| С 1913 г. Богданов принимается за разработку «Тектологии». Это название он дает всеобщей науке об организации, которая изложена в его книге «Всеобщая организационная наука (Тектология)». Все проблемы, которые стоят перед че-ловечеством, являются, по его утверждению, проблемами организации. Человек должен преобразовать мир в организованное целое, философия должна быть отброшена и заменена тектологией. Различие между «я» и «ты» существует только постольку, поскольку существует конфликт интересов. Когда будет достигнута полная и всеобщая гармония, понятие «я» исчезнет . Другими писателями, находившимися под влиянием Маха и Авенариуса, были А. Луначарский (1873–1933), В. Базаров, П. Юшкевич, Я. А. Берман (родился в 1868 г.), С. А. Суворов (1869–1918), Н. Валентинов (родился в 1879 г.). Владимир Александрович Базаров (подлинное имя — Руднев) родился в 1874 г. Как и Богданов, он — релятивист в теории познания. В книге «Очерки по философии марксизма», он критикует диалектический материализм. В «Очерках реалистического мировоззрения» (1904) он нападает на идеализм в том его виде, как он был представлен в альманахе «Проблемы идеализма» (1902). В 1906 г. Базаров, Луначарский и Юшкевич вместе с некоторыми другими приверженцами диалектического материализма опубликовали сборник статей под названием «Литературный распад», содержащий критику русских и западноевропейских философских и литературных работ, несовместимых с марксизмом . Павел Соломонович Юшкевич (родился в 1873 г.) называет свою теорию эмпириосимволизмом. Он рассматривает данные чувственного опыта, а также понятийные теории как символы. Кроме человеческого разума, он допускает существование высшего разума — Логоса, носителя высших эмпириосимволов, или законов природы . Ленин (под псевдонимом В. Ильин) в своей книге «Материализм и эмпириокритицизм» (Москва, 1909) резко обрушился на марксистов, подпавших под влияние Маха и Авенариуса. Он объявил реакционными все философские школы, которые отбрасывают материализм. |
| Да, Юшкевич был писатель " режиональный " . Лучшее в его писании связано именно с русским югом, с Одессой, ее живым, нервным, говорливым и бурливым народом. Юшкевич, будучи евреем, нередко будто бы евреев задевал в своем писании, давал так называемые " отрицательные типы " ( " Леон Дрей " ) и даже, кажется, в еврейских кругах это ему ставили в некий минус. Если стоять на этой точке зрения, то следовало бы нашего Гоголя совсем заклевать - уж кажется ни одного порядочного русского на сцене не показал. Конечно, у Юшкевича была сатира (и кстати, он как раз Гоголя очень ценил, и сам весьма тяготел к гротеску) - но подо всем этим, конечно, пламенная, кровная, органическая любовь к своему народу. Юшкевич был органический писатель, в этом его главная сила, он достигает наибольшего тогда, когда живописует художнически - любимых им людей Одессы, когда дает неподражаемый их язык, трепет и нервность, и неправильность этого языка, и их облики, сплошь живые. Вот потому, что он был такой кровный и настоящий, ему пришлось столь трудно заграницей, в том Париже, который он знал с молодости,- но где нет Одессы. В одном небольшом его очерке, уже здесь, в эмиграции, трогательно и ярко изображена тоска двух одесситов по Одессе. Все тут хорошо, а там лучше, и акации, и море, и Франкони... Если угодно, это древний плач на реках вавилонских. Возможно, что в каждой еврейской душе есть тоска по Земле Обетованной и горечь безродинности. Для Юшкевича жизнь так сложилась, что на склоне лет солнечная и веселая, разноязычно-пестрая и яркая Одесса была отнята у него, и его плач стал еще пронзительней. Совсем, совсем недавно мы сидели с ним на берегу Средиземного моря, под пиниями, в солнечном дыму каннского залива, и он искренно всем этим восторгался, но сердце неизменно направлялось на Россию, и никакими Каннами утешить его было нельзя. А тому назад месяц со вздохом кинули мы по пригоршне латинской земли в могилу на прах нашего дорогого сотоварища, талантливого и честнейшего писателя, добрейшей, открытейшей души человека. |
| Кроме того, большинство «махистов» – люди серьезные, культурные и привыкшие к действительно философскому мышлению, тогда как «материалисты» взялись за философию больше поневоле, понуждаемые необходимостью отразить ересь. Передо мной три книги «махистов»: «Столпы философской ортодоксии» П.Юшкевича, «Падение великого фетишизма. Вера и наука» А.Богданова и «На два фронта» В.Базарова 784 .Все они целиком или частью посвящены борьбе с «материализмом» и, в частности, с недавно вышедшей книгой Вл.Ильина «Материализм и эмпириокритицизм. Заметки об одной реакционной философии» 785 . Книга Вл.Ильина представляет явление действительно замечательное, еще недостаточно оцененное нашей печатью: это – крайняя степень падения, умственного и культурного, до которого дошел ортодоксальный марксистский догматизм (или, как выражается г.Юшкевич, «китаизм»). Достаточно сказать, что вся она – толстая книга с множеством ученых цитат! – написана в стиле, который доселе мы привыкли встречать лишь в литературе крайних правых; более отвратительного сочетания отвлеченных понятий с бранными эпитетами трудно вообще себе представить, и конечно, уже одна эта манера отношения к философским проблемам свидетельствует о внутренней несостоятельности позиции автора. Гг.Юшкевич, Базаров, Богданов, поэтому, шутя одерживают победу над Вл.Ильиным, и почти так же легко им удается одолеть более культурного, но философски немногим более основательного Плеханова. Поскольку дело идет о том, какое из двух мировоззрений по существу более верно и основательно – материализм или эмпириокритицизм – для непредубежденных и стоящих вне борющихся сторон совершенно очевидно, что материализм давно уже сражен, повергнут в прах и, что даже вся эта распря есть в сущности борьба с призраком, ибо философски материализм есть мертвое тело. Эта гносеологическая двойственность есть выражение еще более глубокой культурно-философской или религиозной двойственности, проникающей мировоззрение марксизма: марксистский социализм есть одновременно и нигилизм, и мистическая вера. |
| Новости Представитель Церкви назвал нонсенсом выступление украинского чиновника против визита Патриарха на Украину 20.06.2014 10:19 Москва, 20 июня. Глава информационно-аналитического управления синодального Информационного отдела Вахтанг Кипшидзе расценил выступление представителя министерства культуры Украины против возможного визита Патриарха Кирилла на Украину как пародию на то, чем призвано заниматься это ведомство, сообщает " Интерфакс-Религия " . " Директор департамента по делам религий и национальностей министерства культуры Украины Владимир Юшкевич, выступающий против визита уважаемого во всем мире религиозного лидера в свою страну, - это нонсенс " , - заявил В.Кипшидзе, слова которого приводит в четверг пресс-служба синодального отдела. По его словам, любой орган, ответственный за культуру, призван пользоваться каждой возможностью поиска пространства для мира и общения даже там, где есть противоречия. " А этому чиновнику, видимо, нужно перейти работать в политический сыск, если он одержим идеей поиска врагов там, где их нет " , - посоветовал В.Кипшидзе. " Мне неизвестно, насколько эта частная позиция может быть атрибутирована ко всему министерству культуры Украины, где, не сомневаюсь, работают в большинстве своем разумные люди, но если это официальное мнение, то оно, несомненно, возвращает украинское общество к советским стандартам мышления " , - подчеркнул он. По его словам, противодействовать визитам религиозных лидеров - " значит, бояться слова правды, бояться своих соотечественников, которые совершенно свободны в том, участвовать в проведении подобных визитов или нет " . " Безотносительно того, состоится визит или нет, эта позиция может быть рассмотрена как идущая вразрез не только с современными европейскими, но даже средневековыми представлениями о религиозной свободе, которая предполагает возможность свободного общения пастыря с паствой " , - заключил В.Кипшидзе. Ранее В.Юшкевич в своем заявлении заверил, что Украина в рамках законодательства сделает все, чтобы патриарший приезд не был осуществлен на какую-либо территорию государства, " включая временно оккупированную " . |
| Игорь Кваша – человек из доброй сказки Уход этой породы, природы людей очень сильно обескровливают всех нас. Ты у них учишься, ты за них держишься, ты ими восхищаешься. Они настоящие от и до. Они не могут жить формально. 31 августа, 2012 Уход этой породы, природы людей очень сильно обескровливают всех нас. Ты у них учишься, ты за них держишься, ты ими восхищаешься. Они настоящие от и до. Они не могут жить формально. Игорь Кваша Рядом с нами живут настоящие, хорошие люди. Их можно увидеть, услышать их мнение, посмотреть их работу. И с этим знанием как-то проще, ты понимаешь, что если они есть, общество и культура все-таки двигаются туда, куда следует. И когда они начинают уходить – становится страшно. За всех нас. О Народном артисте России Игоре Кваше вспоминает Сергей Юшкевич, Заслуженный артист России, актер театра «Современник». Сколько раз мы играли спектакль «Бесы», столько раз я стоял в кулисах и смотрел то, что Игорь Владимирович в роли Степана Трофимовича Верховенского делал на сцене. Это было потрясающе. Ощущение какой-то в нем неподдельной ранимости, искренности и в то же время, несмотря на почтенный возраст — детскости. И на сцене, и вне ее он был невероятно внимательным человеком. Его по-настоящему интересовали окружающие люди. Сергей Юшкевич Он всегда меня спрашивал по поводу моих дочек. Как они себя чувствуют, нужна ли какая-то помощь. Думаешь, ну что такое для него – мои дети. И вот – третий раз мы встречаемся за неделю, и третий раз я слышу от Игоря Владимировича вопрос «Как твои девочки?» И так – постоянно, причем совершенно искренне, с желанием действительно узнать – как. Наверное так же, с личной заинтересованностью, он спрашивал и других наших коллег, имеющих детей. Редкий человек, таких сегодня практически не осталось. Позитивный, почти как герой из доброй сказки. Открытый, щедрый на юмор, Игорь Владимирович много шутил, по-хорошему иронизировал, без желания кого-либо обидеть. Порадоваться, помочь – это другое дело. На театральных посиделках обязательно звучали его рассказы, воспоминания, причем с тонким анализом прошедшего, с такими интересными комментариями, что это можно было записывать. Воспоминания – по поводу «Современника», по поводу репетиций с Анджеем Вайдой в шестидесятых годах, случаи из жизни. Ведь актеры тогдашнего «Современника» много времени проводили вместе и вне работы, вместе ездили в отпуск, отмечали дни рождения, Новый год. У Игоря Владимировича воспоминания были как личный внутренний архив, как библиотека, он бережно доставал любую страницу своей жизни и мог поделиться ею, как хороший писатель. Со всеми подробностями, деталями, с доброй атмосферой, настроением. Его прошлое его никогда не покидало. Это бережное отношение к прошлому заставляет о многом задуматься, что-то пересмотреть, взглянуть на себя как-то иначе. |
| П. С. Юшкевич Юшкевич Павел Соломонович (1873–1945) – философ, публицист, переводчик. Родился в Одессе, в семье торговца. Окончил там гимназию, за участие в марксистском кружке подвергся аресту и высылке в Кишинев. Интенсивно занимался математикой, в молодости издал работу по механике в пространстве Лобачевского (1898). По окончании ссылки уехал в Сорбонну для продолжения занятий, затем вернулся в Одессу. Осенью 1906 г. переехал в Петербург. В сборниках «Новые идеи в математике» (десять выпусков, 1912–1917) печатались его работы по ряду математических вопросов (теория множеств, топология); публикуются и работы по проблемам методологии науки и гносеологии. Примыкал к махистам-позитивистам (эмпириосимволистам): «Материалистический и критический реализм» (СПб., 1908), «Новые веяния» (СПб., 1910), Мировоззрение и мировоззрения» (СПб., 1912), «Столпы философской ортодоксии» (СПб., 1910). После 1906 г. сотрудничал в меньшевистской газете «День», в Одессе печатался в газете «Одесские новости» и журнале «Объединение». При советской власти после 1917 г. служил статистиком Одесского горсовета, читал лекции по истории философии. В 1921 г. переиздал брошюры «О сущности философии (К психологии философского миросозерцания)» (1915) и «Материалистическое понимание истории». В 1922 г., в год массовой высылки русских философов за пределы России, был приглашен А. В. Луначарским и Л. Б. Каменевым на работу в Москву, где публикует работы об Эйнштейне и книги по истории философии. В 1927 г. с Б. Г. Столпнером издал «Историю материализма (в произведениях его представителей и историков)» и подготовил к печати (с ним же) хрестоматию «Искусство и литература в марксистском освещении». Как сотрудник Института Маркса и Энгельса переводил «Диалектику природы» Энгельса, французских и немецких философов XVII в. Соч. О прагматизме//Джемс В. Прагматизм. СПб., 1910; Современная энергетика с точки зрения эмпириосимволизма. Очерки по философии марксизма. М., 1923; Теория относительности и ее философское истолкование. М., 1923; Новые веяния: (Очерки современных философских исканий) СПб., 1910; О сущности философии. Харьков; Одесса, 1921; То же: Философские науки. М., 1990. С. 84–96; На переломе. Философские дискуссии 20-х годов: Философия и мировоззрение/Сост. П. В. Алексеев. М., 1990. С. 151–167. |
| на:] Боголюбов Н. Философия религии Ч. 1: Историческая. Т. 1. Киев, 1915//Богословский вестник 1915. Т. 2. 7/8. С. 613–643 (1-я пагин.). (Начало.) —613— В 4-м за 1915 г. журнала «Русские Записки», представляющего продолжение «Русского Богатства» и «Отечественных Записок» напечатана статья г. Юшкевича «Религия, ее сущность и происхождение», посвященная изложению и разбору взглядов Дюркгейма. В этой статье есть две особенности, вызывающие во мне к ней интерес. 1) В статье говорится, что религия отжила свой век. Это неинтересно, потому что и мы и наши деды слышали это бесчисленное количество раз. Но интересно предположение автора, что религия не просто уничтожится, а будет заменена каким-то Х.Г. Юшкевич поступает очень благоразумно, не составляя уравнения своего X. Найти этот X г-ну Юшкевичу не удастся. Но интересно и поучительно, что этим утверждается признание за религиозными явлениями какой-то основы еще не открытой и не выясненной наукою. Это утверждение значительный шаг вперед со стороны тех, которые раньше думали, что религия вполне объясняется страхом и невежеством людей. 2) Интересно заглавие статьи. В первый раз такое заглавие было пущено в оборот покойным В.Д. Кудрявцевым. Составляя наспех по требованию устава докторскую диссертацию, он, видно, взял в основу своей работы только что вышедшую книгу молодого О. Пфлейдерера – Religion, ihr Wesen und ihre Geschichte, вместо Geschichte нашел более удобным писать об Ursprung, и так явилась его книга. Потом о. Т.И. Буткевич дал нам 2 тома под тем же заглавием. Затем я встре- —614— чался с этим заглавием в программах университетских курсов по Богословию. Наконец, его повторил г. Юшкевич. Неужели хотя в этом на нем сказалось влияние русских богословов? Я готов порадоваться даже этому, хотя заглавие «Религия, ее сущность и происхождение» не вызывает моих симпатий. Сущность – слишком претензионный метафизический термин и затем выяснение сущности необходимо заключает в себе решение вопроса о происхождении; слово «происхождение» является лишним и неудачно поставленным: невозможно сначала писать о сущности, потом о происхождении. |
| 194 Буняковский В.Я. Арифметика//Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. СПб., 1862. Т. 5. Отд. 1. С. 350–351. 195 Юшкевич А.П. Математика и ее преподавание в России XVII–XIX вв.//Математика в школе. 1947. 1. С. 29; История отечественной математики: В 4 т./отв. ред. И.З. Штокало. Киев, 1966. Т. 1. С. 63. 196 Юшкевич А.П. История математики в России до 1917 г. М., 1968. С. 20; Симонов Р.А. Об одном разногласии в оценке «Учения» Кирика Новгородца//Вопросы истории естествознания и техники. 1974. 1 (46). С. 41–43; Симонов Р.А. Кирик Новгородец–ученый XII века. М., 1980. С. 6–16; Мильков В.В. Первый ученый Руси: жизнь, творчество, идейное своеобразие воззрений: к 900-летию Кирика Новгородца. С. 90–123. 197 Ryan W.F. Astronomy in Church Slavonic: Linguistic Aspects of Cultural Transmission//The Formation of the Slavonic Literary Languages. Columbus, 1985. P. 53–60. 198 Парфененков В.О. Кирик-Новгородец–древнерусский ученый//Петербургские чтения-96: (материалы энциклопедической библиотеки «Санкт- Петербург-2003»). СПб., 1996. С. 343. 199 Кузенков П.В. Календарно-пасхалистические традиции в Византии и на Руси в XI–XII вв.: Сопоставление календарных трактатов Михаила Пселла (1092 г.) и Кирика Новгородца (1136 г.)//Вестн. церковной истории. 2006. Вып. 2. С. 133–156. 200 Redl G. La chronologic appliquee de Michel Psellos//Byzantion. 1927/1928 T. 4. P. 197–236; 1929 T. 5. P. 229–286. 201 Schminck A. Zum Todesjahr des Michael Psellos//Byzantinische Zeitschrift. 2001. Bd. 94. S. 190–196. 204 Турилов А.А. О датировке и месте создания календарно-математических текстов–«семитысячников»//Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С. 27–38. 205 Космологические произведения в книжности Древней Руси: в 2 ч./изд. подг. В.В. Мильков, С.М. Полянский. Ч. 1: Тексты геоцентрической традиции. СПб., 2008. Ч. 2: Тексты плоскостно-комарной и других космологических традиций. СПб., 2009. 206 См.: Симонов Р.А. О смысле названия трактата Кирика Новгородца «Учение им же ведати человеку числа всех лет», 1136 г.//Проблемы полиграфии и издательского дела. Изв. высших учебных заведений. 2003. 3. С. 155–166. |
| ______________ 1 темный лес (ит.) Здесь, в Провансе, часто вспоминаю вас, Александр Александрыч. Это край и тот пейзаж, где жил Петрарка, где старинные труверы пели, край Лауры. Все это вам близко - вам, автору " Розы и Креста " . Когда идешь, пред вечером, по гребню гор, среди душистых сосен, а внизу разостланы долины, взгорья, хвойные леса, оливковые рощи и рыжеющие весной виноградники, фермы с задумчивыми кипарисами, вдали белеющие городки с храмами древними, и дальше все нежней и шире раздвигаются холмы, и тонкий голубеющий свет разливается над всем, когда спокойно видишь чистый и изящный край, пронизанный благословенным солнцем, когда так один в горах, то... часто чувствуешь ваш облик, наш поэт. Быть может, это странно и ненужно: кажется, показать бы вам вот этот светлый Божий мир. Дать бы глазам вашим, замученным туманами, болотами, снегами, войнами и бойнями,- взглянуть в голубоватые дали Прованса, светом и благоуханием смолистым вам омыть бы душу, как омыл лицо росой Чистилища при выходе из Ада Данте,- и вы вспомнили бы о Прекрасной Даме, вырвали б, раз навсегда, слова кощунственные. Вы бы дышали Истиной, она бы оживила вас. Но это все напрасные слова. Вас нет. Мы все - души Чистилища. Из светлого Прованса хочется послать вам ток благоволения, благожелания. На этом свете не пришлось нам сблизиться. Domaine de la Pugette, Пасха 1925 г. С. С. ЮШКЕВИЧ (1869-1927) Я много лет знал покойного Семена Соломоновича, но впервые его " почувствовал " как следует и, быть может, понял, лет десять назад, в Москве,- мы встречались довольно часто в пестром и шумном предреволюционном кафе Бома. Большой лоб Юшкевича, большие руки, уши, нервный и горячий говор, удивленные, светлые и добрые глаза с очень детским оттенком живо помнятся среди мягких диванов Бома, в накуренной комнате, где встречались прапорщики, писатели, актеры, вечно бывали разные дамы. Юшкевич всегда горячился и всегда спорил, со страстью утверждал свое. Он очень любил разговоры о литературе, кипел беззаветно и самым искренним образом воспламенялся... Именно тогда я увидел в нем " нашего " , очень, навсегда отравленного литературой - а значит, сотоварища. И добрую его природу тогда же почувствовал. |
| Лит. Юшкевич А. П., Алексеев П. В., Юшкевич П. С. Личность и философские взгляды/Философские науки. М., 1990. С. 77–84. О современных философско-религиозных исканиях (1908) Печатается по первой публикации: Литературный распад. СПб., 1908. 1. О страхе смерти как форсированной эмоции горожанина см. очерк Н. Я. Абрамовича «Смерть и художники слова» (1910), публикуемый в настоящем сборнике. Характерные для начала ХХ в. катастрофизм и «апокалипсис культуры» в сознании петербуржцев усиливались специфической связью с репутацией Невской столицы как Града Обреченного (подробнее см.: Исупов К. Г. Памфлет Г. П. Федотова «Три столицы» в истории московско-петербургского диалога//Человек в культурно-исторической традиции (Тверь, 1991). С другой стороны, урбанистическая тематика в творчестве Верхарна и Брюсова, Уитмена и Блока, Маяковского и Волошина неизменно связывалась с гибельными аспектами цивилизации как внечеловеческого оборотня культуры. На начало века приходится в истории русской философии разделение понятий «культура» и «цивилизация»; чуть позже дериватом этого процесса станет тема техники, активно обсуждаемая в течении «технологического детерминизма» (П. Б. Струве), прагматизма (Дж. Дьюи), философии техники (Н. Бердяев). См. критику города как источника небратского состояния у Н. Федорова, Л. Толстого; образы городской апокалиптики у А. Белого, Д. Мережковского, Е. Замятина. См. образ агонизирующего города: Криницкий Марк. Ангел Страха//Северные цветы. М., 1902. 2. Франциск Ассизский (1182–1226) – итальянский мыслитель, идеолог всеобщей приязни к миру, основатель ордена странствующих монахов-проповедников, автор религиозно-поэтических текстов; см.: Франциск Ассизский. Цветочки. М., 1913; Сказания о бедняке Христове. М., 1911; Соч. М., 1995. См. о нем: Честертон Г. К. Святой Франциск//Честертон Г. К. Вечный человек. М., 1991. С. 265–365; Исупов К. Г. Франциск из Ассизи в памяти русской культуры//Филологические исследования. Донецк, 2001. Вып. 3. С. 50–79; San Francesco e la cultura Russa. Venezia, 2001; Истоки францисканства. М., 1996. |
|
|
