| Firenze, 1845. T. 8. P. 324; Georg. Acrop. Chron. P. 5). Осенью того же года папа получил письмо от Алексея III Ангела с просьбой не оказывать поддержки царевичу Алексею. В ответном послании от 16 нояб. 1202 г. И. заверил императора в сохранении дружественных отношений с К-полем и в том, что царевич Алексей готов следовать советам И., но тем не менее напомнил императору о крестоносцах и об их готовности вторгнуться в Византию (Regest. 5. 122). В янв. 1203 г. в Задаре крестоносцы приняли посольства от герм. кор. Филиппа Швабского и от визант. царевича Алексея и вскоре заключили соглашение о походе на К-поль с целью возведения царевича на визант. престол в обмен на крупные денежные выплаты из казны участникам похода и оформление церковной унии. Получивший известия о новом плане в марте 1203 г. И. отправил к крестоносцам нунция c посланием, под угрозой отлучения вновь запрещавшим нападение на Византию (Regest. 6. 101). В то же время в послании к Петру Капуанскому (апр. 1203) папа разрешил легату действовать по своему усмотрению, в случае если франки последуют «вероломству» венецианцев (Regest. 6. 48). Получив известия о взятии К-поля, И. счел происшедшее «совершенным Богом» (Regest. 7. 153, 154). Вскоре папа снял отлучение с венецианцев и дожа Э. Дандоло (Regest. 7. 18). В послании, направленном в К-поль, И. приветствовал избрание гр. Балдуина Фландрского императором. Однако вскоре, вероятно, после того, как И. стали известны подробности заключенного в марте 1204 г. договора между крестоносцами и венецианцами о разделе Византийской империи (Partitio Romaniae) и он узнал об ужасах, творимых крестоносцами при захвате К-поля, отношение папы к происшедшим событиям изменилось. В послании к маркизу Монферратскому от 1205 г. папа выразил возмущение тем, что крестоносцы нарушили обет и захватили К-поль, вместо того чтобы следовать в Св. землю, обвинил их в бесчинствах при захвате города, в разграблении не только имп. сокровищ и домов мирных жителей, но и церковного имущества (Regest. |
| За подписанием этого договора последовал подробный план распределения частей империи. Можно заметить, что этот план составляли хорошо знающие империю люди: на долю Венеции выпал самый лакомый кусок: приморские области, важные в торговом, промышленном и военном отношении. Так написана была история ближайших судеб империи. Адмирал флота Стрифна — Михаил Стрифн был женат на сестре императрицы Евфросинии, жены Алексея III Ангела. Влахернский дворец — излюбленная резиденция Комнинов, расположенная рядом с заливом Золотой Рог. Император Алексей III Ангел-Комнин от своей жены Евфросинии Дуки имел трех дочерей: Анну, Ирину и Евдокию. Алексей Дука... Мурчуфл — византийский император Алексей V Дука (Морчуфль, Мурцуфл; ум. в 1204 г.). Встал во главе переворота, отстранившего от власти Алексея IV и Исаака II Ангелов, потворствовавших крестоносцам. Во время штурма Константинополя бежал вместе с императрицей Евфросинией и ее дочерью Евдокией, на которой женился. Попав в плен к Алексею III Ангелу, был ослеплен. Казнен крестоносцами. Часть 6 Между тем, с той и другой стороны шли деятельные приготовления к окончательной развязке. В военном совете у латинян решено было сделать штурм со стороны Золотого Рога у Влахернского дворца. Выгода византийского положения заключалась в высоких стенах и рвах. Долго крестоносцы напрягали крайние усилия, чтобы засыпать рвы и подойти к стенам с лестницами, но сверху осыпали их градом стрел и камней. К вечеру 9 апреля была взята башня, и крестоносцы ворвались в город, но не посмели воспользоваться занятым положением и на ночь оставили позицию. В городе произошел третий, начиная со времени осады, пожар, истребивший две трети города. Второй штурм имел место 12 апреля, и это был день взятия Константинополя. Алексей Дука, отчаявшись в благоприятном исходе, бежал; в городе началась паника, народ разбежался по отдаленным кварталам и организовал отчаянную защиту в тесных улицах, устраивая заграждения латинянам. Утром 13 апреля вступил в город Бонифаций, греки просили у него пощады, но он обещал войску трехдневный грабеж и не отменил своего слова. |
| После выхода книги Книга «Благотворитель Иннокентий Сибиряков» вышла в издательстве Санкт-Петербургского университета в ноябре 2005 года маленьким тиражом и быстро разошлась. Вскоре Фонд стал получать заявки на ее приобретение, но приходилось отказывать из-за отсутствия таковой. Духовные связи, соединяющие Русь разоренную и Россию сегодняшнюю, ткут незримую ткань Святой Руси, неистребимую временем Иногда читатели книги связываются со мной, делятся о ней своими впечатлениями. Об одном таком разговоре я и хочу поведать в завершение этих заметок, как о примере того, насколько все-таки еще близко то время, когда жил схимонах Иннокентий, и духовные связи, соединяющие Русь разоренную и Россию сегодняшнюю, несмотря ни на что, не только продолжают существовать, но и ткут незримую ткань Святой Руси, неистребимую временем. Протоиерея Алексия Бабурина я впервые увидела на Международной конференции, посвященной духовному наследию святителя Луки (Войно-Ясенецкого), которая проходила в Крыму в начале сентября 2004 года и была организована Крымской епархией и Крымским Медицинским университетом. А познакомились мы с батюшкой через несколько дней в Алупке, будучи гостями отца Валерия. Прошло полтора года, и Господь снова нас соединил через отца Валерия, хотя и по телефону. Отец Алексий, находившийся в Крыму на очередной духовно-медицинской конференции, приехал к батюшке Валерию поздравить его с днем Ангела, а я как раз позвонила о. Валерию по телефону с той же целью. В доме у именинника отец Алексий увидел книгу «Благотворитель Иннокентий Сибиряков». Оказалось, что отец Алексий, мирским делом которого является медицина, был лечащим врачом выдающегося русского мыслителя Алексея Федоровича Лосева в последние годы жизни ученого. Философ много рассказывал доктору, будущему священнику, о своем духовном отце архимандрите Давиде (Мухранове). Отец Алексий мне сообщил, что он составил по воспоминаниям Алексея Федоровича Лосева, с его слов, записки об о. Давиде, которые были опубликованы в журнале «Москва». «Я не хочу выпускать эту книгу из рук, – говорил мне по телефону о. Алексий о книге «Благотворитель Иннокентий Сибиряков». – Только представьте, Татьяна Сергеевна, – отец Давид был духовником таких выдающихся людей, как Иннокентий Михайлович Сибиряков и Алексей Федорович Лосев!» |
| Книга «Благотворитель Иннокентий Сибиряков» вышла в издательстве Санкт-Петербургского университета в ноябре 2005 года маленьким тиражом и быстро разошлась. Вскоре Фонд стал получать заявки на ее приобретение, но приходилось отказывать из-за отсутствия таковой. Иногда читатели книги связываются со мной, делятся о ней своими впечатлениями. Об одном таком разговоре я и хочу поведать в завершении этих заметок как о примере того, насколько все-таки еще близко то время, когда жил схимонах Иннокентий, и духовные связи, соединяющие Русь разоренную и Россию сегодняшнюю, несмотря ни на что, не только продолжают существовать, но и ткут незримую ткань Святой Руси, неистребимую временем. Протоиерея Алексия Бабурина я впервые увидела на Международной конференции, посвященной духовному наследию Святителя Луки (Войно-Ясенецкого) , которая проходила в Крыму в начале сентября 2004 года и была организована Крымской епархией и Крымским медицинским университетом. А познакомились мы с батюшкой через несколько дней в Алупке, будучи гостями отца Валерия. Прошло полтора года, и Господь снова нас соединил через отца Валерия, хотя и по телефону. Отец Алексий, находившийся в Крыму на очередной духовно-медицинской конференции, приехал к батюшке Валерию поздравить его с днем Ангела, а я как раз позвонила о. Валерию по телефону с той же целью. В доме у именинника отец Алексий увидел книгу «Благотворитель Иннокентий Сибиряков». Оказалось, что отец Алексий, мирским делом которого является медицина, был лечащим врачом выдающегося русского мыслителя Алексея Федоровича Лосева в последние годы жизни ученого. Философ много рассказывал доктору, будущему священнику, о своем духовном отце архимандрите Давиде (Мухранове). Отец Алексий мне сообщил, что он составил по воспоминаниям Алексея Федоровича Лосева, с его слов, записки об о. Давиде, которые были опубликованы в журнале «Москва». «Я не хочу выпускать эту книгу из рук, – говорил мне по телефону о. Алексий о книге «Благотворитель Иннокентий Сибиряков». – Только представьте, Татьяна Сергеевна, – отец Давид был духовником таких выдающихся людей, как Иннокентий Михайлович Сибиряков и Алексей Федорович Лосев!». |
| Папа протестовал, но король пока не особенно слушал его. В Палермо его ждал приятный сюрприз – дочь императора Исаака II Ангела Ирина, вдова принца Рожера Сицилийского. Опытный Генрих VI не упускал такие возможности, а потому тотчас обручил ее со своим братом Филиппом Швабским и в 1197 г. поженил их. Этот брачный союз обеспечил Германии и династии Гогенштауфенов права на Византию по женской линии, что, как мы увидим, будет иметь решающее значение в политическом калейдоскопе грядущих событий 927 . Но и сейчас германец не дремал. Прознав о слабостях нового царствования, он объявил земли от Диррахия до Фессалоники своими территориями, ссылаясь на то, что некогда их покорили сицилийские норманны, а он, как новый повелитель Сицилии, получил их по праву преемства. Более того, немецкое посольство известило Константинополь, что мир между двумя державами может быть заключен на строго определенных условиях. Византийцы обязаны выплатить громадные средства в качестве возмещения за все неудобства, которые они чинили германцам со времен императора Мануила I Комнина, а также немедленно отправить армию в Палестину на помощь оставшимся в ней крестоносцам. Конечно, это было изначально невыполнимое требование, поражающее к тому же своим донельзя дерзким тоном и более чем оскорбительным обращением Генриха VI в адрес Алексея III 928 . Положение Византийского государства усугублялось еще и тем, что никаких союзников в тот момент у него не было. Генуэзцы потерпели поражение в войне с Пизой и были ослаблены внутренними раздорами. Пизанцы и венецианцы с 1196 г. стали определенно на германскую сторону, чему немало способствовала непродуманная политика Константинополя. Напротив, Германский король в самых изысканных выражениях подтвердил привилегии Венецианской республики, данные Фридрихом I Барбароссой, в то время как Алексей III медлил с подтверждением договора, заключенного с Венецией его братом. Естественно, что в таких условиях византийцы не могли рассчитывать на помощь венецианцев – то, что они не начали открытой войны, уже можно было считать редкой удачей 929 . |
| Главное их внимание было уделено вопросу об изменении направления Крестового похода. Одни ученые объясняли весь необычный ход крестоносного предприятия случайными обстоятельствами, являясь представителями так называемой теории случайностей. Другие ученые видели причину изменения в преднамеренной политике Венеции и Германии, являя собой представителей так называемой теории преднамеренности. 245 До шестидесятых годов XIX столетия никакого спора по данному вопросу не существовало, так как все историки руководствовались главным образом показаниями главнейшего западного источника четвертого похода и его участника, французского летописца, маршала Шампани, Жоффруа Виллардуэна (Geoffroi de Villehardouin). В его изложении события развивались просто и случайно: крестоносцы, не имея кораблей, наняли их у Венеции, что заставило их собраться там; наняв корабли, они не смогли заплатить республике св. Марка полностью условленную сумму и вынуждены были помочь венецианцам в их распре с Зарой; далее следовало появление царевича Алексея, склонившего крестоносцев к походу на Византию. Здесь не было речи ни о какой-либо измене со стороны Венеции, ни о какой-либо сложной политической интриге. Но представители “теории преднамеренности” не ограничились только попытками доказать факт измены Венеции. В 1875 г. появился новый мотив, проводимый особенно французским ученым графом Рианом (comte de Riant), который доказывал, что главным виновником перемены направления похода был не Дандоло, а отвергнутый папою Иннокентием III германский король Филипп Швабский, зять низложенного Исаака Ангела, женатый на его дочери и сестре царевича Алексея. В глубине немецкой земли была сплетена искусная политическая интрига, которая должна была направить крестоносцев на Константинополь. Исполнителем же планов Филиппа на Востоке явился Бонифаций Монферратский. В изменении направления похода граф Риан видит один из эпизодов вековой борьбы папства и империи. 249 Своей руководящей ролью в походе Филипп унижал папу и его идею крестового похода; получив в восстановленном византийском императоре союзника, Филипп мог надеяться на успех в его борьбе с папством и своим соперником в Германии Оттоном Брауншвейгским. |
| На этом собрании не был уважен ни голос Никиты, ни мнение людей его партии. Перевес оказался на стороне Алексея Дуки, по прозванию Мурцуфла, который, склонив народ на свою сторону, овладел особою Алексея Ангела, сына Исаака 74 , и через три дня после того объявил себя императором. Удалив с высших должностей приверженцев предыдущей династии, Алексей Дука окружил престол родственниками и друзьями; и нашему писателю пришлось поплатиться за сочувствие к Ангелам лишением всех должностей 75 . Достоинство секрето-логофета перешло на тестя, Мурцуфла, Филокалия. Алексею Дуке не долго пришлось носить императорский венец: 12 апреля того же года крестоносное ополчение овладело Цареградом и император с немногими из близких к нему людей должен был спасаться поспешным бегством. Тогда город подвергся ужасному пожару, неслыханному грабежу; жители, лишенные имущества, бежали куда могли. Не будем останавливаться на богатой красками картине жестокого насилия и ненасытного хищничества, внесенного крестоносцами в христианскую столицу; перейдем прямо к судьбе нашего писателя, который также должен бы подвергнуться бедствию наравне с другими. Потеряв во время второго пожара богатый дом свой на Сфоракие, Никита укрылся в другом принадлежавшем ему, домике, не столь видном, прикрытом галереей и не легко доступном. Сюда собрались знакомые и друзья его и стали придумывать средства, как-бы избегнуть нечаянного нападения врагов. От этого домика был весьма близкий переход , церкви св. Софии, но и священное место не обещало безопасности: отряды латинского войска, рассеявшись по разным улицам, не оставляли без поругания и церквей. Одно случайное знакомство помогло Никите защитить свой дом от вторжения врагов и собраться мыслями относительно плана действий на будущее время. Между венецианскими купцами, во множестве проживавшими в Цареграде были люди, облагодетельствованные им и считавшие обязанности помочь в беде своему покровителю. Один из них, принятый доме Никиты и пользовавшийся его личным расположением, прибегнул для этого к весьма остроумному средству. |
| Такого свойства, напр., рассеяные в разных местах его истории отзывы об иностранцах. Также могут казаться взаимно противоречивыми суждения об некоторых лицах, занимающих видное место в его произведении. Такова характеристика Исаака Ангела. Указав на притворство, как на черту, руководившую его словами и действиями при вступлении на престол 387 , писатель продолжает: «Воцарившись, он умастил елеем головы бедняков. Все ссыльные, лишенные имущества или изувеченные Андроником, были собраны и щедро вознаграждены. Они не только получили все, что хранилось в государственной казне из отнятого у них, или отчуждено было в пользу других лиц; но еще богато одарены были на счет государственной казны. Воцарение Исаака всем так приятно было, как весна после зимы, или тишина после бури; поэтому с разных сторон начался прилив населения в Цареград. Приходили и служившие прежде в военной службе, и отставные.... для всех желательно было взглянуть на Исаака» 388 . От этого неудачная война с сицилийцами начала вестись успешнее. «Царь приказал объявить всем жителям Цареграда и других мест, что с сих пор никто в его царстве не подвергнется членовредительным наказаниям, хотя бы оказался враждебнейшим из людей и обличен был в замыслах на его жизнь и царство» 389 . Об этом постановлении Никита высказывается в таком смысле, что оно сдишком гуманно, потому что нельзя же царю не казнитт изменников и людей, опасных для его власти 390 . Продолжая следить за хорошими сторонами царствования Исаака, мы, действительно, встречаемся с фактами крайней снисходительности и кротости царя. Во время возмущения Алексея Враны, имея изменников между самыми приближенными к нему людьми, даже зная, кто они были, Исаак, однако, не преследовал их, а только советовал хромающим на оба колена уклониться от сражения и оставить войско 391 . Разбив Алексея Врану, Исаак простил всех сановных и правительственных лиц, предложив им отправиться к патриарху, чтобы он снял с них церковное отлучение 392 . Пересказав, сколько самозванцев являлось при Исааке, Никита прибавляет: причина стольких восстаний была в мягкости правительства Исаака; император был убежден, что как Бог дал ему власть, так Он и сохранит ее 393 . |
| В 1186 г. Болгария восстановила свою независимость от Византии, разгромив в 1190 г. армию Исаака II Ангела (1185-1195), а в 1196 г. уже и Сербия стала искать политическую поддержку не в Константинополе, а у Римского Папы. Естественным результатом «семейного бизнеса» клана «Комнинов и Ангелов со товарищи» стало в 1204 г. взятие Константинополя крестоносцами (по личной просьбе одного из рода Комнинов - Алексея IV Ангела) и создание Латинской империи. Христианство в целом, несомненно, являлось могущественным объединяющим элементом Восточно-Римской (Византийской) империи. Именно Константин Великий (по совету епископа Осии Кордовского) ввел удачный единый термин для подданных Римской Империи - Corpus Christianorum «сословие христиан». Но хотя христианская вера и давала возможность великого плодотворного принципа взаимодействия власти и общества, - христианское население все-таки не было в социальном и политическом смысле единым «народом» (нацией). Во-первых, в Империи сохранялось еще значительная часть языческого населения, при том, что само государство как учреждение было прямым потомком языческой Римской республики (Император был лишь управительной, но не верховной властью). Правда, при Феодосии Великом в 380 г. христианство было официально объявлено единственной государственной имперской религией, видимо, в расчете на то, что этим удастся объединить распадающееся духовно-нравственное состояние позднеантичного общества. А во-вторых, христианское население Византии не могло быть настоящим «народом», так как это было в моноэтнических государствах Франции, Англии или Руси, поскольку христианское население империи было полиэтническим. Старый Римский мир умирал медленно и долго именно поэтому византийцы до самого конца продолжали именовать себя «ромеями» (римлянами), объединяясь не вокруг свежей струи рождающейся концепции «Христианского Царства», а вокруг умирающей античной идеи PAX ROMANUM. Если бы христиане империи действительно были «народом», у них должны были бы сформироваться свои сословия, корпорации или гильдии, аристократические или демократические социальные отношения, но в рамках единого христианского «народа» этого, увы, не произошло. Зато внутри многочисленных народов и племен, населявших Империю, существовали свои сословия, аристократия, корпорации, которые имели собственные национально-племенные интересы. Когда эти национальные интересы оформились в особые национальные притязания, тогда одна за другой огромные части Империи стали создавать собственные, преимущественно моноэтнические государства, базирующиеся на собственных толкованиях христианской веры (Армения, Болгарское царство, Итальянские государства, исламские Египет и Сирия, Венеция, норманская Сицилия, королевство Сербия). |
| В это время передавали в Константинополе слухи об Андронике, говорили, что он не потерпит поругания престола и отомстит протосевасту за все его несправедливости. Ораторы, восхваляя Андроника, приводили одно древнее предсказание, по которому ему обещана царская власть; доказывали, что он один в состоянии принять под защиту народное дело как человек умудренный опытом и летами и не зараженный латинским влиянием. В самый разгар борьбы вооруженных партий, когда народ был оттеснен от храма св. Софии и принужден спасаться бегством, не раз по толпе пробегала молва, которой доверяли разгоряченные головы: «Вон идет Комнин, остановился близко, около статуи коровы, против пролива». Другие же и сами верили и уверяли других, что Андроник уже с ними, что он сражается в их рядах. Действительно, можно удивляться, почему в самом деле Андроник не явился в Константинополь к маю 1181 г. Если его имя было так популярно в Азии, как в столице, то его дело могло считаться выигранным уже в это время. По мере приближения к столице Андроник посылал воззвания к жителям городов, предлагая им сдаться. Иоанн Дука, правитель Никеи, едва ли не родной брат протосеваста, сохранил этот важный город в верности регенту. Точно так же отверг предложения его Иоанн Комнин, правитель Фракисийской фемы. Но эта неудача мало беспокоила смелого искателя приключений. Более мог повредить ему решительный удар со стороны императорского войска, которое поручено было набрать Андронику Ангелу. Но этот царедворец давал иное употребление денежным средствам, полученным на наем военных людей, и выставил против отряда пафлагонцев, подкрепленного горстью земледельцев, весьма слабые силы. К стыду империи, пафлагонцы разбили Андроника Ангела при местечке Карак, и сам вождь, не желая подвергаться ответственности и давать отчет в растрате сумм, передался Андронику Комнину с шестью своими сыновьями. Измена Андроника Ангела поставила Алексея протосеваста в весьма затруднительное положение, показав ему, чем силен его противник и как мало вокруг него людей, на которых он мог бы положиться. |
|
|
