| Вооруженные силы республики были увеличены на три легиона, их общее число Север довел до 33-х. Один из легионов – 2-й Парфянский, – вопреки многовековой традиции, был расквартирован в Италии, в городе Альбане, близ Рима, что принижало статус Италии, приближало его к провинциальному. Преторианские когорты ранее формировались по преимуществу из италиков. При Севере Италия была лишена подобной привилегии, и преторианцы стали вербоваться из легионеров, независимо от места их происхождения. Ту же направленность имела и введенная Севером практика брать на себя проконсулат Италии. Ранее проконсулат, в котором заключался империй – неограниченные властные полномочия, вплоть до распоряжения жизнью подданных, – существовал лишь в провинциях, поскольку свободные жители Италии были не подданными, но гражданами Рима. Проконсулат Италии ставил ее и в этом отношении в положение провинции. После разгрома Альбина в руки Севера попала переписка его с сенаторами и другими влиятельными сановниками, которая предоставила ему безупречные улики против политических противников. Репрессии сенаторов, поддерживавших Нигера и Альбина, были проведены с размахом и подорвали позицию сената в системе высших органов власти. Политические решения Север принимал, консультируясь не с сенатом, но с советом принцепса (consilium principis), в котором заседали самые авторитетные юристы. Сенат фактически был отстранен императором от управления государством. «Вся его законодательная деятельность, – по характеристике С. И. Ковалева, – ограничивалась тем, что он заслушивал и утверждал соответствующие послания императора. Назначение городских магистратов (консулов и др.) перешло целиком к последнему, а сенат только ставился в известность. Да и роль этих магистратов значительно ограничилась. Зато еще более выросло значение императорских чиновников» (Ковалев, цит. изд., с. 722). Эти чиновники подбирались почти исключительно из числа всадников. Одной из ключевых в системе государственного управления стала новая должность второго префекта претория, на которую назначался непременно юрист. Им стал один из самых блестящих знатоков римского права Папиниан. Префект претория готовил законопроекты, и одновременно был советником и даже заместителем принцепса по судебным делам. Префект города (prefectus urbi) получил право уголовного суда над сенаторами. По обвинению в оскорблении величества (crimen laese majestatis) предписывалось подвергать пыткам всех подозреваемых, включая и сенаторов. Суды присяжных Север упразднил, сам назначая высших судейских чиновников. |
| 675 См. примеч. 578. Welatabi Эйнхарда – hapax legomenon, так или иначе, вероятно, связанный с более распространенным в источниках ср.-лат. Wilti/Wilzi (Назаренко 1993. С. 16–17. Коммент. 5). 677 Согласно распространенному античному поверью, гипербореи – это народ, обитающий на крайнем севере вселенной (греч. περβρειοι «живущие по ту сторону борея, т. е. места исхождения северного ветра») и пребывающий в состоянии первобытного блаженства (см. следующее примеч.). Именно эта прозрачная этимология греческого термина, близкая к этимологии германского термина «норманны» (ср. 5/2), при общей тенденции хрониста к перенесению географической номенклатуры античной Скифии (в широком смысле слова) на Прибалтику, и способствовала отождествлению скандинавских и финских народов этого региона с гипербореями. 680 В данном случае Адама можно понять так, будто вильцы и лютичи хотя и соседние, но разные племена; однако в II, 22 (фрагмент 2) он их совершенно справедливо отождествляет. 681 Это описание является парафразом уже сделанного выше описания Славянии (см. фрагмент 2: II, 21 и соответствующие схолии). 685 Wizzi, здесь упомянутые в списке племен, обитающих между «землей женщин» и Русью, позднее (IV, 19) включены в контекст традиционной сказочной этнической номенклатуры, которой средневековые географы уснащали далекие окраины экумены. Чаще всего в Wizzi усматривают западнофинский народ, известный уже летописям под названием др.-русск. весь. Вместе с тем ниже, в главе IV, 19, Адам отождествляет Wizzi с Albani (см. примеч. 712), т. е., исходя из содержащейся уже в позднеантичных памятниках народной этимологии имени Albani от лат. albus «белый», читает Wizzi как д.-в.-н. wîzzun «белые» (с заменой древневерхненемецкого окончания именительного падежа множ. числа -un на соответствующее латинское). Это значит, что в термине Wizzi можно и не искать никакого реального этнического наполнения, а считать его просто калькой с Albani. Впрочем, обе эти возможности вовсе не исключают друг друга. Толкование самоназвания веси – финск. vepsä (естественно, в скандинавоязычной передаче) как д.-в.-н. wîzzun «белые» могло только облегчить Адаму последовательно проведенную им локализацию альбанов на севере Восточной Европы – так же как, возможно, народная этимология финского этникона kainuu в смысле герм. «женщина» облегчила ему перенесение на север античных амазонок. Тем самым двойное отождествление традиционно-литературной пары амазонки – альбаны с реальными народами Севера квенами и весью-вепсами должно было, благодаря такому двойному этимологизированию, выглядеть в глазах средневекового автора весьма убедительно. |
| Несмотря на то, что сегодня все кардиналы имеют архиерейский сан, они до сих пор делятся на традиционные три ордена: архиереи, пресвитеры и диаконы. Управляя одновременно своей епархией в какой-нибудь стране мира, каждый кардинал входит в клир града Рима или близлежащей территории. Это значит, что каждый кардинал, в зависимости от своего «кардинальского стажа», значимости управляемой им епархии и т. д., числится диаконом или пресвитером в каком-нибудь из храмов Вечного Города или епископом в одной из 7 ближайших епархий, называемых sedes suburbicariae, т. е. «загородные кафедры» — Остия, Альбано, Фраскати, Палестрина, Порто Санта Руфина, Сабина, Веллетри. Декан Коллегии кардиналов традиционно носит титул епископа Остии. До II Ватиканского собора старшие из кардиналов действительно управляли этими епархиями. Ныне же они только носят титул, а в действительности епархией управляют проживающие на их территории викарные епископы. Работающие в Курии и не имеющие своей епархии кардиналы обязаны проживать в Вечном граде; те кардиналы, которые управляют своей епархией в какой-либо стране мира, должны приезжать в Рим каждый раз, когда их собирает Папа. Во главе Коллегии кардиналов стоит Декан или, в его отсутствие, Субдекан. Декан не имеет никакой прямой власти над другими кардиналами, а является primus inter pares (первым среди равных). После смерти Декана кардиналы-епископы (которые носят титулы «загородных епархий») собираются вокруг Субдекана или старшего среди них и выбирают нового Декана. Его избрание должно быть утверждено Папой. Приготовление Конклава Название избирательной ассамблеи для выборов Понтифика, Конклав, происходит от латинского выражения cum clave, т. е. «(запертые) ключом». Оно связано с воспоминанием об одном реальном событии из истории латинской Церкви. В 1270 г. кардиналы, собранные для выбора Понтифика, в течение полутора лет никак не могли договориться. Тогда жители города Витербо, где тогда находилась резиденция Понтифика, заперли их в папском дворце, сильно сократили им пищу и разобрали крышу зала для голосования. |
| Когда он явился, начались голосования. Конклав распался на три партии. Австрийская партия, во главе которой наружно стоял кардинал Антонелли, а тайно руководил ею Герцан, хотела избрать папой кардинала Маттеи, как неоднократно оказывавшего услуги Австрии. Вторая партия была в строгом смысле римская. Ее официальным вождем был племянник покойного папы кардинал Браски, который собрал около себя кардиналов, чувствовавших себя особенно обязанными благодарностью памяти Пия VI: действительным вождем ее был Альбани. Кандидатом этой партии был кардинал Беллизоми, о котором можно было предполагать, что он, безусловно, будет стоять за права церковного государства. Раньше он был нунцием в Португалии, а затем епископом в Чезене. Третью партию, так называемых нерешительных (volanti) составляли кардинал Иоркский, Зеланда, Мори и ученые кардиналы Борджиа и Жердиль, из которых последний прославился своим сочинением о религии, направленным против энциклопедистов Единственные государства, которые с особенным интересом следили за делами конклава, были собственно Австрия и Неаполь. Французы уже давно заняты были совершенно другими делами и вообще, для тогдашней Франции избрание папы имело весьма мало значения. Однако в конклаве не было недостатка и в сторонниках этого государства Киарамонти, Капрара, Ди-Пиетро и Дориа, прежний нунций в Париже, относились с живым сочувствием к делам Франции; но проявлять такое сочувствие в качестве члена конклава и, притом на австрийской почве – было небезопасно. Испания, которая в прежние времена с большим интересом занималась так называемой конклавской политикой, теперь относилась к делу равнодушно. Она решительно устранила всякое вмешательство папского двора в свои дела и первый министр Карла III Д’-Уркийо освободил испанских епископов от назойливой опеки курии, равно как и испанский народ от отяготительных поборов в пользу Рима. Варнава Людовик Киарамонти родился 14 августа 1742 года, в Чезене, в легации Форли. Отец его принадлежал к итальянскому дворянству, хотя не отличался ни знатностью, ни богатством. |
| Существенных отличий ни в климате Лация, ни в его флоре и фауне от Этрурии нет, но юг берет свое, и Лаций теплее и суше, чем Тоскана, как в свою очередь Кампания жарче Лация, хотя и без резких перемен. Окрестности Рима в устье Тибра по его южному берегу сильно заболочены, причем эти болота в прошлом несли угрозу для жизни местных жителей, страдавших и погибавших от частых эпидемий малярии. Малярия была до недавних пор бичом для жителей и в других регионах Италии: в дельте по, на тирренском берегу от Ливорно до Террачины, и даже в Апулии, несмотря на ее жаркий и сухой климат. Помптинские в устье Тибра и тосканские болота в древности считались труднопроходимыми. Расположенные на юго-восток от Рима, по древней Аппиевой дороге, невысокие Альбанские горы отличаются поразительной красотой. Об этой местности с поэтичным проникновением в ее душу, в, как говорили древние, «genium loci», писал Шатобриан: «нет ничего прекраснее, чем линии этого горизонта, чем постепенное возвышение планов и замыкающие все, тонкие, бегущие очертания гор. долины часто принимают здесь вид театра или римского цирка, их склоны падают террасами, как будто могучая рука римлян преобразовала самый лик этой земли. Особая дымка, окутывающая дали, смягчает все формы и отнимает у них то, что могло бы показаться слишком резким или слишком угловатым. Здесь никогда не бывает темных или тяжелых теней. Ни в скалах, ни в листве деревьев здесь нет таких темных масс, в которых не таилось бы немного света, все поверхности, благодаря такой связи оттенков, переходят одна в другую, и нельзя определить, где кончается один цвет и где начинается другой» (цит. по: П.П. Муратов. Образы Италии. М., 1994, с. 280). Климат становится вполне средиземноморским, с жарким летом и мягкой зимой, в Лукании и Калабрии. На юге Италии все чаще встречаются кипарис, олеандр, лавр, мирт и вечнозеленые кустарники. Но пальмы, агавы и кактусы, в изобилии произрастающие там ныне, в древности были неизвестны и завезены туда из Африки и Америки. |
| изд., с. 223). В этом обычае угадывается сохранившийся след древних человеческих жертвоприношений. По мере усложнения политической организации и расширения аппарата управления внутри племени, превращавшегося в государство, на вершинах холмов и вокруг них вырастают поселения с постоянно пребывающим в них населением, и они приобретают полугородской характер, хотя, за редкими исключениями, жилища латинов и в этих квазигородских поселениях, судя по материалам археологических раскопок, представляли собой круглые или квадратные в плане хижины, построенные из обмазанных глиной деревянных каркасов. Таких государств, или полисов, в Лации насчитывали 30. Можно предположить, что каждый из них объединял примерно 10 родов, а общее число родов в Лации приблизительно соответствовало количеству патрицианских родов в Риме в позднейшие времена, когда он, вобрав в себя часть территории Лация, а также наводненный переселенцами из сохранивших самостоятельность латинских городов, противостоял Латинскому союзу как по меньшей мере равновеликая ему сила. Все население Лация b VIII столетии до Р.Х. может быть оценено в несколько сот тысяч человек, но оно определенно не достигало полумиллиона. Латинские полисы составляли своего рода конфедерацию – религиозный, политический и военный союз, с сохранением суверенитета его членов, вплоть до права объявлять друг другу войну. Но внутренние войны прекращались в дни общелатинских праздников. Как писал Т. Моммзен, этот союз «был и оставался не случайным соединением различных более или менее чуждых друг другу общин, а правовым и необходимым выражением единства латинского племени. Если латинский союз и не всегда вмещал в себе все латинские общины, зато он никогда не принимал в свою среду нелатинских членов, стало быть, его подобием в Греции был союз беотийский или этолийский, а не дельфийская амфиктиония» (Моммзен, цит. изд., т. 1, кн. 1,2, с. 47). Первенство в союзе принадлежало древней Альбе. Римское предание усваивает закладку этого города на лесистых склонах Альбанских гор Асканию-Юлу, сыну Энея и внуку Анхиза, бежавшим со своими спутниками на нескольких кораблях из горящей Трои на запад. |
| Матерью или мачехой Аскания была Лавиния, дочь гостеприимно встретившего беженцев местного царя Латина и выданная отцом замуж за Энея; ее имя стал носить город, основанный Энеем. Возмужав, Асканий оставил этот город Лавинии, а сам основал новый город Альбу Лонгу у подножья Альбанской горы. У римской легенды о бегстве Энея из Трои скорее всего этрусские, а не италийские корни, и все же невозможно отрицать, что и в народной памяти латинов сохранилось воспоминание об их переселении в страну аборигенов с востока, так что поэтическая история о беглецах из Трои, породнившихся с местным царем Латином, со временем была усвоена и самими латинами. Присутствие в Италии иллирийцев, компактно проживавших на ее Адриатическом побережье, не ограничивалось только Адриатикой. Одно из иллирийских племен, проникшее через Апеннинские горы в Лаций, или часть племени подверглась там ассимиляции, но воспоминание об иллирийских корнях могло находить опору и подкрепление в возведении царской династии к выходцам из Трои – дарданам, которые также были иллирийцами, при этом нельзя исключить и более точного соответствия легенды и истории правящего дома, иными словами, прибытия его основателя морем из разрушенного Илиона. Как писала И.Л. Маяк, «культурное влияние на Лаций оказали и более поздние, kohцa II – haчaлa I тыс до н.э., иммигранты в Италию. В античной традиции они персонифицированы в образах популярных троянских героев – Энея, сына Анхиза и богини Венеры, и его спутников, будто бы спасших и принесших на Тирренское побережье троянские святыни (богов-покровителей пенатов и упавшее с неба изображение богини, Палладий), основавших на новом месте культ богини очага – Весты и распространивших по Италии ритуальные воинские пляски. Реальность троянского присутствия в Лации выявляется из сопоставления археологических данных с ономастическими. Итальянские археологи зафиксировали в Лации иллирийские погребения в дубовых гробах. Имя Энея имеет параллель в иллиро-балканском районе. Все это прекрасно согласуется с сообщениями традиции о дарданском, т. |
| Латинские сказания в прозе отличаются некоторыми частностями от латинского стихотворения 45 . На месте Тита поставлен Тиверий. Женщина названа прямо Вероникой и притом отождествляется с кровоточивой. Иначе описываются приключения посла Пилатова (в одной рукописи он назван послом Ирода); этот посол называется по имени и притом различно в двух рукописях. Посол Тиверий в обоих называется одним именем – Альбан. Есть еще отрывки из потерянного верхне-германского стихотворения; но они мало понятны 46 . 8 . Сказание, известное из «Золотой легенды» (лат. Legenda Aurea). Автор легенды Iacob Voragine (доминиканский богослов Иаков Ворагинский (Якопо да Варацце)) умер в 1298 г., а потому она относится к концу 13-го ст. Сначала рассказывается о том, что римский император Тиверий был болен, что он послал Волусиана в Иерусалим за Христом, что Пилат очень испугался, так как Иисус был им умерщвлен, и потому послал к императору посольство, – что Вероника сказала Волусиану, когда тот жаловался ей на невозможность исполнить поручение императора: «...Когда Господь мой ходил и проповедывал, я желала иметь для себя Его изображение, чтобы иметь для себя утешение, когда Его не будет. Когда я несла живописцу мое льняное полотно, встретился со мною Спаситель; узнавши мое намерение, потребовал у меня полотно и отдал мне его обратно с изображением Всечестнаго Своего лика. Если император посмотрит на это изображение с благоговением, то тотчас же получит исцеление». Затем рассказывается об отъезде Волусиана с изображением Спасителя и Вероникой в Рим и об исцелении Тиверия 47 . Все это рассказывается в 51-ой гл, в связи с описанием страданий Христовых. В главе же 63-ей содержится другой рассказ о разрушении Иерусалима, тут, впрочем, ничего не говорится ни о Веронике, ни о Нерукотворенном Образе, а рассказывается о посольстве Пилата к Тиверию с целью умилостивить императора за смерть Христа, о приключениях посла Пилатова, ехавшего в Галатию, где царствовал подчиненный Тиверию Веспасиан, об исцелении Веспасиана от болезни (на носу множество ос, unde et a vespis Vespasianas dicebatur) по вере в Иисуса из Назарета, о путешествии Веспасина в Рим с целью испросить позволение у Тиверия разрушить Иерусалим. |
| Генерал Бутс посетил своих последователей в таких местах, где он никогда не бывал. Он был в Австралии, где салютизм проповедывался с 1881 г.; он посетил Индию, где салютисты стали распространяться с 1887 г.; он побывал в Капской земле и Новой Зеландии, в которых салютисты открыли свою проповедь с 1880 г. По его словам, он желал лично убедиться в достигнутых результатах пропаганды своего учения, ободрить своих офицеров и помочь им своим личным содействиям. Он был принят, по его словам, с восторгом и мог лично констатировать полный успех своего дела. В каждой колонии он разговаривал с правителем: в Калькутте он видел вице-короля Индии. Представители власти выразили ему драгоценнейшие ободрения. Собрания салютистов не только не встретили никаких препятствий, стеснений, но в Австралии многие члены правительства присутствовали во время собраний около него на эстраде. Он посетил главные города колоний: Крагамс, Тоун, Кимберлей, Порт Елизавет, в Капской земле; Мальбурн, Сидней, Аделаиду и др. в Австралии; Окленд, Веллингтон, в Новой Зеландии; Калькутту, Бомбей, Мадрас в Индии. Везде он председательствовал на собраниях, на которых присутствовали тысячи. В Мельбурне собрание происходило в зданиях выставки. В Тасмании, компания железной дороги ему соблаговолила выдать даровой проезд. Положение армии спасения в этих местах превосходно. В Капской земле 196 офицеров и 54 корпуса, в Австралии 1116 офицеров и 308 корпусов, в Новой Зеландии 448 офицеров и 74 корпуса, в Индии 487 офицеров, из которых многие из природных жителей, и 127 корпусов. Австралийский парламент в 1889 г. вотировал ежегодную субсидию армии спасения в 25000 фр. 74 Маршальша Бутс Клибборн посетила Америку. «Я возвращаюсь, сообщала она корреспонденту французской газеты, очарованная моим путешествием по Соединенным Штатам и Канаде. Результат моей миссии очень много превзошел мои надежды. В Соединенных Штатах я посетила следующие города: Нью-Иорк, Бруклин, Бостон, Чикого, Альбани, Сиракузы, Оранж, Гартворт, Спрингфельд, Вустер, Фолль, Ривер, Пленфельд, Клевеланд, Филадельфию, Монклер, Детрау, Канзас, Сити и Вашингтон. |
| Фридриху I, Барбароссе (Барбаросса – рыжебородый), второму немецкому королю, первому императору из рода Гогенштауфенов было много лет, когда начались новые проповеди об организации третьего Крестового похода. Как человек, Фридрих был великодушен, честен и благороден. Доброе, справедливое отношение к людям всех званий, щедрость и милосердие заставляли народ и всех близких к нему людей глубоко уважать и любить императора. Но, несмотря на все это, несмотря на силу и могущество своего оружия, Фридрих все-таки не сразу решился на крестовый поход, понимая, какая тяжелая забота предстоит ему на Востоке; понимая и то, что внутри империи ему грозят большие опасности, если не будет в ней налицо его настоящей силы. Важный противник его, Генрих Лев, был смирен, но теперь восстал против Фридриха архиепископ Кельнский Филипп. 1-го декабря 1187 года в Страсбурге был собран совет для обсуждения общего положения дел, но архиепископ на это совещание не явился. Следовательно, Фридрих мог видеть из этого, что Филипп держит против него «камень за пазухой», и, в случае отъезда Фридриха во главе крестового ополчения, не замедлит воспользоваться его отсутствием для расширения и укрепления своей власти в империи. На проповедь Крестового похода в Страсбург первым откликнулся эльзасский рыцарь Зигфрид, который увлек своим примером около 2000 других рыцарей и множество народа. Но Фридрих окончательного согласия на участие в крестовом походе своего все еще не давал. III. Соглашение Вся зима прошла в подготовительных работах императора и присланного от папы кардинала Генриха Альбано к созыву всех враждующих с императором вассалов, особенно архиепископа Филиппа, для совместных совещаний. В марте в Майнце был созван новый имперский совет, «Христовый Съезд», на который явились и Филипп, и другие враждовавшие с императором и державшиеся самостоятельно вассалы. На призыв к общему миру все ответили своим согласием; но все еще Фридрих, сознавая все трудности предстоящего похода, колебался дать свое согласие. Тогда все верные ему люди стали горячо просить его, – одни, руководимые религиозным чувством, другие, боясь более крупных разладов императора с вассалами и розни с народом, – и Фридрих, наконец, уступил этим просьбам. Его примеру последовали многие тысячи рыцарей, духовенство и «несчетное множество народа». Таким образом, немецкие силы отдельных государей после этого совещания были, собственно, привлечены к общему делу. |
|
|
