| Силы оставшихся монголов и мамелюков были примерно равны. Многое в той битве при Айн-Джалуте зависело от помощи крестоносных государств. Если бы западные воины приняли участие в этой битве, то монголы победили бы, что капитально бы изменило всю историю мира. Тогда бы во всём мире не осталось ни одного мусульманского государства западнее Марокко и на всём Ближнем Востоке. Возник бы палестинский Ильханат, который быстро стал бы православным, поскольку многие монгольские воины были христианами. Золотая Орда не приняла бы ислам. Но в истории нет сослагательного наклонения. Крестоносцы решили не помогать монголам, заняв дружелюбный нейтралитет по отношению к мамелюкам, пропустив их через свою территорию, снабдив продовольствием, и те вышли в тыл монголам и победили их в битве при Айн-Джалуте в Галилее (1260). Ричард Львиное Сердце был настоящим мужчиной — Какие персонажи этих историй кажутся особенно впечатляющими, необычными? — С большой симпатией я отношусь к императору Алексею Комнину, это один из моих любимых византийских императоров. Ещё бы я выделил французского короля Людовика IX Святого, хотя как военачальник вёл он себя очень неразумно. Его крестовый поход привёл к страшной катастрофе, но он лично был очень достойным, привлекательным человеком, искренне стремившимся к праведности. В неудаче своего похода не винил никого, кроме себя, и делал всё, чтобы выкупить пленных. Конечно же интересный персонаж — Ричард Львиное Сердце. В последнее время стало модно писать о его гомосексуальности, но я это утверждение опровергаю в книге. Не могу сказать, что он мой герой, — человек был сложный и жестокий, совсем не тот рыцарь без страха и упрёка, каким его представляют. Но всё-таки мужчина нормальной ориентации. — Каковы же исторические уроки для нас? — Та русофобия, с которой мы сталкиваемся сегодня на Западе, — это результат той чёрной пропаганды, которую вели крестоносцы и подпавшие под их влияние римские папы против православия. А Россия, хочешь не хочешь, воспринимается как наследница Византийской империи. То негативное отношение к Византии сейчас перенесено на Россию. |
| Магометанство вновь становится опасным для христиан в XI в., и притом как на Востоке, так и на Западе. На Востоке магометане приобрели новых прозелитов в лице туркменов, живших около Каспийского и Аральского морей. Туркмены, получившие потом имя турок-сельджуков [ 12 ], вторглись в области Багдадского халифата, подчинили себе мелких властителей Ирана и Месопотамии и начали принимать деятельное участие в делах самого халифата, занимая места приближенных советников и администраторов халифа и составляя его военную силу. Скоро турки-сельджуки перенесли на себя весь интерес истории магометанского мира. Они завоевали почти всю Малую Азию, образовав могущественный султанат со столицей в Иконии, и угрожали самому Константинополю [ 13 ]. Один из крупных эпизодов этой эпохи сосредоточивается на событиях 1071 г., когда султан Альп-Арслан одержал блестящую победу над византийскими войсками при Манпикерте, в Армении, взяв в плен царя Романа Диогена [ 14 ]. Это поражение имело важное значение не для одной Византии, но и для всего христианского мира. Для сельджуков теперь открывался свободный путь к Мраморному морю и Босфору, они могли без особенных затруднений осадить Константинополь. Как бы ни были грубы и дики сельджуки, они и тогда уже понимали, что тот план действий, который впоследствии был осуществлен османскими турками [ 15 ], мог быть испробован и теперь. Что туркам-сельджукам была не чужда мысль о завоевании Константинополя, доказывается нижеследующими фактами. Говоря о состоянии мусульманского мира накануне крестовых походов, нельзя оставлять без внимания европейских сородичей сельджуков, хорошо известных из русской летописи половцев и печенегов, которые в конце XI в. распространились по Южной Руси и, переходя через Дунай, не раз тревожили Византийскую империю. Не далее, как летом 1088 г., печенеги нанесли Алексею Комнину страшное поражение при Дерстре (Силистрия), захватили в плен многих знатных византийцев, а самого императора заставили искать спасения в постыдном бегстве. |
| Мысль Нерсеса намеренно скользит только по предмету, избегая проникать в него. Нерсес признает тело Христа из того же состава, как и наше, считает действительными и голод, и жажду, и плач, и страдания Спасителя, но в то же время не хочет отказаться и от аффартодокетского учения. В его извивающейся речи то выражается ясное православное учение, то утверждается аффартодокетство; одно положение ловко и незаметно сменяется другим, как на экране туманные картины. Но неправославие мыслей Нерсеса очевидно. Лишив раньше тело Христа обычных свойств человеческого тела чрез обожествление, Нерсес теперь подтверждает свою мысль о нетленности, т. сказать, с другого конца. Он говорит, что Христос, как Бог, стоящий выше законов природы, мог иметь страсти только вольные. Отсюда следует, что тело Христа было не наше человеческое тело, в котором все страсти, т. е. чувствования, невольны. По представлению Нерсеса тело Христа не требовало само по себе ни пищи, ни питья, ни отдыха, ни сна, не возрастало, не утомлялось, и если все это было, то не потому, что оно подчинялось законам человеческого существа, – это по мнению Нерсеса было бы несвойственно Христу, как творцу законов природы, – а потому, что Сыну Божию угодно было, чтобы Его тело имело, и то в некоторых только отношениях, свойства человеческого тела. При таком представлении тело Христа действительно является нетленным и бесстрастным, как у ангелов, явившихся Аврааму, которые ели и пили, но тело которых не требовало ни пищи, ни питья. Лишив тело воспринятого Сыном Божиим человека свойственной телу тленности, Нерсес признал Христа неединосущным нам; признав же телесные страсти исключительно вольными, выразил, что Сын Божий, имея человечество неспособное к страданию и смерти, желал, чтобы оно терпело все страдания и было умерщвлено, вследствие чего оно приобрело свойство чувствительности и смертности; другими словами – Сын Божий был для распинателей Своего человечества соучастником. Между тем по учению православной церкви все человеческие страсти во Христе называются вольными не в том смысле, что они не были свойственны телу Христа и проявлялись, насколько и когда это угодно было Сыну Божию, а в том, что самое воплощение Сына Божия было добровольно. |
| После падения армяно-киликийского царства не стало уже главных двигателей соединения церквей, каковы были цари-рупениды. Оставшиеся единственные представители национальной власти католикосы давно уже забыли заветы своего предместника Григория VII. Надежды на материальную помощь латинян, поддерживавшие прежде интерес к соединению церквей в тех, которые сами по себе были равнодушны к пользам христианства, теперь угасли. Оставшееся в Армении латинское духовенство, лишенное поддержки, потеряло значительную долю своего влияния. Приверженцы Рима униты за свое крайне-пренебрежительное отношение к армянской церкви и всем ее формам сделались ненавистны; многие их последователи отделились от них и возвратились к армянской церкви. Начавшийся было ожесточенный спор между унитами и армянскими монахами кончился тем, что многие увиты были схвачены и представлены светскому начальству. Преемники кат. Карапета II также не имели никакого отношения ни к латинянам, ни к грекам. Это были большею частию недостойные люди, для которых дела церковные были не интересны. Католикос Uakob III (1409–1411), следовавший за Карапетом II, известен только тем, что имел большое влияние на правителя Киликии магометанина. Это обстоятельство почему-то было поставлено Иакову в вину: жители Сиса отравили его, вследствие чего происходили некоторое время большие смуты. Преемником Иакову был назначен монах Григорий (1411–1418). Спустя некоторое время был открыт заговор и против этого католикоса. Правитель Киликии жестоко наказал заговорщиков; но Григорий все-таки недолго держался на кафедре: чрез 7 лет его католикосства граждане Сиса поголовно восстали против него, схватили его и заключили в крепость, где он вскоре и умер. Поставленный после него католикосом Павел II (1418–1030) восстановил согласие в церкви и успокоил народ, насколько было возможно. Во время этих последних католикосов Армения была жестоко потрясаема вследствие борьбы соседних правителей. Египетский султан Юсуф управлял в это время Сасуном, эмир Эцгин начальствовал над Васпураканом, Миран-шах, один из сыновей Тамерлана, царствовал в Тавризе; Шахрух, старший брат последнего, управлял Харасаном. |
| Отправив к императору такое письмо, Григорий вместе с Нерсесом, еп. Лампронским, и другими епископами начал приготовлять подробные ответные пункты на требования греков и вместе формулировать свои требования. Вот эти ответные пункты: а) ва 1-ю статью: Мы предаем анафеме Евтихия и Севера. Что же касается до Диоскора, то если вы докажете, что он поддерживал ересь Евтихия, мы готовы и его предать анафеме со всеми его последователями. – На 2-ю статью: Мы согласны признать два естества в Иисусе Христе в противность смешивающим оные и в этом состоит наше и всех вообще христиан исповедание; мы просим однакож допустить нас признавать едино естество в Слове воплощенном в противность разделяющим оные; также приемлем мы исповедание ваше относительно действования и воли в Иисусе Христе – На 3-ю статью: Трисвятое пение мы поем всегда, обращая оное к Лицу Сына, и притом не как еретики, но вполне согласно с вами (т. е. не приписывая страдания божеству). Что же касается до частицы и, то мы придаем ее для совершенства речи, потому что на нашем языке слово «святый» чрезвычайно кратко и односложно, так что для произношения непременно требуется эта частица. – На 4-ю статью: Издревле существует в народе нашем обычай праздновать Рождество Христово вместе с Богоявлением 6 января, поэтому и просим допустить соблюдение такого обычая. – На 5-ю статью: Употребляя пресный хлеб в причащении, мы соглашаемся с апостольским престолом римским; если вы согласитесь употреблять в причастии хлеб пресный, то мы будем вливать в чашу воду по примеру вашему. – На 6-ю статью: Отныне если будет у нас елей (деревянное масло), то из оного будем составлять св. миро. – На 7-ю статью: Если мы будем иметь достаточное число церквей, то богослужение будет совершаться внутри, а не вне. – На 8-ю статью: О постановлениях IV халкидонского собора нам известно, что они согласны с постановлениями трех бывших до него соборов, и потому он и принят вами. Если же вы докажете, что определения и прочих соборов согласны с определениями соборов прежних, то и их признать мы не отречемся. На 9-ю статью армяне просят предоставить им самим избрание католикоса для управления церквами их; будучи под властию разных держав, они встречают затруднение в избрании и утверждении католикоса императором. |
| Указывая на то, что Христос – Бог и человек есть одно и то же божеское Лице, Нерсес считал основательным употребляемое армянами выражение «единое естество», так как это выражение указывает только на непостижимое и нераздельное соединение двух природ в лице Иисуса Христа. «Единою мы называем природу во Христе не по причине смешения, как Евтихий, и не вследствие умаления, как Аполлинарий, но следуя Кириллу Александрийскому , что говорит он в книге схолий против Нестория: «Одна природа Слова воплотившегося, как и отцы сказали». Отцами же он называет Афанасия и тех, которые ему предшествовали. И мы на основании предания святых утверждаем это не так, что признаем, согласно мнению еретиков, единую природу чрез введение в воплощение Христа смешения или превращения или изменения, но вместо единого лица (ипостаси), которое признаете вы во Христе, что справедливо и признается нами. И наше выражение «единое естество» – одно и то же, а совсем не ради еретичества, и это ясно из того, что, когда различно говорим об одной и той же вещи, не на одном (естестве) только успокаиваемся, но показываем свойства двух, как показывает сказанное выше относительно страдания и смерти Его на основании св. Афанасия, который говорит: «Слово, так как было Бог, не было по природе подвержено страданию, но соединенное нераздельно с подверженным страданию телом (делалось подверженным страданию)». – Ибо одна природа не по другой причине говорится нами, как по причине нераздельного и неизреченного соединения Слова и тела; но мы не отказываемся говорить и две природы, когда не обозначаем разделения согласно Несторию, но для того, чтобы показать, что смешение не имело места вопреки мнению еретиков Евтихия и Аполлинария. Но как душа и тело человека суть различные природы, поскольку одна небесная, а другая земная, одна видимая, а другая невидимая, одна временная, а другая бессмертная, однако после соединения говорится одна природа – человек, а не две, и если называем одной природой, не разумеется смешение в человеке, как если бы мы считали его только душой или только телом: так и Христос, хотя и говорится одна природа, не ради смешения говорится, но по причине неизреченного соединения взаимно двух природ Ибо если бы не на этом основании, то нужно было бы разуметь не только две, но даже три природы Христа (во Христе): две человеческие: душу и тело, и одну божественную. Но после соединения уничтожена двойственность разделений согласно словам святых учителей. Итак, если одна природа считается по причине неразрешимого и нераздельного соединения, а не по причине смешения, и две природы, потому что они не смешаны и неизменны, а не по причине разделения, то то и другое в границах православия» 204 . |
| 119 Двенадцатитысячная толпа, сопровождавшая епископов Утрехта и Майнца, предвещала близость народного движения, во главе которого станут Вальтеры и Эмиконы с Петром Амиенским. Рыцарскую часть первого Крестового похода начал фландрский граф Роберт, по прозванию Фриз, 120 и его пятьсот всадников, которые явились на помощь Алексею Комнину против Печенегов и Турок. Роберт I Фриз, граф Фландрии, Зеландии и Голландии, был одним из самых замечательных воинов и властителей своего времени. Человек с характером сильным и несдержанным, он вращался в непрерывной борьбе и не боялся никаких средств, чтобы восторжествовать над более могущественным противником: изгнанный из отечества оружием герцога Готфрида Горбатого, он погубил своего врага посредством наемного убийцы. Он был в ссоре со своей невесткой Рихильдой Геннегау (Hainaut), вдовствующей графиней Фландрии, и отнял у ее детей, своих племянников, наследство их отца. Дело поступило на суд короля Франции [Филиппа I 121 ], как верховного сюзерена незаконно захваченных владений; Евстафий Булонский, отец Готарида, героя первого Крестового похода, склонил приговор против Роберта. Но военное счастье решило иначе: в первой схватке пал Арнульф, законный наследник графства Фландрского, 122 во второй – Евстафий попался в плен, в третьей – Роберт поразил соединенные силы Готарида Лотарингского, Альберта Намюрского и других. 123 Балдуин, младший племянник, должен был считать себя счастливым, что ему удалось удержать за собой хотя наследие своей матери (Геннегау). 124 В 1087 году граф Роберт, желая загладить свои грехи, хотя и не думал возвращать племяннику того, что у него было преступным образом отнято, отправился в Святую Землю. Ряд чудес сопровождал это путешествие; если мы поверим благочестивым летописцам Фландрии, Иерусалимские ворота заперлись сами собою, когда хотел войти в них граф Роберт. Пустынник, известный своей святостью, к которому граф обратился, потребовал, чтоб он принес покаяние в убийстве своего племянника Арнульфа и дал обещание возвратить Балдуину Фландрию. Ворота открылись сами собою, когда раскаявшийся граф снова перед ними явился. Во время пребывания в Иерусалиме, в доме одного знатного Сарацина, Роберт Фриз слышал от сарацинских астрологов предсказание, что Иерусалим будет скоро взят христианами. 125 Далее следуют факты несомненные и очень важные по своим последствиям. На возвратном пути из своего покаянного странствия Фландрский граф зимою 1089 года прибыл в Константинополь. 126 |
| Архиереи, «негодующие на патриаршие ставропигии», во времена Вальсамона домогались от императоров и патриархов византийских «отмены ставропигий». Но просители, конечно, удовлетворены не были. Вальсамон по этому поводу пишет: «Со стороны Святейшей Великой церкви прямо отражено было нападение митрополитов и епископов указанием на долговременный церковный неписаный обычай» 835 . Если материальное положение патриарха Константинопольского в XII в. было обеспеченным, то нельзя того же сказать о митрополитах и епископах и прочем духовенстве этого же века. Вот, например, что говорится в письме Феофилакта Болгарского к патриарху, Николаю Грамматику, по поводу тех притеснений, какие приходилось переносить епископам и прочему духовенству от сборщиков податей. Сборщиками податей «все разыскивается и взвешивается, так что безумие доходит до измерения плоти и костей, – говорит образно писатель. – Они (сборщики податей) полагают, что епископ не испытывает голода, что у него все рождается из земли без посева и обработки; что реки его влекут на дне своем самородное золото; что собаки рождают ему коней и лошаков, что у служителей всегда все ново». Быть может, не без преувеличения автор письма говорит: «Клириков лишают последней одежды и оставляют нагими». На основании писем Феофилакта, справедливо можно заключать, что духовенство в конце XI и начале XII вв. обязано было платить подать со своих земельных участков и что оно не было свободно от других многочисленных разнообразных казенных поборов. Духовенство вместе с прочим селением было отдано в жертву многочисленной, своекорыстной, жадной толпы сборщиков податей и дозорщиков. Феофилакт просит патриарха пойти с ходатайством к императору Алексею Комнину об избавлении духовенства и народа от несправедливостей сборщиков податей и привязчивости дозорщиков 836 . Сколько знаем, в царствование Алексея Комнина не произошло никаких перемен, выгодных для духовенства в указанном отношении. Существенные облегчения для духовенства, имевшего дело с земельным владением, совершились лишь в царствование Мануила Комнина, в середине XII в. |
| В 1084 г. старый герцог опять появился со своим флотом в Албании; но его успехи не пошли дальше завоевания жалкого Корфу (Корцира). В морских сражениях счастье колебалось; и в 1085 г. при Корфу венецианцы и греки сначала нанесли поражение норманнскому флоту, но в конце сами были разбиты. Заразительные болезни страшно уменьшили армию Роберта; 17 июля 1085 г. лихорадка похитила и самого старого герцога. Раздор между его сыновьями Боэмундом и Рожером из-за нижне-италийских владений облегчил Комнину обратное завоевание островов и гаваней. Империя ромеев избавилась на полтораста лет от французских рыцарей-разбойников. Лишь только Алексей освободился от норманнов, опасность вызвала его к северу. Во Фракии и Болгарии учения павликиан и богомилов, несмотря на усердное преследование, находили всё больше последователей как среди крестьян и пастухов, так и среди городских жителей и самого дворянства, и даже вселенский патриарх должен был быть смещён вследствие предположительной приверженности к богомильству 33 . Уже в 1078 г., во время набега половцев, павликианин Лека при Триадице (Средец-София) и богомил Добромир в Месимврии начали религиозную войну против «идолослужителей капищ демонских». То, что эти «совершенные» собрали вокруг себя 80 000 крестьян, совсем напоминает результаты мечтательной проповеди какого-нибудь Фомы Мюнстера. Дисциплинированный византийский корпус, конечно, без труда разбил этих борцов за веру; но когда в 1086 г. болгары у Дристра стали действовать заодно с половцами, к ним тотчас присоединились богомилы под предводительством знатного павликианина Травла, заняли горный замок Белятово и с огнём прошли по Фракии. Пакуриан и Врана были разбиты в 1086 г., так что Дристр и вся дунайская Болгария отторглись от империи. В 1087 г. появился Челгу-хан с 80 000 печенегов и половцев; Николай Маврокатакалон смог только с трудом задержать их успехи, так что Алексей сам перешёл Балканы; но в страшном сражении при Дристре он был так решительно разбит, что греки не могли более выступить в открытом поле. Фракия была отдана теперь без сопротивления на разгром диким ордам, пожары и убийства простирались до окрестностей столицы. Но как некогда над норманнами и позднее над крестоносцами, так и над печенегами византийская дипломатия и византийское золото одержали верх. 40 000 половцев поступили на службу к Алексею, и 29 апреля 1091 г. соединённые силы греков и половцев так разбили печенегов в кровавом сражении при Левунии, что отвратительный народ на долгое время был совершенно обессилен. Жалкие остатки его император расселил в Верхней Македонии около Моглены. |
| Григорий VII (ок. 1021-1085)- папа римский с 1073 г., в миру Гильдебранд из Соаны. Известен своей борьбой за инвеституру (право назначения епископов) с императором Генрихом IV, который унизился перед ним в Каноссе в 1077 г., но в конечном счете заставил его бежать из Рима. Комплекс мер, предпринятых им по ужесточению церковной дисциплины, получил название " грегорианской реформы " . Канонизирован в 1606 г. Готфрид Бульонский действительно происходил от Каролингов. Епископом Льежа и Вердена в 1092-1117 гг. был Одберт. Балдуин... король Иерусалимский. — Балдуин, или Бодуэн (ум. 1118), младший брат Готфрида Бульонского, после смерти последнего в 1100 г. стал первым королем Иерусалимского королевства под именем Балдуина I. До этого был графом Эдессы (1098-1100). Все время проводил в постоянных походах, подчинив себе береговую полосу со значительными городами и обеспечив сообщение с Западом. Гуго, граф Вермандуа (Гуго Великий, 1057-1102) — сын французского короля Генриха I и Анны Ярославны Русской, брат короля Филиппа I, один из вождей первого крестового похода. Первым принес ленную присягу Алексею I Комнину. Отличился в битве при Дорилее (1098 г.), но не пошел к Иерусалиму и вернулся во Францию. Вновь отправился в поход в 1101 г., потерпел поражение в Каппадокии и получил здесь смертельную рану. Герцог Нормандии Роберт — Роберт II Коротконогий (после 1060-1134), старший сын Вильгельма Завоевателя, короля Англии. В 1096 г. отправился в крестовый поход, прославился при взятии Антиохии и Иерусалима. Отказавшись от трона в Иерусалиме, вернулся в Европу. С 1105 г. вплоть до самой смерти, ослепленный своим братом Генрихом I, королем Англии, содержался в тюрьме замка Кардифф. Вильгельм Завоеватель (1023 -1087) — побочный сын герцога Нормандии Роберта I Дьявола. В 1033 г., когда Роберт отправился в паломничество в Палестину, был признан его наследником и отстоял свои права после смерти отца (1035 г.) с помощью французского короля Генриха I, своего опекуна. В 1066 г. высадился в Англии и в битве при Гастингсе победил последнего англосаксонского короля Гарольда. |
|
|
