| Мне хотелось имя Георгий, но его получил отец Георгий (Тертышников) - он тоже был, как и я, Николай, а мне пророк Илия достался, и я благодарен Господу, что ношу имя великого ревнителя славы Божией - дай, Господи, хоть чуть-чуть подражать ему в его ревности, молитве и посте... Через месяц после пострига наместник Лавры архимандрит Платон (Лобанков) - впоследствии епископ Воронежский и Липецкий - взял меня к себе в келейники. Это была такая школа! И тяжелая, и напряженная, но Господь помог все вытерпеть и вынести. Были в Лавре, конечно, и укрепляющие нас старцы, такие как схиархимандрит Пантелеимон (Агриков) - в то время он преподавал практическое руководство пастырям, я еще немного его застал, а в 1969 году он стал гонимым и дальше уже всю жизнь его гнали... Еще отец Петр (Серкин) был - скончался в возрасте 96 лет, прошел и Китай, и Константинополь, и Сербию, а после войны возвратился в Россию и сразу поступил в монастырь. Настоящий был монах, старой закалки. Отец Кирилл (Павлов), отец Серафим, мой восприемник. Отец Феодорит, благочинный, до сих пор незабвенно в глазах моих стоит, прозорливый был старец. В ссылке обожгли ему язык, поэтому он сильно картавил. Но проповеди такие говорил, что равных ему в этом не было, и по сей день вспоминаются. Его не то чтобы боялись, но при нем никто не разговаривал, по храму не ходил, было как-то стыдно и неудобно перед таким великим и святым человеком. Такая была дисциплина духовная в то время, что даже все девяностолетние старцы стояли на клиросе, не пропуская ни одного богослужения... С тех пор я остался в Троице-Сергиевой Лавре, закончил семинарию в 1970-м, потом Академию в 1974 году. Кандидатскую работу писал по теме «Духовное совершенствование православного христианина по учению Василия Великого» - по всем томам его творений. В 1972 году я стал иеромонахом, сразу на исповедь начали меня посылать, проповедовать приходилось. Это сейчас много монастырей восстановлено и построено по всему бывшему Советскому Союзу, а тогда были обители только в Почаеве, в Печорах, в Ленинг раде - Александро-Невская Лавра - и в Загорске... Поэтому в Троице-Сергиеву Лавру приезжали на исповедь со всей страны, мы встречали огромный поток народа каждый день. Случалось, что приходилось исповедовать с вечера до самого утра, до ранней Литургии. |
| Мне хотелось имя Георгий, но его получил отец Георгий (Тертышников) — он тоже был, как и я, Николай, а мне пророк Илия достался, и я благодарен Господу, что ношу имя великого ревнителя славы Божией — дай, Господи, хоть чуть-чуть подражать ему в его ревности, молитве и посте… Через месяц после пострига наместник Лавры архимандрит Платон (Лобанков) — впоследствии епископ Воронежский и Липецкий — взял меня к себе в келейники. Это была такая школа! И тяжелая, и напряженная, но Господь помог все вытерпеть и вынести. Были в Лавре, конечно, и укрепляющие нас старцы, такие как схиархимандрит Пантелеимон (Агриков) — в то время он преподавал практическое руководство пастырям, я еще немного его застал, а в 1969 году он стал гонимым и дальше уже всю жизнь его гнали… Еще отец Петр (Серкин) был — скончался в возрасте 96 лет, прошел и Китай, и Константинополь, и Сербию, а после войны возвратился в Россию и сразу поступил в монастырь. Настоящий был монах, старой закалки. Отец Кирилл (Павлов), отец Серафим, мой восприемник. Отец Феодорит, благочинный, до сих пор незабвенно в глазах моих стоит, прозорливый был старец. В ссылке обожгли ему язык, поэтому он сильно картавил. Но проповеди такие говорил, что равных ему в этом не было, и по сей день вспоминаются. Его не то чтобы боялись, но при нем никто не разговаривал, по храму не ходил, было как-то стыдно и неудобно перед таким великим и святым человеком. Такая была дисциплина духовная в то время, что даже все девяностолетние старцы стояли на клиросе, не пропуская ни одного богослужения… С тех пор я остался в Троице-Сергиевой Лавре, закончил семинарию в 1970-м, потом Академию в 1974 году. Кандидатскую работу писал по теме «Духовное совершенствование православного христианина по учению Василия Великого» — по всем томам его творений. В 1972 году я стал иеромонахом, сразу на исповедь начали меня посылать, проповедовать приходилось. Это сейчас много монастырей восстановлено и построено по всему бывшему Советскому Союзу, а тогда были обители только в Почаеве, в Печорах, в Ленинграде — Александро-Невская Лавра — и в Загорске… Поэтому в Троице-Сергиеву Лавру приезжали на исповедь со всей страны, мы встречали огромный поток народа каждый день. Случалось, что приходилось исповедовать с вечера до самого утра, до ранней Литургии. |
| «Мы видим красоту морских вод, собранных в просторы, и сухую землю, то голую, то видимую и устроенную, мать трав и деревьев. Видим светила, сверкающие вверху: Солнце, без которого не будет дня, Луну и звёзды, которыми утешена ночь... Мы видим, что влажная стихия населена рыбами, чудищами и крылатыми существами, ибо плотность воздуха, поддерживающая полёт птиц, создаётся водными испарениями. Мы видим, что каждое создание хорошо, а всё взятое вместе – очень хорошо» (Блаж. Августин. «Исповедь». Кн. XIII, гл. 47). Справедливость предположений о факте пребывания святого Брендана в Саргассовом море подтверждает не «Плавание», но «Путешествие», в котором Бенедикт подробно описываетпышную растительность, обилие рыбы и тёплый климат. Под солнцем Тропика Рака или на Бермудах ирландцы всё это обнаружили бы в изобилии. («Классические» литературные описания Саргассова моря можно найти у Ж. Верна в романе «2000 лье под водой» и в «Тайне двух океанов» Григория Адамова.) Но «сквозняк вечности» дул, похоже, с северо-запада Атлантики. Представление о «застывшем море» на севере Земли имеет давнюю историю. Ещё римский поэт второй половины IV в. Постумий Руф Фест Авиен (лат. Postumius Festus Avienus) в поэме «Морские берега» (в которой использованы материалы карфагенских плаваний к Британским островам около 525 г. до н.э.) говорил, что на севере обитаемой земли лежит «неподвижное» море. У римского историка II века Корнелия Гаунта в сочинении о плавании Юлия Агриколы в 84-м году к северу от Британии сообщается о «малоподвижном море», в котором очень трудно грести вёслами. Все эти сведения были хорошо знакомы в средневековой Европе. В 320-м году до Рождества Христова знаменитый навигатор античности Пифей из Массалии отправился на поиски загадочной и легендарной земли гипербореев – острова Туле. Шесть дней он плыл от берегов Бретани в северном направлении, прежде чем достиг самого края обитаемой ойкумены; видимо, это была Исландия. Климат в IV веке до н. э. был более мягким, чем во времена святого Брендана, и гораздо теплее, чем сейчас. Эта земля называлась Ultima Thule. Корабль Пифея оказался в «застывшем море». |
| Как мы доказали в свое время 2112 , понтийский церковный диэцез не имеет собственной истории в доникейский период. Здесь не было такого влиятельного духовного центра, какими были Рим для Италии или Александрия для Египта. Понтийские епископы, по справедливому замечанию Любека 2113 , не образовывали самостоятельной группы, но тянули к Антиохии. Так было не только в III, но и в IV в. Доказательством этого является как участие важнейших митрополитов Понта в антиохийских соборах 251 г. по делу Фабия и 264–269 годов по поводу ереси Павла самосатского, так и председательство антиохийского епископа Виталия на соборах понтийских, именно в Анкире в 314 г. и в Неокесарии в 314–325 г. Конечно это было только духовное влияние. О правовой власти антиохийского епископа в Понте в эту эпоху не может быть и речи. По крайней мере, нам не известно ни одного факта поставления антиохийским иерархом епископа в позднейшем понтийском диэцезе. Высшая церковная (правовая) власть в Понте в это время не выходила из пределов отдельных провинций. Стоявшие во главе их митрополиты были самостоятельны и независимы. Правда, в отдельные эпохи среди этих митрополитов выделялось то или другое лицо, против нравственного влияния которого не могли устоять другие епископы. Таковы, например, в III в. Фирмилиан кесарийский и Григорий чудотворец , епископ неокесарийский. Но влияния эти были скоропреходяща и не могли перейти на их преемников. Положение дел не изменилось также и в ΙV веке. В эпоху никейского собора здесь выдвинулись три влиятельных митрополита, именно Евсевий никомидийский, Маркелл анкирский и Леонтий кесарие-каппадокийский. Кому из них принадлежало высшее положение в понтийском диэцезе – это вопрос, на который мы не в состоянии ответить. Первый председательствовал на гангском соборе, в числе членов которого находился также анкирский епископ Василий 2114 . Подпись второго, именно Маркелла анкирского под канонами анкирского собора 314 г. стоит выше подписи Леонтиева предшественника, епископа Агриколая кесарийского, что дает повод предполагать о преимущественном положения анкирского епископа перед кесарие-каппадокийским. Что касается, наконец, Леонтия и его преемников до Василия Великого , т. е. Гермогена (326–341), Диания (341–362), и Евсевия (362–370), то о их высшем митрополичьем положении голословно говорят только Лекэнь, Маассен, Любек и др., но не акты. |
| Все осталось здесь. Как он любил вот эти иконки, что украшают его келию! И они остались. Собирал, устраивал, хлопотал… А сейчас тихо-тихо лежит, успокоился навеки. Что наша жизнь? Господи, Господи, упокой душу его в месте светле, в месте злачне… а здесь он мучился, страдал, болел – неужели и там?! Нет, Господи, не надо, упокой его. Он так мало жил, больше переживал, молился Тебе, и Ты, Господи, его утешал… Он по зову сердца пришел в эту святую обитель, чтобы Тебе послужить, Господи…». Тихо догорает свеча, капли воска падают на пол. Плачет она, эта свечечка, роняет свои горячие слезы… Так он любил трудиться с этими свечечками! Всю свою молодую жизнь отдал им. И сколько теперь зажжется их за упокой послушника Александра, и все они будут плакать, ронять свои слезы… «Господи, упокой душу его…». Брат взял другую свечу, зажег и продолжал читать. Длинные тени ложились по стенам, полу, потолку. Пламечко свечи колебалось. Тени чудовищно изгибались, ходили, как живые, причудливые, темные, как призраки, как могильные ночные тени духов на кладбищах в темную осеннюю ночь… Духи… призраки… страшные призраки… В эту минуту на колокольне часы ударили двенадцать ночи. В открытую форточку окна волной пахнул ветерок. Лампадочка у иконы потухла… Дрожь пробежала по всему телу брата. Страх и трепет охватили его душу. Рука дрогнула и выронила горящую свечу… Непроницаемый могильный мрак воцарился в келии… «Бам, бам, Бам», – протяжно неслось с колокольни. Двенадцать ночи… один на один с мертвецом… Будто шорох послышался сзади от гроба… Скрип пола, шаги… «Духи, призраки», – пронеслось в голове… В дверь раздался стук. Тихий голос читал: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». «Слава Богу», – глубоко вздохнул брат всей грудью и перекрестился. Пришла смена. Когда Сашу хоронили, народу было совсем мало. А родных – одна мать. Но, как бы в награду Саше, на подсвечниках, которые стояли по углам его гроба, горело много-много свечей. Они горели ярко, весело, без всякого дыма и треска. |
| Старец умирал очень спокойно и благодатно. Накануне он причастился Святых Христовых Тайн и потому душой был спокоен и светел. Часа за два до исхода он даже встал со своей постельки и попил горячего чайку, чтобы немного согреться. Что-то тихонечко говорил, будто с кем беседовал. Потом успокоился, вдруг тихонечко запел, тише, тише… и замолк. Глубоко вздохнул, потянулся и – скончался. По келии прошел тихий ветерок, и… все затихло. Отпевали отца Антиоха в любимой им Духовской церкви. Народу, кроме братии, было довольно много. Похоронили его на общем городском кладбище в тихой могилке, где он почивает и теперь вечным сном до гласа Архангела. Когда после всего пришли в его келию, то в ней ничего не нашли. Стол, стул, койка да теплая зимняя ряса. Бессребреник. Трудился целый век в поте лица. И что приобрел, и что оставил? Приобрел сокровище бесстрастия и с ним воспарил к Небу. А оставил по себе добрую и светлую память истинного труженика на ниве Преподобного Сергия. По зову сердца Послушник Александр († 1955) Возлюбил еси смирение; и зельным бдением и молитвами душепагубныя страсти умертвив… (Канон Преподобному Сергию) Молодость… Какая прекрасная пора! Сколько радужных надежд, мечтаний, планов рождается в душе молодого человека! Молодость – весна человеческой жизни, самое цветущее время человеческого бытия. Свежесть, красота, грация, сила – отличительные свойства юности. Но есть не просто обыкновенная юность, но юность святая. Это нечто гораздо больше, выше, ценнее. Обыкновенная юность предполагает внешнюю красоту, физическую бодрость, смелость фантазии, жажду мирских наслаждений и пр. Святая же юность выше этого. Она безмерно ценна внутренней красотой, благоуханием нежности, девственной кристальной чистотой и высоким благодатным настроением. Есть такая прекрасная книга, которая носит название «Святая юность». В ней описана жизнь святых людей, отражено дивное обаяние их детства, показаны прекрасные черты их благодатной юности. Это не книга, а нежный райский цветник, букет дивной красоты, принесенный из небесных селений. Как счастливы люди, у которых юность была святой! Счастливы, кто не падал в эти ранние годы своей жизни грехами плоти, кто не омрачил своей совести тяжким падением духа. |
| «Сердце мое расширилось для вас» – эти великолепные и сильные слова Апостола (См: 2Кор. 6:11 ) приложимы ко всякому настоящему священнику – всякому, который не тщетно носит это имя. Как необъятно назначение – стоять при человеке, при живой душе, в самые важные минуты существования. Человек родился из небытия – и священник погружает его в воду «во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Взрослый человек основывает семью с избранной девушкой – и вот опять: «Обручается раб Божий Иоанн рабе Божией Анне во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Священник владеет словами, которые он один имеет право произносить и которые обладают великою тайною силою: произнесет их – и совершится за Литургией страшное чудо пресуществления, и в Чаше, куда было влито вино, закипит Христова Кровь; не произнесет – и ничего не совершится. Перед священником раскрыты все страшные тайны дел человеческих. И в исповеди он видит жизнь не такою, какою она кажется даже осведомленным людям, давно уже не строящим себе относительно ее никаких иллюзий, а какая она есть в действительности, в беспощадном и совершенном своем обнажении. Известный петроградский священник, большой работник на ниве народной трезвости, рано умерший отец Александр Васильевич Рождественский рассказывал мне о впечатлении первой принятой им исповеди на первой неделе Великого поста: «В этих коротких признаниях, произносимых отрывистыми фразами, я наслушался таких ужасов о том, что люди делают втайне, что я еле верил этим признаниям. В голове у меня мутилось. Я еле держался на ногах, а когда пришел домой, я бросился, не раздеваясь, на кровать, закрыл глаза, зажал уши руками и долго громко стонал. Вся моя душа болела невыразимо перед этими обнаженными, сочащимися язвами жизни… Господи, до чего проедена насквозь грехом человеческая природа!» И вот, накидывая на голову человека епитрахиль, – над всеми этими ужасами жизни, над людьми, которые тайно кого-нибудь убили, над детьми, живущими по-брачному со своими родителями, над опомнившимися богохульниками, клятвопреступниками, над всеми, грешившими по естеству и против естества, – священник имеет право произнести великие разрешительные слова: «ПРОЩАЮ И РАЗРЕШАЮ». |
| – Сигналы, сигналы... о чем? Кому? – Земле, нам, земным жителям о том, что надвигается что-то чудовищное, ужасное. За что??? «Свадьба ведьмы со... священником!» В предместье Манчестера состоялась свадьба ведьмы со священником. Невесте 18 лет. Она известна, как королева ведьм, и ей много уделяли внимания воскресные газеты. Жених – 38-летний священник-католик, не менее популярный в обществе. Венчание состоялось в комнате, в одном конце которой стоял чёрный алтарь, покрытый красным покрывалом и уставленный медными чашами с вином. Здесь же лежали кинжалы и жгуты. Когда жених с невестой вступили в круг, обрисованный белой верёвкой и зажжёнными черными свечами, и опустились на колени перед алтарём (алтарь-то кому был устроен?), им связали жгутом руки. Затем служитель сделал надрезы на руках, якобы для «смешения крови»... («Неделя», 1966 г.) «Блажен, кто верует!» «По случаю наступления Нового года в западной прессе появилось множество прогнозов по части ожидающих мир сенсаций. Так проживающий в одном городе епископ Томлинсон заявил, что в нынешнем году 61 на всей планете наступит царство господа бога с миром, изобилием и всей отсюда вытекающей прочей благодатью. Это важное сообщение было принято одним Томлинсоном по той причине, что, по его собственному утверждению, он является королём всего мира. Время от времени он совершает зарубежные визиты, собирая под свою корону разные страны. Для этой цели существует весьма несложная процедура и реквизит: складной алюминиевый трон и корона дешёвой стоимости. Не так давно «мировой король» венчал себя в Лондонском Гайд-Парке на предмет приобретения титула церковного короля Англии. В настоящее время он находится на пути в Израиль, дабы провозгласить себя королём евреев». (Б. Александров, «Комсомольская правда», 13 января 1966 г.) « Церковь сатаны» Снимок из «Огонька» весьма выразителен. Сидит солидный мужчина средних лет. Волосы и борода черные, как уголь. Наверху головы торчат два внушительных рога, подобные бычьим. Выражение лица «субъекта» насмешливое. Будто он смеётся буквально над всем миром, всеми людьми. На груди его висит подобие панагии с неведомым изображением. Над его головой висит эмблема таинственного существа. Под всей этой картиной внизу надпись: « церковь сатаны». |
| Вот передо мной лежит картина художника Авилова: «Поединок Пересвета с Челубеем». Два богатыря, русский и татарский, слетелись на конях в смертельной схватке на Куликовом поле. Русские и татарские рати стоят друг против друга стеной, с напряжением ожидая исхода боя богатырей. Сильный ветер рвёт одежду, клонит ковыль. Но вот страшный момент: будто добро схватилось в смертельной схватке со злом – Александр Пересвет, призывая на помощь имя великого Игумена и духовного отца своего Сергия Преподобного, ринулся на своём коне на страшного татарина. Поле огласилось победными криками. Раздался удар стальных копий о стальные щиты противников. Смертельно ранив друг друга, богатыри Пересвет и Челубей падают с коней на землю мёртвыми. И вот здесь пошла страшная сеча. Русские и татары столкнулись в ужасной битве, разя друг друга. А в это время Сергий Преподобный в Лавре молился с братией о даровании победы нашему славному воинству. Татары были разбиты, и с этого момента началось освобождение русских земель от чужеземного ига. Сила! Какая страшная сила на целых двести лет сковала цепями рабства русскую землю! И вот эта человеческая сила, сила варварских народов, сила несметных воинств и сила жестокости и коварства приводила и ныне приводит в ужас человечество. И эту силу чтут, её уважают, ей раболепствуют, ей беспрекословно повинуются, под ней изнывают, но к единой Всесильной могучей силе Божией не обращаются. И вот в этом вся слабость человечества. В этом горе наше, наше бессилие. Особенно же печально и горько, когда не только обычные люди, христиане, но даже духовенство не надеется на силу Божию и предпочитает опираться на силу человеческую. Это уже полное вырождение живой веры в пастырях Церкви Божией, подмена Бога человеком – не верность Богу, а полное доверие человеку. И вот такая безбожность особенно тогда, когда находит какая-либо напасть, или болезнь, или скорбь какая. Нет, чтобы молиться и положиться целиком на волю и силу Божию – где там! Бог не скоро исполнит прошение. Да и вообще-то (думает человек) Богу приятно, чтобы мы страдали и терпели. Вот человека влиятельного попросить или задарить его, в болезни какой-то врача знаменитого, известного посетить – сразу помогут, лучше станет и жить лучше будет. |
| А вот как гибли русские князья в Орде от ханской злобы. Перед отправлением в Орду к хану князь Михаил Черниговский причастился Святых Христовых Таин. Его сопровождал малолетний внук Борис и верный боярин Фёдор. Прибыв в Сарай, 39 князь Михаил хотел войти в ханский шатёр, но от него потребовали, чтобы он раньше прошёл через разложенный огонь и поклонился татарским идолам. Михаил отказался от этого наотрез. «Я могу поклониться вашему царю, ибо Богу угодно было поставить его надо мною. Но христианин не служит ни огню, ни идолам». Батый послал ему сказать: «Или сделай, что от тебя требуют, или тебе смерть». Князь Михаил согласился на последнее. Озверелые язычники набросились на него, как звери: топтали ногами, били сапогами под сердце. Некий русский отступник, перешедший на службу к татарам, по имени Доман, выхватил саблю и отсек Михаилу голову. «Христианин есмь», – были последние слова святого мученика. Вскоре за ним был умерщвлён и боярин Фёдор. А вот мученическая смерть в Орде князя Романа Олеговича Рязанского (племянника Юрия Игоревича Рязанского). Его оклеветали пред ханом, который и вызвал князя в Сарай. Здесь предложили князю также исполнить татарский обряд – пройти через огонь и поклониться идолам. Князь категорически отказался. «Пусть умрёт мучительной смертью», – сказал хан Менгу. Князю отрезали язык, так как он прославлял христианскую веру. Затем ему выкололи глаза, отрубили пальцы рук и ног, когда же осталось одно туловище, но ещё с искорками жизни, мучители содрали с головы кожу. Затем отрубили голову и, воткнув её на копье, таскали по стану. Память святого мученика Романа чтится нашей церковью 19 июня. Так умирали наши доблестные страдальцы, князья, бояре, знатные люди, умирали за святую веру Православную, за родной свой народ, за русскую землю. Освобождение русской земли от татаро-монгольского ига совершилось при жизни преп. Сергия (XIV век). Это преп. Сергий благословил великому князю Димитрию Донскому двух своих схимников: Александра Пересвета и Родиона Ослябю. Это благословение и решило исход великой Куликовой битвы. |
|
|
