| Митрополит Иоанникий любил бывать в Го- лосеевской пустыни. Как мы уже отмечали, первым его духовным отцом был преподобный Парфений, а последним – преподобный Алексий (Шепелев). Святитель решил перестроить ветхую деревянную Голосеевекую церковь в честь иконы Пресвятой Богородицы «Живоносный Источник», вернее построить над могилой почившего старца Парфения новую церковь , чтобы увековечить тем самым молитвенную память о своем духовном отце. По первоначальному плану, обновленная церковь должна была быть деревянной, на каменном фундаменте. Но вышло иначе. При жизни митрополита Иоанникия в 1900 году, церковь успели разобрать, а к строительству приступили только спустя десять лет, после утомительных судебных процессов с родственниками почившего, которые претендовали не только на все его имущество, но и на деньги, требовавшиеся для строительства Голосеевского храма. Когда все препятствия остались позади, по проекту архитектора Е.Ермакова, стали строить храм, но уже не деревянный, а каменный. И выросла в пустыни церковь -красавица – украшение обители и молитвенная память о старце Парфении и его духовном сыне, символ духовного единения и родства, начинающихся на земле и продолжающихся в вечности. В 1912 году пятикупольную каменную церковь в честь иконы Пресвятой Богородицы «Живоносный Источник " - торжественно освятил наместник Лавры архимандрит Амвросий. Владыка Иоанникий был последним Киевским мирополитом XIX века. Праведная кончина митрополита Иоанникия наступила в Голосеевской пустыни восьмого июня 1900 года. Вполне возможно, что он почил на руках своего второго духовного отца Алексия. Погребен владыка Иоанникий в Крестовоздвиженской церкви, которая с начала ее основания служила местом погребения духовных лиц и в которой находятся погребения многих митрополитов Киевских. Архиепископ казанский и свияжский Антоний (Амфитеатров) Архиепископ Антоний (Амфитеатров Яков Гаврилович) родился 15 октября 1815 года в семье священника, племянник высокопреосвященного Филарета (Амфитеатрова) , митрополита Киевского. Окончив Калужскую Духовную семинарию, поступил в 1835 году в Киевскую Духовную Академию. Тридцать первого декабря 1839 года был назначен бакалавром Академии по греческому языку. Двенадцатого сентября 1840 года принял монашеский постриг и 18 сентября рукоположен в иеромонаха. |
| Другим воспитателем юного Владимира был старец Парфений. Он тоже вложил в него всю свою душу. Великий молитвенный старец рассказывал юному отроку о значении молитвы и объяснял, что любовь к Богу можно возжечь только одной молитвой. Он обучал его истинной молитве, чтобы молитва обратилась для него в такую же потребность, как пища или питье, или же сделалась у него, как бы болячкой, вросшей в сердце. Конечно старец рассказывал Владимиру и о великих подвижниках древности» и о святых как в ближних, так и в дальних пещерах Киево-Печерской Лавры почивающих, которых сам обходил утром и вечером и знал всех по именам, ибо велика была любовь и вера его к преподобным Печерским. Сам старец, особенно поражавший всех своим удивительным нестяжанием (у него не было другой одежды, кроме той, которую носил), и Владимира старался расположить к нестяжательности. Денег старец не имел. Если, по неотступному убеждению преданных ему, и принимал он усердные их приношения, то немедленно все раздавал нищим, постоянно толпившимся близ его кельи. Никогда убогие не отходили от него с пустыми руками; он непременно находил что-нибудь дать им, хоть бы то было необходимейшее для него самого. Заметив однажды, что мальчик играется с блестящим червонцем, подаренным ему богатым купцом, преподобный Парфений строго заметил ему; «Зачем ты играешь с диаволом?» Владимир запомнил это замечание на всю жизнь и, уже будучи преклонным старцем, любил вспоминать это наставление мудрого преподобного Парфения. Да и сама жизнь старца Парфения была для Владимира живым примером подвижничества. «Сказание о жизни и подвигах Старца...», изданное через год после кончины исросхимонаха Парфения, его молитвы и наставления конечно были всегда с молодым послушником Владимиром, а потом монахом и отцом Алексием. Он строго выполнял наставления своего духовного отца Парфения. Владимир Шепелев пробыл действительным послушником Киево-Печерской Лавры пятнадцать лет. В 1872 году его постригли в монашество с именем Алексий, а 6 декабря 1875 года Киевский Митрополит Арсений рукоположил его в сан иеромонаха. Став иеромонахом, отец Алексий получил и новое послушание – духовничество, которое впоследствии исполнял до конца дней своих при разных храмах Лавры, в Спасо-Преображенской пустыни и а Голосеевской пустыни, приписанных к Киево-Печерской Лавре. В Голосеевекую пустынь, которую любил митрополит Филарет, и в которой в церкви в честь иконы Божией Матери «Живоносный источник» находилась могилка любимого им старца Парфения, отец Алексий был переведен 15 ноября 1895 года. Это место подвижничества двух великих Киевских старцев, его воспитателей и учителей – митрополита Филарета и старца Парфения. Здесь они проводили обыкновенно весну и лето. Сюда часто приезжал и сам отец Алексий, будучи послушником Владыки. В Голосеевской пустыни старец Алексий прожил двадцать один год. |
| Келья великого старца Парфения находилась тут же, у Ближних Пещер. И едва только Прокопия начинали угнетать помыслы или обуревать страсти, он с младенческим доверием немедленно спешил к старцу Парфению, чтобы получить от него полезное назидание. Проста и безыскусственна была речь старца Парфения. Но, будучи преисполнена воды живой, она напаяла, укрепляла и врачевала простую и горячо верующую душу Прокопия. После таких бесед Прокопий внутренне перерождался. Он думал лишь об одном: как бы непрестанно трудиться, молиться, всегда и во всем слушаться своего начальника, никого не оскорблять и не осуждать. И утверждаясь всегда в этом правиле, действовал и поступал согласно его требованию. Положив, таким образом, доброе начало спасению своей души, Прокопий стал понемногу совершенствоваться духом. Клиросные обязанности, которые исполнял Прокопий на пещерах, считались послушанием нелегким. Но Прокопий, отдавая этому труду все свое время, никогда не жаловался на тягость своего утомительного послушания и продолжал служить для всех образцом кротости, терпения и смирения. По всем недоуменным вопросам духовной жизни он сразу же обращался к своему духовному отцу старцу Парфению. Тридцать первого октября 1854 года Прокопий был пострижен в рясофор с именем Паисий. Добровольно принял на себя вид безумного, а нередко и мнимо нравственно падшего человека. За добровольное мученичество Господь прославил блаженного старца даром прозорливости и исцелений. В 1993 году Священный Синод Украинской Православной Церкви причислил Прокопия Яроцкого клику местночтимых святых вместе с преподобными Парфением, Феофилом, Алексием и Досифеей (Киевскими подвижниками благочестия XVIII – XIX веков). День памяти его 17/30 апреля. Преподобный Алексей Голосеевский, Киевский Преподобный Алексий (в миру Шепелев Владимир Иванович) родился 14 апреля 1840 года совершенно немым. Задолго до его рождения, в 1831 году, его мать, Мария Казимировна, получила от архиепископа Воронежского Антония (Смирницкого) такое предсказание: «У тебя родится сын – калека, но не скорби об этом: он будет Божиим слугою». Через семь с лишним лет после этого, в первый день Пасхи 1840 года, родился девятый ребенок, совершенно немой мальчик, которого назвали в крещении Владимиром. Отец Владимира, потомственный дворянин, служивший в Киевском Арсенале, умер, когда Владимиру было три года. Все заботы о семье легли на Марию Казимировну, которая больше всего заботилась о благочестивом воспитании детей. Большую роль в судьбе Володи сыграл митрополит Киевский Филарет. В первый день Пасхи 1853 года Господь через святителя Филарета исцелил Володю от немоты. В июле 1853 года мать отдала тринадцатилетнего Володю в Киево-Печерскую Лавру и спустя четыре дня умерла. Владыка Филарет, забрал осиротевшего мальчика в свои послушники, взяв на себя и все заботы о нем. Заботясь об умственном образовании отрока, не забывал Владыка и о его нравственном воспитании. |
| К 21 декабря Никон прибыл со своими спутниками в Ферапонтов монастырь еще до рассвета и встречен был одним лишь игуменом, который и отвел ему для помещения две больничные кельи, так как все прочие кельи монастыря повреждены были незадолго пред тем случившимся пожаром. С наступлением утра к Никону явились сопутствовавшие ему архимандрит Иосиф и полковник Шепелев и объявили, что, по указу царскому и благословению патриархов и собора, они должны взять от него, Никона, архиерейскую мантию и посох. Никон отдал без всякого прекословения, и мантия и посох отправлены были в Москву с одним ферапонтским иеромонахом, а сам архимандрит Иосиф и полковник Шепелев со стрельцами остались жить при Никоне для охраны его впредь до государева указа. Строго и жестоко было заточение Никона в первые годы пребывания в Ферапонтовом монастыре. Правда, добродушный царь Алексей Михайлович, желая получить благословение от Никона, которого не получил при отправлении его в заточение, повелел Шепелеву оказывать осужденному патриарху снисхождение и приготовлять для него стол из царских сокровищ. Но гневный Никон, не подавая царю благословения, не хотел вкушать и трапезы от царских яств; он предпочел ей общую монастырскую братскую трапезу. Шепелев неоднократно упрашивал Никона принять «пищу от милости царского величества» и нередко томил его голодом, не позволяя ходить за общую братскую трапезу; но непреклонный Никон отвечал всегда: «Аще ми и умрети, но не сотворю сего». Шепелев писал об этом государю и вместо ответа получил позволение возвратиться в Москву, взяв с собой и печерского архимандрита Иосифа. Это было спустя месяц после заточения Никона. И вот на смену их прибыл из Москвы новоспасский архимандрит Иосиф и дворянин Стефан Лаврентьев сын Наумов. Жестокость заключения Никона увеличилась. Новый приставник его не только не стал позволять никому из посторонних приходить к Никону, но и не допускал подходить близко к его келье. Келья, где жил Никон, была в самой стене монастырской. Окна ее обращены были к большой дороге, которая проходила тогда подле самой стены. |
| в чине окольничего и думного генерала – Указатель 1853, 471. В звании полковника и должности командира солдатских полков А.А. Шепелев сопровождал патриарха Никона в Ферапонтов монастырь и находится при нём почти месяц, до 19 января 1667 г., когда на смену Аггею прибыл пристав Степан Лаврентьевич Наумов – Дело 1897, 311–312 75). Об отношениях патриарха Никона с полковником сведений практически не сохранилось; назначенный царским указом к Никону приставом Шепелев оставил при себе 50 солдат и во время следования к монастырю строго следил, чтобы к санному поезду никто не приближался; в деревне Березове полковник допросил остановившихся там на ночлег старцев Воскресенского монастыря, возвращавшихся из Крестного монастыря в Новый Иерусалим с запасом рыбы, а затем выгнал их из деревни, чтобы они не встретились с патриархом Никоном, однако, как свидетельствуют документы, «неведомо какой человек», назвавшись извозщиком, подал воскресенскому старцу Николаю Ольшевскому письмо, сказав, что дал ему то письмо «из окошка неведомо хто, а велел отдать ему, Миколаю»: письмо оказалось от патриарха Никона – Дело 1897, 314–315 78); Николаевский 1886, 10; Шушерин 1997, 141–147. Из Ферапонтова монастыря А. Шепелев доносил царю о просьбе Никона дать сопровождавшим патриарха людям свободу передвижения и не держать их в неволе – РГАДА, ф. 27, оп. 1, д. 140а, ч. 1, л. 1–1об. О приставе С. Наумове см.: 1. Примечания. Л. 14. ...как приходил пред Рождеством Христовым, изгоняем во всхъ городских вратах... – Возможно, патриарх Никон вспоминает о своём приезде в столицу в декабре 1662 г. Прибытию патриарха предшествовали следующие события. В Рождественский сочельник 24 декабря Никон написал Алексею Михайловичу письмо, в котором сообщил, что ему известно о намерении царя созвать против него, Никона, церковный Собор с участием вселенских патриархов; в письме Никон также предупредил Алексея Михайловича, что Мелетий Грек, которого царь послал с ценными документами на Восток, есть человек опасный и нечистый на руку: умеет подделывать подписи и печати – РГАДА, ф. |
| Шелудяк Гридя [см. Гридя], холоп боярина Тучка Морозова, 1481 г. Шелудяковы , крестьяне, 1624 г., Курмыш; 1638 г., Москва Шелутков Первуша [см. Первуша], посадский человек Шелуха см. Шалуха Шелухина Марья, холопка, 1603 г., Новгород Шелыга, Шелыгин : Иван Шелыга, земский целовальник на Белоозере, 1559 г.; Дмитрий Шелыгин, крестьянин, 1624 г., Курмыш; Шелыгин Белка [см. Белка], 1550 г., Пошехонье Шелыга, шалыга, шолога – плешь, темя, маковка, вершина горы, посох с загнутым концом (Даль) [Ср. Шелога] Шелябуга Алексей Васильев, крестьянин, 1612 г., Арзамас Шеляко Григорий, крестьянин, 1627 г., Белев Шеляпин Герасим, крестьянин, 1640 г., Устюг Шемарин Стеня [см. Стеня], крестьянин, 1628 г., Белев Шемаук Лев Михайлович Темирязев [см. Темирязев], 1577 г., Коломна Шемела ( Шепела ) Васильев, царский конюх, 1573 г. [Ср. Шепела] Шемерденов Кузьма, холоп боярина Тучка Морозова, 1481 г. Шемет Григорьевич Мотякин [см. Мотякин, Шеремет], 1551 г.; Шемет Юрьевич Воейков [см. Воейковы], 1550 г., Ржева; у него сын Нелюб [см. Нелюб] Шеметов; Шемет, слуга Терехова Рязанского монастыря, 1583 г. [см. Игошкин] Шемяка кн. Дмитрий Юрьевич, умер в 1453 г.; кн. Александр Андреевич Шаховской [см. Шаховские], вторая половина XV в.; кн. Дмитрий Давыдович Гагарин [см. Гагара], 1550 г.; кн. Иван Васильевич Пронский, боярин, умер в 1550 г. [см. Бохов, Горюн, Долгово-Сабуров, Огорелка] Шенур см. Шонур Шеншин Беляй [см. Беляй], посадский человек, 1585 г., Псков; Шеншины, помещики, XVI в. и позже Мценск [см. Умай] Шепела Осипович Овинов [см. Овин], боярин, XV в., Новгород Ср. чепела – сковородник (Даль) [Ср. Шемела] Шепель, Шепелев : Шепель, крестьянин, 1499 г., Владимир; Петр Юрьевич Шепель, по родословным преданиям жил в конце XIV в.; от него – Шепелевы; Ошурок [см. Ошурок] Иванович Шепелев, 1538 г., Кострома; Степан Григорьев Шепелев, 1566 г. Шепель, чепель – железная лопатка для очистки пеньки от кострыки (Даль) [Ср. Чепель] Шеплин Яков, москвич из Кадашевской слободы, 1638 г. Шептяк Карабанов, начало XVI в., Белоозеро |
| Рано утром, ещё задолго до дневного рассвета, послышались на крыльце дома, где ночевал Никон, шаги стрельцов; старушка, припав к ногам Никона, со слезами испрашивала его благословения. Никон осенил её знамением св. креста, с молитвой к Господу, чтобы сам Он многомилостивый воздал добродетельной старице за то приношение, какое она, во имя Его, сделала святителю. Задыхаясь от слёз и рыданий, старушка скрылась в прежнее тайное место. К следующей ночи, по словам Шушерина, прибыли они в слободу Мологу. Недалеко от этой слободы находился монастырь Афанасьевский, бывший тогда приписным к Воскресенскому Никонову монастырю. Никон считал его поэтому своим, и желал провести наступавшую ночь в священной сени обители, в обществе преданной ему братии. Шепелев, с холодным равнодушием исполнявший возложенное на него поручение, не сочувствовал Никону в пламенных благочестивых его желаниях. Как приставник, который долженствовал хранить вверенного его надзору узника, Шепелев боялся везде народного возмущения, которое могло отнять у него Никона. Итак, Никон принуждён был остановиться в слободе Мологе, недалеко от монастыря. Утром Никон должен был отправиться мимо св. врат монастырских. Игумен и братия монастыря вышли к нему на встречу за врата с различными приношениями. Издали увидев вышедших из монастыря иноков, Шепелев послал вперёд стрельцов, с приказанием волей или неволей возвратить их в монастырь. Со скорбью в душе взирал Никон, как стрельцы с бранью и ударами обращали братию и игумена в монастырь. Когда приблизились к стенам монастыря, Никон благоговейно перекрестился, и заочно благословил св. обитель и усердие к нему братии. Игуменом тогда в этом монастыре был ученик и постриженик Никона Сергий. В следующую ночь они были уже близь реки Шексны. Но в это время опять встретил Никон большое огорчение. Никона уязвило острое дерево, лежавшее на дороге, так сильно, что он едва не лишился жизни. Самое острие этого дерева вонзилось в тело его. Сидевший вместе с ним инок вынул это острие из язвы, и, как памятник страданий патриарха, положил, по его приказанию, в сани для хранения до прибытия в Ферапонтов монастырь. |
| И еще раз события 1812 года, словно эхо, отозвались в судьбе этого дома. Иван Баташев прожил 90 лет, похоронив всех детей, и оставил свое огромное состояние вместе с московским домом на Яузе и Выксунскими заводами любимой внучке Дарье Ивановне. Непутевый отец ее слыл в семье франтом и ловеласом. Дочь оказалась ему под стать, любила наряды, за которыми ездила в Париж, сверкала на балах украшениями и вообще старалась выглядеть аристократкой, как и положено потомственной дворянке. Ей удалось найти себе прекрасную партию. Дарья вышла замуж за героя Отечественной войны генерала Д. Д. Шепелева, чей портрет украсил Военную галерею 1812 года в Зимнем дворце, а имя было занесено на мемориальную плиту в галерее храма Христа Спасителя. Его далекий предок, немец Шель, прибыл в Россию на службу еще к Дмитрию Донскому, а сам генерал Шепелев участвовал в знаменитых сражениях при Тарутино, Малоярославце и селе Красном, где ход Отечественной войны был переломлен, и началось изгнание Наполеона из России. Войска Шепелева преследовали его до самого Березина – там Наполеон покинул Русскую землю. Приданое Дарьи Баташевой не имело себе равных. После кончины ее деда в 1821 году генерал Шепелев получил и этот московский дом, отныне именуемый Шепелевским. Генерал был очень хлебосольным хозяином, угощавшим тут на своих зимних обедах всю Москву, а в 1826 году у него останавливался посол Великобритании герцог Девонширский, приехавший на коронацию Николая I. Шепелев же стал управляющим Выксунских заводов, где сумел модернизировать производство, но не смог остановить надвигавшийся крах. После его смерти в 1841 году и разорения Шепелевых опекуном был назначен полковник В. А. Сухово-Кобылин (отец известного писателя), установивший на заводах новое управление. А легендарный московский дом получил новое, благое продолжение своей биографии. Дочь Шепелевых Анна вышла замуж за князя Льва Голицына, и дом оставался в их владении. После смерти хозяев усадьбу в 1876 году выкупил город под Яузскую больницу для чернорабочих, при которой была устроена домовая церковь в честь иконы Богоматери «Всех скорбящих Радость». |
| Никона сопровождали приставленные к нем архимандрит Новоспасского монастыря Иосиф и упомянутый стрелецкий полковник Аггей Шепелев с отрядом из 50 стрельцов. Стрельцы строго охраняли поезд Никона, разгоняя попадавшийся по дороге народ и никого не пуская близко к опальному патриарху. Никона так торопили отъездом из Москвы, что ни он, ни его свита не успели запастись теплой одеждой, и в открытом поле им был особенно чувствителен холод декабрьского морозного утра. Доехав до реки Клязьмы в 25 верстах от Москвы, пристав Шепелев велел остановиться в ожидании дальнейших наказов относительно ссылаемого патриарха, которых правительство не успело дать, позаботившись прежде всего о немедленной высылке Никона из Москвы. В этом ожидании стояли на Клязьме два дня. Наконец приехал из Москвы архимандрит нижегородского Печерского монастыря Иосиф и привез письменные наказы от царя и от патриархов с собором. В наказе говорилось: «Ехать ему (Иосифу) с монахом Никоном, что был московский патриарх, в Ферапонтов монастырь, что на Белеозере, и быть там с ним, монахом Никоном, до указа. И дорогой ему, архимандриту, беречь, чтобы он, монах Никон, писем никаких не писал и никуда не посылал, так же и в монастыре. Да и того беречь накрепко, чтоб ему, Никону, никакого оскорбления никто не чинил. А приехав в монастырь мантии архиерейские и посох взять и прислать мантию и посох к Москве к святейшим патриархам и ко освященному собору, до о том отписать. А монастырским ему, Никону, владеть ничем не велеть. А пищу и всякой келейной покой давать ему, монаху Никону, (зачернено: с подобающей честью) по его потребе» 10 . Новоспасскому архимандриту велено было вернуться в Москву. Расставаясь с Никоном, сердобольный архимандрит дал ему на дорогу свою шубу и треух (теплая шапка с наушниками) и съестных припасов. После двухдневной стоянки Никона повезли далее. По присланной из Москвы подорожной, пристав Аггей Шепелев должен был везти Никона через Дмитров и Углич. Опального патриарха везли с усиленной скоростью, с какой ездили тогда царские гонцы, посылаемые на спех. |
| «Отец архимандрит Тихон, спасайся в милости Божией и в праведных своих молитвах. Послал я к твоему благословению иеромонаха Леонтия и человека своего Ивана Монастырева, и приказал твоего благословения просить, дабы ты, по своему обещанию, Козельской Пустыни Оптина монастыря, отдал достальную церковную утварь, то есть: образы, ризницу и посуду, медные котлы и железные, и деревянную посуду; святые вороты, кельи: строительскую хлебню, гостиную келью, амбары, скотские дворки, лошадей, коров, пчелы, хлеб, денги привесные, и золотой крест, и серги серебреные, и прочее, что есть взятая монастырская; пожалуй, прикажи все привесть, не удержав, как ты у меня в доме обещал, что все отдашь, взятая монастырская и с оградою, а ты только прислал медных две сковородки, противень, горшок, да оловянной посуды: два блюда и три миски, и то чрез многие письма и посылки; сам ты читаешь Божественное писание, друга любишь, а брата ненавидишь, дом сам созидает, а другой разоряет, – ложь есть; да и разом ее Императорского Величества повелено все монастырская взятая отдавать по прежнему. Пожалуй, отец архимандрит, безо всякой злости, повели приказать то отдать и прислать, не удержав, дабы нам до указу ее Величества развезсца, и запись Замятниных, и письмы монастырские, все отдать, чтобы нам впредь в том не иметь вражды меж себя; при сем, требует твоего к себе благословения и просит Андрей Шепелев. Маия 18 дня, 1727 года. Из Парфенова». Но, к сожалению, архимандрит Тихон не внял просьбе благочестивого боярина. Вследствие чего, Оптинские иеромонахи Леонтий и Сергий с братией, да вкладчики, стольник Андрей Петрович Шепелев да лейб-гвардии Преображенского полка капитан-лейтенант Никита Андреевич Шепелев, да козельский воевода Григорий Аввакумович Ардашев с товарищами, нашлись вынужденными подать на архимандрита Тихона челобитную преосвященному Леониду, архиепископу Сарскому и Подонскому 1727 года июня 26 дня. В этой челобитной значатся следующие, удержанные Тихоном, вещи: из церковного имущества – две иконы, Спасов образ, да Богородицын, окладные, серебряны, позлащены, против промена 5 рублев; привесных денег, старых копеек – 3 рубли 28 алтын 2 деньги; привесных же денег позлащенных – 11 алтын 4 деньги; привесных же 17 крестов серебренных, цена 3 рубли с полтиною; четыре серьги серебряные, цена 2 рубли; один червонец золотой, двойной; один покров белого атласа, шитой серебром, ценою 2 рубли. |
|
|
