| На Кипре разгорелся скандал из-за выбора песни для " Евровидения " 02.03.2021 19:17:46 АФИНЫ Кипрская телерадиовещательная корпорация CyBC (RIK) не намерена менять выбранную для конкурса " Евровидение " песню El Diablo ( " Дьявол " ) из-за критики, заявил председатель совета директоров корпорации Андреас Франгос. Выбор песни, в которой есть строки " Я отдала свое сердце дьяволу " , вызвал критику части общества. На телевидение стали поступать звонки разгневанных граждан, требующих отозвать песню с конкурса, некоторые угрожали поджечь здание телевидения. Митрополит Тамасосский и Оринийский Исаия заявил, что " помимо богохульства, пропагандируются всевозможные физические и эмоциональные пристрастия " , сообщает РИА " Новости " . Песня, помимо оскорбления Бога и святых нашей веры, " содержит опасные послания для психического здоровья людей, особенно сейчас, когда мы боремся с " дьяволом " коронавируса " , – говорится в заявлении митрополита Исаии на сайте митрополии. Руководство телевидения пыталось разъяснить, что смысл песни не так поняли, и она говорит о борьбе добра со злом. Вопрос об изменении участия киприотов в песенном конкурсе " Евровидение " в этом году не стоит, сказал Франгос, выступая в шоу на телеканале RIK. Франгос в то же время заявил, что RIK уважает и принимает во внимание любую критику. По его словам, не было и нет никакого намерения оскорбить чьи-либо религиозные чувства. Председатель совета директоров RIK признал, что, возможно, следовало бы лучше объяснить социальный посыл песни. В то же время он направил открытое приглашение теологам посетить телеканал и обсудить этот вопрос. Франгос сказал также, что у общества есть намного более серьезные проблемы, чем песня. Конкурс песни " Евровидение " , отмененный в прошлом году из-за пандемии, пройдет с 18 по 22 мая на арене Ahoy в Роттердаме с участием исполнителей из 41 страны. Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой: Другие способы платежа: Версия для печати Добавить комментарий Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: info@radonezh.ru Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь |
| В 1910 году при участии финансового ведомства произошло слияние Русско-Китайского банка с Северным и получился Русско-Азиатский банк. К 1914 году он располагал уже 102 филиалами! В правление банка вошли два бывших чиновника Министерства финансов и два французских банкира, а председателем был назначен бывший директор одного из департаментов Министерства финансов Алексей Путил ов. Русско-Азиатский банк проводил самые значительные финансовые операции на Алтае. Здание пострадало во время пожара в 1917 году, и Советская власть этот банк ликвидировала. Сегодня в городе около 30 крупных банков. Процветает и торговля: отмена крепостного права, истощение природных ресурсов, неспособность заводского руководства работать в новых условиях привели к упадку горного производства и закрытию в 1883 году Барнаульского завода, но зато город стал крупным торговым центром, появились кожевенное, свечное, кирпичное, пивоваренное, содовое, шубное, лесопильное и другие производства. Это позволило выйти барнаульским товарам не только на российский, но и на международный рынок. Ползунов родился в Екатеринбурге, учился там в Горнозаводской школе при металлургическом заводе, затем был определён учеником к главному механику уральских заводов Никите Бахареву. У него Ползунов прошёл полный цикл обучения делу: механику, расчёты, чертежи, знакомство с работой заводских машин и металлургическим производством. А в 1747 году главный командир Колывано-Воскресенских заводов Андреас Беэр, направлявшийся на место своей новой службы в Барнаул, остановился проездом в Екатеринбурге, где, пользуясь предоставленным ему правом, отобрал для царских заводов большую группу горных специалистов, в число которых вошёл и 18-летний Иван Ползунов. За 10 лет молодой человек благодаря своим талантам сделал замечательную карьеру, воплотив в жизнь несколько своих изобретений. В январе 1758 года унтершихтмейстеру Ползунову доверили сопровождение каравана с драгоценными металлами в Санкт-Петербург: груз из 3400 кг серебра и 24 кг золота полагалось сдать на Монетный двор. |
| И качели, и ночной полусвет — все было в реальности, но (и понять это чрезвычайно важно!) за сорок лет до того, как они попали в стихи. Это говорит о том, что поэзия непременно каким-то образом оторвана от реальности, находится по отношению к ней по ту сторону бездны. В случае со стихами Фета это бездна длинной в сорок лет, в случае с Антонеллой и Луиджи она — в непрерывном потоке машин на дороге в аэропорт «Леонардо де Винчи» и в той смертельной опасности, которой неизвестно зачем подвергается безумец, повисший над этой дорогой. Поэзия — фотография не здания или пейзажа и человека на его фоне, но чувства, любви, боли, не всегда прекрасная, иной раз шокирующая и вызывающая ответную боль. Страшная фотография боли. Она будет во всех случаях жизни выведена из реальности на какое-то расстояние — чем больше это расстояние, тем серьезнее поэзия. Это не просто картинка с натуры, а что-то совсем другое. Расстояние между Богом и человеком — бесконечность. В молитве оно и обозначается, и преодолевается одновременно. Последнее роднит всякое поэтическое произведение с молитвой и, наоборот, делает всякую настоящую молитву поэтическим произведением. И дело совсем не в том, что молитва в большинстве случаев имеет поэтическую форму. Это всего лишь следствие той глубочайшей внутренней близости между двумя феноменами человеческого самовыражения — поэзией и молитвой, которая выражается в самых разных формах. Не случайно у Шарля Бодлера стихотворение в прозе «В час утра» завершается обращением к Богу. «Это молитва Бодлера, — пишет Рильке в письме к Лу Андреас–Саломе, — настоящая, простая молитва, рукотворная, неловкая и прекрасная, как молитва русского человека. Бодлер шел к ней долгим путем, продвигаясь порой на коленях и ползком». В истории греческой поэзии огромную роль играли надписи на вещах, на чашах или лампах, на гребне, который юноша дарил своей подруге, или на шкатулке, что уезжающий в дальнюю дорогу или в другую страну оставлял другу на память. Надпись с упоминанием двух имен мгновенно делает любую вещь уникальной. Именно из таких надписей выросла сначала греческая эпиграмма, а затем римская элегия, в частности почти вся поэзия Овидия. Мост с надписью «Antonella, ti amo. Luigi», хотя он и ничем не отличается от десятков, если не сотен мостов, переброшенных через автостраду в окрестностях Рима, стал единственным в своем роде. Своего рода римской знаменитостью. Можно сказать, что Луиджи подарил его Антонелле. |
| Бедная Вероника! Она боялась его не на шутку. Он говорил ей: — Не бойся меня, ангел мой, я только с виду свиреп и страшен, а в душе я нежнее младенца и ласковее теленка. — Нет, — возражала капризная дочка купца Генриха Хаммера, — про тебя говорят, что ты можешь убить кулаком лошадь, а то и быка. У тебя ручищи вон какие! Если ты обнимешь меня, моя хрупкая талия переломится, как тонкая весенняя сосулька. Сильнее, чем Пауль Шредер, и впрямь трудно было отыскать человека во всей Риге. Уходя на войну, Пауль сам изготовил для себя мощное орудие — длинную дубинищу с особенным набалдашником, из которого во все стороны торчали страшные зубья и зазубрины, а на самом конце далеко вперед выдавалось жало, как у отменного копья. Подобные дубины принято было именовать «моргенштерн» — «утренняя звезда», но Пауль Шредер так полюбил свой моргенштерн, что присвоил ему особенное наименование — Шрекнис, оно означало — «вызывающий ужас». Он бы, конечно, не пошел на войну, если бы не мечта о Веронике Хаммер. Ее отец не хотел выдавать дочь замуж за молотобойца, пусть даже и имеющего свою собственную кузницу. Доспехи и оружие, изготовлявшиеся в кузнице Шредера, славились на всю Ригу. Но и это не повлияло на решение купца Хаммера. Тогда за дело взялся доблестный тевтонский рыцарь Андреас фон Прегола, для которого Шредер изготовил великолепные латы. Оценив недюжинную силищу рижского молотобойца, рыцарь стал завлекать его большими воинскими трофеями, которые сулил всему немецкому воинству поход на схизматиков, отступивших от истинной веры и отказавшихся признавать папу римского. — Когда ты возвратишься вместе со мной в Ригу, при тебе будет такой обоз всевозможного добра, что дуралей Хаммер мгновенно выдаст за тебя свою дочку, — увещевал Пауля фон Прегола. И простодушный кузнец искренне поверил рыцарю. Да и куда ему было деваться. Последнее время, видя, что никак не удается завоевать птичье сердчишко Вероники, от отчаяния Пауль готов был выйти на улицу и расплющить голову любому первому попавшемуся ротозею, лишь бы выплеснуть из себя то море тоски и силищи, которое накапливалось в нем с каждым днем. Поэты слагали канцоны о возвышенной и восторженной любви, но всегда в стихах влюбленный молодой человек был обязательно благородного происхождения, странствовал по миру и завоевывал сердце возлюбленной красавицы различными подвигами. Но что-то не слыхать было о таких песнях, в которых бы воспевалась любовь простого молотобойца. А тем не менее, в грубой и неотесанной плоти Пауля Шредера таилось настоящее возвышенное чувство, ибо любой его приятель, попадись на подобный крючок, быстро нашел бы замену и утешение, ведь нет на земле такого уголка, где ощущалась бы сильная нехватка девушек и женщин, готовых к любовным утехам. Но Пауль не мог даже помыслить об этом. |
| Проехав какое-то время в свите вицемеистера, Люсти-Фло не выдержал и поскакал вперед по правому боку от железной свиньи, но не успел он далеко отъехать, как раздался страшный удар и грохот, означавший, что немецкое войско сошлось с русским. Тотчас вспыхнул новый поэтический образ: «Треск и удар был такой, что казалось — лед на озере двинулся с грохотом… Сшиблись два войска, и вот — будто пошел ледоход… Грохот такой нестерпимый поднялся, словно бы лед на озере весь поломался…» Он приблизился к месту сшибки, и две стрелы одна за другой просвистели прямо возле его лица. Русские обильно обстреливали немцев из луков. Мысли, оперенные образами, как стрелы, свистели в голове у Петера из Дюсбурга: «И, словно пчелы над ульями, русские стрелы свистели, но запугать они рыцарей так до конца не сумели… Рыцари-братья русских стрелков под себя подмяли, копытами их… та-та-та-та-та-та… потоптали… Лед под ногами войск стонал и шатался, быстро из белого в красный от крови он превращался…» Следующий образ так обрадовал сочинителя, что он весело захохотал. Надо было только превратить его в стихи. Значит, так… Как на свадебном пиру, завтрак быстро переходит в обед, а обед в ужин, так же проходила эта битва — быстро, стремительно и весело. «Недалеко было от завтрака до обеда… а за ужином уже ожидала победа…» Что-то в этом роде. Так-так… Хороший образ, надо будет его как следует развернуть. Ледяная свадьба. Ледовая песня жениха. Жених — вицемейстер Андреас. Невеста — сама Святая Мария Тевтонская. Подарок ей — победа над русскими варварами. Свадьбу играет епископ Герман. Надо ли вот вписывать туда эту темную лошадку, барона Росслина?.. Пока не буду, а если потом скажут вписать — впишу. Итак, что там получается? Голова его пылала, он то отъезжал в сторону, то пытался пробиться туда, где гремело оружие и ревели глотки дерущихся. Рваные строки летали вокруг него, шелестя крыльями и издавая хищный орлиный клекот, но никак не хотели ложиться в гордый и благородный размер, вырывались из рук, клевали его в затылок и в щеки, кричали и царапались. «Лопнула с треском оборона русских, как скорлупа ореха… Стало… тра-та-та-та, тра-та-та-та… не до смеха… Доблестный клин тевтонский в русское войско проник… Час победы настал… тра-та-та-та… сладостный миг…» |
| — Вот именно! Мы всем им отрежем носы и тем самым оставим навсегда заметку. — Лучше мы отрежем им подбородки вместе с бородами и наделаем из них щеточек для смахивания пыли, — сказал Эрих фон Винтерхаузен. — У меня имеется одна такая с прошлого года, когда мы взяли Эйзенборгс. Многие у меня просили прислать им такие же из этого похода. — Я предпочел бы иметь такую щетку из бороды самого Александра, — стал мечтать Йорген фон Кюц-Фортуна. — Не обольщайся, брат, — разочаровал его вице-мейстер. — Вспомни, какая у него она жиденькая. Хотя мы видели его три года назад, перед свадьбой. Может, обженившись, он и в лице приобрел больше мужественности. Из Кастера они перешли в другую крепостицу, Хаммаст. Здесь вдруг кончилась оттепель, засияло ослепительное весеннее солнце и ударили морозы. В Хаммасте задержались на два дня и получили известие о том, что Александр движется быстрее и уже находится в селении Вебе, которое русские называют Вербное. Теперь два огромных войска разделяло расстояние в пятьдесят миль. При желании они могли встретиться и сойтись хоть завтра. В субботу, двадцать девятого марта, немецкие войска подошли к речке Айбах, именуемой русскими просто Ая. Отсюда на следующий день, в воскресенье, они пошли дальше на сближение с войсками Александра и во второй половине дня вошли в столкновение с передовым отрядом русских в окрестностях селения Мост. Битва была недолгая, но кровопролитная. Поначалу Андреас подумал, что Александр совсем зарвался и привел сюда столь маленькое войско, но потом, старательно разглядывая участвующих в сражении витязей, узнал тверского воеводу Кербета, давнего знакомого Домаша и главного оруженосца Александра — Савву, но самого Александра тут не было, а стало быть, это были всего лишь дозорные. Но радости они доставили много, когда погиб от тевтонского оружия главный ноугардский военачальник Домаш, а затем были выбиты из седел, изрублены и исколоты Кербет и Савва, которых русским с огромным трудом удалось вытащить и унести с поля боя, истекающих кровью. |
| — Разве христиане могут убивать детей, стариков и женщин? — Возьмите себя в руки! — грозно ответил ему вицемейстер. — Они убивают не детей, а выродков рода человеческого, не женщин, а плодовитых ехидн, не стариков, а увядший чертополох! Если вы будете и впредь относиться к русским схизматикам как к людям, вам больше нет места в нашем священном воинстве. Говоря это, он держал в руке свой изящный фауст — стальной чекан в виде кулака с ножом, насаженным на длинную рукоять, и в подтверждение своих слов Андреас фон Вельвен ловко подшиб им пробегающую мимо девчонку лет десяти, да так, что раскроил ей череп, и она, мигом испустив дух, беззвучно упала на землю, орошая все вокруг себя молодой ярко-красной кровью. Потом к Эйзенборгсу пришло ополчение из Плескау, весьма богатое, их шлемы и латы сверкали на солнце подобно зеркалам. Сам Гавриил Гориславич, псковский воевода князя Александра, вел за собой это войско. И оно было полностью разгромлено рыцарями ордена у стен Эйзенборгса, рассыпано по окрестностям и уничтожено, несмотря на то, что там были отменные воины и превосходные лучники. Сам Гавриил Гориславич погиб в битве, сраженный точным ударом копья. Как приятно было сейчас Андреасу вспоминать те дни! Хронист ордена Петер Дюсбург тогда радостно написал в своих рифмованных летописях: Злых жителей Эйзенборгса мы истребили нещадно, Чтоб и другим было и впредь неповадно. Только не весело это было узнать горожанам Плескау. Так называется город в Русской земле — Плескау. Люди там проживают свирепого нрава. Войско их налетело на нас и слева, и справа. Метко стреляли по нам их быстрые стрелы. Но попадали и в них тевтонские меткие стрелы. В битве жестокой врага тевтонцы разбили И на Плескау себе прямую дорогу пробили. Правда, Плескау тогда не сдался так быстро, как ожидалось. Несмотря на то, что посадником в городе тогда сидел боярин Твердило, давно уже купленный орденом в Риге, ему никак не удавалось убедить сограждан в том, что сдача города немцам сулит им только блага. Пришлось начинать тягостную осаду, жечь посад, терпеть лишения и уныло ожидать, когда же предатели сдадут город. И это при том, что со дня на день следовало ожидать пришествия Александра. |
| Большое место заняла византийская история уже в объемном труде ярого патриота Константина Папарригопуло (1815–1891) «История греческой нации с древнейших времен до новейших» ( Παπαρρηγπουλος K. στορα το λληνικο θνους π τν νεωτρων. A θναι, 1860–1877. 5 т.; новое издание Каролидиса, 1925; основные результаты суммируются в кн.: Paparrigopoulo С . Histoire de la civilisation hellenique. Paris, 1878). Спиридон Ламброс (1851–1919), стяжавший в византиноведении большие заслуги благодаря изучению рукописей и многочисленным изданиям текстов, также написал популярную историю Греции с древности до 1453 г.: «История Греции с картинками с древнейших времен до взятия Константинополя» ( Λμπρος Σπ. στορ τς λλδος μετ’ εκνων π τν ρχαιοττων χρνων μχρι τς λσεως τς Κωνσταντινουπλεως. A θναι, 1886–1908. 6 τ.). Схожим образом позднее Андреас Андреадис (1876–1935), разрабатывая греческую финансовую и экономическую историю в своем обобщающем труде «История греческого народного хозяйства» (A νδρεδης A. στορα τς λληνικς δημοσας οικονομας. A θναι, 1918) и в многочисленных специальных исследованиях, очень подробно занимался византийской эпохой. В соответствии с особым интересом греков к истории Византии греческие журналы уже довольно рано уделяли византинистике повышенное внимание, как, например,» Δελτον τς θνολογικς ταιρεας« (Афины, с 1893 г.) и » Νος λληνομνμων«, издателем и единственным сотрудником которого с 1904 по 1917 г. был неутомимый Спиридон Ламброс 19 . В качестве специализированного издания по византиноведению замышлялся основанный Никосом Веисом [ Βης, 1887–1958] журнал » Βυζαντς«, который, правда, вышел всего лишь в двух томах (1909, 1911). На переломе двух веков началось изучение византийской истории также и во многих других странах. В Италии наряду с историческими и литературно-филологическими исследованиями заметен был прогресс в историко-правовых штудиях. В балканских странах византиноведение связывалось с изучением истории собственных народов, и эта связь оказалась весьма плодотворной как для византиноведения, так и для истории Балкан. |
| У брухо было несколько жен, которые жили в разных городках неподалеку. Он брал меня с собой, когда по очереди объезжал их на своем лимузине. Он много смеялся, а в промежутках между взрывами хохота с удовольствием демонстрировал мне свои магические способности, которыми, похоже, действительно обладал. Он напоминал мне дона Хуана, знаменитого гуру из книг Кастанеды. Например, мог сделать так, что разные предметы исчезали и появлялись снова. Не могу сказать, что на самом деле с ними происходило, но я видел это собственными глазами. Такие трюки производили на меня большое впечатление. Я надеялся, что смогу овладеть подобными техниками и таким образом подчинять себе окружающих. Увы, лишь намного позже я осознал, что, приобщаясь к оккультным практикам, я закрывал для себя возможность прикоснуться к подлинным духовным истинам. Все события, последовавшие затем, доказывают, что это действительно так. Дальнейшие поиски смысла жизни привели лишь к тому, что я столкнулся со страшными демонами, куда худшими, чем те, с которыми мне довелось познакомиться в Мексике. Конец ознакомительного отрывка. Вы можете купить полную версию книги, перейдя по ссылке Примечания При первом издании в 2001 году книга называлась Borntohate, reborntolove («Рожденный ненавидеть, возрожденный любить»). Однако при дальнейших изданиях на разных языках названия книги несколько раз менялись. С любезного согласия автора для русскоязычной версии мы взяли немного измененное название немецкого издания. См. Исх. 20:5 . Андреас Баадер, Ульрика Майнхоф — городские ультрарадикальные террористы, действовавшие в Германии в 1960–1970х гг. Их группа носила также название «Фракция Красной армии». Мескалин — наркотик стимулирующего действия. Представляет собой алкалоид, получаемый из кактуса пейот. Рекомендуем 3 комментария Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 2282 чел. Всего просмотров 66 млн. Всего записей 2583 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература |
| Образ матери был для меня пугающим и привлекательным: и во сне, и в жизни. В этой женщине было что-то мистическое, что заставляло меня искать ее черты во всех моих будущих подругах. Я тосковал по любви и надеялся, что действительно смогу обрести ее. Глава 2. Бегство Успех бит-группы отчасти помог мне справиться с болью и ужасом, царившими в моей душе. Но я по-прежнему сторонился людей и бежал даже от самого себя. Я был абсолютно уверен, что все люди вокруг в определенном смысле слова больны. При этом и сам я был далеко не здоров. Если учесть, в каких условиях проходило мое взросление, я вообще удивляюсь, откуда бралась энергия и желание жить, которые поддерживали меня в юности и в молодые годы. Похоже, как я уже упоминал, главной внутренней мотивацией, заставлявшей меня двигаться вперед, служила острая жажда мести. Так или иначе, было ясно, что переход от школы к высшему образованию, а затем к работе не мог быть для меня таким же гладким и спокойным, как для моих братьев или школьных друзей. Не помню, чтобы я когда-нибудь мечтал о какой-то профессии. Это было вторично, несущественно. Главная задача состояла в том, чтобы понять, кто я и зачем существую. Наверное, несмотря на все тяжкие испытания, во мне еще сохранялась вера в то, что не все вокруг разрушено и выжжено. Эта слабая надежда на лучшую участь, как я сейчас понимаю, стала в то время целью всех устремлений моей темной души. Учеба не вызывала у меня особого энтузиазма, но я все же поступил в Университет Тюбингена на педагогический факультет, чтобы получить двойной диплом учителя литературы и физкультуры. Переезд в университетский город имел два плюса: это позволило мне убежать наконец от похотливого священника, а также попробовать себя в качестве диск-жокея, завоевать на этом поприще славу и заработать деньги. Жизнь в студенческом кампусе открыла возможности для более близкого знакомства с ультралевым движением, к которому в то время принадлежали многие молодые люди в Европе, да и во всем мире. Я вдоволь наслушался радикальных призывов и лозунгов: «уничтожим все старые традиции и нормы», «разрушим то, что разрушает нас». Я начал посещать студенческие сходки, которые проводились по средам в общежитии. В основном на них говорилось о том, что с государством как таковым надо покончить. Основным оратором выступал Андреас Баадер, сооснователь группировки Баадера — Майнхоф, так называемых «городских партизан» . |
|
|
