| В практике церковной жизни. Характерным примером является практика причащения, два её важнейших аспекта – подготовка и частота. Человеческое усилие, составляющее собственно готовность причастников к Таинству, и Божественная помощь, подаваемая в нём, – таковы две синергийные грани, по-разному акцентируемые Западом и Востоком. Разница в расстановке акцентов отразится впоследствии на частоте причащения: более редком на Востоке (с IV века) и частом (в Александрии) или даже ежедневном (в Риме) на Западе. Всё это – лишь некоторые, самые яркие примеры проявления в церковной жизни наиболее общих тенденций богословской мысли. 2.3.3. Богословские школы Главнейшие богословские школы древности – александрийская и антиохийская – не сохранились до наших дней, однако они не утратили своего символического значения, прочно закрепившись в церковном сознании и представляя собой две грани человеческой культуры и человеческой мысли, ведущие (или способные вести) друг с другом плодотворный и созидательный диалог. Именно они стали наиболее характерными символами «Запада» и «Востока», западного и восточного мышления. Александрийская школа. Самая характерная богословская школа «западного» типа и, вместе с тем, одна из наиболее исторически устойчивых тенденций богословской мысли. Помимо основных характеристик, присущих специфически «западному» стилю (прежде всего – тяготения к единству и тайне), она отличается сильной склонностью к аллегоризму, проявляющему себя, например (и это – наиболее знаменитый и характерный пример), в экзегезе, то есть в толкованиях Священного Писания . Уходя корнями в дохристианскую древность (а именно в александрийскую «высокую» учёность) и проявляя себя уже с самого начала исторического бытия Церкви, александрийское мышление проходит мощной исторической силою через значительный отрезок исторического времени, оказывая существенное влияние на богословие Церкви в период, по крайней мере, III–VII веков. После этого александрийская школа утрачивает географическую локализацию (вместе с отпадением основной массы египетских христиан от Православия и исчезновением александрийского богословия как явления), и её богословский менталитет с соответствующими методами и инструментарием постепенно растворяется и ассимилируется в новом мощном направлении святоотеческой мысли, которое мы можем назвать синтезом догматики и аскезы (см. ниже, «поздневизантийская школа» данной главы). |
| Насколько эти черты верны как в общем смысле, так и в применении к частным личностям, это мы увидим в последствии. Направления школ представляются резко противоречащими между собою и до того несочувственными одно другому, что последователи одного направления совсем будто не хотели знать последователей другого. Школы поэтому представляются в постоянных столкновениях – в постоянной борьбе одна с другой, и борьба совершается как раз по гегелевскому закону диалектического развития. Возникает известный богословский вопрос; в решении его является преобладающей сначала одна школа, затем другая, потом между ними устраивается соглашение; но является новый вопрос, и опять повторяется преобладание то той, то другой школы, пока не последует новое соглашение и т. д… Что собственно разумеется автором под словом «школа», этого он нигде не потрудился определить, хотя слово «школа» и повторяется у него в книге не одну сотню раз. В большей части мест, где говорится о школе александрийской или антиохийской, как будто разумеется известное литературное богословское направление, имевшее свой центр в Александрии или Антиохии: но иногда школа принимается прямо в смысле учебного заведения на манер новейших учреждений подобного рода; последователи школы называются просто школьниками (стр. 157), говорится о чтении лекций, об изложении уроков в школе по известному предмету и т. д. (стр. 143). И на смешении этих двух понятий строится немало путанных соображений и заключений. Точно так же довольно трудно разобрать у автора и то, насколько широкое значение дает он влияниям школ. По-видимому, он представляет себе это подобно тому, как и мы представили в первой статье, т. е. что школа давала своим последователям известное направление, известный метод в исследовании истины, – пожалуй, известные духовные склонности (как выражается автор на стр. 121, хотя и это уже слишком много), и что существенной разницы в самих догматических воззрениях между школами не было, так как обе школы развивались на общей почве православного воззрения. |
| 3) Между тем как первоначально Александрийская огласительная школа была открыта исключительно для принявших уже христианство и крещенных, впоследствии с распространением христианской церкви в Александрии сюда идут, и в большом количестве, язычники, и таким образом Александрийская огласительная школа мало-помалу становится миссионерским учреждением. Спрашивается, не участвовала ли в данном расширении круга слушателей и вместе цели Александрийской огласительной школы Александрийская образованность? По-видимому, нет соотношения между тем и другой: расширение круга слушателей есть чисто внешнее обстоятельство, а образованность внутреннее начало, проникающее ум и другие сокровенные силы человека. Но соотношение однако может быть. Образованность служит началом в жизни, проявляется во внешних учреждениях и служит причиною внешних событий. Могла она таким образом действовать и в данном случае. Впрочем мы можем указать лишь ее содействие, но не исключительное действие в данном явлении. В Александрии, как известно, издавна еще сошлись самые разнообразные философские системы и религиозные верования, все они пользовались здесь правами гражданства в силу самого состава городского населения, произошел взаимный обмен идей и развилась веротерпимость. Как скоро появилось христианство, то и оно здесь не встретило, по крайней мере среди образованного сословия, такой сильной и грубой оппозиции, как в других частях римской империи. Христианские сектанты, греческие философы, египетские жрецы, иудейские и восточные волхвы жили здесь покойно рядом друг с другом 14 , и христианские юноши беспрепятственно посещают языческие школы 15 . На эту веротерпимость образованного Александрийского язычника в отношении к христианству указывает еще император Адриан, говоря: „служители Сераписа в Александрии суть христиане“ 16 . Мы даже знаем более этой простой веротерпимости. Известно стремление Александрийского ученого к эклектизму в религиозном и философском мировоззрении, – стремление, которое повело к усвоению им идей восточной, между прочим и иудейской, религии, так что мы имеем поэтому право предполагать в образованном александрийце научный интерес к христианской религии. |
| Что касается философских школ древней Александрии, они были наследием, полученным ею от классической Античности. Организацию науки Лагиды изначально доверили перипатетикам. Это неудивительно, так как Аристотель был учителем Александра Македонского, а его школа к концу IV в. до Р. Х. уже приобрела известность. Один из ее схолархов Деметрий Фалерский, политик, энциклопедист и блестящий организатор, стал во главе Мусейона. Однако примечательно то, что в Александрии последователи Аристотеля не сделали никаких новых открытий в области философии. Кроме того, далеко не все ученые примкнули к этому движению. Так, интеллектуальная школа «физиологов» стала отдельным течением, возникшим среди врачей и естествоиспытателей. Для этих профессий характерна опора на непосредственный опыт, поэтому скептицизм находил среди них множество приверженцев. Уже в начале III в. до Р. Х. в Александрии существовала медицинская школа под руководством Герофила, исповедовавшего скептицизм. Собственно философская школа скептиков оформилась в I в. до Р. Х. трудами Энесидема из Кносса, написавшего трактат «Мысли Пиррона» в восьми книгах. Римский скептик Секст Эмпирик именно в Александрии создал наиболее полную систему этого учения. Символично, что в городе Мусейона и Библиотеки Секст Эмпирик выступил «против ученых» и «против грамматиков», доказывая безысходность односторонне-теоретического развития эллинистической мысли. Однако сами скептики не могли предложить ничего иного, кроме «безмятежности» своего равнодушного миросозерцания. Следует отметить, впрочем, и то, что, обогащенный эмпирической методологией и некоторым прагматическим настроением, новый скептицизм исчерпывающим образом ответил на вопросы, пробуждавшие в тот же период интерес к философии киренаиков и эпикурейцев; поэтому данные школы не нашли себе места в Александрии. Только Феодор Атеист, учитель знаменитого Эвгемера, будучи киренаиком, почему-то начал преподавать в Александрии учение Платона, но вскоре был изгнан из города царским указом; такая же участь постигла и Гегезия, проповедника философии самоубийства. Ничего не слышно в Александрии этого времени и о киниках. |
| Мы изобразили положение языческих школ и языческих риторов, в каком были те и другие в последние столетия своего существования; спрашивается; могли ли они быть какой-либо серьезной опорой для падавшей древней классической цивилизации? Ответ отрицательный не будет преувеличением. Какое великое зрелище представляет христианский мир рассматриваемого времени, если сравниваем христианские школы с языческими школами, учителей христианских школ с риторами-учителями языческих, христианских ораторов с риторами-ораторами языческими! Превосходство христианского мира перед языческим во всех этих отношениях несомненно. В язычестве – упадок, беспорядок, истощение жизненных сил; в христианском мире, напротив, сила, дух и жизненность. Школы христианские весьма рано стали соперничать со школами языческими. Уже основанная св. Иустином Философом христианская школа в Риме была ненавистным, по своему влиянию, для язычества явлением. Но истинной alma mater в древнем христианском образовании была знаменитая Александрийская школа. В Александрии была та знаменитая школа, откуда образованные христиане растекались по всему лицу Римской империи! Здесь возжегся светоч христианской богословской науки. Ученики этой школы не томились по целым годам над изучением безжизненных синонимов, паронимов, омонимов, – здесь преподавалась важнейшая из наук – божественная философия τεροι λγοι. Вот тот центр, около которого вращалось здесь образование. Если в языческих школах с упадком философии и религии ничего не оставалось делать, как упражнять учеников в риторике, этой альфе и омеге языческого образования, то здесь риторика была оставлена в стороне: тут внедряли в умы юношей те святые идеи, из которых со временем, как из зерна, должно было вырасти все лучшее в христианской культуре до сего дня. Как древняя греческая философия в начале своего существования была суммой всех наук, какие выделились из нее впоследствии, так и христианская школа должна была начать преподавание новой, божественной философии, которая своим влиянием должна была вызвать к жизни все благороднейшие отрасли человеческого знания, проникнутого новыми идеями. Кто беспредвзято смотрит на историю человечества христианских времен, тот никогда не будет отрицать генетической связи между делом, какому посвятила себя древняя христианская школа, и делом, которому посвящает себя современная, богатая достижениями наука. |
| Итак, обобщая все сказанное нами, мы делаем такой вывод, что Александ. христ. школа, с ее существенными чертами, есть не случайное явление в Александрии. Не только удобнее и легче, чем где-нибудь, она могла развиться здесь, но даже нигде не могла она явиться, как только в Александрии. Правда, в выработке типа Александрийской христ. школы действовали общие исторические причины того времени; но одни из них сами по себе не могли дать ничего для типа школы, так что под их исключительным действием александрийская школа ничем не разнилась бы от других христ. школ того времени; другие могли создать этот тип лишь под условием высшей степени напряжения, – той степени, которая заметна в то время только в Александрии. Там, Александр. христ. школа воспитывает детей и подготовляет пастырей церкви в силу общецерковных интересов и потому такие цели богословских школ явились всюду. Но конечно это всего более нужно было там, где образование составляло насущное желание и предмет гордости, если не всех, то многих, и где самые ереси имели научный характер. – Христ. школа Александрии оглашает и миссионерствует опять-таки в силу церковных потребностей. Но миссионерство ее проявляется тем, что она тянет язычников в школу, защищает здесь христианство, опровергает язычество, отдавая ему впрочем должную дань справедливости. Это скорее всего могло явиться там, где язычник не стоял во вражде с христианином и где первый имел особенный интерес в отношении к христианству; а так было в Александрии. – Всесторонней образованности катехетов давался толчок обязанностью их учить детей и юношей христианских и беседовать с оглашенными, между которыми нередко являлись и язычники; но образованность катехетов могла развернуться так грандиозно, как в Александрии, только там, где в школу шло столько же и так же высоко образованных слушателей, как в Александр. христ. школу. А этого в данное время нельзя было найти нигде: Александрия была средоточием ученых всего света, задушевным желанием которых было учиться в здешних школах. |
| Списки Священного Писания, вышедшие из рук Памфила, считались в древности драгоценностью, так как они отличались верностью. Памфил скончался мученической смертью в 309 году. Будучи в темнице, он писал в пяти книгах сочинение в защиту Оригена, доконченное другом его, Евсевием, епископом Кесарийским. Г. Школа антиохийская. В конце III века, кроме александрийской и кесарийской школ, образовалась еще научно-богословская школа в Антиохии. Основателями ее были ученые антиохийские пресвитеры Дорофей (около 290 г.) и Лукиан. Последний особенно замечателен как ученый исправитель текста Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Он умер мученической смертью в 312 году в гонение Максимина. Антиохийская школа была в особенно цветущем состоянии в IV веке. Направление ее было отлично от направления школы александрийской. В александрийской преобладал идеализм, наследованный от философии Платона, выразившийся аллегоризмом и мистицизмом в толковании Священного Писания и глубокими умозрениями в разрешении догматических вопросов; в антиохийской, напротив, преобладал реализм – основной принцип философии Аристотеля, – допускавший в Священном Писании преимущественно буквальный смысл и требовавший простоты и ясности в понимании христианских догматов. Оба эти направления, доведенные до крайности, послужили основанием для развития в Церкви ересей в IV и последующих веках. Глава V. Устройство и управление Церкви § 40. Клир и миряне Первое, что обращает наше внимание при обозрении устройства Церкви в первое время ее существования, – это разграничение ее членов на два разряда: на духовных и мирян, или клир и народ. Начало такому разграничению положено было Самим Основателем Церкви. Принесши Себя в жертву за грехи всего мира, Господь Иисус Христос совершил дело спасения людей и для того, чтобы они могли во все времена участвовать в сем спасении, учредил в Своей Церкви иерархию, то есть священноначалие. Лица, составляющие ее, занимая посредствующее место между Богом и людьми, имеют, по заповеди Спасителя, своим назначением приводить последних к союзу с Богом и тем содействовать устроению их спасения. |
| Рассмотрение примеров аллегорической интерпретации Филона в тех трактатах, которые доступны студентам на русском языке, позволяет сделать обоснованные выводы о характере самого феномена «филонизма». Прежде всего, философия как пропедевтика, необходимая для теологических исследований (О сотворении мира, 2), была материалом Филоновой экзегезы. Собственно же библейский текст использовался как форма, в которой по-новому отливались древние философские догматы . (В терминологии Р. Хансона 38 , в мире Филона Иудея предостаточно «аллегории», но недостает не менее существенного – «события»). Причины отвержения христианской Церковью филоновского наследия, при всей его значимости как «резервуара» александрийской мысли и «литературного образца», лежат именно в этой плоскости: Филон пренебрегал собственным содержанием текста Библии, заимствовав оттуда лишь идею Единого Творца и Промыслителя. Возможно, само эллинистическое воспитание делало непосредственную «веру отцов» и принадлежность к интеллектуальной элите плохо совместимыми в глазах еврейского философа. Во всяком случае, он бы никогда не похвалился, в отличие от апологетов раннего христианства, тем, что «учился у галилейских рыбаков». При всех своих достижениях на поприще культурного взаимодействия иудео-александрийская философская мысль, достигшая своего итога в библейских комментариях Филона, пребыла до конца синкретистской, т. е. не способной достигнуть поставленного идеала синтеза; его учение «осталось без достаточного влияния в истории иудейского богословия и только позднее отразилось косвенно своими каббалистическими тенденциями в совмещении конечного и бесконечного промежуточными посредниками» 39 . Противоречия системы Филона во многом объясняют перипетии того извилистого пути, которым пошла в дальнейшем Александрийская школа. Вопросы к семинарским занятиям • Разъясните смысл историко-философской гипотезы о «воровстве эллинов» Филона Александрийского. • Каким виделось Филону соотношение «мудрости» и «философии»? • Какое значение придавал Филон сакральному тексту как источнику познания? • Изложите взгляды иудейского философа на авторство Библии. • В чем новизна Филоновой аллегорезы по сравнению с методами его предшественников? • Что представляет собой метафора в александрийской теории интерпретации? Темы докладов и творческих работ 1. Историко-философская концепция Филона Александрийского. 2. Сакральный текст – категория и системообразующий центра в учении Филона Иудея. 3. Учение Филона о трех уровнях интерпретации Библии. 4. Правила аллегорической интерпретации в сочинениях Филона Александрийского. |
| (Из личных впечатлений) Мы уверены, что весьма не многим из русских людей, даже бывавшим и жившим в Египте, известно, что в столице его, на берегах многоводного кормильца Нила, в Каире имеется русская школа. Между тем школа эта уже просуществовала четверть века, воспитала очень многих детей местного каирского православного общества, служащих теперь на различных поприщах общественной и частной деятельности, есть, можно сказать, единственный рассадник христианского просвещения для всего александрийского патриархата; в ней ежегодно обучается до 200 детей местного каирского общества. Мы назвали эту школу русскою, потому что она основана на средства русского подданного, состоит под высоким покровительством русского Государя Императора, главный попечитель ее – русский дипломатический агент при египетском хедиве, стараниями нашего русского агентства она приведена в нынешнее вполне благоустроенное состояние и т. д.; но на самом деле в Каире не только официально, а даже и частным образом никто из местных греков или арабов не обмолвился назвать эту школу своим настоящим именем и даже придет в недоумение от одного имени русский. Официально школа эта носит название амбетьевской по имени своих основателей. Лет 30 тому назад родные братья Теорий, Ананий и Рафаил, природные арабы, из богатой купеческой Фамилии Амбет, считавшиеся русскими подданными, но жившие постоянно в Каире, с общего согласия, по инициативе старшего брата Теория, решились выделить из своего благоприобретенного большого капитала сумму, на проценты с которой могла бы существовать школа для детей местного каирского православного общества. Будучи сами купцами и живя в среде исключительно купеческой, братья Амбет желали создать нечто в роде прогимназии, где бы могло воспитываться местное каирское юношество, и откуда бы могли выходить хорошо знающие грамоту приказчики. Сообразно с этим и программа этой школы не отличалась такою сложностью, как ныне. Закон Божий, греческий язык, язык арабский туземный, математика, счетоводство, иностранные языки, необходимые для всякого занимающегося торговым делом в таком международном городе, как Каир, – вот и все, чему обучалось каирское юношество в амбетьевской школе в первые годы ее существования. |
| Хотя категорическое утверждение, что богословие было «исключено» из программы Капитолийской школы 147 , не имеет за себя вполне твердых оснований 148 , тем не менее, несомненно, что эта школа носила преимущественно светский характер и была не похожа на позднейшую богословскую школу в στο βασιλικ. Так как источники настаивают на непрерывном существовании последней школы от IV до VIII века 149 , то нужно думать, что названные две школы существовали в V–VI вв. параллельно, а отсюда естественно предполагать, что после выделения светской Капитолийской школы, школа в στο βασιλικ получила тот преимущественный богословский характер, каким, несомненно, она отличалась позднее. Хронологически этот момент приблизительно совпадает с временем закрытия Александрийской школы, которую призвана была продолжить школа Константинопольская. Другой вопрос, – когда школа получила ту организацию, которая описана у Георгия Мономаха. Для решения этого вопроса может иметь значение следующее обстоятельство. О закрытии Капитолийской школы никаких сведений не имеется; между тем, в эпоху Юнистиана всякие указания на её существование прекращаются 150 , и вместо этого появляются указания на существование церковной школы с «вселенским учителем» во главе 151 . Отсюда можно сделать предположение, что при Юнистиане произошло слияние Капитолийской школы с духовной школой в στο βασιλικ, причем, средства, отпускавшиеся на первую, были перенесены на вторую, однако с сокращением числа кафедр более, чем на половину. Такая реформа соответствовала общему направлению в развитии образования, которое в VI веке становится все более и более церковным. Но вероятность её подтверждается еще и следующими соображениями. Во-первых, при Юнистиане обнаружилась полная неудача попытки латинизировать восточную империю 152 ; вследствие этого многочисленные латинские кафедры Капитолийской школы должны были оказаться излишними, и, следовательно, при Юнистиане должна была неизбежно совершиться реформа школы в смысле сокращения числа кафедр. Во-вторых, Юнистиан, как это видно из многих источников, систематически сокращал школьный бюджет и закрывал школы 153 . В-третьих, первый известный нам «вселенский учитель» дьякон Георгий Хировоск по всей вероятности учительствовал около половины VI века 154 . Что касается «термина a quo» преобразования школы, то оно определяется титулом οουμενις διδσαλος, который, несомненно, указывал на отношение школы к кафедре Константинопольского патриарха 155 и не мог возникнуть ранее титула οκουμενικς πατριρχης, а последний становится известным впервые в 518 г 156 . – Таковы факты и предположения относительно истории Константинопольской школы. Что касается её устройства, то из сопоставления рассказа Георгия Мономаха с отрывочными данными предшествующего времени, можно заключить, что Константинопольская школа в |
|
|
