| Но в противовес всей этой современной политике я поведу сегодня речь о единственных документально зафиксированных словах одного святого, который жил почти 1800 лет назад, между 209 и 305 годами – историки, как обычно, не могут прийти к согласию относительно датировки. Но мы вполне можем утверждать, что он жил в III веке. Произнесенные им слова (а их в современном английском переводе всего восемнадцать), как мне видится, предсказывают возможное будущее Европы, которая сегодня потеряла себя и гонима течением. Ибо хотя Европейский Союз сильно дискредитировал себя и отвергается многими, мало кто пожелал бы, чтобы на смену устаревшей, постгитлеровской, несостоявшейся, централизованной Европе Евросоюза пришла современная, «альтернативная» Европа. Но слова этого святого, жившего в «стране Brexit », вероятно, могут дать ответ. Этот святой – первомученик Британских островов, римо-британский гражданин по имени Альбан, живший в римском городе Верулам, чуть севернее Лондона. Он предоставил в своем доме убежище христианскому священнику, спасавшемуся от гонителей, и был так тронут силой его веры и мужеством, что захотел больше узнать о христианстве, которое тогда было запрещенной религией. Так Альбан был крещен этим пресвитером. Вскоре представители властей пришли забрать беглого иерея. Но Альбан, просвещенный новой верой, переоделся в одежды пресвитера и этим спас ему жизнь. И вот Альбан был задержан и предстал перед судьей вместо священника. Святой отказался принести жертвы изображению императора и римским богам и за это был побит. Когда ему было велено представиться, он произнес следующие слова: «Мое имя – Альбан. Я исповедую и поклоняюсь Истинному Живому Богу, Творцу всяческих» . Тогда судья приказал, чтобы Альбан понес наказание вместо священника. Святого вывели из города к месту его казни на склоне холма, где он и был обезглавлен. Город, в котором принял мученическую кончину святой Альбан, сегодня называется Сент-Олбанс. Он расположен примерно в 30 километрах, или 20 милях, к северу от Лондона. Память мученика Альбана празднуется 22 июня/5 июля . |
| Регана Но я его поставлю рядом с вами. Герцог Альбанский Особенно когда с ним вступишь в брак. Регана Насмешники — хорошие пророки. Гонерилья Но это предсказал плохой пророк. Регана Сестра, мне нездоровится, иначе Сказала б резче я. — Воитель мой, Бери мой край, моих солдат и пленных, Сдается крепость. Все мое — твое. Будь мне и господином и супругом. Гонерилья Так он тебе и будет! Герцог Альбанский Помешать Такому шагу ведь не в вашей власти. Эдмонд Но и не в вашей. Герцог Альбанский Разве, мнимый брат? Регана (Эдмонду) Вели бить в барабан и докажи Мечом, что вправе ты принять мой титул. Герцог Альбанский Стой! Я их арестую. Ты, Эдмонд, Виновен в государственной измене Совместно с этой золотой змеей. (Указывая на Гонерилью, Регане.) Сестра, я должен ваши притязанья Отвесть, как опекун моей жены: Она уже помолвлена с милордом. Хотите замуж — выбор вам один: Не занят я, а леди не свободна. Гонерилья Фиглярство! Герцог Альбанский Глостер, ты вооружен. Вели трубить, и ежели на вызов Никто не выйдет доказать мечом, Какой ты лжец, преступник и предатель, Вот мой залог. (Бросает перчатку.) Я хлеба не вкушу, Пока не докажу исходом боя, Что ты все то, чем я назвал тебя. Регана Мне дурно, дурно! Гонерилья (в сторону) Это и понятно. Я разбираюсь в ядах хорошо. Эдмонд Вот мой залог. (Бросает перчатку.) И если кто-нибудь Осмелится сказать, что я изменник, Солжет он, как последний негодяй. — Труби, герольд! Готов со всеми биться, Кто б ни пришел, с тобою, с этим, с тем, За честь свою и правду. Герцог Альбанский Эй, глашатай! Эдмонд Герольд, сюда! Герцог Альбанский Сам за себя постой. Твоих солдат, которых ты мне нанял, Своею властью я и распустил. Регана Все хуже мне. Герцог Альбанский Ей плохо. Уведите Ее в мою палатку. Регану уводят. Входит герольд. Вот герольд. Труби, герольд, и огласи вот это! Офицер Труби, трубач! Трубят. Герольд (читает) «Если бы среди дворян и офицеров этой армии нашелся желающий силой оружия доказать, что Эдмонд, выдающий себя за графа Глостера, лжец и предатель, пусть он соблаговолит выступить вперед по третьему зову трубы. Противник готов к встрече». |
| Святой мученик Альбан Аудио Читает иеромонах Зосима (Мельник) Святой мученик Альбан Святой Альбан жил в III –IV веках в Веруламии (ныне Сент-Олбанс в Англии) и был язычником из простого народа. Однажды он принял в своем доме священника-миссионера, бежавшего от преследователей. Альбан увидел, что его гость усердно молится днем и ночью. Тогда на него снизошла Божественная благодать – он стал следовать его примеру и расспрашивать о вере. Наставления священника изгнали из души святого Альбана все остатки языческих суеверий, и он получил просвещение в святом крещении. Между тем римскому наместнику донесли, что миссионер скрывается в доме Альбана, и он послал стражников схватить его. Придя к дому, воины увидели хозяина, облаченного в одежды священника, который успел скрыться. Альбан нисколько не сопротивлялся. Его привели на суд в ту минуту, когда судья собирался совершить жертвоприношение на алтаре ложных богов. Чиновник, видя, что его обманули, был вне себя от гнева и стал угрожать Альбану смертью, если тот откажется выдать беглеца и проявить свою верность богам. Он стал спрашивать Альбана, кто он такой. Тот с гордостью отвечал, что христианин и по имени, и по образу жизни. Новообращенный обличал бездушных идолов, которые не могут внять молитвам обращающихся к ним и поклоняющихся им, но, напротив, приносят им вечное проклятие. Судья предал святого в руки палачей, и они безжалостно бичевали его. Однако мученик являл терпение бесплотного существа и сиял от радости, поэтому судья приказал немедленно обезглавить его . По преданию, святой Альбан хотел скорее оставить эту землю и не ждать, пока все желавшие присутствовать при его кончине перейдут через узкий мост, ведущий к месту казни. Тогда по его молитве люди перешли реку Вер по воде как посуху. Видя это чудо, один из истязателей обратился ко Христу и объявил, что готов принять смерть вместо мученика. Святого Альбана привели на вершину высокого холма, и здесь он молитвой извел родник, чтобы напоить множество людей. Он помолился также и о своих гонителях, затем смиренно склонил голову под меч. Когда глава святого упала на землю, глаза палача выскочили из орбит. |
| Бросьте эту мысль. Регана Мне кажется, у вас давно с ней близость. Эдмонд Нет, герцогиня, честью вам клянусь! Регана Сестра невыносима. Милый Глостер, Не будьте с нею близки! Эдмонд Никогда. Но вот она сама. И муж с ней, герцог. Входят с барабанами и знаменами герцог Альбанский, Гонерилья и солдаты. Гонерилья (в сторону) Охотней проиграю я сраженье, Чем дам сестре меня с ним разлучить. Герцог Альбанский Привет сестре любимой! Как я слышал, Король у дочери, и с ними все, Кто недоволен нашим притесненьем. Чтоб воевать, я должен быть в ладу С своею совестью. И мой противник — Французы, наводнившие наш край, А не король и прочие вельможи, Которым есть чем всех нас попрекнуть. Эдмонд Все это верно. Регана Но к чему все это? Гонерилья Мы вышли против общего врага — Вот сущность дела, а не наши распри. Герцог Альбанский Тогда я созову сейчас совет Для выработки плана наступленья. Эдмонд Я к вам приду сейчас в шатер. Регана Сестра, Ты с нами? Гонерилья Нет. Регана А лучше шла бы с нами. Гонерилья (в сторону) Несложная загадка! Я иду. Хотят уйти, им навстречу входит переодетый Эдгар. Эдгар Светлейший, уделите полминуты Простому человеку. Герцог Альбанский Говори. — Сейчас я нагоню вас. Все, кроме герцога Альбанского и Эдгара, уходят. Эдгар Перед битвой Прочтите, герцог, это вот письмо, И в случае победы пусть глашатай К вам вызовет меня трубой. Я нищ, Но выставлю бойца, который кровью Докажет все, что сказано в письме. А если вас постигнет пораженье, То будет не о чем и хлопотать, Тогда конец и вам и вражьим козням. Пошли судьба успеха вам! Герцог Альбанский Постой. Прочту письмо. Эдгар Мне не велели медлить. Придет пора, пусть вызовет герольд — Я сам явлюсь. Герцог Альбанский Прощай. Займусь я чтеньем. Эдгар уходит, Эдмонд возвращается. Эдмонд Враг показался. Стянемте войска. Вот сведенья о силах их, примерно. Вам надо торопиться. Герцог Альбанский В добрый час. (Уходит.) Эдмонд Обеим сестрам клялся я в любви. Как яд змеи, их ненависть друг к другу. Кого мне взять? Обеих ли? Одну |
| Эдмонд Труби! Трубят в первый раз. Герольд Еще раз! Трубят во второй раз. Еще раз! Трубят в третий раз. Издали за сценой отвечает труба. Входит вооруженный Эдгар с трубачом впереди. Герцог Альбанский Спроси, что он задумал и зачем На зов трубы явился. Герольд Рыцарь, кто ты По имени и званью? Почему Ответил ты на вызов? Эдгар Знайте, имя Утрачено мое и клеветой Загрязнено. Но я такой же знатный, Как мой противник. Герцог Альбанский Кто противник твой? Эдгар Кто здесь за графа Глостера Эдмонда? Эдмонд Он сам. Что скажешь ты? Эдгар Так вынь свой меч, И если речь моя несправедлива, Оружьем мне воздай за клевету. А я по праву своего рожденья Во имя чести рыцарской и клятв Пришел сказать, что, несмотря на силу И званье, доблесть, молодость, успех И новую победу, ты — предатель Перед богами, братом и отцом И перед этим герцогом изменник И весь запятнан с головы до ног Следами гнусной низости и грязи. Скажи, что я неправ, — моя рука, Мой меч и совесть здесь, чтоб в поединке Все, в чем ты отопрешься, доказать. Эдмонд Я мог бы настоять, чтоб ты назвался, Но вид твой так воинственен и горд И речь так обличает воспитанье, Что, правилам обычным вопреки, Я пользоваться не хочу отсрочкой. Бросаю ложь твою тебе назад, Она меня ни краем не задела, — И чтоб ее в тебе похоронить, Мечом прокладываю ей дорогу. Трубите бой! Трубы. Схватка. Эдмонд падает. Герцог Альбанский Не добивай его! Гонерилья Ты — жертва козней, Глостер! По закону, Не бьются с неизвестными. Ты мог Не отвечать. Тебя не победили, А взяли хитростью. Герцог Альбанский Прошу молчать! А то заткну вам рот бумагой этой! — Прочти, злодей. В письме твой приговор. (Гонерилье.) Не рвать записки! Вам она знакома? (Дает Эдмонду письмо.) Гонерилья Что ж! Здесь — моя держава, не твоя. Кому судить меня? Герцог Альбанский Предел бесстыдства! Так ты записку знаешь, стало быть? Гонерилья Не спрашивай, что знаю я. (Уходит.) Герцог Альбанский (офицеру) Смотрите За ней. Она от горя вне себя. Офицер уходит. Эдмонд Я сделал все, в чем ты меня винил, |
| С радостью принял его Г. Сент-Альбан, как последнее доказательство законности своихъ действий, и тотчас оттиснул 500 экземпляров, составленного им исповедания веры, рассылая их и русским, и французам, кому имел возможность и случай. Честь имею приложить при сем письме один экземпляр для Вашего П-ва. Оставалось приступить к богослужению, но вдруг является комиссар полиции с запрещением не только совершать богослужение, но и проповедовать и иметь какое-нибудь собрание. «Вы нас обманули, сказал комиссар полиции С-т Альбану, представляя Ваше дело чисто религиозным. Вводя во Францию исповедание Восточное, Вы рассчитываете на помощь и покровительство России? Тщетно возражал С-т Альбан со свойственной ему смелостью, что полиция воображает ложные страхи и подозрения, по которым она не имеет права запрещать дела истинного и законного; полицейский комиссар угрожал тюрьмой в случае непослушания. На такие доказательства нельзя не согласиться, и С-т Альбан принужден со слезами оставить свои предположения: эти добрые слезы оросили пол моей квартиры. Но бодрость и благодушие не оставили обиженного. В Париже по делам торговым и для образования живет множество греков, которые своей Церкви не имеют, а нашим славянским богослужением не довольствуются, так как его не понимают, – их-то и убедил С-т Альбан принять его к себе священником и слушать богослужение на французском языке – дело законное: кто может запретить грекам слушать богослужение на каком им угодно языке? Полиция опять дала знать Г. Альбану, что связь его с греками есть продолжение уже запрещенных планов, что он может совершать богослужение для греков только на греческом языке. Встретив препятствие и здесь, С-т Альбан вознамерился доказать, что он ищет общения не с Россией, в частности, но с православным Востоком, и с этой целью хочет вступить в сношения с Патриархом Константинопольским. Однако же эти неприятности утомили Г. Альбана, и, кажется, подействовали на его приверженцев, коих число стало уменьшаться. По этой же, можно полагать, причине и викарий парижского клира Fereaud-Robernier ничего не сделал по своим предположениям, но и не оставил их. |
| «Святая Анна» во льдах Команда охотилась на медведя, и все отравились его мясом. Слёг весь экипаж. Болели сложно и долго. Ерминия выхаживала всех сама: лечила, кормила бульонами, ухаживала. В итоге выходила всех — никто не умер. Но капитан болел дольше всех, не вставал почти год. И за это время реальная власть перешла к штурману Альбанову. Между ними возник конфликт: еда и топливо были на исходе, а лед с приходом весны вокруг судна так и не растаял. Нужно было что-то делать. Альбанов собрал группу людей и ушел по дрейфующим льдам к земле пешком. Команда разделилась: 11 человек вместе с Альбановым пошли пешком к земле Франца-Иосифа, а 13 человек вместе с Ерминией Жданко и Георгием Брусиловым остались на судне. Из 11 человек выжили только двое: сам Альбанов и матрос Конрад. Они добрались до мыса Флоры, на котором был запас продовольствия от прошлой экспедиции. Они это знали. У них даже не было карты — они шли по картинке из книги норвежского исследователя Фритьофа Нансена, которую взяли в судовой библиотеке. Схема, по которой ориентировался в пути Валериан Альбанов В этот момент мимо проходил «Мученик Фока» — судно Седова. Сам Седов к тому моменту уже погиб, а его экипаж возвращался в Петербург. Альбанов рассчитывал, что он придет в город и организует спасательную экспедицию, зная координаты «Святой Анны». Но началась Первая мировая война, и всем было не до этого. Никто никого не спас. Я читала, что Альбанов потом пробивался к Колчаку и погиб где-то возле Красноярска. Все пытались понять, из-за чего произошел конфликт Альбанова с капитаном Брусиловым. Но он ничего не рассказывал. Было мнение, что причина конфликта — в той самой девушке Ерминии. Но это опроверг выживший матрос Конрад. Он только однажды согласился дать интервью и ответил так: «Мы все любили и боготворили нашего врача, но она никому не отдавала предпочтения». Мой покойный друг и исследователь Олег Продан устраивал экспедиции по следам этих капитанов и даже нашел останки пешей группы Альбанова (они в какой-то момент разделились) и дневник одного матроса. Олег считал, что именно благодаря Ермини Жданко команда смогла продержаться два года, а не умерла сразу от тоски и скуки. |
| Но теперь мы знали, что делать. Побросали в каяк мокрые принадлежности туалета, выжали свои носки и куртки, одели их опять, разрубили на куски нарту, взяв несколько кусков с собой и бросив остатки в воду, сели в каяк и давай грести! Боже мой, с каким остервенением мы гребли! Не так заботясь о быстроте хода, как о том, чтобы хоть немного согреться, мы гребли до изнеможения, и только это, я думаю, спасло нас». Через некоторое время Альбанов и Конрад не без труда добрались до заброшенного лагеря англичан на мысе Флора, где они смогли, наконец, обогреться и подкрепиться. Там они нашли записку, оставленную в 1913 г. экспедицией старшего лейтенанта Седова, а также банки с почтой. Все это навело штурмана на мысль, что за Седовым обязательно придет в этом году судно, в августе месяце, и это предположение со временем превратилось в твердую уверенность. Уверенность эта была столь сильна, что Альбанов так и не вскрыл банки с почтой до прихода судна. «Мне странно и самому теперь, - пишет он, - почему я не открыл эти банки с почтой, которые для того и повешены, чтобы их открыли и прочли письма? Но тогда я спокойно проходил мимо них десятки раз в день и даже не обращал на них внимания». Как впоследствии оказалось, все это было не без Промысла Божия. Судно действительно пришло. Вечером 2 августа Альбанов вышел подышать свежим воздухом и глядел на море, рассматривая моржей. Вдруг он увидел то, что на несколько секунд лишило его дара речи – судно на горизонте: «В следующий момент я уже узнал «Св. Мученика Фоку», которого раньше видал в Архангельске». Встречу с судном штурман описывает так: «Взволнованные, мы побежали готовиться к свиданию с незнакомыми людьми. …Теперь только нужно было …хорошенько умыться,…переодеться, и мы тогда примем совсем приличный вид. Даже сапоги помазали «для виду» жиром. Пошли на берег ожидать появления судна, чтобы плыть к нему навстречу на каяке». Как только из тумана показалось судно, Альбанов сел в каяк и поплыл навстречу. Его тоже заметили, замахали шапками и закричали «Ура!». |
| Благодаря которым этот замок Похож на балаган или кабак. Распорядитесь прекратить бесчинства, Как должен стыд самим вам подсказать. Вас просит та, кому не подобает Просить и было б легче приказать. Извольте распустить часть вашей свиты. Оставьте малое число людей, Которые не будут забываться И буйствовать. Лир Провал возьми вас всех! Седлать коней! Собрать в дорогу свиту! Бездушный выродок! Я впредь тебе Не буду докучать своей особой! Еще есть дочь у нас! Гонерилья Вы бьете слуг моих. Ваш пьяный сброд Кричит на старших, как на подчиненных. Входит герцог Альбанский. Лир Плох тот, кто поздно кается. (Герцогу Альбанскому.) Вы, сэр, С ней тоже заодно? — Коней седлайте! — Неблагодарность с сердцем из кремня, Когда вселишься ты в дитя родное, Морских чудовищ ты тогда страшней! Герцог Альбанский Сэр, не волнуйтесь. Лир (Гонерилье) Ненасытный коршун, Ты лжешь! Телохранители мои — Испытанный народ высоких качеств. Они прекрасно знают, в чем их долг, И сами дорожат своею честью. Корделии оплошность! Отчего Я так преувеличил этот промах, Что вырвал из души своей любовь И грудь взамен наполнил ядом желчи? Как был я слеп! О Лир, теперь стучись В ту дверь, откуда выпустил ты разум И глупость залучил. (Бьет себя по голове.) В путь, господа! Герцог Альбанский Милорд, в чем суть? Я ничего не знаю И неповинен. Лир Верю вам, милорд. — Услышь меня, услышь меня, природа, И если создавала эту тварь Для чадородья, отмени решенье! Срази ее бесплодьем! Иссуши В ней навсегда способность к материнству! Пускай ее испорченная плоть Не принесет на радость ей ребенка. А если ей судьба иметь дитя, Пусть будет этот плод ей вечной мукой, Избороздит морщинами ей лоб И щеки в юности разъест слезами. В ничто и в безнадежность обрати Все, что на детище она потратит, — Ее тревоги, страхи и труды, Чтобы она могла понять, насколько Больней, чем быть укушенным змеей, Иметь неблагодарного ребенка! Прочь, прочь отсюда! (Уходит.) Герцог Альбанский Ради всех богов, На что он в гневе? Гонерилья Толковать не стоит. |
| Лир Вопите, войте, войте! Вы из камня! Мне ваши бы глаза и языки — Твердь рухнула б!.. Она ушла навеки… Да что я, право, мертвой от живой Не отличу? Она мертвее праха. Не даст ли кто мне зеркала? Когда Поверхность замутится от дыханья, Тогда она жива. Кент Не это ль час Кончины мира? Эдгар Исполненье сроков. Герцог Альбанский Конец времен и прекращенье дней. Лир Перо пошевелилось. Оживает! Ах, если это правда, — этот миг Искупит все, что выстрадал я в жизни. Кент О господин мой! (Становится на колени.) Лир Лучше уходи. Эдгар Ведь это Кент. Он друг ваш. Лир Пропадите! Убийцы, подлецы! Я б спас ее, А вот теперь она ушла навеки. — Корделия, Корделия, чуть-чуть Повремени еще! Что ты сказала? — Ах, у нее был нежный голосок, Что так прекрасно в женщине. — Злодея, Тебя повесившего, я убил. Офицер Да, господа, он это правда сделал. Лир Не правда ли, приятель? Было время, Своим прекрасным острым палашом Заставил бы я всех их тут попрыгать. Не то теперь. Теперь я стар и слаб От этих бед. (Кенту.) Кто вы? Я плохо вижу. Я должен это прямо вам сказать. Кент Судьба нас двух любила и терзала. Один из них пред вами. Лир Тут темно. Скажите, вы не Кент? Кент Ну да, он самый. Слуга ваш Кент. А где слуга ваш Кай? Лир Он славный малый, был, скажу вам прямо. Храбрец, рубака. Умер и истлел. Кент Нет, государь. Я — это Кай. Лир Посмотрим. Кент Я с первых ваших злоключений шел За вами по пятам. Лир Я рад вас видеть. Кент Все ж остальное — ужас, мрак, печаль. Две ваши старших дочери в порыве Отчаянья покончили с собой. Лир Да, кажется. Герцог Альбанский Он, видимо, не знает, Что говорит. Бесцельно выражать Ему почтенье наше. Эдгар Бесполезно. Входит офицер. Офицер Эдмонд скончался. Герцог Альбанский Нам не до него. — Вот что задумал я, друзья и лорды: Чем только можно будет облегчить Великого страдальца злую участь, Все обещаю сделать. Нашу власть Передадим ему до самой смерти. (Эдгару и Кенту.) Вступите в ваши старые права. Мы их еще расширим по заслугам. Кто верен был, вкусит плоды добра, Кто изменил, осушит чашу горя. — |
|
|
