| Во главе антихристианских философов были Плотин и Героклес. Должно, однако, заметить, что не вся философия, даже вне Церкви, была антихристианской. Неоплатоническая школа в Александрии была весьма умеренна в своих нападках. Самым знаменитым философом этой школы был Аммоний Сакк. Порфирий утверждает, что он был отступником христианства, в котором рожден, но Евсевий ясно говорит, что философ, противник христианства, сказал неправду. Самым знаменитым из учеников Аммония был Плотин. Он никогда не был христианином, но не нападал на христианство, а подражая Платону, вознесся в высшие области философии. Христианство имело, однако, влияние на Плотина, и учение Платоново в его творениях не имеет уже тех же главных заблуждений. 488 Плотин, учившись сначала у Аммония в Александрии, удалился в Рим, где школа его стала знаменита. Ученики его разделились на две партии: одни стали христианами, а другие предались наукам сокровенным и магии. Из числа их был Порфирий, написавший о Плотине роман, очень похожий на Филостратов об Аполлоне Тианском. Ему хотелось изобразить Плотина подражателем или, скорее, превосходящим Христа, но он сделал из него только иллюмината, что нисколько не соответствует характеру Плотина. Что же касается самого Порфирия, то сочинения его не дают о нем высокого понятия. Направление ума его было доверчивое и он предпочитал Евангелию самые бессмысленные системы магии и спиритизма. Некоторые из новейших писателей 489 утверждали, что школа неоплатоников Александрийских имела большое влияние на вероучение христианское. Такое утверждение совершенно противно истине. Вероучение христианское совершенно установилось гораздо ранее Аммония и Плотина, как то ясно из представленных нами разборов творений писателей двух первых столетий Даже христианская школа Александрии ничего не заимствовала от Платона и была основана более для противодействия системам Василида и Валентина, старавшимся согласовать с христианством некоторые данные, заимствованные из древних философских систем, а особенно из Платоновой. |
| P. 10), неубедительно, поскольку нет оснований допускать существование таких сочинений. Допущение, что в 3-й гл. «Жизни Плотина» Порфирий подразумевает исключительно те сочинения О., которые разглашали учение Аммония Саккаса ( Bohm. 2002. P. 22-23; Ramelli. Origen the Christian. 2011. P. 102), неприменимо к независимому свидетельству Лонгина, согласно к-рому О. вообще мало писал просто потому, что предпочитал устное преподавание ( Porphyr. Vita Plot. 20). Наконец, в тексте «Жизни Плотина» нет никаких признаков христианства того О., о к-ром там идет речь, а в цитате из Лонгина он прямо характеризуется как философ-платоник. Объяснение, согласно к-рому у Порфирия были мотивы умалчивать о христианстве О. в «Жизни Плотина» ( Beatrice. 1992), апеллирует к дополнительной гипотезе, в пользу к-рой нет прямых данных. Др. древние авторы ( Прокл , Евнапий и Иерокл, цитируемый свт. Фотием) также упоминают платоника О., не намекая на его принадлежность к христианам (собрание этих свидетельств см.: Weber. 1962). Т. о., вполне допустимо существование двух О. При этом возможность того, что О.-христианин также учился у Аммония Саккаса, не исключена, однако это нельзя считать твердо установленным фактом. Маловероятно, что О. посещал его занятия вместе с Плотином, т. к. последний был примерно на 20 лет моложе О. и начал учиться у Аммония Саккаса приблизительно в 232 г., т. е. приблизительно в то время, когда О. окончательно покинул Александрию. В Александрии, вероятно, в 20-х гг. III в., О. начал писательскую деятельность (см.: Nautin. 1977. P. 368-371). До окончательного отъезда из Александрии в нач. 30-х гг. III в. он создал ряд экзегетических сочинений и трактатов (см.: Euseb. Hist. eccl. VI 24. 1-3). Стремление к максимальной компетентности в полемике с оппонентами, а также в толковании Свящ. Писания (ср.: Orig. Ep. ad African. 9; In Ioan. comm. VI 13. 76; 41. 212) подтолкнуло О. к довольно активному общению с представителями современной ему иудейской традиции. Уже в текстах александрийского периода он неоднократно пересказывает мнения некоего лично знакомого ему «еврея» или «еврейского учителя» (напр., см.: De princip. |
| Впрочем, главный недостаток данного аргумента унитаристов заключается опять-таки в его методологической порочности. Почему мы вообще должны думать, что у Оригена -христианина были какие-то «чисто» философские сочинения, по меркам которых даже «О началах» – недостаточно философский текст? Исключительно потому, что это необходимо допустить для унитаристской интерпретации VP? Никаких других аргументов или данных в пользу этого просто не существует. В частности, хорошо известно, что оба заглавия из VP. 3 отсутствуют в весьма пространном, хотя, вероятно, и не исчерпывающем, перечне работ Оригена -христианина, который приводит Иероним в 33-м письме 68 . Таким образом, мы снова видим, что унитаристский подход приводит к умножению неверифицируемых гипотез, а в данном случае – еще и к своеобразному порочному кругу: гипотеза, согласно которой Порфирий в VP. 3 имеет в виду Оригена -христианина, становится возможна, только если мы допустим гипотезу, что последний писал какие-то специфически философские сочинения, но эта вторая гипотеза, в свою очередь, не основана ни на чем, кроме того обстоятельства, что она очень нужна для первой гипотезы 69 . Другой аргумент унитаристов состоит в том, что Порфирий якобы говорит только о тех сочинениях Оригена -христианина, в которых раскрывалась доктрина Аммония Саккаса 70 . Порфирий и в самом деле говорит о двух сочинениях Оригена непосредственно после рассказанной им истории о договоре, в соответствии с которым Плотин, Геренний и Ориген обязались не разглашать учение Аммония. Упомянув, что первым этот договор нарушил Геренний, Порфирий ставит Оригена на второе место и в этой связи специально оговаривает, что тот написал всего два сочинения. Отсюда, как мне кажется, вполне можно заключить, что эти два сочинения действительно в какой-то степени раскрывали доктрину Аммония, но это, конечно, еще не означает, что порфириевская формулировка «он не написал ничего, кроме сочинения “О демонах” и – при Галлиене – “О том, что только Царь – Творец”» очевидным образом предполагает, что у данного Оригена могли быть какие-то другие сочинения, не разглашающие доктрину Аммония. Другими словами, унитаристы предлагают гипотетически возможное, но вовсе не необходимое истолкование текста Порфирия, подразумевающее, что вместо слов « он не написал ничего» мы фактически должны читать что-то вроде |
| «Монахи … решились усердно сражаться … за Кирилла. Посему, оставив монастыри, в числе почти пятисот человек, они пришли в город и выжидали, когда префект будет проезжать на своей колеснице. Потом, подошедши к нему, называли его жертвоприносителем, язычником и многими другими позорными именами. Префект, подозревая в этом козни со стороны Кирилла, закричал, что он христианин ... Но монахи не слушали слов его, − и один из них, по имени Аммоний, ударил Ореста камнем в голову, так что он весь облился кровью, текшей из раны, а его телохранители, кроме немногих, все разбежались в разные стороны и скрылись в толпе, боясь, что и их побьют камнями. Между тем начали сбегаться и жители Александрии, чтобы защитить префекта от монахов, – и всех других обратили в бегство, а Аммония схватили и представили к префекту, который, на основании законов, всенародно подверг его наказанию и дотоле мучил, пока тот не умер... А Кирилл … тело же Аммония взял и положил в одной из церквей и… назвал его Фавмасием, чтобы считали его мучеником ... Однако люди скромные, хотя и христиане, не одобрили этой Кирилловой ревности, ибо знали, что Аммоний понес наказание за свое безрассудство и умер в мучениях не потому, что был принуждаем к отречению от Христа» VII. 14]. Итак, мы видим, что вмешательство монахов вновь раздуло угли уже притухшего костра народных волнений и вражды архиепископа и префекта. Более того, монахи осмелились напасть на одного из главнейших сановников империи. В данном случае мы видим, что никто из александрийцев не встал на сторону монахов, более того их вмешательство спасло жизнь префекта. Не увенчалась успехом и попытка Кирилла придать социальному конфликту характер религиозного – причислить к лику мученичества Аммония. Отметим также и то, что Кириллу в поисках поддержки пришлось обратиться за пределы Александрии 6 . Теперь приведем пример так сказать обратного свойства, а именно миротворческой деятельности монахов в случае городских мятежей − один абсолютно исторический и прекрасно документированный, это восстание в Антиохии в 387 г., другой полулегендарный, который сохранился в коптской житийной традиции об Иоанне Ликопольском. |
| Конечно, это не лучший пример, но он хорошо показывает, что нельзя не видеть глубоко личного элемента в формировании какого-либо учения, который даже при тождестве содержания с другим, делает учение подлинно новым, поскольку существует подлинно новый опыт. Заключение. Цель введения этого параграфа следующая: выше уже было указано на некоторые проблемы, связанные с уяснением отношений между Оригеном и Неоплатонизмом. Очевидно желание некоторых историков и философов, в том числе христианских, не только увязать учение Оригена с системой Плотина, но и вывести первое из второй. Это несправедливо. Для того, чтобы определить своё отношение к этой проблеме, необходимо уловить исходные мировоззренческие позиции и религиозные цели основателей Неоплатонизма Аммония Саккоса и Плотина, при этом, кстати, не забывая, что идеи и того и другого сохранились только в записях их учеников. О философской системе Аммония Саккоса мы знаем только на основании текстов Плотина и вне последних никакой конкретной информации о ней не имеем. Поэтому очень странно придавать большое значение влиянию Аммония на Оригена. Философия Плотина представляет собой одно из оригинальнейших проявлений древнего эллинского ума, поражающее тонкостью своей мысли, логической последовательностью, цельностью и законченностью миросозерцания, ознаменовавшее собой последний расцвет философского гения Эллады. В основе его философского учения лежит идея “единого”, первоначала бытия, определяемого в крайне возвышенном и отвлеченном тоне. Единое есть не только противоположность всего множественного, но и полное отрицание его. Никакое определение к нему неприложимо: мы не можем сказать, что оно есть само по себе, но только, что оно не есть. Всё это по сути уже было достаточно разработано в предшествующем веке, как это будет показано в параграфе платонизм 2–3 века. Конечно, это не умаляет оригинальности Плотина, т.к. достаточно прочесть несколько страниц, чтобы возникло ощущение единой, несравненной, неподражаемой тональности 42 Кроме того, в его философии есть нечто оригинальное не только в тоне, но и в материале. |
| Hist. eccl. VI 18. 2). Согласно автобиографическому письму О. (Ibid. VI 19. 13-15), именно это обстоятельство побудило его посещать некоего «учителя философских наук», у к-рого к тому времени уже занимался Иракл. Порфирий в соч. «Против христиан» (см.: Ibid. VI 19. 6-7) утверждает, что учителем О. был Аммоний, воспитанный христианином, но впосл. вернувшийся к «законопослушному» образу жизни (см. Аммоний Александрийский ). Евсевий возражает на это, что Аммоний, автор кн. «О согласии Моисея с Иисусом», всегда оставался убежденным христианином (Ibid. VI 19. 10). Поскольку в соч. «Жизнь Плотина» Порфирий упоминает, что у учителя Плотина Аммония (к-рого более поздние источники называют Аммонием Саккасом) был ученик по имени Ориген, в научной лит-ре возникла дискуссия относительно того, идентичен ли этот О. христ. мыслителю или речь идет об одноименном философе-платонике (обоснование гипотезы о существовании двух О. см.: D ö rrie. 1955; Weber. 1962; Goulet. 1977; Schroeder. 1987; Серёгин. 2013; Edwards. 2015; обоснование их идентичности см.: Crouzel. Origène et Plotin. 1956; Kettler. 1972; Idem. 1979; Beatrice. 1992; Bohm. 2002; Ramelli. Origen the Christian. 2011; об истории вопроса см.: Zambon. 2011). Прежде всего не очевидно, что сам Порфирий имеет в виду одного и того же Аммония в сочинениях «Против христиан» и «Жизнь Плотина». Евсевий мог ошибиться, отождествив автора трактата «О согласии Моисея с Иисусом» с учителем О.-христианина, но это еще не доказывает, что Порфирий в соч. «Против христиан» говорит именно об Аммонии Саккасе (напр., М. Эдвардс считает, что речь может идти об Аммонии-перипатетике, к-рого Порфирий упоминает в 20-й гл. «Жизни Плотина»; см.: Edwards. 2015. P. 85). Если все же допустить, что в соч. «Против христиан» имеется в виду Аммоний Саккас, по мнению некоторых ученых, это может объясняться ошибкой Порфирия, к-рый якобы перепутал одноименного платоника с О.-христианином и потому приписал последнему ученичество у Аммония Саккаса ( D ö rrie. 1955; Goulet. |
| «Сказание о мученичестве монахов Синая и Раифы» мон. Аммония также повествует о нападении на Синай местных языческих племен (влеммиев) и мученической кончине 38 синайских и ок. 40 раифских монахов. Это нападение произошло в кон. IV в., т. е. примерно в то же время, о к-ром пишет Н. С. ( Ammonius Monachus. De Sanctis patribus barbarorum incursione in monte Sina et Raithu peremptis//Illustrium Christi martyrum lecti triumphi…/Ed. F. Combefis. P., 1660. P. 88-132). По мнению Р. Девреса, этот памятник был составлен в кон. VI в. синайскими монахами, к-рые имели у себя мощи избиенных отцов, но не знали точно, когда произошло их мученичество ( Devreesse R. Le christianisme dans la péninsule sinaïtique, des origines à l " arrivée des musulmans//RB. 1940. T. 49. P. 218). События, описанные в «Сказании...» Н. С., происходят в тот же день, что и у Аммония, но в др. год и в др. местах, упоминаются др. имена погибших монахов ( Gatier. 1989. P. 517-518). В «Сказании...» Аммония нет драматизма и лит. артистизма, но встречаются типичные признаки агиографического жанра: оно изобилует христологической терминологией, рассказами о чудесах монахов и их борьбе со злыми духами, монахи здесь называются мучениками (всего этого нет в «Сказании...» Н. С.). «Мученичество святых Галактиона и Епистимии» - история о кончине знатного юноши Галактиона и его жены, рассказанная их рабом Евтолмием. Первая часть «Мученичества...» посвящена родителям Галактиона и в основных чертах повторяет структуру романа Ахилла Татия «Левкиппа и Клитофонт», из к-рого, как это доказано Линком, заимствуются некоторые этические и этнографические отступления «Сказания...» Н. С. Местом аскетических подвигов Галактиона и Епистимии представлен Синай. По мнению Р. Вейенборга, «Сказание...» является одним из источников «Исповеди» св. Патрика Ирландского, т. к. рассказ последнего о злоключениях в плену у ирландцев-язычников и о его ночной молитве якобы очень напоминает рассказ Феодула и его молитву в ожидании смерти ( Weijenborg. 1967. P. 373-378). Эта гипотеза не нашла поддержки у специалистов. Появление лат. перевода «Сказания...» в сер. V в. (фактически сразу после предполагаемого времени составления греч. оригинала) на зап. окраине Римской империи маловероятно. |
| Трудности, с которыми сталкивается унитаристская интерпретация VP, в целом можно разделить на две группы: 1) хронологические проблемы: хронологические сведения о жизни упоминаемого в VP Оригена , которые прямо или косвенно могут быть извлечены из самого этого текста, плохо согласуются с хронологическими сведениями о жизни Оригена -христианина, известными нам, прежде всего, из Евсевия; 2) историко-литературные проблемы: сведения о литературной деятельности Оригена из VP противоречат тому, что мы знаем о соответствующей деятельности Оригена -христианина. Мой тезис заключается в том, что с первой группой проблем унитаризм еще может как-то справиться, а со второй – нет. 3. Хронологические проблемы Отождествить Оригена из VP с Оригеном -христианином мешают следующие хронологические обстоятельства: а) в VP. 3 утверждается, что Ориген написал трактат «О том, что только Царь – Творец» ( Οτι μνος ποιητς βασιλες, далее – PB) в правление Галлиена, который пришел к власти в конце 253 г., тогда как данные «Церковной истории» Евсевия позволяют датировать смерть Оригена -христианина 251–253 гг.; б) эпизоды в VP. 3 и 14 предполагают давнее знакомство Оригена с Плотином, восходящее к тому времени, когда оба жили в Александрии и учились у Аммония Саккаса. Но данные «Церковной истории», в свою очередь, позволяют датировать окончательный отъезд Оригена-христианина из Александрии 231 годом, а Плотин начал учиться у Аммония Саккаса лишь в 232 г. Таким образом, они точно не могли учиться у Аммония одновременно, что явствует также из примерно 20-летней разницы в возрасте, и вряд ли вообще были знакомы, тем более – близко; в) посещение Оригеном занятия в школе Плотина, описанное в VP. 14, могло иметь место только в Риме, начиная с 244 г., но Евсевий в «Церковной истории» ничего не сообщает о путешествии Оригена-христианина в Рим в этот период. Рассмотрим подробнее каждое из этих затруднений. 3а) Смерть Оригена -xpucmuahuha u VP. 3 В данном случае речь идет о сопоставлении возможных датировок двух событий – написания PB и смерти Оригена -христианина. |
| А.В.Серёгин 1.Тексты Порфирия В VP трижды упоминается Ориген , идентификация которого и представляет проблему: 1) 3. 24–35: «После того, как Геренний, Ориген и Плотин заключили договор ничего не раскрывать из учений Аммония, которые тот им разъяснил на своих уроках, Плотин так же, [как и другие,] придерживался [его], пусть и занимаясь с некоторыми из приходивших [ к нему], но храня в тайне учения Аммония. Когда Геренний первым нарушил договор, за Гереннием последовал Ориген . Впрочем, он не написал ничего, кроме сочинения “О демонах” и – при Галлиене – “О том, что только Царь – Творец”. Плотин же еще долгое время ничего не писал, ведя устные беседы на основе занятий Аммония» 5 . . 2) 14. 18–25: «Когда ему (т.е. Плотину. – А. С.)прочли “О началах” и “Любителя древности” Лонгина, он сказал: “Лонгин – филолог, но никак не философ”. А когда к нему на занятие как-то пришел Ориген , он весь покраснел и хотел встать с места; Ориген просил его говорить [дальше], но он заявил, что решимость ослабевает, когда говорящий видит, что обращается к тем, кто уже знает, что он намерен сказать. И после этой краткой беседы он поднялся [и закончил занятие]». 3) 20. 25–47 (цитата из трактата Лонгина «О цели»): «Одни [философы] старались излагать свои мнения также и письменно, оставляя потомкам [возможность] извлечь из них пользу, а другие полагали, что для них достаточно подводить учеников к пониманию своих взглядов. Из них к первой разновидности относились платоники Евклид, Демокрит, Прокулин, тот, что проживал в Троаде, а также преподающие и поныне в Риме Плотин и его друг Амелий Гентилиан; стоики Фемистокл и Фебион, а также Анний и Медий, еще недавно бывшие в расцвете сил; а из перипатетиков – Гелиодор Александрийский. Ко второй [принадлежали] платоники Аммоний и Ориген , которых я посещал долгое время, мужи, проницательностью [ума] значительно превосходившие своих современников, а в Афинах Феодот и Евбул, возглавлявшие школу [Платона] ( διδοχοι). А если некоторые из них кое-что и написали, как, например, Ориген – “О демонах”, Евбул – “О, ‘Филебе’, ‘Горгии’, и возражениях Аристотеля на ‘ Государство’ Платона”, то это, пожалуй, не является основанием ( χγγυα), чтобы причислить их к тем, кто разработал свое учение [письменно], так как они предавались этому занятию как чему-то второстепенному, и стремление писать не было для них главным». |
| Слава Оригена привлекла к нему еретиков и любителей Эллинских наук, а особенно философов, которые хотели удостовериться в богатстве его духовных познаний и поучиться у него не только Божественной, но и внешней мудрости. «Тех своих слушателей, в которых заметны были хорошие дарования, Ориген вводил в круг наук философских, преподавал им геометрию, арифметику и другие предуготовительные предметы, знакомил их с различными системами философов и объяснял написанные ими сочинения, делая на каждое из них свое замечание и раскрывая свои воззрения так, что у самых язычников прослыл великим философом. Многих же более простых слушателей он вводил в энциклические науки ( πì τà γκκλια γρμματα), говоря, что эти знания доставят им не малое облегчение в уразумении и изъяснении Божественных Писаний» (Hist. eccl., 6:18). Отсюда для него выяснилась необходимость исследовать учение еретиков и мнения философов, чтобы удовлетворить потребности в основательном философском образовании, и он слушал уроки «у учителей философских наук» (Eus. Hist. eccl., 6:19. 13–14). Сам Ориген не называет имени этого учителя; Порфирий – лично знавший Оригена – свидетельствует, что он был учеником Аммония, который из Христианства перешел в язычество и сделался величайшим философом (Eus. Hist. eccl., 6:19. 6–7), то есть учеником знаменитого неоплатоника Аммония Сакка. Но Евсевий уличает Порфирия во лжи: он говорит, что Аммоний, учитель Оригена , не переходил к обычаям языческим; оставив жизнь благочестивую, но чистоту и неукоризненность Божественной философии сохранил до последней минуты жизни, о чем до ныне свидетельствуют оставленные им письменные труды, которыми он приобрел себе у многих славу (Eus. Hist. eccl., 6:19. 9–10). Этим замечанием Евсевий дает основание для вопроса: Порфирий ли смешал неоплатонического философа Аммония с Христианским писателем Аммонием, или же Евсевий допустил ошибку, отрицая отношение Оригена к языческому философу. Обычно этот вопрос разрешается в пользу правильности сообщения Порфирия. |
|
|
