| Не смотря, однако, на такие неблагоприятные условия, архиепископ Николай, путем постоянного чтения японской литературы и постоянного общения с японцами, достиг удивительного знания японского и разговорного и книжного языка. Я никогда не забуду того собрания, которое состоялось в Токио при отъезде из Японии епископа Андроника в зале Young Men Christian Association, где присутствовала аудитория более чем в 1000 человек японцев, обращаясь к которой, архиепископ Николай говорил почти 2 часа. У архиепископа был сильный иностранный акцент. Кроме того, 8 лет пребывания в Хакодатэ дали его произношению сильный оттенок северо-японского диалекта. Но это нисколько не мешало ему быть понимаемым всеми японцами от мала до велика, богатство словаря и легкость построения фраз давали его речи силу, приводившую в восторг всех японцев. Архиепископ не был оратором в парламентском смысле, речь его не лилась такими длинными, бесконечными периодами, как у японских адвокатов, фразы были короткие, обороты самые неожиданные, но чрезвычайно яркие и сильные. Несколько раз аудитория перебивала его громкими одобрениями и аплодисментами, и это особенно в тех случаях, когда он черпал из своей изумительной эрудиции образы, примеры и сравнения, о которых японцы никогда и не думают, что они могут быть известными европейцу. Речь эта имела своим предметом обозрение всей японской культуры и истории, анализ японских религий и системы государственного управления в древней и новой Японии и сведена была к тому, что вся культура и история Японии служат подготовительной стадией к принятию Японией христианства. Впечатление этою речью было произведено громадное, что объяснялось чрезвычайным подъемом, силою экспрессии и той свободой обращения с японским языком, с которой она была произнесена. Я считаю нужным отметить именно эту, слышанную мною речь архиепископа, так, как она совершенно выходила из пределов его обычной повседневной работы. Что же касается до речей христианского и богословского содержания, то они произносились им постоянно, при всяком удобном случае. То были и речи в храме, и речи на всякого рода христианских собраниях, и увещания и поучения отдельным верующим, приходившим к своему пастырю за словом утешения, за разъяснением всякого рода религиозных сомнений, за инструкциями для опровержения аргументов, выставляемых буддистами, синтоистами и инославными миссионерами против православия. В этой области архиепископ, как специалист, естественно не знал себе равного. |
| 2. Миссия на Запад. Роль Варлаама в возбуждении интереса к греческим занятиям в Италии Царь Андроник Младший разделял вместе с другими мысль о возможности новой попытки организовать крестовый поход с целью освобождения из-под власти мусульман Св. Земли. Поэтому он не прочь был вступить в переговоры с католическими государями относительно жертв, какие может принести Византия в пользу крестового похода 493 . Посредником в сношениях византийского двора с католическими государями в этом вопросе был монах Варлаам. Получив секретные поручения от Андроника к папе и королям сицилийскому и французскому, он энергично принялся за дело и выполнил возложенное на него поручение с искренностью и достоинством истинного патриота. Материалы, касающиеся дипломатической миссии Варлаама, весьма хорошо рисуют его нравственный облик и служат лучшим опровержением взводимых на него некоторыми греческими писателями обвинений в двоедушии и лицемерии. Византийские писатели почти не дают и подозревать, что Варлаам имел поручение вести переговоры о таком важном вопросе, который затрагивал существенные интересы Греческой империи. Весьма глухо и кратко у некоторых 494 упоминается о его посольстве в Италию, но ни один не говорит о цели посольства. По всей вероятности, данное Варлааму поручение держалось в большом секрете, и, таким образом, сведения о нем почерпаются исключительно из латинских источников. Это суть официальные акты, извлеченные из архива консистории папы, обнимающие делопроизводство по случаю представления папе Бенедикту XII византийских послов: монаха Варлаама и венецианского дворянина Стефана Дандоло. В них заключаются следующие документы: 1) письмо папы к сицилийскому королю Роберту; 2) протоколы заседания коллегии кардиналов; 3) речь Варлаама; 4) ответ на нее папы; 5) докладная записка Варлаама; 6) ответ на эту записку; 7) другая записка Варлаама по поводу окончательного мнения папы и кардиналов 495 . Уже из перечня статей можно видеть, что здесь мы имеем хороший и подлинный материал для ознакомления с воззрениями Варлаама на предмет первостепенной важности и для оценки его симпатий и антипатий не по чужим словам, а по его собственным признаниям. |
| Относительно первой мы ограничимся выводами Прантля, по отношению ко второй – воспользуемся изучением материала, даваемого Синодиком. Прантль видит в нашем философе представителя перипатетической диалектики, сочинения которого ограничиваются изложением содержания тогдашней логики. В этом отношении Итал весьма близко соприкасается с Пселлом, хотя сравнение сочинений того и другого привело Прантля к наблюдению, что в учении о силлогизмах Итал не пользуется мнемоническими терминами, в первый раз встречающимися в логике Пселла; но, с другой стороны, из Итала оказывается возможным пополнить пробел, находимый у самого Пселла. Именно, в посвященном Андронику сочинении находится трактат о той части Аналитики, которая трактуется в латинских руководствах последующего времени под заглавием: «de potestatibus syllogismorum». Так как этого отдела нет в логике Пселла, то, по всей вероятности, он заимствован непосредственно из Итала. Оригинальною также прибавкой у Итала считает Прантль то известие, по которому Гален принимал четыре фигуры силлогизмов 57 . Для суждения об Итале у нас имеется в распоряжении материал, которым Прантль не пользовался. Осуждение Итала и внесение его имени в Синодик нужно рассматривать в связи с распоряжением, изданным в начале царствования Алексея Комнина, по которому свобода философского мышления ограничена была высшим авторитетом священною писания и святоотеческих творений. В силу этого распоряжения, терпимым могло быть только такое учение, которое находило себе подтверждение в божественных книгах 58 . Это краткое указание Анны Комнины разоблачает многое в занимающем нас вопросе. Царь Алексей Комнин, очевидно, пытался задержать поток новых идей, который дан был философским движением предыдущего времени; православное византийское царство, возобновляя в конце XI века 59 свой протест против увлечений эллинскою философией, засвидетельствовало знаменательный факт в истории византийской культуры. Этим насильственным ограничением свободы исследования и подчинением философских выводов цензуре церковного авторитета, во-первых, осуждалось антибогословское направление в философии, во-вторых, узаконялось служебное положение философии к богословию. |
| Таково жизненное значение миссионерских съездов. Они весьма важны, воспитательны для духовенства. Помимо того, путем таких съездов выясняется подробная картина положения церковно-приходского дела по всей епархии. Посему такие миссионерские съезды должны происходить по крайней мере однажды в год по всем благочиниям епархии. Руководителями таких съездов должны быть или миссионеры, или, в случае невозможности для них, благочинные. Съезды должны собираться не для праздных разговоров, не для отбытия повинности, а для строго определенной цели. Посему для таких съездов предварительно должна быть предлагаема программа, на вопросы которой все причты и должны представлять продуманные доклады для предъявления съезду. По обсуждении же таких докладов и по обмене мнениями должны быть составляемы особые журналы или протоколы, с указанием общих суждений по заслушанным докладам, с указанием выработанных мер для улучшения или исправления дела. Такие журналы и должны представляться епархиальному архиерею на внимание и заключение. И самостоятельно, и вместе с такими миссионерскими съездами должны устраиваться миссионерские курсы для духовенства по образцу устраиваемых уже в нашей епархии. Предметом этих курсов должны быть и общие богословские и пастырские вопросы, и проповедничество, и миссионерство среди старообрядчества с сектантством, и противостояние погибельному духу неверия и практического материализма, и подобное. Никто из пастырей не может считать себя вполне осведомленным в таких предметах. Если специалисты ученые постоянно следят за своей наукой и испытывают всякую новинку в этой области, чтобы быть на уровне времени и науки, то тем более это надлежит делать пастырю Церкви, так как его деятельность шире и глубже всякой научной деятельности, – она идет вместе с текущей и изменчивой жизнью, – чтобы воздействовать на эту жизнь началами вечными, приспосабливая ее к ним, а не их приспосабливая к ней. Посему ни один, даже получивший полное богословское образование пастырь, не может счесть себя не нуждающимся в указанном обновлении, восполнении, расширении своих познаний, тем более в возвышении пастырского воодушевления. Как на съездах, так и на курсах совершается общая дружная, откровенная работа с одной высокой целью – быть во всеоружии и в святом воодушевлении для пастырского служения среди мира сего в целях руководства пасомых к вечной жизни. |
| Одним из самых ярких и интересных философов русского религиозного возрождения начала ХХ в. был священник Павел Александрович Флоренский (1882–1937). В его обширном философском и богословском наследии особенно выделяются труды «Столп и утверждение Истины» (1914) и «Философия культа» (1918–1922). В первом труде раскрыта идея теодицеи, во втором труде осуществлен опыт православной антроподицеи. Термин «антроподицея» (от греч. ανθρωπος – человек и δικη – справедливость), или оправдание человека, Флоренский впервые употребил в 1906 г. в докладе «Догматизм и догматика». Он выстраивал религиозную антропологию как антроподицею, оправдание человека перед Богом и самим собой. Основной вопрос антроподицеи заключается в том, откуда в человеке зло, если по своей сущности он свят и сотворен благим Богом. Почему избавление от внутреннего зла является столь сложным процессом и каков путь его осуществления – вот круг вопросов, на которые дает ответ антропоцидея свящ. Павла Флоренского. Исследователь творчества Флоренского игумен Андроник (Трубачев) пишет: «Идея антроподицеи, хотя и гораздо менее разработанная, чем идея теодицеи, также постулируется всякой религией, как противостоящая идее утвердить наличную греховность человека в качестве высшей и непреходящей ценности, как противостоящая самообожествлению греховного Я человека» 60]. Важнейшая интуиция Флоренского в отношении мира и человека – это переживание падшести, неистинности, безблагодатности тварного бытия. Человек имеет антиномичную природу, искаженную грехопадением, что приводит его не к раскаянию, но к гневу на своего Создателя, допустившего трагедию человека. В падении природа человека расколота на две стихии: ипостась (личное, индивидуальное начало) и усию (родовое, общее и природное начало). Человек как личность бунтует против греховного повреждения природного начала, будучи существом природо-родовым. Он восстает на свою ипостась, которая требует жизни не по страстям, но согласно высшим нравственно-этическим требованиям. Темную основу личности, те инстинкты, которые таятся в глубине сознания, Флоренский называл титаническим началом в человеке. Он указывал на возможность для человека обрести гармонию, которая осуществима через церковный культ. По выражению Флоренского, «культом жизнь благодатствуется – т. е. движения ее, дотоле порывистые, страстные, негармоничные, приходят в единство, своим многообразием не отрицая, но утверждая единство личности» 155]. |
| 3.5.1987. В Переделкине. Особое, музейное пространство. Здесь дом Пастернака. Тут живут Асмусы, у них 16 внуков. Эту дачу вдовы Поповского хотел купить Расул Гамзатов, чтобы разобрать и построить двухэтажный особняк, но вдова отказалась и продала Аверинцевым и Софроницким, с условием не ломать, не перестраивать и кормить приблудных кошек. Миф вырастает как трава из-под ног. — Рассказы Аверинцева. Он рассказывает, говорит, где бы ни стоял. Потом легко снимается с места и движется. Я останавливаюсь в темном коридорчике рядом с горящим титаном, и он послушно там продолжает о Хлебникове и внеисторичности его славы, о der Siegel der Taufe auf der Russischen Sprache. Он говорит и думает как пьяный, но сколько трезвости в его мысли и как благодатно он отрезан, санитарным кордоном, от грязи и болота. Ведь он собственно никого никогда не слушает и в чужую мысль не входит, только плетет свою и прослеживает еще линии вечных истин. Последний месяц он, похоже, весь в идее истории, которая одна действительна и из которой рвутся в архаику или в будущее. Секс, «славь» хлебниковская и много такого, безвременного, подтачивают самый язык. И вспоминаю, как лет 10 или больше назад он говорил мне о парадоксе партийного съезда: вот к нему готовятся, но на нем сразу начинают славить его решения; прошлое и будущее без настоящего. Как он мудр и прозорлив; помню, мы ехали года 2,5 назад среди лозунгов по Ленинскому проспекту; говорили о переделке мира, человека, и мне, пугливому, эти вещи виделись тогда очень ясно, вот еще немного застоя, и не выкарабкаешься. Он сказал, словно что-то зная: «Ну нет, это им не удастся». 14.5.1987. Аверинцев, только что приехавший из ФРГ с богословской конференции, теперь приглашен на какое-то совещание по делам религии, где и приехавший в Москву Антоний Сурóжский (Блюм). Аверинцев недоволен ФРГ, в ужасе от о. Андроника (Трубачева, внука Флоренского), с которым заседает в комиссии. 15.5.1987. Аверинцев в Архивном институте говорил о традиции, цитировал Ранке о том, как трудно знать, wie es eigentlich gewesen war, Тынянова: вершинные достижения никогда не следствие прошлого, историческая причинность не ведет от одного вершинного достижения к другому. Человек XIX века еще bona fide, без рефлексии, принадлежал традиции. Или в XVIII веке. Уютно в защищенном уголку, было. Теперь «мы не можем отказаться от понимания, если сохраним совесть». Но: уже нет гарантий для сохранения памяти, это нам уже только доступно как решение воли . Он так хорошо говорил о бесе: он предлагает, любимая шутка его — выбирай, вот в моей правой руке, вот в моей левой. Но не надо принимать этот выбор; ясно, что у него ни в той, ни в другой руке ничего нет, одна дрянь. И еще так хорошо сказал: «Человека легко спровоцировать, и не надо его провоцировать. Если оставить его за закрытой дверью, он будет сердиться, даже если за дверью делаются исключительно хорошие вещи». |
| Выработаны епархиальным съездом и утверждены к временному применению в Пермской епархии 1) Кандидат священства должен иметь богословское образование и воспитание. Как то, так и другое приобретаются не только через среднюю школу или пастырскую, но и через домашнюю подготовку. В последнем случае кандидат священства или диаконства подвергается более подробному и продолжительному испытанию в особой экзаменационной комиссии, то есть держит соответствующий сану экзамен, причем при испытании обращается внимание не только на рассудочные знания, но главным образом и на религиозную настроенность. Могут получать дальнейшую степень священства по экзамену те члены клира, которые не только обладают достаточными богословскими знаниями, но также и заявившие себя широкой плодотворной деятельностью. Примечание. Священники на диаконской вакансии и диаконы на псаломщической вакансии имеют полное право быть избранными и утвержденными на тот или иной приход, хотя бы и на штатное место, без всяких экзаменационных испытаний. 2) При этом: а) при замещении священноцерковнослужительских вакансий приход имеет право выбирать кандидата и о состоявшемся выборе представляет на рассмотрение епископского Совета и утверждение епископа; если же (Совет) епископ не утвердит избранного кандидата, то должен дать приходу мотивированный отказ на предмет новых выборов, причем приходу предоставляется право апеллировать в высшую церковную инстанцию; б) если кандидата у прихода нет, то приходское собрание просит окружный совет указать желательных для этого прихода кандидатов; в) если указанный окружным советом кандидат не будет избран или утвержден или же и окружный совет не может указать кандидата, то приход просит об указании кандидатов Епископский Совет, и, наконец, г) если и последний не укажет кандидатов или указанный не будет избран или утвержден, то епископ назначает своего кандидата. Примечание. Для подыскания кандидата приходу предоставляется трехмесячный срок, по истечении которого, если приход не изберет кандидата, епископ имеет право назначить своего кандидата. |
| Участники конференции ознакомятся с новыми исследованиями о соловецких новомучениках: руководитель паломнической службы Соловецкого монастыря монахиня Никона (Осипенко) расскажет о священномученике архиепископе Петре (Рудневе), сотрудники Соловецкого музея-заповедника Н.А. Дудоладова А.П. Яковлева сделают доклад о епископе Онисиме (Пылаеве) и протоиерее Константине Богословском. Будут представлены доклады «Увековечивание памяти соловецких узников в церковном и музейном пространстве мемориального комплекса " Бутовский полигон " » директора Мемориального научно-просветительского центра «Бутово» И.В. Гарькавого и «В поисках следов Соловецких лагерей. К истории научно-исследовательских экспедиций на Соловках» члена Совета при Президенте РФ по правам человека С.В. Кривенко. В конференции примут участие исследователи и родственники заключенных. Ожидается приезд директора музея Павла Флоренского в Сергиевом Посаде, внука выдающего ученого и священника, игумена Андроника (Трубачева), а также сына писателя Олега Волкова В.О. Волкова. В рамках работы конференции планируется проведение экспедиции по поиску захоронений заключенных, расстрелянных на Соловках в феврале 1938 года. Экспедиция организуется Советом при Президенте РФ по правам человека. В год столетия революционных событий 1917 года организаторы конференции не могли не уделить внимание этой теме. Ответственный редактор книжной серии «Воспоминания соловецких узников» иерей Вячеслав Умнягин выступит с докладом «1917 год и последующие события ХХ века в мемуарном наследии соловецких узников». Вниманию участников и гостей конференции будет предложена литературно-музыкальная композиция, подготовленная членами Преображенского братства из г. Северодвинск. Руководитель Национального музея республики Карелии М.Л. Гольденберг и директор Медвежьегорского районного музея С.И. Колтырин представят на конференции выставки, посвященные репрессиям в Карелии. По итогам форума планируется издание сборника материалов конференции. В 1937-38 годах были расстреляны 1818 заключенных Соловецкой тюрьмы особого назначения. 27 октября и 1-4 ноября в урочище Сандармох вблизи г. Медвежьегорска было уничтожено 1111 человек из этих заключенных. Приговор в отношении 509 человек был приведен в исполнение 8-10 декабря 1937 года предположительно в районе Лодейного поля, бывшей столицы Свирьлага, который к тому времени был расформирован. Еще 198 заключенных были расстреляны 17 февраля 1938 года в северной части Большого Соловецкого острова. |
| Куда зайдёт по этой дороге наша богословская мысль – угадать не трудно. Когда утерян критерий истины, и нет уже руководства святоотеческого, блуждание возможно и широкое, и свободное... если богословская мысль и работа не возвратятся к тем забытым сокровищам духа, которые способны, как бы живой водой, окроплять сухой скелет нашей богословской науки и ввести в него дыхание жизни. Это воистину будет освобождение из тяжкого плена и вступление на новый и в то же время на старый путь богословствования. С этой точки зрения вступления богословской мысли на истинный путь своей работы, мы и приветствуем издания «Религиозно-философской библиотеки» М. А. Новоселова. В этом отношении первый же выпуск, по самому уже названию, может рассматриваться как бы программным для всех последующих издании «Забытый путь опытного Богопознания»... Среди вышедших выпусков есть и такие, которые посвящены вопросам, выдвинутым потребностями современной жизни. Но и здесь издатель берет для решения этих вопросов не чуждую нам западную мысль, а главным образом мысль лучших наших же русских мыслителей... И здесь у него, как и в религиозных специально выпусках, остаётся девизом: нужно идти к своим родным великанам мысли и духовного творчества. В этом отношении выпуски и специально богословские, и философские идут одинаковым путем... Кто знает, какую роль могут сыграть эти небольшие книжки «Религиозно-философской библиотеки» в деле поворота нашей богословско-философской мысли на забытый и брошенный путь? Дай Бог , чтобы миссия этих изданий увенчалась успехом» (Таврические епархиальные ведомости, 1909, 8 – цит. по: 84). 14 10 На одном из экземпляров отдельного оттиска этой работы сохранился автограф: «Многоуважаемому Павлу Александровичу Флоренскому с благодарностью за идею. Составитель. 1916, XII, 4». 16 Печатные труды священника Павла Флоренского приводятся в хронологическом порядке, по году публикации. На первый порядковый номер делается ссылка в данной работе; в скобках стоит порядковый номер, под которым закреплена работа в «Указателе печатных трудов священника Павла Флоренского» (см.: Богословские труды. |
| Современников поражала глубина раскрытия дара священства в отце Павле. Протоиерей Сергий Булгаков вспоминал: «Однако все, что может быть сказано об исключительной научной одаренности о. Павла, как и об его самобытности, в силу которой он всегда имел слово свое, как некое откровение обо всем, является все-таки второстепенным и несущественным, если не знать в нем самого главного. Духовным же центром его личности, тем солнцем, которым освещались все его дары, было его священство. В. В. Розанов , который, однажды узнав отца Павла, затем не мог уже от него оторваться, как от источника жизни [...], написал мне однажды о нем тоже совершенно гениальное по силе и выразительности письмо [...]. Я помню из него только одно слово. В качестве самого существенного определения. В. В. Розанов сказал: " Он есть ιερενς (именно по-гречески), священник. И это было именно так» (50). Защита магистерской диссертации (1908–1914) 17 сентября 1908 г. П. А. Флоренский прочитал в Московской Духовной Академии (далее МДА) две пробные лекции по истории философии (см. 1; 2). Обе лекции были признаны удовлетворительными, и 23 сентября 1908 г. П. А. Флоренский был утверждён исполняющим должность доцента МДА по кафедре истории философии (28, с. 234, 235). Первоначальная тема магистерской диссертации П. А. Флоренского была утверждена 19 декабря 1908 г. Она была сформулирована так: Перевод на русский язык богословско-философских творении неоплатоника Ямвлиха, сопровожденный вступительной статьёй о философии мыслителя, подстрочными примечаниями и рядом экзегетических и историко-философских экскурсов, а также приложением параллельных мест из других мыслителей той же школы (28, с. 320–322). Однако к началу 1909/10 учебного года выявились трудности в разработке утверждённой темы магистерской диссертации. Проф. А. П. Введенский советовал для защиты на степень магистра богословия переработать кандидатское сочинение «О религиозной Истине». 10 мая 1910 года Совет МДА утвердил прошение П. А. Флоренского о продлении ему срока для получения степени магистра на один год, то есть до 23 сентября 1911 года (29, с. 56–57). Тогда же, вероятно, была изменена и тема магистерской. |
|
|
