| В частности: о вселенских, поместных, собственно русских и вне России по делам русской Церкви бывших соборах и о русских святых и о святых, почивающих в Киевских пещерах. – Об отличиях и преимуществах в церковных облачениях, священнослужении и выходах духовных особ, в частности: о чиноположении со времени русских патриархов, о преимуществах и отличиях монастырей и духовных лиц, жалованных им от гражданского и духовного начальства. Ведомость о числе русских мужских и женских монастырей, о числе монашествующих в них, священноцерковнослужителей, соборов и церквей за 1825 г. История Грузинской иерархии, ее монастырей и церквей до 1825 года. 18 – О русских духовных школах. Краткий хронологический обзор их вместе с краткою историею духовного просвещения с указанием всех касающихся духовных школ указов и постановлений. Краткая история духовных академий со списками ректоров и префектов, первоклассных духовных семинарий-Новгородской и Троице-Сергиевой Лавры и Харьковского Коллегиума с такими же списками. – Ведомость о числе православных церквей, кроме монастырских и домовых, по всем епархиям за 1805 г. При перечислении епископов здесь по большей части приведены некоторые хронологические данные: год хиротонии, перемен по епархиальной службе и кончины. T. II. (вторая часть «Истории»). Общее введение в историю русских монастырей: о начале и размножении русских монастырей, о монастырских имениях, уставах и учреждениях, о различии и преимуществах монастырей и их начальства, о степенях русских монастырей в разное время (в хронологическом порядке), о количестве монастырей до издания Духовных Штатов 1764 г. и списки монастырей, вошедших в эти Штаты и упраздненных ими. – Описание Киево-Печерской, Троице-Сергиевой и Александро-Невской лавр и ставропигиальных монастырей 1 и 2 класса и упраздненных или обращенных в архиерейские дома или в классные епархиальные монастыри. T. III. Список всех русских монастырей: лавр, ставропигиальных и епархиальных монастырей, штатных и заштатных, но еще существовавших в начале нынешнего столетия.-Описание всех епархиальных монастырей и пустыней, штатных и заштатных, существующих и упраздненных в алфавитном порядке – от Абалацкого Знаменского Тобольской епархии монастыря до Густынского Святотроицкого Полтавск. |
| – Вслед за г. Шмурло (стр. 282–283) мы готовы признать весьма участливое отношение Евгения и к «Историческому известно о Троицком Зеленецком монастыре» 65 , не забывая, однако, при этом что сам Евгений в своей автобиографии не приписывает составление его себе. Нам приходилось уже упоминать, что в Петербурге же о. Болховитинов издал, дополнив, «Памятный церковный календарь» (1803 г.); а из самого сочинения сочинения узнаем, что здесь же наш автор принялся за собирание материалов для его классических «Словарей писателей» и вместе для задуманной им в это время «Истории Российской Иерархии», известной с именем Амвросия Орнатского , заниматься которою, также как и первыми, он продожал во всех городах, где пришлось ему святительствовать. – Наконец, в С.-Петербурге Евгений кладет начало той обширной рукописной библиотеке, которую он собрал в течение своей жизни, которая в настоящую пору, согласно его завещанию, составляет собственность Киево-Соф. Собора и в которой так много материалов по истории русской церкви. Из рукописей, в копиях (как и все) приобретенных здесь Евгением, мы можем назвать Стоглавник 66 и ту часть Степенной книги, которая не была напечатана Миллером 67 . «Я, писал он К. Ф. Калайдовичу 24 окт. 1814 г., видел в Александроневской библиотеке список Степенной книги, доведенной до царствования царя Михаила Федоровича, и имею все окончание у себя в списке. Следовательно ваше окончание не конец» 68 . Без сомнения, в эту пору м. Евгений особенно проникал сознанием важности для науки собирания разных исторических материалов. Вот почему, когда ему поручено было в 1805 г. составить проект реформы наших духовно-учебных заведений, он в число ученых обязанностей академия включить «собирание записок и памятников к объяснению Российской церковной истории служащих " 69 . Конечно, энергичный Евгений мог бы сделать больше для этой последней, пользуясь выгодами своих занятий в одном из богатейших литературных центров России, если бы не мешали ему разные случайные синодские поручения, шедшие чрез посредство м. |
| Доктор Василий Орнатский точно знал о родственной причастности семьи к епископу Пензенскому Амвросию: «В Кирилловском Духовном училище, − записал он в памятке для своих детей, – отец пользовался большой материальной поддержкой находившегося тогда на покое в Кирилло-Белозерском монастыре бывшего епископа Пензенского Амвросия Орнатского , известного автора многотомной «Истории русской иерархии», своего родственника, выдающаяся личность коего была в своё время предметом особых исследований». Степень этого родства он, к сожалению, не указал, но о тесных родственных узах с ним знал и его старший брат Матвей. На руках потомков Матвея Ивановича хранится открытка-репродукция с исторического полотна, на которой помечено: «Прадед архиепископ Амвросий провожает императора Александра I из Пензенского собора» 37 . Матвей Иванович упоминал в записках, что отец поступил в Кирилловское училище с фамилией «Бальзаминов», но за большие успехи в учении епископ Амвросий наградил его своей фамилией. Архивные документы позволили точно обозначить степень родства двух русских епископов. В данных за 1790 год по Чудскому погосту Череповского уезда, откуда преосвященный Амвросий был родом, указано: «Дьякон Антипа Григорьев, 39 лет, попов сын. Определён во дьякона в 1778 году. В подушный оклад не положен. У него сын Андрей, 12 лет» 38 . У преосвященного Амвросия, в миру − Андрея, родных братьев и сестёр не было, но имелись двоюродные по сестре отца. Они и дали многочисленную амвросиеву родню, «осаждавшую епископа в монастыре», о которой упоминают биографы. Дед епископа Пимена пользовался заботой, любовью и материальной поддержкой преосвященного Амвросия как сын-сирота двоюродного брата по матери – рано скончавшегося священника Михаила. Не только умница и первый ученик Кирилловского училища, кроткий как ангел Ваня Бальзаминов, но и другие сыновья Михаила Петровича, и сыновья его брата Иосифа Петровича 39 стали в семинарии Орнатскими − по имени двоюродного дяди, кирилло-белозерского епископа-отшельника. |
| Евгений написал для нее много статей, а именно: 1) «Всеобщее хронологическое обозрение учреждения и распространения российских духовных училищ» (Т. 1-й стр. 401–457), 2) «Всеобщее введение в историю монастырей Греко-российской Церкви» (т. 2-й стр. III–CXLIX), 3) Обстоятельное «Описание Китайского Пекинского монастыря» (там же стр. 439–500), 4) Описание всех монастырей вологодской и воронежской епархий и 5) некоторые мелкие статьи (под некоторыми из них поставлена буква Е). Остальное в большинстве принадлежит Амвросию. Таким образом, на основании известных доселе точных данных, можно со всей справедливостью сказать, что «История российской иерархии» была написана при совместном участии обоих преосвященных составителей при руководстве высокопреосвященного Евгения. Некоторое участие в составлении «Истории» принимал, доставлением материалов и, по всей вероятности, составлением «Списка (хронологического) всех монастырей» (т. 6-й стр. 1096–1148) и В.Г. Анастасевич. 16 В литературе же, согласно своему заглавию, «История российской иерархии» известна с именем Амвросия. В предуведомлении к первому тому «Истории» излагаются причины, вызвавшие ее появление на свет, цель составления ее, ее значение и план. «История иерархии или преемства священноначальников, так начинается предуведомление, есть существенная часть истории церковной и может даже почитаться такою же для оной основою, какой служит хронологический порядок династий и владетелей для истории гражданской.» Выяснив затем важность и необходимость такого труда, автор предуведомления указывает на то, что церкви всех других исповеданий, а наипаче европейских держав, кроме лишь России, давно уже имеют каждая по нескольку даже историй своего священноначалия. Вслед за этим перечисляются предшествовавшие «Истории российской иерархии» опыты составления ее, из которых особенное внимание обращается на рукописную историю русской иерархии (De rossorum hierarchia, libri V) Никодима Селлия (вошедшую, как уже было упомянуто, в «Историю российской иерархии», и указывается на их неполноту и недостаточность. |
| еп. T. IV. Продолжение описания монастырей – от Давидовой Вознесенской пустыни Московск. еп. до Кенского Преображенского монастыря. T. V. Продолжение описания монастырей – от Лаврашевского Белорусского монастыря до Рябкиной Краснослободской пустыни Пензенской еп. T. VI, кн. 1. Продолжение описания монастырей – от Савостьяновой пустыни Ярославской еп. до Ущеской пустыни. T. VI, кн. 2. Окончание описания – от Филипповской Знаменской пустыни до Ипатского Костромского монастыря. – Прибавление к разным частям «Истории российской иерархии». – Ведомость о количестве крестьян за архиерейскими кафедрами и монастырями и о том, сколько каждая кафедра или монастырь платит в экономию деньгами и хлебом ежегодно (1744),-Хронологический список (по столетиям) всех монастырей как существующих, так и упраздненных. Составители «Истории русской иерархии» – преосвященные Евгений и Амвросий предполагали издать и седьмой том ее, где должны были быть помещены уставы российских монастыреначальников 19 , и она уже начала было печататься, но по неизвестным причинам не была докончена. Отпечатано было только 20 листов в четвертку (319 стр.), где помещено шесть уставов. Один из экземпляров седьмого тома находится в Румянцевском музее под 1419 по каталогу рукописей и книг Ундольского. Предполагалось также присоединить к «Истории» «росписи чиновные, хронологические и алфавитные», а для 2-го издания первой части еще и синхронистические таблицы 20 , но предположения эти не были осуществлены. Напечатаны лишь: в начале 3-го тома «Истории» именной (стр. 1–55) и во 2-й книге 6-го тома хронологический (стр. 1096–1148) списки всех русских монастырей. При описании монастырей, в особенности больших, во второй части «Истории» помещаются: летопись важнейших событий монастырей, списки настоятелей (при описании лавр и более значительных монастырей) и сведения о средствах к содержанию монастырей с перечислением принадлежащих им вотчин, причем в изобилии приводятся данные монастырям жалованные и иные древние грамоты. |
| Киевского Евгения Болховитинова по истории русск. церкви» гл. 1, стр. 42–89 и отчасти далее. Любопытно в этом предисловии одно место, указывающее на условия, при которых нашим историкам и палеографам приходилось заниматься разборкою древних рукописей. От 7-го марта 1838 г. Строев пишет: «На прошлой неделе окончился семимесячный труд мой в Государственном Архиве старых дел над собранием старинных актов... Нередко ревматическая боль в суставах рук заставляла меня покидать сии (зимою) нестерпимо холодные бумаги; вековая пыль их, сильно вредя зрению, истребила пару почти нового платья; наконец, препятствия побеждены постоянным усилием.» (Предислов. стр. VII). Если в таком состоянии находились бумаги в важных казенных учреждениях, то что же сказать о других! Высокопреосвящ. Евгений в 1821 г. писал П. И. Кеппену: «В Новгороде, под кровлею Софийского собора, вы найдете необозримую кучу гниющих бумаг, но я опытом дознал, что их от гнилости вони и пыли нельзя разворачивать ниˆна два часа» («Евгениевск. Сборник“ вып. 1-й (Сиб., 1871) стр. 26). Кстати приведен и рассказ Евгения о первом посещении им Новгородского Юрьева монастыря в бытность его епископом Старорусским, викарием Новгородской митрополии. О своем приезде Евгений предупредил монастырское начальство. Ехать в монастырь можно было двумя дорогами: верхней, более проезжей, но скучной, и нижней, по берегу Волхова, менее проезжей и удобной, но зато более интересной. Евгений, вопреки ожиданиям монастырского начальства, избрал последнюю. Недалеко от монастыря он встретил ехавший оттуда к Волхову в сопровождении инока воз. Евгений поинтересовался узнать, что находится в едущем к реке возу, и получил в ответ, что в возу разный сор и хлам, который неудобно просто бросить в навоз, а нужно свалить в реку. Евгений еще больше заинтересовался таинственным возом и, подойдя к нему и приказав приподнять покрывавшую его рогожу, увидал изорванные книги и отдельные книжные листы и приказал иноку вернуться с возом назад в монастырь. Там, пересмотрев часть находившегося в возу, он нашел немало кожаных книг и тетрадей, из которых некоторые оказались драгоценными остатками древности, даже XI века, спасшимися таким образом от истребления благодаря лишь чистой случайности! (Сборн. стат. чит. в Отдел. рус. яз. и словесн. Акад. Наук т. V вып. 1 стр. 23–24). |
| Когда Иван Белоликов (1873−1937) завершил курс Новгородской духовной семинарии, то относительно будущего устройства своей жизни решил твердо: он женится и будет приходским священником. На время, пока выбор супруги не был сделан, поступил учителем в церковно-приходскую школу. Ждать долго не пришлось: через год его невестой стала Наталья Петровна Соколова, дочь протоиерея и благочинного из Белозёрского уезда. Препятствий к принятию священного сана теперь не было, и 28 декабря 1896 года Иван Белоликов стал духовным лицом. Он получил место второго священника в Чуровском приходе. Почти столетие тому назад, здесь служил прадед братьев Белоликовых по матери, двоюродный брат известного епископа-историографа Амвросия (Орнатского) священник Михаил. Здесь прадед и был упокоен в 1811 году. Село Чуровское находилось в 8-ми км от железнодорожной станции Шексна Северной железной дороги в центре плотно населённого района. Это был крупный торговый центр, место проведения ярмарок. Большая церковь , огороженная высоким каменным забором 510 , стояла на краю торговой площади. Кирпичная, сильно вытянутая в длину, она была местной достопримечательностью. На паперти по обеим сторонам входных дверей в стены были влиты две одинаковые чугунные доски сообщавшие, что церковь была построена в 1765 году тщанием генерал-поручика и кавалера Данилы Степановича Журавлёва по обету за Божие благодеяние. Генерал-поручик был простым солдатом, находился на посту возле императорского дворца, где случайно подслушал и предупредил заговор на одну из царствующих особ, за что был осыпан милостями и награждён вотчиной. В конце XIX века необычность обстоятельств вокруг чуровского прихода определялась другой историей. Местным уроженцем был преосвященный Мисаил (Крылов) 511 , епископ Могилевский и Мстиславский. Епископ был почти лесковский персонаж: он был «уязвлён» памятью о собственных родителях. В силу этого делал огромные вклады в обустройство церкви и приходскую жизнь. По его желанию и на его капиталы в Чуровском приходе открылся сиротский Доминикиевский (в честь матери!) приют, выстроена просторная, великолепно оборудованная двухклассная школа. |
| Лишь для одного семейства сделал исключение суровый подвижник. Это было семейство сосланного в Кирилло- Белозерский монастырь полковника Дубовицкого. Амвросий принимал Дубовицкого, подолгу и откровенно беседовал с ним; 11 принимал даже его малолетних детей, разговаривал с ними, поил их чаем, дарил просфоры и даже няне их давал наставления о том, как ухаживать за детьми и беречь их, в особенности от простуды. Дети эти до того освоились с Амвросием, что сами свободно приходили к нему, стучались и кричали: «отец архиерей, отец архиерей, отворите!» Когда Дубовицкий (в сентябре 1826 г.) получил позволение вернуться и заказал в монастыре напутственную обедню, Амвросий еще до начала службы, с первым ударом колокола, вышел из своих покоев, и направился, несмотря на ненастную и холодную погоду, в церковь , где должно было происходить богослужение, и, хотя в церкви было также очень холодно и сыро, простоял всю литургию и напутственный молебен, а потом в своих покоях простился с Дубовицким и его семейством самым задушевным образом, напутствуя их молитвами и благословениями. Суровое подвижничество совершенно расстроило здоровье Амвросия. От прежней красоты не осталось и следа, сам он походил на мертвеца. Тем не менее, он никому не жаловался на нездоровье и не прибегал ни к каким медицинским средствам. В июле 1827 г. он серьезно заболел и почти не мог принимать пищи, в декабре состояние его здоровья было уже безнадежно. Приглашенный врач не мог уже спасти больного. 25-го декабря, в праздник Рождества Христова, преосвящ. Амвросий пригласил к себе иеромонаха со св. дарами, с глубоким сокрушением исповедался и причастился св. тайн, а на другой день, 26 декабря, в 4 ч. пополудни, его нашли уже бездыханным. Он лежал на своей постели, лицо его было обращено к иконам, правая рука была сложена для крестного знамения. При кончине его никого не было. Погребен преосвящ. Амвросий был в холодном Успенском соборе монастыря. 12 Так как проповеди преосвящ. Амвросия не были напечатаны, то он известен в литературе только как составитель « Истории российской иерархии». Уже давно установлено и в настоящее время не подлежит никакому сомнению, что в составлении «Истории» большое участие принимал и высокопреосвященный митрополит Евгений. Неодинаково только определяется степень этого участия. 13 |
| На закладке нового собора (27 авг. 1801) и освящении главного престола (15 сент. 1811), приуроченном к 10-летию коронования имп. Александра I, присутствовал сам император. Оба чина возглавлял митр. Новгородский и С.-Петербургский Амвросий (Подобедов). Боковые приделы собора были освящены во имя преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских (северный) и в честь Рождества Пресв. Богородицы (южный). Со дня освящения и до освящения Исаакиевского собора (1858) К. с. по существу исполнял функции кафедрального, хотя формально таковым являлся Петропавловский собор. В К. с. императоры молились перед длительном отъездом и по возвращении в столицу, напр. 25 апр. 1828 г. имп. Николай I присутствовал здесь на напутственном молебне перед отправлением на войну с Турцией, трижды - в период Крымской войны; 8 апр. и 25 апр. 1877 г. перед началом и в период русско-тур. войны в соборе молился имп. Александр II. События, связанные с благодатной помощью царской семье, отмечались в соборе благодарственными молебнами. 4 апр. 1866 г. имп. Александр II пришел в К. с. из Летнего сада, где в тот день было совершено покушение на его жизнь террористом Д. Каракозовым. В соборе был отслужен молебен в присутствии имп. семьи, в память о спасении государя в этот день был учрежден крестный ход на Неву. Благодарственные молебны служили в соборе после покушений на императора (25 мая 1867; 2 апр. 1879); сразу по возвращении в С.-Петербург для совершения благодарственного молебна в собор направились спасшиеся при крушении поезда в Борках имп. Александр III с семьей ( 23 окт. 1888). В К. с. совершились епископские хиротонии архимандритов Амвросия (Орнатского) в 1816 г., свт. Макария (Булгакова) в 1851 г., свт. Игнатия (Брянчанинова) в 1857 г. В 1838 г. здесь был рукоположен во игумена настоятель Валаамского мон-ря Дамаскин (Кононов). В К. с. 25 дек. 1825 г. отпевали убитого на Сенной пл. военного и гос. деятеля гр. М. А. Милорадовича (в присутствии имп. Николая I); 28 окт. 1887 г.- П. И. Чайковского. В 1840 г. по почину Ревельского викарного еп. Венедикта (Григоровича) в соборе было возрождено ночное служение Пасхальной заутрени и литургии. Летом 1840 г. в К. с. неустанно служились молебны об избавлении от эпидемии холеры. В память об этом в 1849 г. был установлен ежегодный крестный ход 4 июля до Успенской церкви на Сенной пл. 6 апр. 1885 г. собор стал центром празднования памяти равноапостольных Кирилла и Мефодия, приуроченного к 1000-летию со дня преставления последнего. |
| Наставьте меня пожалуйста, какой ему опыт нового изыскания предложить; я в особенную себе милость поставлю, ежели не один предмет, но предмета два или три мне укажете». Известно, что Григорович, уступая просьбам своего отца, вышел из академии, не окончив полного курса, и поступил священником в Гомель, на отцовское место. С этого времени начинается непосредственное усиленное влияние м. Евгения на ученую деятельность Григоровича. Митр. Евгений, всегда начинавший. свои работы с описания местных памятников истории, и на этот раз указал протоиерею Григоровичу на необходимость приняться за собирание и разработку памятников церковной жизни белорусского края. Вызывая Григоровича на такую работу м. Евгений хотел, чтобы труды его послужили к дополнению только что вышедшей «Истории российской иерархии» преосв. Амвросия Орнатского и к дополнению собственных преосв. Евгения исследований по истории киевской иерархии. Заручившись синодским указом, о. Иоанн стал объезжать белорусскую епархию, осматривал архивы и приступал к составлению истории белорусской епархии по плану, наперед рассмотренному и одобренному м. Евгением. Труд Григоровича был окончен, послан вновь для оценки к м. Евгению, одобрен, но остался не напечатанным. Тогда, под руководством м. Евгения, протоиерей Григорович приступил к новому собранию, переводу и изданию грамот западнорусского края и изданию литовского летописца, и в 1824 году явился в печати «Белорусский архив», доставивший автору известность в науке. Граф Румянцев писал Григоровичу, чтобы он все печатные листы отправлял к м. Евгению, для прочтения. Преосвященный Евгений внимательно прочитывал их, делал на них свои заметки и поправки; когда же скончался граф Румянцев, вновь просил Григоровича не прекращать взаимной переписки и взаимного благорасположения 33 . Последний знак внимания графа Румянцева к м. Евгению, когда граф, перед своею смертью , завещал киевской академии 3,000 р., с тем, чтобы проценты с этих денег выдавались «в честь и имя преосвященного Евгения» тому из студентов академии, который лучше определит или объяснит какую-либо российскую древность по указанию митрополита, побуждает нас перейти к тем трудам м. |
|
|
