| 7) Захватив сорок человек мужчин, мучил их новым способом: только что срезав ветви с финиковых дерев, пока они были еще с иглами, ими до того иссек хребты, что у иных нужно было не раз вырезывать вонзившиеся иглы, а иные не перенесли этого и умерли. Всех же, внезапно захваченных, даже и дев, заточили в великий Оазис; а тела скончавшихся не позволяли вначале отдавать своим, но скрывали, где хотели, бросая непогребенными; потому что думали утаить такую жестокость. Но и это делают они, безрассудные, водясь ошибочным разумением. Поелику домашние скончавшихся и радовались их исповедничеству, и плакали о телах их; то тем громогласнее разносилось обличение нечестию и жестокости еретиков. Они вскоре заточили из Египта и Ливии Епископов: Аммония, Муия, Гаия, Филона, Ерму, Плиния, Псеносириса, Ниламмона, Агафона, Анагамфа, Марка, Аммония, другого Марка, Драконтия, Аделфия, Афинодора — и пресвитеров: Иеракса и Диоскора — и с такою жестокостью понуждали их идти, что некоторые умерли еще в дороге, а другие на месте уже заточения. Более же тридцати Епископов принудили спасаться бегством. Ибо, подобно Ахааву, старались, сколько было можно, истреблять истину. На такие дерзости отважились нечестивые. 8) Так поступая и не стыдясь, что столько зол умышляли против меня прежде, теперь еще и винят, что мог избежать убийственных их рук, лучше же сказать, горько жалуются, что не истребили меня в конец, и выставляют уже в предлог, что порицают мою боязнь, не зная того, что и этим ропотом обращают укоризну больше на себя самих. Ибо если худое дело бегать, то гораздо хуже гнать. Один укрывается, чтобы не умереть, а другой гонит, стараясь убить. И бегать дозволяет Писание, а кто домогается смерти другого, тот преступает закон и, скорее, сам подает повод к бегству. Посему, если порицают за бегство, то пусть устыдятся более сами себя, как гонители. Пусть перестанут злоумышлять, и не будет вскоре спасающихся бегством. Но они не прекращают собственного своего лукавства и для того все и делают, чтобы уловить нас, не зная того, что бегство служит великим обличением не гонимым, но гонителям. Всякий бегает не от кроткого и человеколюбивого, а скорее от свирепого и лукавого нравом. Потому, «всяк печальный, и всяк должник» убегал от Саула и прибегал к Давиду (1 Цар. 22:2). Поэтому и они стараются убивать укрывающихся, чтобы не иметь, по-видимому, обличения своему лукавству. Но, кажется, и в этом слепотствуют сии, всегда заблуждающиеся, люди. Ибо, чем известнее бегство, тем еще более явными делаются, по их злоумышлению происшедшие, или убийство, или заточение. Если умертвят, то смерть еще громче возопиет против них. Если также заточат, то сами против себя пошлют всюду памятники своего беззакония. |
| При этом Н. неоднократно ссылается на Платона, Аристотеля, Плотина, Моисея , ап. Павла , Аполлинария Лаодикийского и др. За этим следует большой раздел о природе души (гл. 2), в к-ром автор трактата обозревает различные представления о душе, опираясь на богатый доксографический материал, охватывающий ок. 1000 лет - от философов-досократиков до современных ему христ. мыслителей. Ряд фрагментов сочинений античных философов ( Клеанфа , Нумения Апамейского, Аммония Саккаса, Порфирия, Феодора Асинского и др.) сохранился только в трактате Н. Против мнений Демокрита , Эпикура и стоиков (см. Стоицизм ) о телесной природе души автор приводит аргументацию Аммония Саккаса и Нумения Апамейского; затем доказывает субстанциальность души, рассматривая и критикуя с платоновских позиций учение пифагорейцев о душе как о гармонии, Галена о душе как о темпераменте и Аристотеля о душе как об энтелехии. После этого Н. излагает и опровергает мнения ересиархов Евномия и Аполлинария, попутно критикуя креационизм и традуционизм как ложные, с его т. зр., мнения о происхождении души. Далее автор обращается к учению манихеев и Платона о мировой душе и происхождении от нее частных душ. Принимая платоническое учение о душе как о бестелесной и бессмертной сущности, Н. вместе с тем отвергает мнение о переселении душ . Вслед за этим идет раздел, посвященный вопросу о соединении души с телом (гл. 3), в к-ром Н. рассматривает различные типы соединения и останавливается на неслитном соединении (συγχτως), не повреждающем природу души, идею к-рого он, вероятно, заимствовал у Порфирия. Тот же тип соединения двух разных природ автор трактата усматривает и в Господе Иисусе Христе, попутно разбирая неверные представления об этом, распространенные среди нек-рых язычников, евномиан и предположительно у Феодора Мопсуестийского. Основными источниками разделов трактата, касающихся природы души и ее связи с телом, были труды Оригена («Толкования на Бытие»), средних платоников - Плутарха, Аэция, Галена («О назначении частей человеческого тела» и др.), Посидония и неоплатоников - Порфирия («Смешанные исследования»), Ямвлиха (см.: Sharples. |
| Одним из самых значимых результатов культурного развития III века стала сложившаяся тогда неоплатоническая философия. Центральная фигура в истории философской мысли эпохи – Плотин. Он родился в египетском городе Ликополе в 203 или 204 г. и получил образование в Александрии, одной из двух, наравне с Афинами, культурных столиц Римской империи, под руководством Аммония Саккаса, который первым пытался синтезировать учение Платона и Аристотеля и тем самым встал на путь, приведший к созданию неоплатонической школы. Плотин принял участие в походе Гордиана III против Сассанидского Ирана, возможно, с целью на месте поближе познакомиться с зороастризмом или даже с учением индийских брахманов. Известно, что он изучал также религию Египта. В 244 г. он перебрался в Рим, преподавал там философию, затем переселился в Кампанию, где сблизился с императором Галлиеном, считавшим себя его учеником и покровительствовавшим ему. Плотин хотел основать город философов с названием Платонополь, но из этого прожекта ничего не вышло. Скончался Плотин в 269 г. Свои идеи Плотин изложил в лекциях, которые, по его завещанию, были приведены в порядок учеником философа Порфирием, разделившим написанный учителем текст на 6 тематических разделов, каждый из которых он в свою очередь разбил на 9 частей. Отсюда идет и наименование трактатов Плотина «Эннеадами». Последовательность «Эннеад» основана на возрастающей сложности обсуждаемых в них тем, или лучше сказать, философских разделов. Первая «Эннеада» посвящена этике, вторая – космологии, третья – натурфилософии, четвертая – психологии, пятая – учению об Уме (Нус), шестая – учению о категориях, о числах, и о Едином (то эн). Развивая синтезирующий подход своего учителя Аммония к философскому наследию классики, Плотин критически переоценил это наследие, включил идеи предшественников в грандиозную композицию, в которой им были использованы также некоторые из положений неопифогорейской и стоической школы, хотя стоя с ее натурализмом была главным объектом его критики. В результате критической переоценки наследия предшественников, основанной на оригинальной творческой концепции, выросла целостная система, названная неоплатонической, лишенная пороков эклектизма и в то же время синтезирующая широкий спектр философских идей и в своем роде представляющая собой итог философского развития античного мира. |
| Это занятие довольно долго ограничивалось кабинетом; потому что Оригену казалось неблаговременным восстать против народного мнения, по которому философия почиталась наукою вредною для христианина. Но когда он заметил в своих александрийских учениках следы влияния Аммония Сакка, который с удивительным искусством примирял древнюю языческую философию, особенно же платонизм, с новыми потребностями времени и восточным богословием; тогда ему показалось необходимым поближе познакомиться с этим новым учителем. Он прилежно начал посещать школу этого философа, и с ревностью предался обширным философским исследованиям, которые могли быть, по его мнению, приготовлением и как бы введением в христианское богословие. Греческая философия до такой степени ему понравились, что он надеялся найти в ней золото, из которого легко можно сделать священные сосуды алтаря. В училище Аммония Ориген сдружился с Ираклом, который потом и по принятии пресвитерского сана не снимал с себя философской одежды. Так как этот, пример достаточно показывал народу, что философия не мешает быть благочестивым христианином; то Ориген решился более не скрывать ни пред кем своих философских занятий: с радостью надел на себя философскую мантию, и принял звание христианского философа в Александрии 3 . Отлично изучив св. Писание, и познакомившись с науками философскими, Ориген предпринял труд осуществить мысль своего наставника, Климента, т. е. представить христианские истины в системе, которая, по стройности и основательности, могла бы удовлетворить самым изысканными требованиям современного знания. Опыт такого рода системы он, по просьбе Амвросия, издал в свет, озаглавив: «Четыре книги о началах»; и в этом сочинении преследовал две цели: хотел 1) показать заблуждения еретиков и философов о началах вещей и о важнейших религиозных истинах; 2) представить самое подробное объяснение христианских догматов. Т. е. это было не что иное, как собрание лекций, читанных в александрийском училище. Издавая их в свет, Ориген имел в виду людей утвердившихся в вере, и потому полагал, что давая уму более разнообразное развитие на почве веры, можно не только нанести поражение гностицизму; но и сообщить особенную привлекательность христианству в глазах язычников. |
| 3. «Комментарий на Вторую аналитику Аристотеля», ок. 515-520 гг.; изд.: In Aristotelis Analytica posteriora/Ed. M. Wallies. B., 1909. (CAG; 13, pars 3). В этом «Комментарии» также отмечается, что он написан на основе лекций Аммония, однако в нем встречаются признаки более поздних пересмотренных идей И. Ф. 4. «Комментарий на Метеорологику Аристотеля», ок. 530-535 гг.; изд.: In Aristotelis Meteorologicorum librum primum/Ed. M. Hayduck. B., 1901. (CAG; 14, pars 1). И. Ф. продолжает критику аристотелевских идей, однако нек-рые темы, в частности об эфире, о природе небесных тел, их движении, освещены уже по-иному по сравнению с более ранними произведениями И. Ф. 5. «Комментарий на О возникновении и уничтожении Аристотеля», ок. 510-515 гг.; изд.: In Aristotelis libros De generatione et corruptione/Ed. H. Vitelli. B., 1897. (CAG; 14, pars 2). «Комментарий» практически не содержит критики аристотелевского учения. 6. «Комментарий на О душе Аристотеля», ок. 510-515 гг.; изд.: In Aristotelis De anima libros/Ed. M. Hayduck. B., 1897. (CAG; 15). Сочинение содержит довольно зрелый с философской т. зр. комментарий, что позволяет предположить, что в основу трактата были положены идеи Аммония. Вопрос об аутентичности 3-й книги остается спорным, поскольку латинский перевод, атрибутируемый И. Ф., отличается от греческого текста (см.: Verbeke. 1966; ср. обсуждение в ст.: Lautner. 1992). Кроме того, сохранилась рукопись Геннадия Схолария (Laurent. gr. 19 [olim 86]), в которой он утверждает, что «Комментарий» Фомы Аквинского на сочинение Аристотеля «О душе», который Геннадий перелагает на греческий, идентичен «Комментарию» И. Ф. Однако до сих пор подобного текста у И. Ф. не было найдено (см.: Scholten. 1997. S. 37). 7. «Комментарии на Физику Аристотеля», время написания неизвестно; изд.: Vitelli. 1887-1888. Англ. пер.: Philoponus. On Aristotle " s Physics 2/Transl. A. R. Lacey. L., 1993; Philoponus. On Aristotle " s Physics 3/Transl. M. Edwards. L., 1994; Philoponus. On Aristotle " s Physics 5-8/Transl. P. Lettinck. L., 1994. И. Ф. выступает против аристотелевской концепции движения и предлагает свою теорию внутренней силы (impetus); также обсуждаются и критикуются аристотелевские представления о космосе, пустоте, материи и др. |
| С восемнадцати лет наступает период его самостоятельной общественной деятельности в Александрийском огласительном училище, и с первого же выступления своего на поприще церковно-учительского служения он является не дюжинным учителем, а таким зрелым и сильным, какого только могло желать славное училище христианское: у всех он возбуждает к себе внимание и уважение не менее знаменитых своих предшественников – Паптена и Климента, и собирает к своей кафедре толпы не одних христиан, по и образованных язычников, и победоносно ведет состязания с неверующими во Христа, надменными философскою мудростью. Пылкий и ретивый в силу своей молодости, он чувствует, особенно при борьбе с противниками, что не обладает полнотой знания, и потому, не оставляя должности учителя, сам усиленно учится. Ему не хотелось уступать в чем-либо людям, гордым своею образованностью и с высока смотревшим на веру христиан, и он, верный духу и завету Климента, тщательно изучает разные системы иномыслящих, чтобы знать силу и слабости каждой из них и, чтобы при столкновении с чужими убеждениями, успешнее действовать против них их же оружием. Процветала в то время в Александрии школа Аммония Саккоса, учителя глубокомысленного Плотина, и Ориген , сам учитель, посещает уроки знаменитого философа, и Аммоний мог гордиться таким учеником не менее, как и Плотином. Любознательность Оригена обнимает всю широту современного ему образования, Все гуманные пауки, составлявшие цикл тогдашних знаний, ему известны, и каждую из них он и состоянии преподавать. Тотчас после смерти отца, еще до вступления в должность учителя оглашенных, Ориген только что переступивший шестнадцатилетний возраст, уже занимается преподаванием словесных наук и тем снискивает себе пропитание. И в огласительном училище Ориген не довольствовался изъяснением веры, а сообщал и сведения, относящиеся к кругу общих светских наук (τ γκκλια) и разбирал мнения философов. Только после, когда число учеников его умножилось и он увидел осложнение задачи, предлежавшей ему в училище, он разделял свои занятия с другом своим Ираклом, вместе с ним слушавшим уроки у Аммония, и предоставив ему ведение низшего курса, себе оставил сообщение высших знаний, чтобы иметь больше свободы в труде и больше возможности вести слоях слушателей по всей области греческой философии к лучшему пониманию тайн веры и божественного Писания. |
| На том же основании, с точки зрения хронологии, невозможно полностью исключить знакомство Оригена -христианина с Плотином в Александрии. Согласно HE. VI 26. 1, Ориген покинул Александрию на 10 году правления Александра Севера, т.е. в 231 г. Помимо общей приблизительности евсевиевских датировок, унитаристы в данном случае могут сослаться на тот факт, что одна из рукописей HE указывает на 12-й, а не 10-й год (т.е. δωδκατον вместо δκατον), а это дает уже 233 г. в качестве даты отъезда Оригена . Дополнительный аргумент, правда, весьма сомнительный, можно усмотреть в утверждении Евсевия, что александрийский епископ Димитрий умер лишь немногим позже ( οκ ες μακρν), пробыв епископом 43 года, а, согласно НЕ. V 22, он стал епископом в 10-й год правления Коммода, т.е. в 190 г. Таким образом, смерть Димитрия датируется 233 г., и хронологическая близость этого события отъезду Оригена может свидетельствовать в пользу более поздней датировки самого отъезда 43 . В таком случае Плотин, начавший учиться у Аммония в 232 г. 44 , имел некоторое время для знакомства с Оригеном -христианином, тем более что, как справедливо замечает П. Беатриче, само знакомство могло состояться и раньше, так как, согласно VP. 3. 6–14, Плотин долго искал себе учителя до того, как пришел к Аммонию, и таким образом входил в контакты с многочисленными представителями интеллектуальной элиты Александрии 45 . Правда, П. Нотэн, реконструируя биографию Оригена , пришел к выводу, что тот практически отсутствовал в Александрии уже за 2 года до окончательного отъезда, а именно – в 230–231 гг. уезжал в Палестину, зиму 231–232 гг. провел в Антиохии, где встречался с матерью императора Юлией Мамеей (Eus. HE. VI 21. 3), после чего снова уехал из Александрии уже весной 232 г. и не смог вернуться из-за разгоревшегося конфликта с Димитрием 46 . Даже если не принимать все детали этой реконструкции 47 , ясно, что Ориген имел возможность познакомиться с Плотином лишь незадолго до своего отъезда. Могли ли при этом завязаться отношения, достаточные для заключения договора, описанного в VP. 3, – вопрос спорный 48 . Кроме того, именно в этом случае особенно очевидно, что унитаристская гипотеза имеет смысл только при изначальном допущении, что Ориген -христианин вообще учился у Аммония Саккаса, а это само по себе не факт. Однако, полностью исключить саму возможность унитаристского подхода, на мой взгляд, нельзя и в данном вопросе. |
| Впрочем, в устах Аристотеля в слове «истина» тоже заключается нечто великое и общечеловеческое. Свою «Метафизику» он начинает словами: «Все люди от природы стремятся к знанию». Но это знание вещей есть знание их причин, а знание вечных вещей есть знание вечных причин(7) . «Вместе с тем все люди от природы в достаточной мере способны к нахождению истины и по большей части находят ее». «Истина и справедливость по своей природе сильнее своих противоположностей» «Рассмотрение истины в одном отношении трудно, в другом — легко. Это видно из того, что никто не может достичь ее надлежащим образом, но и не терпит неудачу совсем; каждый говорит относительно природы что-нибудь и поодиночке, правда, ничего не добавляет для установления истины, или мало, но, когда все это собирается вместе, получается заметная величина»(8) . «Признавая познание делом прекрасным и достойным, но ставя одно знание выше другого либо по степени совершенства, либо потому, что оно знание о более возвышенном и удивительном, было бы правильно по той и другой причине отвести исследованию о душе одно из первых мест»(9) . «По большей части приятно также учиться и восхищаться, потому что в восхищении уже заключается желание познания, так что предмет восхищения скоро делается предметом желания, а познавать значит следовать закону природы»(10) . Добавим ко всему сказанному выше интересное сообщение позднейшего комментатора платоновских и аристотелевских текстов Аммония (V b. н. э.), что Платон называл жилище Аристотеля «домом чтеца» (вероятно, это указание на большое внимание Аристотеля к сочинениям Платона). Ученик Аммония, Филопон, сообщает, в свою очередь, слова Платона, который назвал Аристотеля «умом собеседования», причем употребленное здесь греческое слово diatribe, которое мы переводим как «собеседование», имеет и гораздо более широкое значение человеческого общения. Весьма характерным является также и то, что Аристотель, находясь в Академии, сблизился там с Ксенократом, о котором у нас шла речь выше, и после смерти Платона покинул Академию не один, но вместе с этим учеником Платона. Известно об особенной близости Ксенократа к Платону. По крайней мере, он не только сопровождал Платона в его поездке на Сицилию, но, когда жестокий тиран Дионисий в Сиракузах, не то любивший, не то ненавидевший Платона, сказал последнему полушутя-полусерьезно, что может снести ему голову, то Ксенократ, вероятно, совершенно серьезно предложил Дионисию сначала свою собственную. |
| Этот комментарий к трактату «О провидении» излагает мнение того, кто полагает, что учение Платона не отличается от учения Аристотеля. Автор пытается примирить мнения философов не только в отношении взгляда на провидение, но и касательно учения о бессмертии души, а также учении о небе и мире. По поводу тех, которые полагают, что Аристотель и Платон пребывали в разногласии, автор прикладывает все свои силы к тому, чтобы показать, насколько таковые удалились от их учения, и что они совсем отошли от истины – одни добровольно (из духа противоречия и по глупости), а другие из-за своего невежества и рабства предрассудкам. Он приводит большое число древних авторов вплоть о того момента, когда воссияла мудрость Аммония, которого он называет «учеником Бога». Именно он – говорит Гиерокл – очистил учение древних философов от добавленных в них басен и показал, что по поводу самых важных и существенных догм в мысли Платона и Аристотеля царит согласие. С великим рвением стремится Гиерокл в своем сочинении достичь этой цели. Он выстраивает свои аргументы в силу того, что он постиг, и усиленно борется с теми, кто выступает против него. Я говорю об эпикурейцах и стоиках и всех тех, кто восхваляют Платона и Аристотеля, но неправильно истолковывают их сочинения. Что касается тех, которые до изнеможения упражняются в искусстве составления гороскопов, они посрамляются Гиероклом, доказывающим, что их мнение о судьбе ошибочно. Та же участь постигает и те, кто пытается управлять Промыслом о сущем при помощи механических или психических ухищрений. Одним словом, он восстает против всех мнений, которые заставляют людей несведущих думать, что божественное провидение либо вовсе не существует, либо оно бессильно» Как отмечает современный итальянский исследователь, Микеле Трицио, «некий поиск примирения между христианством и неоплатонизмом был не чужд эрудированным византийским интеллектуалам. И Фотий указывал на то, что прокловский неоплатонизм, особенно после Аммония, уже не несет в себе dissensions philosophorum (cod.251, 461a31)» C.253]. |
| Современные ученые стараются, правда, разграничить в его толкованиях “типологию”, то есть искание подлинных образов и духовных смыслов от “аллегорий”, то есть произвольного смысла, вкладываемого в те или иные события и слова. По всей видимости, Ориген сам сознавал это различие. Но на деле границу между двумя этими подходами провести трудно и “аллегоризм” остаётся надолго опасным методом в христианском богословии, часто подменяющим здравое и жизненное значение Слова Божьего риторическими ухищрениями. В конце 40-х гг Ориген пишет своему ученику Григорию письмо, по которому можно определить, в чём состоял метод обучения в школе Оригена в Кесарии. Я хотел бы, чтобы ты по возможности взял и из философии эллинов то, что может служить для христианства как бы общеобразовательными науками или пропедевтикой, и из их геометрии и астрономии то, что может быть полезным для изъяснения Священных Писаний, чтобы то, что сыны эллинов утверждают относительно геометрии, музыки, грамматики, риторики и астрономии, как вспомогательных для философии, мы могли сказать и о самой философии по отношению к христианству. И внимательно занимаясь божественным чтением, с твёрдою верой в Бога ищи сокрытую от многих мысль божественных Писаний 35 Заключение. Из сказанного видно какую роль играет аллегорический метод толкования Писания у Оригена . Какую «лазейку» для влияния античной культуры на христианство скрывает этот метод в себе. Впрочем, и сам метод является достижением античного гения, воспринятый Оригеном с целью углубления христианства. 3. Проблема обучения Оригена у Аммония Саккоса Этот вопрос является, несомненно, самым важным и интересным в биографии этого крупного Учителя Церкви, и что самое удивительное практически неисследованным. Обычно он решается в угоду истории философии. Аммоний Саккос был учителем Плотина (205 – 270), крупнейшего философа античности и человеком, завершившим и синтезировавшим всю эллинскую философию. При этом известно, что по собственному убеждению Плотина именно Аммоний оказал решительное влияние на формирование его личности и взглядо 36 Понятно, что у многих философов появляется соблазн при обсуждении вопроса о заимствовании христианской философией идей неоплатонизма через Оригена злоупотреблять фактом посещения им школы Аммония и напрямую выводить богословие Оригена из неоплатонизма. |
|
|
