| Но всего дороже было для него оригеновское учение о вечности Сына, и он развивает его – против ариан – со всею подробностью. А других богословов оригенистов, как например, св. Григория неокесарийского , поворот вправо от Оригена привёл и к более решительному признанию единства лиц Св. Троицы: по св. Григорию Отец и Сын только по мысли (τ πινοα) суть два, а по ипостаси – они едино. Напротив другие богословы-оригенисты вместе с вечностью творения мира отвергли и вечное рождение Сына и не в том только условном смысле, в каком отвергали его апологеты, в числе их и Тертуллиан , для которых, хотя Слово и родилось, стало Сыном, незадолго до творения мира, и для его творения, и потому «было время, когда не было Сына, и Бог не был Отцом», но как Слово внутреннее, как Разум Бога Отца, Оно существовало от вечности, а в смысле самом безусловном: Сын так же не вечен, как и мир, так же не существовал до своего рождения, как и мир до творения. И арианское учение, что Сын есть только первая совершеннейшая тварь, созданная Богом из ничего, ξ οκ ντων, есть только дальнейший логический вывод отсюда, хотя и не все левые оригенисты отваживались сделать такой вывод. Первым известным нам оригенистом этого направления был Дионисий александрийский , и допущенные им в письме к Евфранору и Аммонию выражения, что Сын Божий есть тварь и не существовал до Своего рождения, и доказывают всего яснее, что корни арианства лежат в системе Оригена , а не где-либо ещё. К этому решительному уклону влево от Оригена привела александрийского епископа полемика с савеллианами. Но вместе с тем известно, что Дионисий полемизировал и против вечного бытия материи 850 . Относительно Дионисия александрийского даже и А.А. Спасский 851 признаёт, что допущенные —158— им выражения в духе Ария стоят в связи с его отношением к учению Оригена о вечности мира. «Та тесная связь, – говорит он, – в которую Ориген поставлял вечное рождение с вечным бытием мира, порвалась, и пред богословской мыслью снова возник вопрос, как нужно понимать бытие Сына наряду с Отцом. |
| Но при таком образе представления трудно было избежать того, чтобы вместе с этим не представлять Сына и Духа явившимися и существующими как бы вне или подле Отца и имеющими с Ним единение только при посредстве своего внешнего подчинения Ему. А такое воззрение на Сына и Духа, при удержании представления о Их единосущности со Отцом, могло привести в дальнейших своих выводах к тритеизму или допущению двух низших богов кроме одного верховного, при ослаблении же и потере понятия о единосущии Сына и Духа со Отцом, оно могло привести к исключению Их из области существа божественного и включению в круг тварных существ. Понятно, поэтому, следующее рассуждение Дионисия римского по поводу известного письма Дионисия александрийского к савеллианам Аммонию и Евфранору, которого отрывок сохранен у св. Афанасия. Обращаясь к Дионисию и ко всем единомысленным с ним александрийцам, он говорит здесь, между прочим следующее: «Теперь (т. е. после ниспровержения савеллиан) нам благовременно говорить и против тех, которые, вопреки достославному учению церкви Божией, разделяют, рассекают и раздробляют монархию на три силы и разделенные между собой иностаси, или на три божества. Такового именно мнения, как я слышал, являются проводниками некоторые из ваших проповедников и учителей слова Божия, которые, так сказать, диаметрально противостоят взгляду Савеллия. Тогда как этот богохульствует так, что Сын есть никто иной, как Отец, и наоборот, они проповедуют некоторым образом трех богов, священную единицу разделяя на три различные ипостаси, совершенно отделенные друг от друга. Между тем необходимо (представлять), что божественное Слово соединено с Богом всяческих, и что Дух Святой в Боге пребывает и обитает, а также необходимо представлять, что Троица объединяется и сосредоточивается как бы в некоторой вершине (οπερ εις κορυφν), в одном, т. е. всемогущем Боге всяческих. Потому что нерассудительное учение Маркиона, которое разделяет и рассекает монархию на три начала, есть учение поистине диавольское, а ничуть не учение истинных учеников Христовых, или тех, которые следуют учению Спасителя. |
| После смерти Оригена Савеллианское учение достигло большого успеха даже между епископами, «так что Сын Божий не был более проповедан». Дионисий Александрийский (248-265 г.) по этому поводу составил (после 257 г.) много посланий, при помощи которых он старался возвратить заблудшихся и ниспровергнуть савеллианство (Евсевий. Ц. Ист. VII, 26). В одном из них, которое он направил к Евфронору и Аммонию, он проводил в резкой форме учение Оригена о субординации Сына. Это послание вызвало соблазн со стороны некоторых христиан. В 260-261 г. они жаловались на него римскому папе Дионисию (259-268 г.). Последний созвал Собор в Риме, который, неправильно поняв отдельные, отрывочные выражения послания Дионисия Александрийского, осудил их. От лица Собора Дионисий Римский написал послание в Александрию, направленное против савеллиан и их противников, учивших о субординационизме. В этом послании римский епископ щадил своего коллегу, не называя его имени, но частным образом он послал ему другое письмо, где требовал от него объяснения. Александрийский епископ старался оправдаться в большом сочинении: «Ελεγχος και απολογια» в 4-ех книгах. Объяснения его, по-видимому, удовлетворили римского Папу, во всяком случае они были признаны достаточными Афанасием Великим. Нужно признать, что, действительно, в упомянутом послании Дионисия Александрийского немало соблазнительных выражений, как «Сын Божий есть произведение и сотворен» (ποιημα και γενητος), «Он не свойствен Отцу по естеству и чужд Ему по сущности (μηδε δε φυσει ιδιον, αλλα ξενον κατ’ ουσιαν, Письмо к Евфронору с. IV). Отец относится к Нему так же, как делатель к виноградной лозе и судостроитель к ладье, и как произведение, Сын не был, пока не получил бытия. Он избегал наименования Сына «единосущным» Отцу (ср. Sentencia, с. XVII). Все эти и подобные выражения Афанасий извиняет, как допущенные в полемике с Савеллием, отрицавшим самобытность Слова Божия и отдельность Его бытия, — как сказанные о Сыне по человечеству. У Афанасия сохранился фрагмент из послания Дионисия Римского. |
| Сущность отмеченного столкновения двух Дионисиев заключалась в следующем. Дионисий Александрийский , ученик Оригена , и его преемник по должности катехета в александрийском училище, по своим богословским убеждениям стоял всецело на почве воззрений своего великого учителя, в безсознательном противоречии усвоив и левый и правый порядок его идей. Полемизируя против савелианства, которое во 2-й половине 3-го века сильно распространилось в Пентиполисе, принадлежавшем к округу александрийской митрополии, Дионисий, в своем «послании к Ефранору и Аммонию» с резкой последовательностию развил левый порядок оригеновских взглядов. В противоположность савеллианскому слиянию ипостасей, Дионисий, подчеркивая момент ипостасной раздельности божественных Лиц, определяет этот момент исключительно при помощи плотино-оригеновского субординационизма. Исходя из оригеновского определения Сына, как силы (νγεια?), пары ( Прем. 7:25 ) и сияния Отца 563 , Дионисий писал, что «Сын Божий есть произведение и сотворен, и Он – несобственен (Ему) по природе, но чужд Ему по сущности; Отец по отношению к Сыну – то же, что делатель к виноградной лозе и судостроитель к ладии; и, как произведение, Сын не был, пока не получил бытие» 564 . Эти изречения Дионисия, которые, как сейчас увидим, в его сознании, как и у Оригена нисколько не исключали мысли и о существенном сродстве Сына с Отцем, показались соблазнительными «некоторым из братий александрийской церкви», которые, «правомудрствуя» (по выражению Афанасия), «но не спросив Дионисия, чтобы от него самого узнать, почему написал он, пошли в Рим, и обвиняли его пред соименным ему Дионисием, еп. Римским». Александрийский епископ, – жаловались они папе, – 1) Сына называет тварию, а не единосущным Отцу» 565 , 2) «думает, что Бог не всегда был Отцем, что не всегда был Сын, а напротив того, Бог был без Слова, и самого Сына не было, пока не получил бытия» 566 , и 3) «называя Отца, не именует Сына и называя опять Сына, не именует Отца, но различает, отдаляет и отделяет Сына от Отца» 567 . |
| 23. Осмелившись описать все сие по приказанию твоего преподобия, я опустил здесь много других дел св. Феодора, которые я сам видел, но которых не мог бы снести слух многих людей. Я опасался, чтобы письму моему не случилось быть в руках людей малоопытных и младенчествующих в вере Христовой. Когда блаженный Папа Афанасий пришел в Великую (Соборную) церковь , то в моем присутствии и в присутствии других церковнослужителей александрийских сказал несколько слов о Феодоре Аммонию, блаженныя памяти епископу Елеархии, и Гермону, епископу Вуватскопу. Я думаю, что и твое преподобие слышало тогда слова Афанасия, но я почитаю нужным написать здесь оныя, чтобы напомнить твоему благочестию, что говорил Афанасий. Упомянутые епископы удивлялись тогда блаженному Антонию, с которым Афанасий часто имел свидание. Афанасий сказал им: «Видел я великих рабов Божиих, Феодора Освященного, начальника Тавеннских монахов и авву Паммона, начальника монахов Антинойских. Когда гнал меня Юлиан я непрестанно находился в опасности, чтобы он не взял меня (о сем намерении Юлиана сказали мне искренние друзья мои); тогда Феодор и Паммон пришли ко мне в один день в Антиной. Решившись скрыться у Феодора, я вошел в судно его, совершенно покрытое. Авва Паммон провожал нас. Вовремя плавания подул противный ветер, и я, чувствуя скорбь в сердце, молился. Монахи, бывшие с Феодором вышли из судна и тянули оное по реке. Авва Паммон начал утешать меня в печали, и я ему сказал: «Поверь мне, что сердце мое не так спокойно бывает во время церковного мира, как во время гонений. В гонениях я укрепляюсь тем, что страдаю за Христа, и что милосердие Его не оставляет меня, так что, хотя бы я и взят был врагами моими, получил бы большую милость от Христа». Когда я говорил сие Паммону, Феодор, посмотревши на него, улыбнулся, и авва Паммон почти засмеялся. Я сказал им: «Что вы смеетесь моим словам? Узнали ли вы причину моего страха?» Феодор сказал авве Паммону: «Скажи ему, почему мы улыбнулись». Авва Паммон отвечал ему: «Сказать должен ты». После сего Феодор сказал: «Сейчас умерщвлен Юлиан в Персии. Бог предсказал о нем: «Презорливый и обидливый муж и величавый ничесоже скончает» ( Авв.2:5 ). Теперь будет императором христианин, который, хотя и славен будет, но скоро умрет. Итак, не нужно тебе удаляться в Фиваиду и подвергаться беспокойствам, но ты должен тайно отправиться в то место, где объявлен будет новый император. Он встретит тебя на пути, примет благосклонно и возвратит тебя твоей Церкви. После сего вскоре Бог окончит жизнь императора». Так и случилось 15 . Итак, я верю, что между монахами много есть людей богоугодных, но неизвестных нам, потому что и Феодор и Паммон были также мало известны, как и блаженный Амун и св. Феодор Нитрийский, и почтенный по старости своей раб Божий Памвон. |
| 24. Когда епископ Аммоний удивлялся блаженному Пиору, Елуриону, Аммонию, Исидору, который был старший из всех пустынников, и св. Макарию, которых всех твое преподобие видело на горе Нитрийской, то св. Афанасий спросил меня, видел ли я святых отшельников, живущих, в Скефе, Паисия и братьев его Павла и Псоия, так же Исаию, Писира, Исаака и Павла и на конец Феодора Фивского? Я отечал ему, что с Феодором жил я три года. Потом я рассказал ему некоторые дела Феодора из тех, которые здесь мною описаны. Я изложил их кратко святому Папе. Он, удивившись, отвечал мне: «Я верю всему этому, потому что я сам хорошо знаю сего человека». 25. Написавши преподобию твоему и то, что я слышал о Феодоре от блаженного Папы Афанасия, прошу тебя молить всегда обо мне Бога, чтобы Он никогда не лишал меня милости Своей; приветствуй братий, находящихся с тобою. Братия, находящиеся при мне, приветствуют тебя. Всесвятый Бог для Славы Своей и для блага Церквей да сохранит тебя, Владыка и святейший брат мой, многия лета в здравии, и да укрепит тебя в молитвах твоих обо мне. 1 Письмо сие издано на реческом и латинском языках продолжателями Болландова собрания жизнеописании святых, Геншением и Папеброхием, в третьем томе жизнеописаний, относящихся к месяцу маю. Оно найдено ими в рукописях библиотек ватиканской, миланской св.Амвросия и Флорентинской Медицисов. О сочинителе его, епископе Аммоне, известно только то, что он сам о себе рассказывает в нем. Кирилл Александрийский в книге «О православной вере» (Орег. eius tom. V. par. 11. pag. 50. edit. Paris. 1538.) упоминает о сочинении епископа Аммона под названием: «О Боге Слове». Есть также Письмо Феофила Александрийского к епископу Аммону, содержащее правила, о тех, которые присоединились к apuahaм.(Balsamon. Pandect. canon, tom. 11.) Но того ли Аммона должно разуметь у Кирилла и Фиофила, который написал письмо о св. Пахомии и Феодоре, неизвестно, потому что в четвертом и пятом столетии по Р. X. многие епископы назывались сим именем. Писатель настоящего письма родился в 335 году (снес. § 1. письма с § 4.), умер не прежде 385 года. Сие последнее видно из того, что Феофил, к которому писано письмо, вступил на Александрийский Патриаршеский престол в 385 году. |
| 34. Осмелившись описать [все] это по повелению твоего преподобия, я опустил многое другое, что видел, будучи вместе с Феодором, — этого не мог бы вынести слух многих [людей]. Я опасался, что письмо мое может попасть в руки слабых [духом] и еще младенчествующих во Христе ; Когда блаженный папа Афанасий вернулся [из ссылки], то, в присутствии меня, ничтожнейшего, и других клириков Александрийской церкви, он сказал несколько слов в великой церкви о Феодоре блаженной памяти Аммонию, епископу Елеархии, и Гермону, епископу Вувастийскому . Я думаю, что твое святейшество тогда присутствовало и слышало эти слова, но, тем не менее, считаю необходимым записать их на память твоему благочестию. Упомянутые епископы удивлялись блаженному Антонию (ибо Аммоний часто встречался с ним) , на что папа Афанасий сказал им: «Видел я в те времена великих людей Божиих; Феодора Освященного, " стоящего во главе тавеннисий–ских иноков, и одного монаха, [подвизающегося] в окрестностях Антинои, по имени аппа Паммон, который недавно почил [в Бозе] . Когда я был изгнан Юлианом и ожидал, что буду убит (об этом известили меня искренние друзья мои) , то оба этих мужа в один день пришли ко мне в Антиною. Решив скрыться у Феодора, я вступил на его судно, закрытое со всех сторон. Anna Паммон сопровождал нас. И когда ветер стал неблагоприятным, я почувствовал тревогу в сердце и начал молиться. Монашествующие, бывшие с Феодором, сошли [на берег] и стали тащить судно [веревкой]. Аппе Паммону, утешающему меня, пребывающего в тревоге, я сказал: «Поверь mohivt словам: никогда во время мира сердце мое не было так уверенным, как во времена гонений . Ибо я уверен, что даже если я погибну, страдая за Христа и укрепляемый Его милостью, то обрету у Него еще большую милость». Когда я говорил это, то Феодор, глядя на авву Паммона, улыбался, а авва Паммон был почти готов рассмеяться. Тогда я сказал: «Почему вы смеетесь над моими словами? Или вы презираете мое малодушие?» И Феодор обратился к авве Паммону со следующими словами: «Скажи ему, почему мы улыбались». Авва Паммон же отвечал ему: «Ты должен сказать». Тогда Феодор изрек: «В сей час Юлиан убит в Персии . О нем Бог предсказал: «Презорливый и обидливый муж и величавый ничесоже скончает» ( Abb . 2, 5). На смену ему придет царь–христианин: [царствование его] будет блестящим, но кратковременным . Поэтому тебе не следует, изнуряя себя, уходить в Фиваиду, но ты должен скрытно оказаться при [императорском] дворе; и когда ты встретишь царя на пути, то будешь радушно принят им и возвращен к [своей] церкви . А вскоре после этого царь будет радушно встречен Богом [на небесах]». |
| 34. Осмелившись описать [все] это по повелению твоего преподобия, я опустил многое другое, что видел, будучи вместе с Феодором, — этого не мог бы вынести слух многих [людей]. Я опасался, что письмо мое может попасть в руки слабых [духом] и еще младенчествующих во Христе[ 146 ]. Когда блаженный папа Афанасий вернулся [из ссылки], то, в присутствии меня, ничтожнейшего, и других клириков Александрийской Церкви, он сказал несколько слов в великой церкви[ 147 ] о Феодоре блаженной памяти Аммонию, епископу Елеархии, и Гермону, епископу Вувастийскому[ 148 ]. Я думаю, что Твое Святейшество тогда присутствовало и слышало эти слова, но, тем не менее, считаю необходимым записать их на память твоему благочестию. Упомянутые епископы удивлялись блаженному Антонию (ибо Аммоний часто встречался с ним)[ 149 ], на что папа Афанасий сказал им: «Видел я в те времена великих людей Божиих: Феодора Освященного, стоящего во главе тавеннисийских иноков, и одного монаха, [подвизающегося] в окрестностях Антинои, по имени аппа Паммон, который недавно почил [в Бозе][ 150 ]. Когда я был изгнан Юлианом и ожидал, что буду убит (об этом известили меня искренние друзья мои)[ 151 ], то оба этих мужа в один день пришли ко мне в Антиною. Решив скрыться у Феодора, я вступил на его судно, закрытое со всех сторон. Аппа Паммон сопровождал нас. И когда ветер стал неблагоприятным, я почувствовал тревогу в сердце и начал молиться. Монашествующие, бывшие с Феодором, сошли [на берег] и стали тащить судно [веревкой]. Аппе Паммону, утешающему меня, пребывающего в тревоге, я сказал: “Поверь моим словам: никогда во время мира сердце мое не было так уверенным, как во времена гонений[ 152 ]. Ибо я уверен, что даже если я погибну, страдая за Христа и укрепляемый Его милостью, то обрету у Него еще большую милость”. Когда я говорил это, то Феодор, глядя на аппу Паммона, улыбался, а аппа Паммон был почти готов рассмеяться. Тогда я сказал: “Почему вы смеетесь над моими словами[ 153 ]? Или вы презираете мое малодушие?”[ 154 ]. |
| 34. Осмелившись описать [все] это по повелению твоего преподобия, я опустил многое другое, что видел, будучи вместе с Феодором, - этого не мог бы вынести слух многих [людей]. Я опасался, что письмо мое может попасть в руки слабых [духом] и еще младенчествующих во Христе Когда блаженный папа Афанасий вернулся [из ссылки], то, в присутствии меня, ничтожнейшего, и других клириков Александрийской Церкви, он сказал несколько слов в великой церкви о Феодоре блаженной памяти Аммонию, епископу Елеархии, и Гермону, епископу Вувастийскому Я думаю, что Твое Святейшество тогда присутствовало и слышало эти слова, но, тем не менее, считаю необходимым записать их на память твоему благочестию. Упомянутые епископы удивлялись блаженному Антонию (ибо Аммоний часто встречался с ним) на что папа Афанасий сказал им: " Видел я в те времена великих людей Божиих: Феодора Освященного, стоящего во главе тавеннисийских иноков, и одного монаха, [подвизающегося] в окрестностях Антинои, по имени аппа Паммон, который недавно почил [в Бозе] Когда я был изгнан Юлианом и ожидал, что буду убит (об этом известили меня искренние друзья мои) то оба этих мужа в один день пришли ко мне в Антиною. Решив скрыться у Феодора, я вступил на его судно, закрытое со всех сторон. Аппа Паммон сопровождал нас. И когда ветер стал неблагоприятным, я почувствовал тревогу в сердце и начал молиться. Монашествующие, бывшие с Феодором, сошли [на берег] и стали тащить судно [веревкой]. Аппе Паммону, утешающему меня, пребывающего в тревоге, я сказал: " Поверь моим словам: никогда во время мира сердце мое не было так уверенным, как во времена гонений Ибо я уверен, что даже если я погибну, страдая за Христа и укрепляемый Его милостью, то обрету у Него еще большую милость " . Когда я говорил это, то Феодор, глядя на аппу Паммона, улыбался, а аппа Паммон был почти готов рассмеяться. Тогда я сказал: " Почему вы смеетесь над моими словами Или вы презираете мое малодушие? " И Феодор обратился к аппе Паммону со следующими словами: " Скажи ему, почему мы улыбались " . Аппа Паммон же отвечал ему: " Ты должен сказать " . Тогда Феодор изрек: " В сей час Юлиан убит в Персии О нем Бог предсказал: Презорливый и обидливый муж и величавый ничесоже скончает (Авв.2:5). На смену ему придет царь-христианин: [царствование его] будет блестящим, но кратковременным Поэтому тебе не следует, изнуряя себя, уходить в Фиваиду, но ты должен скрытно оказаться при [императорском] дворе; и когда ты встретишь царя на пути, то будешь радушно принят им и возвращен к [своей] Церкви А вскоре после этого царь будет радушно встречен Богом [на небесах] " . |
| 7. Конец IV и начало V в. также ознаменованы оригенистскими спорами. Около 375 г. атаку на Оригена начал свт. Епифаний Кипрский. В его глазах Ориген осквернил чистоту правой веры ядом языческой культуры. В своих обвинениях св. Епифаний упоминает влияние Оригена на «некоторых египетских монахов». Имелась в виду местность Целлия (Келлия) в Нитрийской пустыне, где жили многие последователи Оригена, возглавляемые неким Аммонием и его тремя братьями. Из-за своего высокого роста они получили прозвание «длинные братья». Братья пострадали от ариан и были в прекрасных отношениях с епископом Александрийским Тимофеем - племянником и преемником младшего брата св. Афанасия, Петра. Когда Евагрий прибыл в Египет, он стал духовным сыном Аммония. Оригенистские споры распространились на Палестину, где они разделили двух неразлучных друзей - Руфина и Иеронима. Иероним, который раньше переводил Оригена и называл его величайшим учителем Церкви со времени апостолов, сделался яростным антиоригенистом. Его резкие письма во многом способствовали разрастанию полемики. Вначале новый епископ Александрийский Феофил (племянник Тимофея) поддержал «длинных братьев» и даже сделал одного из них, Диоскора, епископом. Интересна история попытки рукоположить самого Аммония, решившего, по местной монашеской традиции, не сдаваться в епископское послушание и не уловляться в священство. Когда к нему пришли посланцы от Феофила Александрийского, чтобы увести его в город к архиепископу на хиротонию, Аммоний схватил остро отточенный нож, отсек себе ухо и заявил: «Вот теперь я корноухий и по закону еще Моисееву не могу священствовать». Посланцы с унынием вернулись к Феофилу, который в гневе закричал: «Я посвящу его даже и без носа». Пошли к Аммонию новые посланцы, но он обещал, что, если они подойдут к нему на шаг ближе, он вырежет себе язык и тогда уже точно никак не сможет стать священником. В 399 г. в окружном пасхальном письме Феофила, объявляющем дату Пасхи на будущий год, содержались нападки на «антропоморфистов» (так оригенисты называли своих противников - нужно сказать, иногда и не безосновательно). |
|
|
