| Одним из главных дел последнего периода его жизни была работа над книгой воспоминаний, первая часть которой вышла в 1970 году. Над третьей частью (эпилогом) он работал уже в последние месяцы жизни, будучи тяжело больным. Он скончался 24 августа 1980 года, не успев дописать задуманные главы, и книгу подготовила к изданию его друг и спутница с первых лет изгнания из России Милица Владимировна Зёрнова. Эта книга, получившая название «Закатные годы», вышла в 1981 году, как и первые две, в Париже, в издательстве YMCA-Press. В книжном собрании Зёрнова отдельные темы и авторы представлены с исключительной полнотой, в нем имеется ряд уникальных изданий, раритетов в полном смысле слова. Первой книгой, с которой, можно сказать, началась его библиотека, было «Догматическое богословие» архимандрита Макария (Булгакова) , издание 1850 года, На книге надпись: «Получил в Благословение от отца моего духовного Иеромонаха Софрония на подворье Афонского скита апостола Андрея в Царьграде на всенощной 10 августа 1921 года в день написания мною прошений о приятии меня в число слушателей курсов Богословских и об отправке меня в Сербию на Богословский факультет, Господи, Благослови.» Индивидуальность зёрновского собрания заявлена уже его тематической ограниченностью. Основные направления комплектования книжного фонда определили следующие темы: 1 . Религия, 2 . История, 3 . Литература. 4 . Искусство. Комплектование жестко ограничено христианской ориентацией. Религия – только христианская, литература, история, искусство – исключительно христианских народов. Соответственно формируются тематические разделы и рубрики. В церковных разделах доминирует принцип деления на восточное и западное христианство , внутри восточного – выделяется Россия. «Русские» рубрики являются ведущими и в других разделах, но при этом они не полностью русскоязычны, – широко представлена английская россика, что является своеобразной чертой библиотеки. Книги расставлены в двух алфавитах без деления на кириллицу и латиницу. Раздел, открывающий библиотеку, составляют произведения Н.М. Зёрнова . Здесь полное их собрание, в том числе диссертация, которую он защитил в Оксфорде в 1932 году. Представлены все издания его книг. |
| Придя в столовую, инспектор послал старшего дежурного отнять ложку у этого ученика. Ученик, по фамилии Лосев, не дал ложки. Инспектор стал её требовать. Лосев отвечал: если угодно Вам лишить меня стола, прикажите выйти из столовой или запретите есть, а ложка моя собственность и я её не отдам. За это положили исключить его из семинарии. И я едва отстоял его. Брат его несколько был замешан в этом деле. Викарий, помня это, настоял, чтобы ему не давать священнического места, а потому он и подавал во диакона. Муравьев показал письмо моё митрополиту. Митрополит вырвал письмо из рук его и вышел из себя. Что он говорил, я не знаю. Но Муравьев прямо из скита проехал ко мне и сказал, что митрополит раздражён и говорит: „разве он не имеет сам доступу ко мне. Митрополит приехал в Лавру, и я пошёл к нему. „Что ты?“ спросил он. „Я пришёл лично повторить Вам ту просьбу, которую передал чрез Андрея Николаевича“. „Если бы ты прямо пришёл хорошо бы, а то ты пролазничаешь, разве ты не имеешь ко мне доступу, зачем ты вмешиваешь А. Николаевича“? Я сказал, что такое время было, когда я сам не решился беспокоить Вас. А. Николаевич был подле Вас; его я считаю равным себе, а не протекцией какой-либо. „Ты дурно обо мне думаешь“. „Нисколько Владыка“. Он побежал от меня. „Да постойте“, сказал я в след ему, что же Вы скажете на мою просьбу“? Держась за ручку двери, дрожащим от гнева голосом он сказал: „когда просьба придёт, скажи мне“. После Ректору говорил: „зачем я обращаюсь к Муравьеву, разве не имеет он сам ко мне доступа“. Ректор присоветовал мне просить прощения. Я было пришёл, он не принял. Он должен был видеть, что я хлопочу и принимаю неприятности для успокоения другого, а не для себя. Ученик получил место, хотя не то, которое желал. Митрополит вообще тяготится посторонним ходатайством. Один Московский священник явился к нему просить о своём зяте, чтобы его из Смоленска перевели в профессора в Вифанскую семинарию. Митрополит закричал на него и с гневом отослал его. Ректор Академии, желая сделать угодное этому священнику, после этой истории не знал, как доложить митрополиту о переводе Смоленского профессора. |
| Но браки поженившихся до перекрещивания Феодосий Васильев называл законными по 72-му правилу шестого вселенского собора, и дозволял таковым пребывать в единодомовном сожитии, допускал их до совокупного моления и ядения; при этом однако же требовал от них обещания на чистое житие, а за чадородие наказывал епитимиею, что впоследствии и подтверждено Феодосеевскими статьями. Еще Феодосий принимал на поклонение крест Христов с надписанием на дщице четырех литер: , почитая сие надписание за едино с надписанием . Поморские же наставники Данилова скита отвергали и то и другое: браки до перекрещивания венчанных в православной церкви полагали за едино с браками поженившихся после перекрещивания с венчанием в православной церкви, или без венчания, самовольно, о чем Андрей Денисов писал Феодосию Васильеву пространное послание; также и кресту Христову с надписанием на дщице титлы не допускали поклонения, почитая оную титлу нововведением Никона. И еще брашно, купленное на торжище, Феодосий Васильев требовал очищать положением поклонов с молитвою Иисусовою, а поморские учители не почитали нужным такое очищение. Феодосий Васильев ездил в Поморский Данилов скит уговаривать их, чтобы отказались от сих разномыслий; но Поморцы остались при своем мнении. Из-за этого произошло между перекрещенцами первое разделение: одна беспоповская перекрещенская секта распалась на два толка. Разделение это совершилось 7214 (1706) г. О нем повествуется в житии Феодосия Васильева и в Филипповском Стостатейнике. По преданию повествуется здесь, что когда Феодосий Васильев приехал в Данилов скит и была беседа о кресте с надписанием четырех литер, означающих положенную Пилатом титлу, тогда поморские настоятели, бия руками по столу, говорили с восклицанием: «нам ваш Назарянин не надобен!» 33 . Услышав это, Феодосий Васильев с товарищи вышли из обители, разулись и отрясли прах от обуви, говоря: «несть нам с вами части и жребия». Эта беседа была в отсутствие Андрея Денисова. Узнав о ней, Денисов понял, что она служит не в похвалу Поморцам и не принесет им ни чести, ни пользы: он поехал вслед за Феодосием, догнал его и примирился с ним. Но этот мир со стороны Денисова был не искренний; его цель была только прикрыть неудачную беседу поморских учителей с Феодосием; а разделение продолжалось по-прежнему. Последователи Феодосия и по смерти его поддерживали его учение. В 7260 (1752) году они на соборе своих старцев 34 утвердили поклонение кресту Господню с надписанием Пилатовой титлы, постановили поженившихся до перекрещивания принимать на общественную молитву, причем, и это главное, таковые браки назвали законными, подтвердили очищение покупаемых брашен и пр. О кресте с титлами говорится в статье 1-й Федосеевского собора: «Веровати и поклонятися животворящему кресту Христову с надписанием титлы, о славе Иисус Христове, еже сице: , или на дщице написанном . Заедино почитати и поклонятися; а еже кто не поклоняется таковым крестом, такового от церкви отлучать». |
| Филипповцы. По смерти Андрея Денисова некто Филипп, бывший стрелец, мечтал сделаться настоятелем Выговского скита; когда же был на эту должность выбран Семен Денисов, обиделся и в 15 верстах от Выговского скита устроил себе особый скит. Главный пункт отличия филипповцев от выговцев тот, что они не молятся за православных царей. Феодосеевцы. Современник дьячка Викулина, некто Феодосий, из рода бояр Урусовых, основал беспоповское согласие на польской границе. Во второй половине XVIII века оно утвердилось в Москве на раскольничьем Преображенском кладбище, которое было устроено во время смут по случаю чумы 1771 года хитрым и ловким московским купцом Ильей Алексеевичем Ковылиным (тогда же и таким же образом у поповцев возникло в Москве Рогожское кладбище). Феодосеевцы расходятся с даниловцами в следующих пунктах: не отвергают титло И.Н.Ц.И., как евангельское; пищу, покупаемую на торгу, и вообще брашна, как зараженные, по их мнению, дыханием антихриста, очищают молитвами и поклонами. Кроме этих более крупных согласий, беспоповщина раздробилась и доселе дробится на множество мелких толков. Из них, как на более крайнее развитие раскольничьих и, в частности, беспоповщинских заблуждений, можно указать на следующие. Нетовщина, или спасово согласие. Последователи этого толка утверждают, что нет в мире ни Церкви, ни священства, ни таинств: «Пусть Спас Сам спасает, как знает». Секта странников, или бегунов, называемых еще сопелочниками (от села Сопелок Ярославской губернии, где возникла). Они проповедуют, что антихрист царствует на земле и положил печать на все церковные и гражданские порядки (ревизия, податная система, паспорты, рекрутчина – все это печати антихристовы). И потому они не хотят подчиняться никаким законам и не признают никаких порядков общежития, бродят с места на место, живут в лесах и пустынях и только скрытно в городах и селениях. Отдел этой зловредной секты составляют так называемые жиловые христиане, или странноприимцы, которые дают в своих домах приют бегунам. Странноприимец считает себя ниже бегуна и под конец своей жизни, ради спасения души, сам делается бегуном. |
| В книге А.Капустина 380 страниц. По форме она представляет нечто среднее между путевыми очерками и рабочим дневником ученого, вместе с Севастьяновым работавшего с рукописями в монастырских хранилищах и библиотеках. Только вместо сухих деловых записей почти изо дня в день фиксировались очень непосредственные, эмоциональные впечатления от увиденного, раздумья и сомнения исследователя, экскурсы в историческое прошлое монастырей и их прославленных реликвий. Все это написано увлекательно, живым литературным языком. Черновые записи самого Севастьянова делались для себя, нерегулярно, к тому же плохо поддаются прочтению из-за его размашистого, мелкого, неразборчивого почерка. Учитывая это, записки о.Антонина можно считать уникальным источником, позволяющим проследить ход экспедиции на протяжении трех наиболее результативных месяцев. Вот описание, как теперь говорят, места дислокации экспедиции: «Большой Серай, или дворец патриарший, ныне русский скит Андрея Первозванного. Несколько лет здесь жил замечательный путешественник русский П.И. Севастьянов, известный на Горе под именем «Генерал» . Давно уже слышал я в Афинах от святогорцев о чудесах его искусства, о его отшельнической жизни, простоте обращения, благочестии... В скиту он был как бы вторым настоятелем. В экспедиции восемь человек (кроме того, было еще три служителя. - В.С.), им уступлена большая часть юго-западной стороны скита. Сорок ящиков разнородных припасов требовали места, ими наполнились два архондарика (приемные для гостей. - В.С.). Весьма приятно было видеть дружескую работу художников, каждого в своей области искусства и науки... Все продумано и предусмотрено, все запасы, руководства и пособия собраны заботливой рукой. Библиотека, журналы, стереоскопы, микроскопы, камерлюции, электрический телеграф, ручная типография, литографический прибор и прочее»... Основная часть записей посвящена содержанию библиотек, палеографическому описанию уже известных и еще неизвестных науке рукописных книг и актов, архитектурных и художественных особенностей соборов, иконостасов, фресок, миниатюр. Задачей о.Антонина было выбирать для съемки заслуживающие внимания документы, книги и страницы и комментировать их. Он свободно читал не только старославянские, но и средневековые византийские тексты, объяснял смысл миниатюр, иллюстрирующих книги. Это была самая сложная, трудоемкая и ответственная часть работы. |
| Комментарии Всего комментариев: 9 2014/03/15, 21:58:28 Константинопольский патриарх Варфоломей направил в Кинот Святой Горы послание, где заявляет, что отныне не будет давать разрешения на поселение «не грекоговорящих иноков» в грекоговорящих монастырях. Также в письме содержится рекомендация, в соответствии с которой общее число монахов иностранцев не должно превышать десяти процентов от общего числа иноков на Святой Горе Афон. После первой Седмицы Поста Священный Кинот Святой Горы рассмотрит это послание. Священный Кинот не может официально согласиться с этим посланием, поскольку почти треть монахов на Афоне не являются греками. Тем не менее, политика, основанная на русофобии, давно уже стала общепринятой. Здесь мы имеем дело с византийской дипломатией, где под условными указаниями нужно подставлять их реальные значения. Под «не грекоговорящими иноками» следуем понимать только русских. Так как к другим народам претензий нет, включая страны бывшего СНГ. А послания патриарха используются для того, чтобы просто и наглядно объяснить русским положение дел. 7 марта 2014 года 2014/02/26, 23:51:21 Просим молитв за Крым!!!! Господи, спаси люди твоя! р.Б.Алла. 2014/02/26, 14:41:47 ПРАВДА, ПРАВДА, И КАК ЖЕ ТРУДНО НАМ ИЗБАВЛЯТЬСЯ ОТ ЭТОГО ГРЕХА. ВЕДЬ ОН ПРЯМО В КРОВИ. СОСЕДСТВУЕТ И С ГОРДОСТЬЮ И ПРОЧ СТРАСТЯМИ. ДА ПОМОЖЕТ НАМ ВСЕМИЛОСТИВЫЙ Г О С П О Д Ь. ПО СУТИ ДЕЛА ЭТО ДАЖЕ ГЛУПО И ПЕЧАЛЬНО ВЫСТАВЛЯТЬ СЕБЯ НАЦИОНАЛИСТОМ - И УМУ И СЕРДЦУ МАЛО ТОЛКА. И молитовку не стяжешь, и Боженьке не угодишь. OTEZNIKANDR 2014/02/26, 12:54:50 Можно выдать чужую мысль; ЗА СВОЮ! НО НЕЛЬЗЯ УКРАСТЬ, ТО ПРОСТРАНСТВО ГДЕ ПОЯВИЛАСЬ ЭТА МЫСЛЬ +++ Она вливается своим пространством в то пространство,---из которого всё и появилось!!! вик…..!!! +++ СУТЬ ОДИНАКОВА. И ГОРЕТЬ, И УГАСАТЬ МОЖНО ПО РАЗНОМУ. ИСТИНА ЖЕ В ТОЙ ПАМЯТИ О ТЕБЕ; НОСИТЕЛЯМИ ЭТОЙ ПАМЯТИ! вик.....!!! +++ Некоторые люди приходят в нашу жизнь и быстро уходят, некоторые становятся нашими друзьями, и остаются на минуту. Вчера---это история, завтра тайна. Настоящее---это дар. Жизнь волшебство, и вкус каждого момента неповторим! (ПРИТЧА) |
| Светские журналы и газеты обрадовались появление такой, как говорят, пикантной статьи, поспешили перепечатать ее на своих столбцах и страницах с приличными, разумеется, комментариями, но при этом редакции журналов и газет разделились на два противоположных лагеря. Одни восхищались и превозносили похвалами статью; другие глумились над нею и жестоко порицали ее автора. Но очевидно, что та и другая сторона, при суждении об этой статье, вдавалась в крайности; истина, как и всегда, заключалась в средине между крайностями. Veritas in medio est. 4-го апреля писал мне из Киева А. Н. Муравьев: «Поспешаю отвечать на праздничный привет Ваш, и благодарить за добрую обо мне память, в светлые сии дни. У нас до сих пор было лето, а вчера началась зима и теперь мятель; а мне все нездоровится, хотя я и собираюсь в конце сего месяца в Константинополь и на Афон, куда меня зовет братия основанного мною там скита Андрея Первозванного; но не знаю, буду ли в силах, а вся поездка не должна продлиться более 6-ти недель. Посылаю Вам 5 экземпляров Писем о Богослужений и хотел было послать Вам 5-й нумер Волынских Ведомостей с сильною статьею Агафангела против реформы, а стоить прочесть. – Я послал ее в Питер при своем письме Великому Князю Константину Николаевичу и слышу, что он прочел с большим вниманием; да и мое письмо было очень сильно». В ответ на это писал я от 11-го числа: «Прежде всего желаю Вашему Превосходительству о имени воскресшего из гроба Жизнодавца доброго здравия, а за тем, если решитесь предпринять путешествие, благополучного пути. Статью Преосвященного Агафангела о реформе церковного суда я читал и выразил ему мое искреннее сочувствие и благодарность за его архипастырскую ревность о благе Церкви. У меня с Его Высокопреосвященством, в настоящее время, ведется самая и живая и откровенная переписка. Знает ли Преосвященный о том, что его статья послана Вами ко Двору? Если не знает, то не позволите ли мне сообщить ему об этом? Без сомнения, для него это будет весьма интересно и приятно. |
| Звон колоколов не умолкал во весь день, а братское учреждение для всех приходящих не прекращалось в течении трех суток; не довольствуясь сим новые скитяне, желая разделить радость свою с представителями всех обителей Афонских и выразить им свою признательность: приготовили прекрасную трапезу в самом Протате, и братские празднества сии были радостны для всех, потому что каждый, соображая частности всего совершившегося, уразумевал, что благословение свыше напутствовало ход и благопоспешное окончание этого дела. Новый игумен, тотчас по окончании празднества, поехал в Царьград, для засвидетельствования актов у Патриарха Вселенского. Здесь ожидал его самый благосклонный прием; радуясь по истине чудному совершению благого дела, Патриарх Анфим выдал, от лица Святейшего Цареградского Синода, хрисовуль или грамоту, с своей печатью, в вечное и нерушимое утверждение этого нового собственно Русского скита. Брат о Христе и сотрудник Игумена Виссариона, Варсанофий, был назначен казначеем, а отец Нифонт духовником. Бог благословил Виссариону и Варсанофию осуществление их пламенных желаний, надежд и неусыпных трудов; но последний скончался 1850 года Марта 14, тотчас по окончании всего дела. Он понес за гроб утешительную для Христианина уверенность, о не безплодии жизни своей, и благословения собранной им о Христе семьи. Замечательно и то обстоятельство, что Виссарион, поспешавший с утверждением Патриаршим на Афон, будучи уже в виду его, дважды был относим зимними непогодами и более месяца скитался по морю, так что уже отчаивался в жизни. Между тем на Св. горе начали колебаться умы старейшин в Кареи и полагали, что новый скит не будет признан Патриархом. Это приводило в совершенное уныние братию Русскую, особенно Варсанофия, который уже был при последнем издыхании; он как будто выжидал однако возвращения друга своего и сотрудника, чтобы отойти с миром. 13-го Марта возвратился отец Виссарион, сообщил сотруднику своему о совершенном успехе поездки, показал привезенные документы; от глубины сердца возблагодарил Господа Варсанофий, за дарование ему возможности довершить возложенное на него послушание, и радостно скончался на другое утро. |
| Переписка с М.М. Мелентьевым. Встреча с ним летом у Т. В. Розановой . Разочарование: я представлял его лучшим. Нечто совсем не в моем духе. С ноября 1942 г. по март 1943 г. живу в бывшем скиту (в МООСО); дома бываю нечасто, ночую только когда топят. Близкое знакомство с В.И. Овитовским, доцентом Тимирязевской академии, который вместе со мной преподает в МООСО. Мы живем в одной комнате. Есть электрический свет и тепло (голландская печка: Овитовский колет дрова и топит, я приношу). Очень неуютно и грязно. Кошмарные уборная и умывальная комната. Часто замерзает вода, и я по нескольку дней не умываюсь. Неудобно спать. Очень голодно, особенно с января до июня. И все же я рад: есть теплый и светлый угол; много читаю и пишу – целый ряд стихотворений, отрывки для «Эрмитажа», размышления над латинскими «гномами», «большой дневник» (последний начат 11.3.43 г.). Беседы с В.И. Овитовским, наши споры (он материалист). Позднее к нам изредка присоединяется Н.А. Чернохвостов, ставший Черновым («pater Черни», как я его называю). Знакомство с доктором Борисовым и В.Р. Никитиной (Ланг). Гибель преподавателя Андрея Ивановича Кириллова (я его помню еще гимназистом). Мои размышления во время походов из скита в Загорск и обратно, особенно в морозные, лунные и звездные ночи. Из чтения следует отметить: «Путешествие по Италии» Тэна, прочитанное впервые. Много глубоких мыслей, близких мне по духу. Я вижу, у кого учился Муратов при создании «Образов Италии». Перечитываю письма Флобера, историю России XIX века Корнилова, лекции по русской истории Платонова, философские произведения Метерлинка. He расстаюсь с латинской хрестоматией Соболевского. По воскресеньям регулярно бываю у Ж. К[онева]. Меня поддерживают их обеды, а еще больше возможность поговорить с ним по душам. Читаю ему, что написал. Бываю еще у Леман и Флоренских. Очень редко – у Валиной мамы, у Сашиной мамы, у Печалиных и Вихляевых. В 1942 г. началась было переписка с «Азом», он даже собирался приехать ко мне летом, но это не состоялось. По дороге в Милет, проезжая через Москву, я заходил к нему, но не застал. Вскоре заглохла и переписка. |
| В истории русской словесности у о. Дорофея – особое почетное место, так как он, познакомившись в 1871 г. в Константинополе с Константином Леонтьевым и оценив глубину его личности, хлопотал об издании главной книги мыслителя – «Византизм и славянство». Относительно публикаций сочинений Леонтьева найдено письмо старца к благодетелю Лепешкину, посланное из турецкой столицы в 1874 г.: «Милостивыи государь Николаи Васильевич! Рекомендую Вам подателя сего письма г-на Константина Николаевича Леонтьева, бывшего Русского консула в Салониках и хорошего нашего знакомца; мы с ним пришли в соглашение об издании его сочинении. Теперь на первои раз прошу Вас, примите на себя труд заказать в типографии издать 1200 экземпляров книгу под заглавием: “Византизм и славянство”. Бумагу купите сами и какое будите иметь условие с типографиеи нас уведомьте, если можете поскорее, что будет стоить это издание. Я надеюсь, что Вы не отяготитесь сего исполнить. Деньги по первому Вашему извещению мы пошлем к Вам по переводу. Итак, я надеюсь, что Вы исполните мою просьбу; я сеичас отправляюсь с г-м Муравьевым на Афон. Мои поклон всему Вашему семеиству. Остаюсь любящии Вас иеромонах]Дорофеи». Интересный момент в письме к Лепешкину – упоминание в нем видного духовного писателя и церковного деятеля Андрея Николаевича Муравьева. Посетив Святую гору в 1849 г. и приняв близко к сердцу дела Серайской келлии, как тогда называли будущий Андреевский скит, Муравьев добился тогда у Протата (афонского органа самоуправления), ее возвышения до статуса скита, и не оставлял своими заботами обитель и далее. В 1874 г. скиту исполнялось четверть века и его насельники, естественно, чаяли видеть своего дорогого ктитора на празднике. С этой миссией в Киев, где жил тогда Муравьев, был отправлен именно о. Дорофей. Для Муравьева это стало его последним путешествием – вернувшись в Киев, 18 августа 1874 г. он скончался, в возрасте 68-ми лет, успев, однако увидеть Андреевский скит процветающим и благодарно помнящим о своем ктиторе. |
|
|
