстве других стран, в каждом более или менее историческом городе сохранились сооружения, построенные в прошлом веке, а то и два, три и даже семь веков назад. Это достояние, которым мы дорожим. От соприкосновения с историей ощущаешь какойто трепет. Исторические памятники являются гордостью и символом города или даже всего края… Во всей Америке едва ли найдется несколько сотен сохранившихся с прошлого века зданий. И не потому, что таковых никогда не было. Были, но их не сочли нужным сохранить. А зачем? Это нецелесообразно, так как старые здания плохо выполняют свое функциональное назначение. Гораздо лучше все снести и построить на этом месте нечто новое. Такая вот система ценностей. В России даже сегодня любой крестьянин, строя личный дом, делает все так, чтобы в этом доме после него могли жить и дети, и внуки. И дом стоит. И дети с внуками живут. Для них этот дом и есть самое святое на земле, важнейшая часть их семейной жизни и истории. В Америке совершенно другой образ мышления. Здесь все определяется целесообразностью. Зачем строить на века? Паспортный срок службы большинства индивидуальных домов не превышает пятидесяти лет. Срок же проживания одной семьи в какомто конкретном доме, как правило, не больше десяти лет. После этого дом продается и покупается новый либо в связи со сменой работы, либо из финансовых соображений. В слово «дом» американцы не вкладывают того смысла, что мы. Дом в их понимании – это просто место ого проживания, а также объект для игр на рынке недвижимости. Сегодня он может быть куплен, а завтра продан и куплен другой, если это сулит финансовый выигрыш. Очень часто в США у меня возникает ощущение нереальности всего происходящего вокруг. 3а неполный год с фантастической скоростью выстраивается целый жилой комплекс. Где еще вчера был пустырь, сегодня стоят дома либо торговые центры. Строить здесь дешево и просто, так как все здания являются по сути фанерными с каркасом из деревянных реек. Нужно отдать должное: внутри дома очень комфортны для проживания. Последнее поколение домов и выглядит вполне пристойно. Но почемуто эти приятные на вид домики напоминают мне декорации из картона и папьемаше. Кажется, закончится спектакль – и декорации сменят. А вместе с ними сменят и актеров. Нет ничего вечного. Все вокруг создано из соображений сиюминутной целесообразности. Иногда мне кажется, что может исчезнуть и сама страна, так же незаметно и быстро, как и потерявшее целесообразность сооружение… |
| Таким образом, применение указанных приёмов в исследуемом изображении направлено на формирование крайне оскорбительного и денигративного (очерняемого, принижаемого) образа Иисуса Христа с очень высокой степенью провокативности и пейоративности (уничижения). Описание интегрального воздействия вышеуказанных приёмов, реализованных в декорации Учитывая культурные стереотипы, ценностные установки в культурах народов Российской Федерации, существующую систему культурных стереотипов и коммуникативных кодов, обоснованно оценивать вышеуказанные выявленные приёмы как обладающие значительной экспрессивной агрессивностью наиболее уничижительные приёмы, обеспечивающие высокую степень унижения достоинства личности человека. Указанные приёмы использованы для девальвации, принудительной литотизации в восприятии зрителей ценности и значения образа Иисуса Христа, ценности и значения христианского распятия. Применение этих приёмов реализует цели представить христианское распятие - объект религиозного почитания в христианстве - в неприглядном, неприличном виде, профанировать его, добиться принудительного понижения уровня религиозного и нравственно-культурного восприятия его значения и ценности не только верующими христианами, но и другими зрителями, пейоративно унизить человеческое достоинство верующих христиан. Применение таких приёмов является в высокой степени жестоким и изощрённым уничижительным издевательством над верующими христианами, влечёт интенсивное болезненное оскорбление их религиозных чувств и унижение их человеческого достоинства, а также способствует разрушению социальных норм, определяющих недопустимость подобных оскорбительных и провокационных действий в отношении значительной части общества. Использование (допущение использования) в публично-зрелищном мероприятии его исполнителями и организаторами (директором театра) декорации с указанным изображением фактически выражает их согласие с действиями режиссёра-постановщика спектакля, осуществляющего посредством этого формирование у зрителей в качестве социально приемлемого того крайне оскорбительного отношения к образу Иисуса Христа, которое выражено в исследованном изображении. |
| И это, несмотря на то, что они называли себя «государственно мыслящими социалистами». При этом вскоре обнаружилось, что удельный вес всех этих групп – эсеров, меньшевиков и народных социалистов равен нулю. Это были генералы без армии, которые вполне честно признавали, что «за ними массы не идут». Они годились только в декорацию для французов. Но когда нам стало ясно, что приобрести эту декорацию можно только ценою допущения разлагающих влияний на армию, Совет стал думать только о том, на каком вопросе удобнее и выгоднее прервать переговоры его об «общей платформе». По-видимому, и левые думали о том же самом. Они мечтали порвать с нами на аграрном вопросе, чтобы изобразить нас «буржуями и аграриями», неспособными поступиться ради народа классовыми выгодами. А наша забота заключилась в том, чтобы разоблачить их отношение к армии. В конце концов вышло по нашему: повод к разрыву был именно тот, которого мы хотели. Если «демократы» в Одессе производили впечатление безнадежно больных, то я не могу сказать, чтобы и «государственно мыслящие» слои производили впечатление здоровья. Среди моих товарищей по Совету государственного объединения я наблюдал людей патриотически настроенных, которые искали во французской ориентации только спасения России, ибо были убеждены в полной невозможности для нее спастись собственными силами. Но патриотизм большинства собранной в Одессе буржуазии оставлял желать лучшего. В конце концов почти все буржуазные общественные элементы, действовавшие раньше в Киеве, после вторжения в Киев Петлюры перекочевали в Одессу. Перекочевали и люди, и организации. Они возобновили свои бесконечные и бесплодные заседания. Перенеслась вместе с ними, к сожалению, и царившая в Киеве атмосфера буржуазной деморализации. Была, впрочем, существенная разница между этими людьми и левыми. Левые просто не любили или не умели любить Россию. В «буржуях» большею частью чувствовались люди, которые изверились или отчаялись в России, измалодушествовались и потому мечтали о пришествии варягов в каком бы то ни было виде; все равно в какой военной форме, лишь бы варяги навели порядок. |
| Мы встречаем в Евангелии Рабулы и так называемые каноны (свод параллельных мест четырех Евангелий Евсевия), обрамленные парными аркадами на трех тонких и пестрых колонках; в фронтоне помещен в медальоне крест, поверху цветы, разнообразные птицы, одни сидят на гнездах, другие клюют плоды; стадо утят плывет вверх и вниз по аркаде; или же птицы расположены по сторонам розы, фонтана и пр. Припомнив, что у древнехристианских писателей Христос часто именуется источником жизни, водой, рекой и пр., мы должны без всякого недоумения видеть в основе этой декорации символическую мысль. Если мы находим чаще всего двух голубок, то Кирилл Александрийский особенно выразительно уподобляет Христа горлице и голубке (turtur et columba), 148 и, встречая эту деталь на диптихах, мозаиках и пр., мы не в праве лишать ее смысла. Такое значение, напр., имеет этот символ в арках знаменитой равеннской гробницы Галлы Плацидии. Впоследствии эта орнаментация осложняется, теряет первоначальный смысл и получает значение внешней декорации в византийских Евангелиях VIII–XIII веков; понятно также, что по самым сюжетам своим она шла к украшению сводов и абсид (VIII–XII вв. в Италии). По сторонам аркад канонов в сирийском Евангелии идут виньетки, иллюстрирующие евангельские события; их символический характер представления как нельзя более идет к краткой схеме изображений. Христос перед Пилатом, который, сидя на кресле за столом, собирается умыть руки. Иуда повесившийся; Христос, уводимый служителями, прикосновением благословляющей десницы исцеляет рабу Малху ухо: это соединение напоминает таблетки, выше описанные. Христос причащает апостолов, держа чашу и подавая им эвлогию, хлеб, – любопытный и, очевидно, древнейший символический перевод крайне редкого сюжета, Тайной Вечери. Известно, что этот же перевод мы находим впоследствии на знаменитой императорской далматике в Риме. 149 С другой стороны аркады изображен Вход в Иерусалим. Христос проповедует, сидя на горе, среди двух апостолов (Андрея и Филиппа?); больные. |
| Тут я в первый раз увидел нашего декоратора. Он был живой, маленький ростом человечек и так же способен на всякие хитрые выдумки, как Марк Тэпли. Ему все было нипочем. Если к представлению на следующий день нужно было приготовить залу судебных заседаний, и у него не было ничего подходящего к этому, кроме общей залы в кабаке, то он нисколько этим не смущался. Он приказывал спустить в декораторскую общую залу в кабаке, подкрашивал немножко тут, подкрашивал немножко там, трогал кистью в другом месте, — и вот перед вами являлась зала судебных заседаний! Ему вполне достаточно было полчаса для того, чтобы превратить луг в кладбище, или тюрьму в спальню. Но в настоящем случае он не давал именно того, что было нам нужно — это коттеджей. Все добродетельные люди в пьесе жили в коттеджах. Я в жизнь свою не видал такого спроса на коттеджи. Было пропасть других помещений, в которых они могли бы отлично поместиться: замки, дворцы и тюрьмы, салон-каюта на пароходе, гостиная в доме в Бельгравия-сквере (действительно великолепное помещение, где на камине стояли часы). Но нет, все они непременно хотели жить в коттеджах. Конечно, не стоило изменять три или четыре различных декорации и обращать их в коттеджи, и тем более, что они, по всей вероятности, могли понадобиться через неделю в какой-нибудь другой пьесе; и таким образом нам нужно было приспособить внутренность одного коттеджа к четырем различным семействам. Но, из приличия, мы всякий раз называли эту декорацию по-разному. С круглым столом и с одной свечкой, это был коттедж вдовы. С двумя свечками и ружьем, это был дом кузнеца. Если в нем, вместо круглого, ставился четырехугольный стол, то это был «дом отца Соломона, на дороге, ведущей в Лондон», — «Мой милый дом, мой дом родной!» Если в углу стояла лопата, а за дверью висело верхнее платье, то это была старая мельница в Йоркширских степях. Но, впрочем, это ни к чему не повело. Когда, на первом представлении, декорация эта была поставлена во второй раз, то в публике раздались крики, которые показывали, что она ее узнала и смеется над этим. Публика из местностей, прилегающих к Сэррею, обыкновенно бывает в веселом настроении в субботу вечером, и если ей не кажется смешным то, что происходит на сцене, то она пробавляется и собственными средствами. И когда ту же самую декорацию поставили еще раз или два, то галерея уже до того пристрастилась к ней, что если проходили хотя бы две сцены без этой декорации, то многие кричали и с беспокойством спрашивали, куда она девалась, выражая при этом надежду, что с ней не случилось ничего особенного. Когда же она появилась в следующем действии (под совершенно другим названием), то весь театр встретил ее громкими рукоплесканиями и раздался какой-то торжествующий голос, который спрашивал: «Кто сказал, что ее потеряли?» |
| Уходит. Монахини, стоявшие в два ряда, сбиваются в кучку. Настоятельница и мать Мария вдвоем остаются поодаль. Настоятельница знаком подзывает одну из сестер. Это пожилая монахиня, которая в светском платье выглядит как всякая бедная женщина. Настоятельница. Мать Жераль, надо непременно предупредить священника. Мы условились, что он отслужит сегодня святую мессу. Но теперь я вижу, что это было бы слишком опасно для него и для нас. Мать Жераль уходит. Молчание. Вы не согласны, мать Мария? Мать Мария. Я полагаюсь на Ваше Преподобие во всем, с чем я отныне должна быть согласна или не согласна. Пусть я была не права, поступив так, как я поступила. Но что сделано, то сделано. Как примирить дух нашего обета с такой осторожностью? Настоятельница. Каждая из вас отчитается в своем обете перед Богом. Но я буду отчитываться за вас всех. И я достаточно стара, чтобы научиться держать мои счета в порядке. Сцена VI Смена декораций. Капеллан возвращается с матерью Жераль. Он подходит к настоятельнице. Оказавшись рядом с ней, он оборачивается и благословляет монахинь, опустившихся все вместе на колени. Сцена VII Снова перемена; декораций. Теперь капеллан в маленькой комнате наедине с настоятельницей и матерью Марией от Воплощения. Капеллан. Да, маркиз де Лафорс действительно был гильотинирован, мои сведения верны. Настоятельница. Что мы можем сделать для Бланш? Капеллан. Я хотел бы какое-то время подержать ее в деревне и дать ей набраться сил. Но бедная девочка не в том состоянии, чтобы помогать мне в этой затее. Как говорит моя племянница, сторожа в особняке обращаются с ней как со служанкой и следят за ней день и ночь. Рано или поздно ее постигнет участь ее отца. Нам не удастся спасти ей жизнь, но, моЖет быть, мы убережем ее от постыдной смерти. Надо вернуть ее в Компьень. Мать Мария. С разрешения Вашего Преподобия я отправлюсь за ней и привезу ее. Капеллан. Вот записка к моей племяннице, актрисе Розе Дюкор. Это славная девушка, мы можем на нее положиться. Ей все известно. Если вам удастся привести Бланш к ней, самое трудное будет сделано. Я постараюсь |
| Вскоре его отец делает ему знак остановиться, убирает топор. Лучше я выброшу его в Рейн. (Уходит.) Кренгель. Мы еще встретимся. (Смеется.) Отказаться от самоубийства, чтобы избежать государственных похорон, – это в его духе, я ведь его давно знаю… (Пауза.) Жаль, что мне не удалось уговорить Капспетера перехватить и вашу Катарину; такая анкета, как у нее, ему вряд ли подойдет. Чем вы собираетесь заняться? Карл фон Крейль. У меня есть место. Гробш взял меня ассистентом. А по совместительству я делаю кое-что для Вублера. Перебьемся. Катарина сама ушла от Вублеров – Губка повел себя слишком подло. Кренгель. Значит, она раздумала уезжать? Карл фон Крейль. Говорит, что ее Куба и ее Никарагуа здесь: Лора с семьей. Кроме того, ее диссертацию приняли… А Губка напялил на себя новый образ – романтического любовника. Этот позер с наслаждением ковыляет на костылях. Сердцеед, да и только! Бингерле же будет статс-секретарем у Блаукремера. Все улажено. Кренгель. Да, теперь он ковыляет, как мученик истинной любви, по коридорам министерства. Только костылей ему не хватало. Он летает то в Нью-Йорк, то в Москву. Возможно, хочет предложить кремлевским господам депонировать пакет акций «Хивен-Хинта» в Швейцарии… Вашему отцу, Карл, всегда была по душе притча о богатом юноше . Но для банкира важно другое – пятьдесят на пятьдесят, а я даже с этим не справился. Я рад, что вы и Катарина не уезжаете. С Димплером вы справитесь. Он считает вас сумасшедшим и не прочь оставить для декорации в своем центре скуки. Карл фон Крейль. Отныне я не позволю использовать себя для декорации и декоратором тоже не буду. Постараюсь навести на Димплера скуку, если когда-нибудь встречу. Блаукремер и Бингерле вместе дадут по шапке Кундту, и от этого станет еще скучнее. Пусть, они сдохнут от скуки. А я поостерегусь впредь разглагольствовать о таких вещах, как сердце денег, которое я хотел разбить своими глупыми выходками. Для Димплера деньги – это нечто рациональное, неорганическое… Так может ли у них быть живой орган? Нет. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 47 голосов: 4.3 из 5) Глава LXXXVIII. Отречение Государя Весть об отречении Государя Императора от Престола дошла к нам сравнительно поздно. Мы узнали о ней только 3 марта. Как ни феерична была декорация «бескровной» революции, залившей потоками крови всю Россию, как ни дико было это безумное ликование масс и велико упоение властью бездарных проходимцев, явившихся на смену прежней власти, как ни трескучи были их громовые речи, их истерические выкрики о завоеваниях революции, с призывами углублять эти завоевания, однако не нужно было быть психологом, чтобы заметить, что вся эта декорация, вся эта шумиха и приемы, коими пользовались «завоеватели», скрывали за собой не силу, а слабость, и что творцы революции, до момента отречения Государя от Престола, чувствовали себя не героями дня, а кандидатами на виселицу. Правда, прежнее правительство, почти в полном составе, было в их руках и, обезоруженное, содержавшееся под стражей, опасности не представляло. Но был Царь, была миллионная армия, в подавляющем числе преданная Царю… И не без основания эти «избранники народа» боялись этой армии, ибо знали, что рота преданных Царю солдат была бы в силах разогнать их и вздернуть на виселицу. И знали об этом не только активные деятели революции, но и все, кроме тех, кому об этом ведать надлежало. Иначе почувствовали себя творцы революции после отречения Государя. Еще так недавно в Ставке царили полное спокойствие и уверенность в победе; еще так недавно оттуда неслись жалобы на Петербург и его растлевающее влияние на тыл; но теперь измена охватила и Ставку, и всякое сообщение из Петрограда учитывалось не как интрига Думы, а как свидетельство такого положения, единственным выходом их которого являлись уступки наглым требованиям зазнавшегося Родзянки. Свершилось то, чему суждено было свершиться; однако история скажет, что не революция вызвала отречение Государя, а, наоборот, насильственно вырванный из рук Государя акт отречения вызвал революцию. До отречения Государя была не революция, а солдатский бунт, вызванный честолюбием глупого Родзянки, мечтавшего о президентском кресле. После отречения наступила подлинная революция, каковая, в первую очередь, смела со своего пути того же Родзянку и его присных. |
| В Театре русской драмы «Камерная сцена» прошли показы спектакля «Царь Фёдор Иоаннович». 5 мая, 2010. Редакция " Правмира " Восстановленный спектакль заблистал с новой силой. Щедрые аплодисменты зрителей явились лучшей наградой артистам за усердные труды в деле восстановления спектакля. Премьера спектакля состоялась в 1997 году. В тот же год спектакль принял участие в фестивале исторических спектаклей «Голоса истории» (г. Владимир). В 1998 году «Царь Фёдор Иоаннович» стал лауреатом премии Москвы в области литературы и искусства. В 2003 г. за роль царя Фёдора Михаил Григорьевич Щепенко получил звание лауреата в номинации «Лучшая мужская роль» на международном фестивале «Славянские театральные встречи» (г. Гомель). На протяжении всего времени существования спектакль пользовался большой популярностью и признанием публики. Без сомнения, «Царь Фёдор Иоаннович» сразу после премьеры стал программным спектаклем Театра русской драмы. Однако через несколько лет успешных показов случился пожар, уничтоживший декорации. Чтобы их возродить, потребовалось два года колоссальных усилий и материальных затрат. Дорогостоящие декорации к спектаклю были сооружены вновь благодаря спонсорам – друзьям Театра. «Царь Фёдор Иоаннович», наконец, вновь занял своё достойное место в репертуаре Театра русской драмы «Камерная сцена». Восстановленный спектакль заблистал с новой силой. Щедрые аплодисменты зрителей явились лучшей наградой артистам за усердные труды в деле восстановления спектакля. Вот отрывок одной из опубликованных в СМИ рецензий на «Царя Фёдора Иоанновича» (журнал «Экран и сцена») : «В этом спектакле трактовка образа царя Фёдора нетрадиционна. Не «слабоумный и безвольный государь», а высокая душа, страждущая под бременем возложенной на нее ответственности, переживающая трагедию несовпадения мира горнего и дольнего. Царь Фёдор все принимает в себя, всю вину Руси: и то, что было (кровавое правление Ивана Грозного – своего отца), и тяжесть грядущих «смутных времён», наступление которых он предчувствует. И одно только сердце бьётся с ним в унисон – царицы Ирины, которая, словно покров, простирает над ним свою любовь…» |
|
|
