| На самом деле, нам остается только гадать о том, что испытывал Филарет, слушая стихи Пушкина. Лицей был основан три года назад. В нем предусматривалось шестигодичное обучение. Первый курс – три года и второй курс – тоже три года. Лицеисты первого набора сдавали экзамены для перехода на второй курс. В числе прочих дисциплин, само собой разумеется, был Закон Божий. Его преподавал пресвитер Н. В. Музовский, но поскольку императорский лицей являлся привилегированным учебным заведением, то на экзамен по Закону Божьему пригласили ректора духовной академии. Филарет принимал его 4 января, а 8 января он присутствовал на экзамене по российской словесности. Но не в качестве экзаменатора, а в качестве зрителя. Об этом встречаем свидетельство в письме одного из тогдашних лицеистов Алексея Илличевского своему приятелю Павлу Фуссу: «...в числе зрителей были Державин, Горчаков, Саблуков, Салтыков, Уваров, Филарет и множество профессоров и ученых». Пушкин читал свои «Воспоминания в Царском Селе». Слушателей не могла не поразить величавость стихов, сочиненных столь юным дарованием. Что могло не нравиться Филарету? Изобилие античного язычества. Тут и наяды плескаются, и Элизиум полнощный, и росская Минерва, и Зевс со своим перуном, и чада Беллоны...Он в своих проповедях говорил о том, что Спаситель вел русские полки на врагов, а у Пушкина «потомки грозные славян перуном Зевсовым победу похищали». Но его, как поэта, не могло не восхищать все остальное. Страшись, о рать иноплеменных! России двинулись сыны; Восстал и стар и млад, летят на дерзновенных, Сердца их мщеньем зажжены. Вострепещи, тиран! уж близок час паденья! Ты в каждом ратнике узришь богатыря, Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья За Русь, за святость алтаря. Вот и про святой алтарь, слава богу, сказано. А дальше и о небесном Вседержителе: Сразились. Русский – победитель! И вспять бежит надменный галл; Но сильного в боях небесный Вседержитель Лучом последним увенчал. А каков финал дивного стихотворения! Чудо! Как могло это не нравиться? |
| Если, сверх того, к христианскому венку приложимо общее значение древнего венка, как символа радости и чести, то это ручается лишь за переживание обычной языческой символики, но не за переживание языческой догмы. Народный греческий обычай, по которому невеста и девицы возлагают на себя венки во время брачного торжества, а жених, встречая невесту, украшает венками двери своего дома (Suicer. Thes. τ. Στεφ), имеют тот же смысл. Тут мы видим переживание языческой формы, при забвении первоначального религиозного значения её, и при том не в церковной, но в домашней обрядности. Принимая в соображение названое сейчас свидетельство Златоуста, нужно согласиться, что в IV столетии брачные венки были уже в употреблении у христиан, и так как Златоуст говорит о них, как объявлении обыкновенном в то время, то это дает основание отодвигать начало их ко времени предшествовавшему Златоусту. Но есть в этом свидетельстве и значительные недочеты: во 1 – х оно ни единым словом не упоминает о форме брачного венка, во 2 – х не объясняет того, происходило ли возложение венков на брачующихся в церкви и составляло ли оно необходимый элемент брачного ритуала, или же брачный венок в то время не имел еще такого значения. Вопрос этого рода не может быть назван праздным, хотя бы ввиду древней практики западной церкви, которая допускала возложение венцов на новобрачных не во время церковной церемонии брака, а по окончании её и притом чрез посредство не священника, а отца или дружки новобрачных. Столь же неопределенные сведения о венцах брачных находятся у Аполлинария, Сидония и Палладия. Но в жизнеописании св. Алексея, умершего в V столетии ясно уже сказано, что при благословении его брака возложены были венцы как на него самого, так и на невесту и что обряд этот совершен был в церкви мученика Вонифатия руками почетнейших пресвитеров. Дальнейшие в хронологическом порядке указания на брачные венцы встречаются у Феофана в рассказе о браках императоров Маврикия, Ираклия (с Евдоксиею) и Ирины (со Львом 6 ). |
| Уже это одно дает основание не вверяться ему безусловно. В данном случае осторожность тем уместнее, что именно на пространстве указанного промежутка мы встречаем такие важнейшие определения по вопросу о церковной форме бракозаключения, как новеллы императоров Льва Мудрого и Алексея Комнина, сделавшие церковное благословение общеобязательным при всяком христианском браке 35 . В вышеприведенном толковании Аристина можно не без основания видеть отражение практики, созданной упомянутыми законами, но чуждой первоначальному смыслу изъясняемого правила. Справедливость последнего замечания довольно ясно открывается из той мотивировки, какою сопровождается в правиле распоряжение о неучастии священника в брачном пиршестве второженца: запрещено присутствовать на брачном торжестве потому, что священник «чрез участвование в пиршестве одобрял бы таковые браки». Но разве совершением чина церковного благословения второбрачных (если бы таковой чин тогда существовал) священник не выражал бы, и притом гораздо решительнее, чем через простое присутствие на брачном пиру, своего одобрения заключаемому союзу? На это внутреннее противоречие, которое пришлось бы признать в 7 правиле Неокесарийского собора при рассматриваемом понимании его, неоднократно указывает в своих письмах св. Феодор Студит (759–826 г.), давая вместе с тем вполне ясное и авторитетное свидетельство, что в его время (т.е. до издания вышеупомянутых новелл об обязательном церковном благословении всех христианских браков) указанное правило понималось в смысле запрещения священнику не только присутствовать на пиршестве по случаю второбрачия, но и благословлять таковой брак. С особенной подробностью раскрывает эту мысл св. отец в письме 50 (к Навкратию). Изложив предварительно взгляд на второй брак, как на «невоздержание, сродное падению и прегрешению» и потому подлежащее, по церковным правилам, эпитимии, он продолжает: «посему и св. отцы неокесарийскаго собора запретили пресвитеру пиршествовать на браке второбрачнаго. Если, говорят они, второбрачный имеет нужду в покаянии, то как пресвитер станет сочувствовать этому браку посредством пиршества на нем? Что же по необходимости следует отсюда? То, что первый брак, как собственно законный, справедливо венчается священником, как нескверный, как чистый, как свободный от блудной страсти и посему увенчиваемый, как победитель над грехом; от этого при нем бывает и приобщение святыни, и присутствие венчавшаго и всякаго другого священника на таком браке. |
| 152 С фотографиями рисунков и весьма основательной библиографией по Васильевым вратам можно ознакомиться по [Лазарев, 1953]. 153 «Сей ми есть и первый и последний в нынешняя времена; сего бог. проявил есть в последняя времена на скончание века и последнему роду нашему, сего бог прославил есть в Русской земли и на скончение седмыа тысяща...» [Памятники древней Руси, 1981, с. 418]. 154 В период, наиболее близкий к «дате», активизируются выступления новгородских еретиков (например, Алексея), рассуждавших о том, что делать, когда «кончается седмая тысяща». 155 Даже последний сон Шахаиши, где упоминается диавол, не имеет каких-либо отчетливых коннотаций с этими событиями и толкуется Мамерой в смысле развития уже начатой им темы социального беспорядка. 156 В связи с определением, датировкой и современной библиографией по русскому Прологу см. [Повесть, 1985, с. 70]. 157 Сходное назначение должна была иметь другая притча, тематически, очень близкая варлаамову апологу, но распространявшаяся в другом сборнике поучений – «Златоструе». Один человек с женой и сыном поселился в городе, выстроил себе двор, на котором появилась змея и начала ему вредить. Вначале она повредила его коня, затем погубила сына и наконец ужалила его самого. Всякий раз хозяин собирался ее убить, но каждый раз, находя по пути златницу, возвращался, довольный, обратно. Город – жизнь, змея – смерть, златница – плотское, житейское удовольствие [Добротворский, 1864, с. 390]. 158 Так, в «Законах Ману» (VI.7–78) тело называется зловонным местопребыванием» болезни, старости и горя, а оставляющий тело сравнивается с освободившимся от бедствия, страшного, как акула. См. «Майтри-упанишада» (III.4), где не без некоторого смакования перечисляются «нечистоты» тела, которыми оно заполнено, «как сундук»; ср. «Иога-сутра-бхашья» (II.5). 159 В таких источниках по богомильству, как «Паноплия» Евфимия Зигабена и «Против новой ереси» Косьмы Пресвитера, говорится, что видимый мир в целом и человеческое тело, в частности, созданы низверженным с неба сатаной. Именно на этом основании богомилы отвергали (по крайней мере, в теории) все телесные радости жизни [Драйголовик, Антик, 1978, с. 232]. |
| Наоборот, оно весьма определенно повлияло на качество, на дух нашего церковного управления и, нужно наперед сказать, в неблагоприятном смысле. Епископ по своей идее и правам есть пастырь своих духовных овец в полном смысле этого слова, а не только администратор и судья подвластного ему духовенства, в какого он все более и более превращался с течением веков христианской истории. Но в Византии в изучаемое время епископы еще не утратили своих пастырских качеств. Объем епархий их, равный приблизительно нашим благочиниям, давал возможность им ежегодно обходить всех своих пасомых даже по домам, не пропуская и бедняка, как заповедует им, напр., императорский указ Алексея Комнина (1081—1118 г.) напоминая, что всякий архиерей назначен на этот труд и он должен это исполнить, как и блаженные оные отцы и самые божественные апостолы во всю жизнь творили это». Легко вообразить себе, какая физическая невозможность быть действительными пастырями создалась у нас на Руси с обширностью епархий. Тысячеверстные расстояния и первобытные пути сообщения навсегда разделяли архипастыря с большинством его паствы и окончательно приучали его смотреть на себя почти только как на административного начальника вверенного ему приходского духовенства. Ежегодные объезды епархий во всем их объеме оказывались невозможными и становились, во-первых, не столь частыми; во-вторых, ограничивались лишь немногими пунктами, расположенными по большим дорогам и, в-третьих, приобретали чисто начальнический и фискальный характер. Под воздействием той же общей причины в отношениях епископов к пресвитерам создался не менее, если не более прискорбный usus. По первоначальному церковному устройству, когда не было прихода без епископа (апостольское «поставление по всем градом пресвитеров» ведь не иное что значит, как именно поставление епископов: Тит. 1:5-7; срав. Деян. 20:17-28; I Петр. 5:1-2 греч.), пресвитеры тесно примыкали к своему епископу, как его сотрудники, и вместе соначальники, в едином пресвитериуме, управлявшем церковной общиной. |
| ЦЦЦЦ – Цвети Церковнии Цвет Церкви. YYYY – Честна Чисто Чтущим Человеком. Кроме монограмм, художники наши измыслили для своих произведений разные символические изображения. Знание их также имеет свое значение в истории Русской символики и иконографии. Вот некоторые из этих изображений с объяснением значения их: II. Изображения из Акафиста Иисусу – Иис. Ангелом удивление; жезл, крест, митра и панаийя – Иис. пресладкий патриархом величание; рука, держащая скипетр и корону – Иис. преславный царем укрепление; златая чаша – Иис. премилостивый пресвитером сладость; цвет лилии – Иис. пречестный девственных целомудрие; агнец стоящий – Иис. агнец непорочный; хлеб, рукою держимый – Иис. хлеб животный; кладезь с водою – Иис. питие неисчерпаемое; пук цветов – Иис. цвет благовонный; семистолпный храм – Иис. храм предвечный; камень блестящий – Иис. камень драгий; сияющее солнце – Иис. солнце правды. III. Изображения таинств церковных Сосуд с водою – тайна крещения; алавастр – тайна миропомазания; чаша и дискос – тайна причащения; два глаза – тайна покаяния; рука благословляющая – тайна священства; рука, держащая руку – тайна супружества; стакан с елеем – тайна елеосвящения. IV. Разные изображения Голубь с масличною веткою – не без труда обретох; орел с поднятыми крыльями – обновися юность его; орел, осеняющий крыльями птенцов своих – да жив будет; лев, стоящий на верху круга солнечного – множайший побеждает пламень; горящая купина – озаряет, но не опаляет; на челноке фонарь и куст огненный – да блистает яснее; плывущий корабль – сей к спасению общий; колосья хлеба – падший оживе; древесный пень с ветвями – от сухаго оживе; ветвь с цветами – увядший процвете; яблоко с листьями – благоуханию и красоте веруй; престол – иже побеждает, восприимлет. Круги Круги, низанные с каменьями, были нашиты на грудях и на плечах у чюги царя Алексея Михайловича; в двух из них «кресты и коруны с яхонты червчатыми и с изумруды»; в других двух «орлы, в орлах в грудях по яхонтику червчатому в золотых гнездех» 386 . Круживо |
| С своей стороны, мы отдаем должное уважение знаменитому канонисту греческой церкви за выдающиеся достоинства его труда; но в тоже время, желая быть вполне беспристрастными, не можем не указать также и на некоторые слабые стороны его. Прежде всего заметим, что толкования Вальсамона являются вообще отрывочными; в них нет также той ясности и рельефности, которые мы находим в труде его предшественника – Зонары. Постоянные обращения со словами: «прочти», «заметь», «еще прочти»... утомляют внимание читателя, хотя, быть может, эта слабая сторона его толкований является следствием того обстоятельства, что Вальсамон в своем комментарии как бы хотел поместить весь тот богатый запас знаний, которым он обладал. Самая форма разрешения могущих возникнуть у читателя, при чтении правил, вопросов и сомнений – в виде ответов на вопросы, – без нужды удлинняют толкования Вальсамона, заставляя его одну и туже мысль повторять два раза: раз в виде вопроса, другой – в виде ответа на этот вопрос. Кроме того, в толкованиях Вальсамона встречаются иногда некоторые недосмотры и даже противоречия. Так, в толковании на 2-е пр. Халкид. соб. Вальсамон, снося это правило с другими правилами, касающимися того-же самого предмета, выражается неопределенно: «29-е пр. св. Апост. и 30-е и другия строго наказывают, как рукополагающих, так и рукополагаемых» 527 и как бы намеренно не указывает, в чем именно по этим правилам состоит наказание за указанное преступление. Между тем, при внимательном рассмотрении 2-го пр. Халкид. соб. и 29-го и 30-го пр. Апост., обнаруживается важное противоречие, требующее разрешения (что именно и составляло главную задачу комментария Вальсамона): в то время как 29-е и 30-е пр. Апост. подвергают виновных в рукоположении за деньги не только извержению, но и отлучению, 2-е пр. Халкид. соб. наказывает таковых только лишением степени и ничего йе говорит об отлучении. В толковании на 7-е пр. Трул. соб., объясняя, почему Константинопольский хартофилакс, будучи в сане диакона, садится выше архиереев, Вальсамон отсылает читателя к 18-му пр. 1-го всел. соб.; в толковании же на это правило он говорит, что делается это совершенно законно, на основании новеллы Алексея Комнина. Между тем, изъясняемое Вальсамон 7-е пр. Трул. соб. безусловно запрещает делать подобное («диакону аще бы имел и достоинство, то есть какую-либо церковную должность, не занимати места выше пресвитера...»). Выставивши положение, что каноны, в случае противоречия гражданским законам, имеют преимущество перед последними, Вальсамон, вопреки указанному положению, отдает таким образом здесь предпочтение новелле. Если мы вспомним, что Вальсамон сам был хартофилаксом, то поймем, почему преимущества, связанные с этою должностью, были ему дороги. |
| Сохранился выразительный документ – письмо от 1796 г. кошевого атамана Зах. Чепиги епископу Феодосийскому Гервасию по поводу кандидатов в священники: «Ваше преосвященство, милостивый батько, для стола вашего преосвященства икры свежей 2 бочонка, балыков пар 10 и часть вязиги при сем посылаем и покорнейше прошу прислать архимандриту Екатерино-Лебяжьей пустыни Феофану в помощь иеромонаха и диакона, а подносителей сего кандидатов – диакона Григория Стрещенко, Алексея Волынского, Гавриила Куса, Ивана Сулиму и Федора Соболя святительским рукоположением во священников милостиво не оставить». В ответ Духовная консистория сообщила об этих кандидатах, «что все они с помощью Божиею пресвитерами отпущены при грамотах». Обычно ставленники подвергались архиереем испытанию: их заставляли читать, писать, петь и излагать, как отправляется то или другое богослужение. Войсковое правительство, казачье население и духовные власти были единодушны в стремлении создать выборное духовенство Черномории из людей, излюбленных в приходах, «доброго состояния», по своим нравственным качествам. Выборное начало прикрепляло духовного пастыря к приходу. Духовенство, избранное из казачьей среды, оставалось вместе с тем в казачьем сословии, получая землю наравне со всеми казаками, а дети его числились в казачьем звании и несли военную службу. Уже в первые годы существования Черноморского войска на таких началах возникло казачье духовенство. По списку 1797 г., в ведении войскового протоиерея было 16 отстроенных церквей, 9 строящихся и 2 предположенных к сооружению. Всего же в Черномории насчитывалось тогда 27 приходов. В 1799 г. Черноморию посетил новый епископ Феодосийский и Мариупольский преосвященный Христофор. Он дал указание войсковому протоиерею Р. Порохне восполнить недостающее число причетников казаками, избранными куренными обществами и уволенными из войска в духовное звание. Таким образом, уже в первые годы появления на Кубани черноморских казаков, начали создаваться новые приходы, строиться храмы, формироваться кадры своего казачьего духовенства. Оно жило одной общей жизнью с казаками, благодаря чему оно хорошо знало все их духовные нужды. Между ними было органическое, кровное сродство, что выгодно отличало духовных пастырей Черномории от остальных русских губерний, где к концу XVIII века духовенство уже превратилось в замкнутое сословие. Духовные пастыри Черномории были старшими и наиболее почитаемыми членами казачьей куренной семьи. Все это ставило Черноморское духовенство в особое положение в сравнении с традиционными церковными порядками, установленными во всей Российской империи. |
| пр. 98). Но надобно помнить, что эти правила, с такой строгостью утверждающие неразрывность обручения, относятся к обручению не гражданскому, а церковному. Но так как законы гражданские дозволяли расторжение обручения, а церковные – нет, то отсюда происходили беспорядки. Почему, после Трульскаго – VI Вселенского Собора, законы гражданские постановили: 1) церковное обручение совершать не прежде, как по достижении совершеннолетия, положенного для браков, т. е. 15 лет для мужчны и 13 л. для женщины. Так постановлено в 9 в. имп. Львом Философом (Нов. Леон. 74); 2) постановлением, изданным от имени Алексея Комнена (1064), пояснено и подтверждено, чтобы обручение церковное признавать равносильным браку и не расторжимым как самый брак, а на обручение, совершенное в малолетстве – обручение без всяких церковных молитв смотреть как на гражданское и допускать расторжение на прежних основаниях. Эти постановления были, собственно, гражданские. Но им сопутствовали и церковные. В 1066–67 гг. при патр. Иоанне Ксифилине церковное обручение было соединено с бракосочетанием, на основании 98 пр. VI Всел. Соб., так что после обручения в церковном смысле, хотя бы самый брак и не состоялся, но обрученные лица, вступая в новый брак. признаны уже второбрачными, и на этом основании духовному лицу, вступившему после обручения в брак с другим лицом возбранялось священство, как второбрачному. Следствия обручения распространены и на родство лиц, соединенных чрез обручение, и даже на их родственников, как бы уже следствия совершенного брака. Браковенчание, как церковно-литургический акт в строгом смысле, установлено было христианской Церковью совершать в тех же местах, где приносится и бескровная жертва, т. е. в храмах. Хотя в правилах церковных и нет указаний на это, но у отцов и учителей Церкви находим свидетельства о совершении браков в храмах – в богослужебных местах и притом после литургии. Так еще Тертуллиан писал, что обрученные делали приношения, поминаемы были в молитвах Церкви и принимали евхаристию, утверждавшую их предстоящий союз, по принятии евхаристии союз их запечатлевался благословлением Церкви в лице священнослужителей, – сопровождавшимся молитвами и обрядами (Посл. |
| 2. Почему ув. Роман Конь упоминает иеговистов в одном ряду с пятидестяниками, харизматами, баптистами и адвентистами? P.S. Увидел эту статью изучая курс " Патрологии " Алексея Сидорова (являюсь служителем протестантской церкви) Семнаристы 22 октября 2010, 12:19 Роман Михайлович! Студенты Нижегородской Духовной Семинарии с вами. Р.М.Конь 10 июля 2010, 20:53 Вадиму: Вадим, вы не внимательно прочитали текст. Вы утверждаете, будто я сказал, «что Ряховский отказывается от встречи с православными». Я такого не говорил. Прочитайте внимательно еще раз интервью. Наоборот, я отметил, что некоторые православные священнослужители, в том числе и священник Олег Стеняев, с ним встречаются, но Ряховский избегал встреч лично со мною, а не с православными священниками. Вадим 16 июня 2010, 14:47 Роман Конь не прав, что Ряховский отказывается от встречи с православными, к нему в общину приходят многие священники в том числе и Олег Стеняев. Пусть Роман Конь сам прийдёт к нему в общину и Ряховский предоставит ему слово. Дмитрий Гизитдинов 27 мая 2010, 16:52 Петр, Вы не правы. Не правы в двух направлениях. 1. Если Вы отвергаете послушание, как принцип духовной жизни и отношения к духовному отцу, то идете вразрез со Священным Преданием (св.Игнатий Богоносец еще в I в. много говорил о послушании епископам и пресвитерам, дабы " ничего не делать без них " ) и святоотеческой традицией Церкви ( " послушание паче поста и молитвы " ). А это, так скажем, гарантия того, что неправы вы ,а не сонм богоносных Отцов. 2. Секты опасны. Если в Церкви и встречаются ошибки в понимании послушания некоторыми ее членами ,то это все же внутри Церкви, ее ограды. А секты уводят человека от самой Церкви, от Бога, от истины. Вне Церкви спасения нет ,поэтому секты в любом случае опаснее любых ВНУТРЕЦЕРКОВНЫХ проблем. Петр 25 мая 2010, 08:35 Почитайте православные сайты, где люди пишут о опыте общения с сегодняшними " духовными " отцами в православии, это ли не секты. Всегда и, к сожалению, везде найдутся желающие " порулить " душами и везде найдутся души, чувствующие вкус к подобной духовной жизни. И не секты страшны,они всегда будут, а страшно, что темная искривленная духовная жизнь души находит питательную почву в самом православии, самоутверждается в нем, " поплевывая " на " неправославных " меньшлвиков. |
|
|
