| Правда, эту цель они осуществили не христианскими средствами; но кровопролитие могло быть фактом неожиданным и для самих монахов: это ведь вполне возможно с точки зрения психологии толпы. 645 И вот, мы видим со стороны Кирилла какую-то двойственность в его отношении к этому печальному событию и, в частности, к герою его – Аммонию: сначала он превозносит Аммония, а потом старается замалчиванием изгладить из памяти всех и это событие, и этот поступок Аммония. Как могло произойти это в душе св. Кирилла? Нам кажется, что св. Кирилл, сначала обратив внимание на то, что именно хотели высказать монахи своим протестам, в душе одобрил эту цель прихода в город монахов. Кровопролитие, при этом происшедшее, могли ему объяснить случайностью, неизвестно кем допущенной, Аммония же – невинным страдальцем за неизвестно кем допущенное беззаконие. Невинности Аммония слишком легко можно было поверить, потому что трудно было допустить, что Орест или кто другой мог среди толпы в 500 человек, возбужденной, бунтовавшей и кричавшей безошибочно и быстро найти виновника нанесенного ему грубого оскорбления действием. Поверив невинности Аммония, св. Кирилл, желая подчеркнуть свое одобрение мысли, которую хотели высказать своим протестом монахи (хотя выражение её случайно вылилось в слишком грубую, нехристианскую форму), желая показать, что вопрос об отношении между светской и духовной властью в христианском государстве настолько важен, что на почве его решения могут быть даже мученики, устраивает Аммонию торжественное погребение, прославляет его „великодушие, как подвиг за благочестие“. Но когда всеобщий голос народа, а быть может, и нарочито произведенное по поручению св. Кирилла следствие доказало, что виновником грубой, нехристианской формы выражения высокой и похвальной мысли был именно Аммоний, то св. Кирилл сознает свою ошибку и своим молчанием на укоры со стороны пасомых старается загладить свой невольный грех . Таким образом, и в этом случае, если и можно видеть ошибку со стороны св. Кирилла, то корень её в том, что он слишком идеализировал нитрийских монахов и опрометчиво доверился слухам, оправдывавшим Аммония. |
| Подлинность этих слов св. Афанасий признает, но обличает ариан в том, что они берут их вне контекста речи и не хотят принимать их согласно разъяснению их смысла самим автором в его Апологии. Затем делая разбор арианской цитаты из Дионисия, он своим собственным примером даёт образец правильного отношения к нему. Он выясняет повод написания Дионисием того послания к Аммонию и Евфранору, где находится приводимое арианами место, говорит о лицах, против которых писал Дионисий, передаёт кратко общее содержание его послания и указывает на основание и источник его мыслей. Он оправдывает Дионисия тем, что, называя Иисуса Христа Тварью, он разумел не Божескую, а исключительно только человеческую Его природу, – и цитуя Ин.15:1 ; Евр.3:2 ; Притч.8:22 ; Евр.1:4 , в то же время хорошо знал и цитовал Ин.4:9–10 ; Флп.2:6–7 ; 2Кор.8:9 . Вся вина св. Дионисия, по мнению св. Афанасия, состоит только в неточности употребляемых им выражений, как это ясно видно из его Обличения и Апологии, где Дионисий защищает себя от возведённых на него ещё его современниками обвинений в том, что он будто бы учил, что Сын Божий – тварь и произведение 278 . Мысли этого сочинения, говорит св. Афанасий, совершенно противоположны положениям Ария. Арий называет Господа несобственным Словом, Дионисий признаёт Его истинным и по естеству Божиим Словом; первый отделяет Слово от Отца, последний учит, что Оно неотделимо от существа Отца и относится к Нему, как слово к мысли, или как река к источнику. Как о зодчем нельзя судить только по одному его произведению, так нельзя делать выводов и о писателе только по одному его сочинению. Дионисия не следует упрекать в неправославии даже и в том случае, если бы он не написал ничего кроме послания к Аммонию и Евфранору, потому что цель написания этого послания совершенно оправдывает его. Послание было написано по поводу того, что некоторые епископы Пентаполя разделяли мнение Савеллия и дело дошло уже до того, что немного не доставало, чтобы в церквах их прекратилась проповедь о Сыне Божием. |
| Птолемей, услыша это, хранил молчание; когда же Ионатан выехал ему навстречу в Яффу, то удостоился получить от Птолемея богатые дары и всяческое уважение; после этого Ионатан сопровождал его до реки Елевфера, а затем вернулся назад в Иерусалим. 6. По прибытии своем в Птолемаиду, Птолемей чуть было против всякого ожидания не погиб, потому что против него злоумышлял в лице дружественного ему Аммония сам Александр. Когда все эти козни обнаружились, Птолемей написал Александру письмо с требованием наказать Аммония, так как последний злоумышлял против его жизни и вследствие этого должен дать ответ. Но так как Александр не выдавал ему Аммония, то царь понял, что тот сам злоумышлял против него, и потому страшно рассвирепел на него. Благодаря этому же Аммонию антиохийцы уже и раньше были восстановлены против Александра, потому что они претерпели от Аммония массу зла. Однако [наконец] Аммоний подвергся заслуженному наказанию за все свои преступления: он под видом женщины был позорно зарезан, потому что, как мы рассказали в другом месте 820 , хотел скрыться в женском одеянии. 7. Теперь Птолемей стал упрекать себя за то, что выдал дочь свою за Александра, равно как за то, что вступил с ним в союз против Деметрия. Поэтому он разорвал с ним все родственные узы и отнял у него дочь свою. Затем он немедленно послал к Деметрию для переговоров о заключении с ним дружественного союза, причем обещал ему выдать за него дочь и вернуть ему отцовское царство. Деметрий очень обрадовался этому предложению, немедленно заключил с ним союз и вступил в брак. Птолемею теперь оставалось устранить еще одно только затруднение, а именно уговорить антиохийцев признать Деметрия, так как антиохийцы были не расположены к нему вследствие беззаконий, совершенных над ними его отцом Деметрием. И вот ему удалось уладить и это дело. Антиохийцы ненавидели Александра из-за Аммония, как мы уже сказали выше, и потому, недолго думая, изгнали его из Антиохии, после чего тот отправился в Киликию. И вот когда к антиохийцам прибыл Птолемей, то они и войска провозгласили его своим царем; таким образом, фараону по необходимости пришлось возложить на себя две короны: азиатскую и египетскую. |
| Равнозначащее с ταρος старинное русское товар, т. е. товарищ, равно как и ласкательные формы этого слова товарищ, товариш, товаруш происходит, по объяснению Ст. Микуцкого, 713 от √var – крыть, закрывать – и означает, собственно, защита, защитник. Русское старинное товар, товары, т. е. лагерь, воинский стан, значит, собственно, защита. Подобно тому и мадьярское vár – крепость, укрепление означает, собственно, защита. Что же до частицы «то», – она есть указательное местоимение, звучащее в: русском то-пыриться (ср. пыриться); литовском toligus (ср. ligus) – равный, ровный»; польском тояд (tojad, ср. яд) – ядовитое растение; чешском roztomily (roz to mily) – весьма милый. Это «то» , по всей вероятности, тождественно с членом-определителем, употребляемым в болгарском языке и доселе хранящимся в некоторых северных наречиях языка русского, – особенно в костромском. 3°, – φλος – друг, – тот, с которым мы связаны связью взаимной любви; φιλα – дружба. Соотношение φλος с ταρος таково: в отношении к φλος бывают всегда хорошо настроены, ибо, за отсутствием этого хорошего настроения, φλος перестает быть для нас таковым; напротив, ταροι – друзья случая, – друзья, как такие, с которыми лишь преследуют сообща предпринятую общую задачу. Следовательно, если φλος и ταρος противополагаются друг другу, то первое слово означает тесно и внутренно привязанного посредством любви, а второе – только лишь товарища; и даже: ταρος иногда означает лишь политического со-партийного союзника. ταροι связаны временною, случайною и внешнею связью, a φλος – неразрывною (– по крайней мере она должна быть такою –), внутренно-необходимою и духовною. В этом смысле правильно равенство: φλος=πιστς ταρος, друг – верный товарищ, верный до конца и во всем; поэтому πειρσθαι φλων – испытывать друзей есть знак недоверия и недостатка дружбы. Об этом различии ταρος и φλος говорили уже древние грамматики. Так, по Аммонию, «ταρος и φλος – различны. Φλος ведь есть и ταρος; ταρος – не совсем φλος. Поэтому и о ветре говорит Гомер (Од. II, 7): «Надувающего паруса подлинного товарища», и иначе: φλος обыкновенно называются все соблюдающие относительно друг друга обязанности τς φιλας; ταρος же – вообще находящиеся в сожительстве и в соработничестве – ν συνηθε κα ν συνεργ». |
| Молва говорит, что ты имеешь большое влияние на человека, который сегодня властвует в Египте, – и верно, в самом деле, говорит. Судя по тому, как хорошо ты этим влиянием пользуешься, ты справедливейший из людей. Итак, чтобы оказать услугу своей природе и власти, выслушай моего человека – Евсевия 508 : он расскажет тебе о своей нужде, и ты признаешь, что рекомендуемый мною еще также [весьма недурной] оратор. 58 (18). Брату 509 Этот человек – член совета города, в котором мы родили своих детей (мы ведь поэтому должны некоторым образом почитать всех александрийцев и смотреть на них, как на своих сограждан). Кроме того, он родственник блаженного 510 Феодора (мужа, о котором мы сохранили крепкую память), его не обходят вниманием первые люди города. Именно они и направили его ко мне, ибо он привез золото для раздачи жалования солдатам. Они просили меня дать ему письмо к вам, считая, что всё пойдет хорошо, если он будет иметь при себе мое письмо к тебе или кому-либо другому. Я согласился. Напрасно ли? Ответ зависит от вас. 59 (19). Героду и Мартирию 511 Не обвиняйте себя в том, что пишу вам обоим вместе [, а не по отдельности], напротив– было бы низким писать разные письма людям, связанным единством мысли и воли 512 . Итак, приветствую вас, восхитительные! Подателя этого письма, который послан к вам для выплаты солдатам казенного золота, обогрейте, как сможете, ибо мне его рекомендовал весь [александрийский] сенат, и я, в свою очередь, хочу стать для него причиной блага. При этом я не знаю, кто – более, чем вы – достоин позаботиться о нас и о наших замыслах. 60 (20). Диогену 513 До конца своих дней блаженный Феодор был общим проксеном 514 всех пентапольцев. Особенно же расположил он к себе наших родителей своей – касавшейся всего – ревностностью в делах, а также благозвучием и изяществом своего языка. Поэтому да побудит нас память о столь многих и приятных достоинствах Феодора воздать благодарность за них его племяннику Аммонию. Что до меня, то я свою часть сделал (ибо что еще может сделать человек, отсутствующий дома, если не рекомендовать своего протеже тем, кто пребывает на родине?). Вы же должны сделать [свою часть нашего общего дела, а именно] его пребывание у вас необременительным для него. 61 (21). Игемону 515 |
| Ответ старца Вонифатия . Потому, что наше воинство христиане; служа царю и отечеству, в тоже время служат царю царей, Господу Иисусу Христу, и исполняют Его святую волю. Господь научает нас полагать души своя за други своя ( Ин.15:13 ), и Он же, но слову св. Давида, научает руце верных своих на ополчение и персты их на брань. ( Пс.143:1 ), в силах спасение десницы Его, которая и обретается всем врагам, ненавидящим Его ( Пс.20:89 ) 163. Вопрос посетителя. Что более требуется для этой жизни от человека? Ответ старца Вонифатия . Требуется наипаче терпение и постоянство. Претерпевый до конца, той спасен будет, сказал Господь. Иже на добрей земле, плод сотворит в терпении. ( Лк.8:15 ). 164. Вопрос посетителя. Страдают ли дети за неправды родителей? Ответ старца Вонифатия . Страдают! В доказательство сего представляю тебе следующий пример: «к св. Аммонию, подвижнику египетскому, родители привели больного находящегося уже при смерти сына и с глубоким сокрушением о неожиданной потере, терзали на себе волосы и умоляли св. старца исцелить умирающего отрока; они говорили, что сына их укусила бешенная собака и пособие обыкновенного врачевства оказалось недействительным. Св. Аммоний сказал им: «сын ваш вовсе не нуждается в исцелении от меня; если согласитесь отдать вола, которого похитили, он тотчас исцелеет», так и случилось. Как скоро вол был отдан, недуг оставил отрока (См. цар. Ист. Созим. гл. 1 гл. 14). 165. Вопрос посетителя. Как воспитывать малых детей? Ответ старца Вонифатия . Замечая в дитяти пробуждающееся чувство и мысль, нужно дать ему угодную христианину пищу. Это пища преимущественно заключается в религиозных понятиях. Пусть на первом месте дитяти слышится сладчайшее имя Господа Иисуса; пусть первый луч создания упадает на понятие о Боге, нашем Творце, Вседержителе, Промыслителе и Спасителе; пусть нежное чувство сотрясется ощущением любви к Отцу небесному, в обширном доме которого живет он и родители его, из десницы коего получает не только все нужное и все приятное для жизни, и в самом начале возникающего разумного бытия дитяти возжжется тот небесный свет, который указывает путь истины и добра. 166. Вопрос того же посетителя. Что делать, когда примечается в дитяти своенравие и своеволие? |
| О жизни Плотина можно узнать из работы, написанной его учеником Порфирием, которая так и называется «Жизнь Плотина». Жизнеописание своего учителя Порфирий начинает следующими словами: «Плотин, философ нашего времени, казалось, всегда испытывал стыд от того, что жил в телесном облике, и из-за такого своего настроения всегда избегал рассказывать и о происхождении своём, и о родителях, и о родине» (Жизнь Плотина, 1). Такое начало настраивает на то, что даже из этого жизнеописания о жизни Плотина можно узнать довольно мало. Порфирий продолжает: «А позировать живописцу или скульптору было для него так противно, что однажды он сказал Амелию, когда тот попросил его дать снять с себя портрет: «Разве мало тебе этого подобия, в которое одела меня природа, что ты ещё хочешь сделать подобие подобия и оставить его на долгие годы, словно в нём есть на что глядеть?» Эти фразы блестяще показывают характер Плотина и отношение его к миру материальному. Правда, Амелий всё же смог написать портрет философа, просто посещая его занятия. Возможно, это то единственное изображение (кстати, весьма повреждённое временем), которое дошло до наших дней. Из жизнеописания мы узнаём, что Плотин умер в 270 г., прожив 66 лет. Следовательно, родился он в 204 г., место его рождения в точности не известно. Предположительно это было местечко Лико в Верхнем Египте (в дальнейшем Ликополис, а ныне египетский город Асьют), но Порфирий этого не указывает. Он пишет, что Плотин учился в Александрии и первые годы своей жизни он провёл именно в этом египетском городе. Из детства Плотина Порфирий указывает довольно своеобразную деталь: «О жизни своей случалось ему в беседах рассказывать нам вот что. Молоком кормилицы он питался до самого школьного возраста и ещё в восемь лет раскрывал ей груди, чтобы пососать; но, услышав однажды: «Какой гадкий мальчик!», устыдился и перестал. К философии он обратился на двадцать восьмом году и был направлен к самым видным александрийским учёным, но ушёл с их уроков со стыдом и печалью, как сам потом рассказывал о своих чувствах одному из друзей; друг понял, чего ему хотелось в душе, и послал его к Аммонию, у которого Плотин ещё не бывал; и тогда, побывав у Аммония и послушав его, Плотин сказал другу: «Вот кого я искал!» (Жизнь Плотина, 3). |
| Наконец, ничто не препятствует признать тожественность Кодрата – апологета с Кодратом – пророком, о котором Евсевий не раз упоминает в „Церковной Истории» 16 . При условии же тожества этих двух лиц, можно будет до некоторой степени объяснить умолчание „Церковной Истории» о том, что Кодрат-апологет – апостольский ученик. Дело в том, что Евсевий, говоря об апологетической деятельности Кодрата, мог и не назвать его учеником апостольским, ибо об отношениях Кодрата к апостолам речь идет там, где говорится о нем, как о пророке. Так в III книге „Церковной Истории» (гл. 37) мы читаем: „между знаменитыми лицами того времени был Кодрат, который, вместе с дочерьми Филиппа (диакона), отличался, говорят, даром пророчества». В V-й книге „Церковной Истории» один анонимный антимонтанистический писатель, перечисляя новозаветных истинных пророков в противоположность ложным пророкам – монтанистам, поставляет Кодрата в число истинных пророков. „В своем сочинении, говорит Евсевий, он (антимонтанистический писатель) исчисляет новозаветных пророков и относит к ним некую Аммонию и Кодрата, говоря так: «лже-пророк бывает в умоисступлении, за которым следуют дерзость и безстрашие: начиная от произвольного невежества, он, как сказано выше, впадает в невольное душевное бешенство. Они (монтанисты) не докажут нам, что в ветхом или новом Завете был какой-нибудь, пророк, вдохновенный таким образом. Они не похвалятся ни Агавом, ни Иудою, ни Силою, ни дочерьми Филиппа, ни Аммонией 17 Филадельфийской, ни Кодратом, ни другими, которые к ним не подходят” 18 . Потом немного далее говорит: если монтановы женщины получили дар пророчества, как утверждают, после Кодрата и Аммонии Филадельфийской, то пусть покажут, кто из них-то самих был преемником Монтана и его женщин”. („Церк. Ист.» V, 17). Относятся или нет эти сведения к тому Кодрату, который подал Адриану апологию „в защиту благочестия христиан”, – это вопрос спорный. Одни ученые, как напр., Отто, отожествляют Кодрата-пророка с Кодратом-апологетом, другие же, к которым примыкает новейший критик литературы об апологетах Ад . |
| К благоискусным иереям При добром твоем начальстве, святейший, и богатый во множестве денег приобретает силу не ко вреду других, и живущий в бедности не лишается равных с ним прав по причине нищеты. Но, как подкрепляющий себя обилием правости почитается приобретшим сокровище истины, так скудный в этом отношении, хотя бы имел Крезово сокровище, признается нищим. И силою слова здравый образ мыслей не отвлекается от правого суждения, и искусство витии не затмевает истины ложными умствованиями, но неуклонною пребывает душа твоя, полное право присуждая подначальным, подлежащим твоему суду. Будучи же таковым в приговорах, ты больше препобедил человеколюбием себя самого, нежели сколько других превзошел правосудием. Почему и плачут о тебе города, страждущие от самоуправства, в числе которых и город Пелусиотский, потому что, испытывая противное, ублажают они города, состоящие под твоим управлением, а себя именуют злосчастными. Ибо тот, кто достоин наказаний, если имеет деньги, человек у них видный и любимый. А кто изобилует добродетелями, тот, если он нищий, не только причисляется к людям бесчестным, но даже подвергается козням. В судах же, куда перетянет золото, туда склоняется и приговор; правда терпит обиду, а неправда берет верх и над всем ругается. Посему, молись, чтобы или раскаялись такие губители, или получили свободу подвластные им. 602. Аммонию Поскольку сильная дружба кажется не свободною от подозрения, то пусть будет проникнута она страхом Божиим, чтобы изобиловало в нас то и другое: и страх Божий, и приверженность к друзьям. И страх не давал бы места лукавым подозрениям, а приверженность рождала бы любовь – матерь всего доброго. Ибо, когда имеем в себе приверженность, растворяемую страхом Божиим, тогда в нас произрастает все доброе. 603. Схоластику Феодору О том, что вера без дел не спасает человека Достоин похвал, о премудрый, не тот, кто искусством и силою слова затрудняет уразумение истины, но кто излагает ее безыскусственно, почему и я о том, что угодно узнать тебе, скажу ясно. Пришествием Божиим борения соделаны для нас удобными для того, чтобы мы, подвизаясь, побеждали, а не для того, чтобы величием благодати пользовались, как предлогом к лености. 604. Серину |
| Как и план судна, будучи одним у кораблестроителя, умножается, оказываясь во многих подлежащих . Кроме того, и печатка перстня одна, но, существуя во многих оттисках, целиком в каждом, она уже и есть и называется многим. Таким образом, многие суда, многие люди, многие оттиски в индивидуумах по числу множественны и в этом отношении раздельны и не соединены. По общему же виду многие люди суть один, и многие суда одно , и оттиски по тождеству изображения обладают единством. Таким образом, все это в одном отношении множественно и раздельно, а в другом – соединено и едино» . Как видим, у Филопона один логос природы, «существуя во многих подлежащих, делается множественным». Такой подход мы не найдём ни у Платона (т.к. один эйдос не становится многими эйдосами), ни у Аристотеля (ведь он нигде не пишет, что форма при соединении с материей множится по числу появляющихся индивидов), ни у Аммония (по Аммонию единичные вещи – это манифестации одного и того же неизменного эйдоса; множественными являются манифестации, т.е. вещи, а эйдос один). Поэтому можно утверждать, что демонстрируемый Филопоном подход является его «новаторством». Создаётся впечатление, что он мыслит о плане судна и рисунке на печати не как философ-неоплатоник, понимая каждую из них в духе Пифагора и Платона как некую общую «структуру» (или «формулу»), которая бестелесна и всегда одна, а как геометр, видя в плане судна и рисунке на печати лишь геометрические объекты, которые, разумеется, вполне могут существовать во множественном числе. Не случайно Симпликий в комментарии к трактату Аристотеля «О небе» называет Филопона новичком, чей платонизм поверхностен . И вот теперь обратимся к весьма важному, и, можно даже сказать, ключевому вопросу, который Филопон должным образом не разбирает: являются ли частные природы телесными или бестелесными? Если они телесны, то говорить о частных природах в Троице, как это делает Филопон, просто абсурдно: как в бестелесном Боге могут существовать телесные природы? Так же и в бестелесных душах (взятых отдельно от тел). |
|
|
