| 2. Древнейший Римский сборник. – Так, чрез присоединение правил Сардикийского собора в латинской редакции к Никейским правилам образовался древнейший сборник Римский, подобный Александрийскому. Отличительной особенностью его было то, что правила собора Сардикийского в нем были совершенно слиты с Никейскими и назывались не Сардикийскими, а Никейскими, входя при этом в один общий счет с ними. Вследствие этого на Сардикийские правила вообще ссылались, как на Никейские. Под именем Никейских ссылались на них папы, напр. Зосима и Лев 877 , и учители латинской церкви, напр. Иероним 878 и Августин 879 . Как известно 880 , обнаружение этой неправильности сделано было африканскими епископами по поводу ссылки на Сардикийские правила папы Зосимы, который указывал на них под именем Никейских в доказательство своей претензии принимать апелляции на решения местных епископов. Не находя правил, указанных папой, в своих списках Никейских правил, отцы Карфагенского собора 419 года, как известно, просили точных переводов Никейских правил у епископов Александрийского, Антиохийского и Константинопольского и, получив таковые от Кирилла Александрийского и Аттика Константинопольского , перевод Аттика отправили в Рим. Но этот перевод показывал только то, что в греческих подлинниках правил, указанных папой, нет. Указать, какому именно собору принадлежат эти правила, африканские епископы не могли, потому что у них в то время не было Сардикийских правил, хотя раньше они были известны тамошним епископам 881 . Конечно, не могли сделать подобного указания и в Риме. Вследствие этого в некоторых древних латинских рукописях Сардикийские правила обозначаются: иногда как правила Никейского 1-го собора, которые неизвестны грекам (quae in graeco non habentur, sed in latino inveniuntur), иногда как правила другого Никейского собора (canones secundi), известные только на латинском языке, но неизвестные на греческом, иногда, наконец, как вообще древние каноны (canones antiqui), неизвестные грекам, известные только латинянам 882 . Даже когда, наконец, сделалось известным, что эти правила принадлежат Сардикийскому собору, в надписаниях этих правил все-таки продолжали прибавлять, что этих правил нет у греков и что они есть только у латинян 883 . Впоследствии Сардикийские правила были отделены от Никейских и под именем Сардикийских вошли в другие более поздние сборники канонов. |
| Александровск, 22 февраля 2015 г. В Александровске работает одна из многих социальных столовых Луганщины, открытых для кормления обездоленных войной людей. Александровск – отдаленная окраина Луганска, долгое время находившаяся на линии фронта. В Свято-Вознесенском храме здесь всегда работала благотворительная столовая: благословение кормить после праздничных богослужений народ дал настоятелю протоиерею Иакову Лобову его духовный отец схиархимандрит Зосима (Сокур). Эта традиция не прервалась и в тяжелое время испытаний 2014- 2015 годов. Когда в Александровске отключили свет, прекратили работу магазины, и днем и ночью гремели взрывы, священнослужители превратили храм в оазис жизни во всех смыслах. Генератор давал свет и воду, за которой выстраивались огромные очереди. Протоиерей Марк Лобов каждое утро привозил из единственного работающего в Луганске хлебозавода «Добродия» полную машину свежего хлеба. Когда у людей стали заканчиваться наличные сбережения, обеды стали готовить ежедневно. Теперь кроме трапезной, людей стали кормить в церковном дворе. Рядом с храмом находилась брошенная хозяевами сауна. Властями было принято решение использовать ее площади для социальной городской столовой. Тарелки, ложки, стаканы, кастрюли и, что, самое главное, полевая кухня на колесах переместились в новое помещение. Но и храмовые запасы круп и овощей оказались не безграничны. С каждым днем вопрос «Чем кормить все увеличивающийся поток нуждающихся людей?» становился все острее. Вот тут-то и пришли на помощь гумконвои из России. Протоиерей Марк Лобов вошел в совет гуманитарной службы по распределению помощи по социальным столовым, детским учреждениям и больницам. Уже со второго гумконвоя социальная столовая при храме г. Александровска получила какие-то продукты. В дальнейшем были высчитаны объемы необходимого из расчета (350 г. на человека в день), которые вошли в официальные заявки. Исходя из перечня заказа, в России собирались следующие партии гуманитарной помощи. На сегодняшний день социальная столовая ежедневно кормит 700-750 человек, готовит 270-300 л в сутки кулеша или супов на мясных консервах. В Великий пост мясную тушенку заменят рыбные консервы. Для прихожан постные обеды по монастырскому уставу будут готовить в храмовой трапезной. |
| И вдовы-то безчестити, Красны девицы позорити, Надо всеми наругатися, Над домами насмехатися. Глубокую ненависть затаил народ к своим поработителям. Эта ненависть слышится в поговорках: «злее злого татарина», «у них, что у собаки, души нет: один пар...». Люди пришлые, откупщики дани не понимали, что имеют дело с народом, не привыкшим к подобным тиранствам, – с народом, который был покорен после отчаянного сопротивления и хорошо помнил об утраченной свободе. Наконец, мера терпения переполнилась, когда народ был оскорблен в самых заветных своих чувствах – в своей преданности св. вере... Бывши прежде язычниками, татары при Беркае приняли магометанство 370 . Хотя в общем они не утратили прежней веротерпимости, но уже вследствие самого характера магометанства между ними естественно могли появляться отдельные фанатики, старавшиеся о распространении новой религии между подвластными народами. В 1262 году явился на Руси «злой бесерменин» Тетям. Какой-то монах, по имени Зосима, в угоду мусульманину, отрекся от христианства и, «вступив в прелесть лжаго пророка Махметя», с ободрения Тетяма, «того поспехом», начал ругаться над своей прежней религией. В словах летописца живо отражаются чувства ужаса и отвращения современников к поступку Зосимы. «Бе мних образом точию, сотоне же съсуд, бе бо пияница, и студословець, и празднословець, кощунник». Народ не мог пересилить чувства негодования при виде того, как «окаанный лишеник веры» бесчинствовал, «кресту и святым церквам ругаяся». «Беззаконного и скверного, и законопреступника, и еретика Зосиму убиша в городе Ярославле. Бе бо тело его ядь псом и враном, а ноги его, те на злое беху быстри, те же влачими бяху от псов по граду, всем людем на удивление; от Божия суда на преступнице тако бысть конецъ лишеному нечестивому его телу, а души нечестивого, глаголетъ: червь их не умретъ, а огнь их не угаснетъ ( Mapk. IX, 44, 46 ); и инде шаголетъ: оскуде беззаконный, и погибе нечестивый, и потребишася беззаконнующи во злобе» (Исаия XXIX, 20) 371 . Точно электрическая струя пробежала по нервам народа: по всем городам суздальской и ростовской земли загудели вечевые колокола. Точно сговорившись, вдруг поднялся народ и решился сам расправиться с своими притеснителями. Забушевала, точно ураган, страшная буря народного негодования... Пущены были слухи, что сам великий князь Александр разослал по городам грамоты, «что татар бита» 372 . Откупщикам пришлось теперь расплачиваться за свои бесчеловечные поступки. |
| В частности, имя Псеносириса 1859 упоминает церковный историк Сократ, перечисляя египетских епископов, отправленных в ссылку арианином Георгием каппадокийским, занявшим александрийскую кафедру 1860 . Наконец, характер обращения и заключительного пожелания носить на себе столь ясную христианскую окраску, что всякие рассуждения по этому вопросу становятся излишними 1861 . – Из адреса видно, что автором письма был Псеносирис, а получателем Аполлос. Хотя читая начальные слова письма можно было бы подумать, что письмо назначалось для Псеносириса, но необычное употребление здесь дательного падежа со стороны автора письма для того времени обозначало лишь высшую любезность по отношению к адресату, образцы которой сохранились и в других памятниках переписки. Место, откуда написано письмо и куда оно отправлялось, не обозначено в нём: но решению этого вопроса помогают косвенные соображения. Почти все папирусы, попавшие в Британский музей, ведут своё происхождение из современной деревушки Ель-Кузьет, напоминающей в своём наименовании древний город Кизис или Кузы и окружённой развалинами этого города. Кизис или Куза – это хорошо известная истории местность в большом Оазисе, упоминаемая, между прочим, в надписи, сделанной префектом Египта, Марком Лютилием Люпусом ещё в 116 году до Р. X. Папирусные фрагменты и листы, приобретённые здесь, представляют собой остатки архива гробокопателей, образовывавших из себя особый цех ремесленников в Египте, где обычай бальзамирования тел требовал значительного искусства и навыка. Выражение письма: „увели во внутренние части“ показывает, что Кизис, ко- —278— торый никоим образом не может назваться внутренней частью Оазиса, служил местом, куда было отправлено письмо и где жил пресвитер Аполлон. Псеносирис же, по смыслу документа, должен был принадлежать к христианской общине, обитавшей где-нибудь недалеко от внутренних частей Оазиса, лежавших на север от Кизиса, но какое название носила эта местность, определить невозможно. „Посланная в Оазис“, несомненно, значит „сосланная в Оазис“. |
| 4 . Русская диалектология (осенний семестр 1904 г.); 5 . Практические занятия, состоявшие в чтении Летописи по Лаврентьевскому списку (все три сем.) и Слова о полку Игореве, с комментариями филологического, литературного и исторического характера (весен. сем. 1904 г.). У проф. П.А. Лаврова: 1 . Славянские наречия, сербский и чешский языки (осенний сем. 1903 г. и весенний сем. 1904 г.); 2 . История славянских литератур (тогда же); 3 . Практические занятия по славянской палеографии, главн. образом разбор снимков, принадлежащих профессору (тогда же); 4 . Разбор среднеболгарских текстов (осенний сем. 1904 г.). У проф. И.А. Бодуэн-де-Куртенэ: 1 . Введение в языковедение (190¾ г.); 2 . Сравнительная грамматика славянского языкового мира в связи с другими языками (190¾ г.); 3 . Санскрит. Элементарная грамматика. Чтение, перевод и разбор отрывка из Mahabharata III (осенний сем. 1904 г.). У прив.-доцента Н. М. Каринского : Чтение и разбор Мариинского Четвероевангелия (190¾ г.). У прив.-доц. Н.В. Ястребова: Введение в славяноведение (190¾ г.). —32— У прив.-доц. Э.А. Волтера: Литовская грамматика (осенний сем. 1904 г.). По истории русской литературы. У проф. И.А. Шляпкина: 1 . Общий курс истории русской литературы (осенний сем. 1904 г.); специальные курсы: 2 . Обозрение источников по истории р. л. (осенний сем. 1904 г.); 3 . Пушкинский период русской литературы (190¾ г.); 4 . История русского театра (190¾ г.). У прив.-доц. А.К. Бороздина: 1 . Литературное движение Александровской эпохи (190¾ г.); 2 . Русские писатели после Гоголя (осенний сем. 1904 T.). У прив.-доц. П.А. Висковатова: История новой русской литературы (190¾ г.). В СПБ. Археологическом Институте мною выслушаны курсы палеографии – русской (у проф. И.А. Шляпкина) и славянской (у проф. П.А. Лаврова). I. Смена задач и методов в научном изучении русского и ц.-славянского языков стоит в непосредственной зависимости от общих направлений, господствовавших и господствующих в сравнительном индоевропейском языкознании. В настоящее время в славяно-русской филологии можно, различать три основных направления: историческое, сравнительное и ново-грамматическое. Сущность исторического направления (Гримм) заключается в уяснении, на основании гл. обр. письменных памятников, истории образования, развития и изменений в различные эпохи разнообразных звуковых и формальных элементов, из которых складывается язык. Сравнительное направление (Бопп) путём последовательного изучения звукового, морфологического и лексического сходства в родственных языках приходит к общим законам, управляющим их жизнью. Ново-грамматики (Штейнталь, Пауль, Остгоф, Бругман и др.), исходя из представления о языке, как о выразителе внутренней жизни человека, стремятся к выяснению взаимоотношения между психологическими процессами и их звуковыми выражениями. Два первые направления в изучении русского и ц.-славянского яз. существуют издавна; они появились вместе с первыми научными |
| Действуя по-прежнему быстро и энергично, Никон затребовал из монастырей и церквей старые богослужебные тексты, которые он хотел использовать для сличения с бывшими в то время в ходу русскими богослужебными книгами. Некий монах Зосима и Арсений Грек были к тому же посланы для розысков таких же текстов в монастырских и архиерейских библиотеках. Сбор старых материалов дал прекрасные результаты, и вскоре в распоряжении Печатного Двора оказалось около 2700 старых служебников, уставов, псалтырей, евангелий и других богослужебных и церковных книг 378 . Этот ценный материал, так же как и книги, позже привезенные Арсением Сухановым , все же никогда не были использованы при Никоне. Подлинное научное сличение этих текстов потребовало бы многие годы тщательной научной работы и, по всей вероятности, также не дало бы требуемых результатов, так как эти книги, конечно, отражали все перемены, происшедшие в Уставе за столетия истории христианства в России, и не могли дать правщикам никакого окончательного текста, но их, видимо, и не пытались использовать для работы Печатного Двора при Никоне. Вместо старых славянских и греческих книг, изучение которых все же объяснило бы Никону его недоумения над русскими текстами, патриарх приказывает попросту взять современные греческие книги венецианского издания конца XVI и начала XVII века 379 . Уже 9 октября 1652 года, до отъезда Арсения Грека за книгами и прибытия старых книг из библиотек и монастырей, и до получения материалов от Суханова, начинает печататься новое издание Псалтыри, в которое вводятся, по сравнению с прежними русскими печатными изданиями, значительные перемены. В частности, пропускаются указания, как надо делать перстосложение при осенении себя крестным знамением, и указание на поклоны при чтении молитв Ефрема Сирина во время поста. Так как старые справщики воспротивились нововведениям Никона, Арсения и Славинецкого, то патриарх уволил двух ветеранов печатного дела в Москве – справщиков Ивана Наседку и Силу Григорьева 380 . Смерть в конце лета 1652 года Ш. Мартемьянова, верного друга Неронова и Вонифатьева, тоже помогла ослаблению пробоголюбческих традиционных сил Печатного Двора. Старый состав справщиков заменяют упорный грекофил и друг Славинецкого монах Евфимий, монах Матвей, верный старый друг Никона по Новоспасскому монастырю, и уже упомянутый Арсений Грек. 20. Разгром боголюбцев |
| В литературный контекст соответствующего времени вписывает историко-богословскую латинскую литературу (от творчества латинских апологетов до наследия Анастасия-библиотекаря и его современников) профессор МГУ Илья Николаевич Голенищев-Кутузов (1904–1969) 1454 – филолог, поэт и переводчик, научная карьера которого сложилась в эмиграции (1920–1955). Наконец, необходимо отметить обобщающее исследование профессора Михаила Вадимовича Бибикова «Историческая литература Византии» – широкую панораму развития основных историографических жанров в Византии вв. 1455 , от Евнапия, Олимпиодора, Приска и Зосима до Лаоника Халкокондила, сопровождаемую основательным историографическим обзором. Автор специально выделяет историко-церковную литературу, начиная с трудов Евсевия Памфила . Отметим существенную особенность данного издания: в нем византийская историко-церковная и историко-богословская литературная традиция выводится из сферы литературоведения и рассматривается с позиций углубления принципа историзма. М.В. Бибиков защищает необходимость ставить в центр исследования византийской исторической литературы не «просто совокупность «написанного " », но авторскую индивидуальность писателя, в результате чего становится возможным «не формальное каталогизирующее описание или схематическая классификация литературы «по жанрам» или «по памятникам», но определение социо-культурологических основ творчества, авторских установок и целей создания того или иного произведения с учетом его художественной роли и общественной направленности» 1456 . Крупный отечественный медиевист Александр Пейсахович (Петрович) Каждáн (1922–1997), известный знаток византийской книжности, обобщающим исследованием «История византийской литературы» (в сотрудничестве с Л.Ф. Шерри и X. Ангелиди; 1-й том из неосуществленного замысла 6-томной серии, которая должна была охватывать 650–1204 гг., посвящен 650–850 гг.; 2-й том, на котором прервалась работа автора, готовится к изданию в Афинском центре научных исследований) положил начало новому подходу к изучению византийского литературного творчества, основанному на концепции византийской литературы как диалектически развивавшейся системы, а не собрания безличных и эстетически нейтральных текстов, всецело подчиненных диктату жанра 1457 . |
| Собор в самом деле был задуман как вселенский, но вначале в нем участвовало только сто семьдесят епископов, а после отделения семидесяти шести восточных епископов – только девяносто четыре, и, даже несмотря на двести подписей отсутствующих епископов (в основном египетских, которым были посланы акты после их одобрения), Восток и даже Латинская Африка с ее тремя сотнями епископов были весьма слабо на нем представлены. Он не был санкционирован императором Констанцием и не был авторитетно объявлен вселенским впоследствии 586 . Соответственно, его постановления вскоре были забыты, и в дальнейшем, в ходе арианских споров и даже несторианских, когда критерии ортодоксии явно задавались епископами Александрии, а не Рима, он подчеркнуто замалчивался 587 . На вселенских соборах 381, 451 и 680 г. ничего не было сказано о таких апелляциях к верховному суду, они единодушно постановили, что все церковные проблемы без исключения должны сначала решаться на провинциальных соборах с правом апелляции не к Римскому епископу, а к патриарху соответствующей епархии. Только Рим не забыл о постановлениях Сардика – и превратил отдельный прецедент в универсальное право. Папа Зосима, в случае со смещенным пресвитером Апиарием из Сикки (417 – 418), совершил серьезную ошибку, приняв сардикийские постановления за никейские, то есть придал им гораздо больше веса, чем они реально имели, но африканцы указали ему на подлинный текст никейского канона. Папы более позднего периода пошли намного дальше сардикийских постановлений. Они извлекли из этого провинциального собора, согласно Лжеисидоровым декреталиям, право смещать епископов, которое упоминалось в Сардике как допустимое, и наделили им исключительно себя в качестве causa major. Наконец, что касается четырех великих вселенских соборов, Первого Никейского , Первого Константинопольского , Эфесского и Халкидонского , то мы уже представляли их позицию в связи с их законами о патриархальной системе 588 . Мы видели, что они отдают Римскому епископу почетное превосходство среди пяти равных по официальным правам патриархов, то есть признают его primus inter pares, но самой этой уступкой пресекают его притязания на высшую законодательную власть и монархическое правление всей церковью. |
| —399— носит, такого беззаконника? Как гром небесный не поразил тебя и мать-сыра-земля видно не принимает к себе, оттого ты и живёшь так долго... Ты слуга самого дьявола, и тебе на том свете место приготовлено сатаной рядом с самим Иудой предателем... Покайся, Парамоныч... покайся, любезный, пока ещё время не ушло. Мне жаль тебя, и я хочу тебя вразумить. Брось ты все эти мерзости (возмутительный разврат и содействия разврату), плачь, вздыхай и молись и день, и ночь, чтобы избежать будущих мук в аде... – Брось ты всё это.., брось и думай только о своей смерти.., ведь ты думаешь, что она далеко ещё, ан нет... она близка.., вон, посмотри, как она уже у тебя за плечами стоит и точит свою косу... Парамоныч, – продолжаем выписку дальше, – вздрогнул и быстро обернулся назад, как будто и в самом деле хотел взглянуть на ту самую смерть, которая стоит у него за плечами и точит свою косу, чтобы сразить его... Под влиянием этого-то страха смерти Владиславлев и оставил своего нового знакомца, сказавши ему при прощанье: «моли Бога, Парамоныч, чтобы смерть ныне же ночью не скосила тебя, как величайшего нечестивца., ведь ты же тут один-одинёшенек... прихватит, так и за священником некого будет послать... Прощай! Завтра я рано приду справиться, жив ли ты». И Парамоныч целую ночь никак не мог успокоиться и заснуть. Его давил кошмар: лишь только он заведёт свои глаза, как сейчас же ему кажется, что с одной стороны страшная смерть взмахивает на него своей острой косой, а с другой – сам безобразный сатана хватает его своими ужасными лапами; откроет глаза, и опять страх и ужас, пред ним мелькают маленькие призраки – души изведённых им ещё во чреве матерей младенцев, которые указывают на него, как на своего душегубца. Такой ужасной ночи он никогда ещё не проводил. Это отрезвило его, и он действительно твёрдо решился во всём раскаяться пред Господом и бросить своё колдовство» (стр. 122–123). Вот ещё образчик того, как этот колдун говорил к народу (к барщине): «Ну, молись, крестись, мордва окаянная, чухна неумытая!.. Во имя Отца, и Сына, и Св. Духа, действием Зосима и Савватия, повелением Юхвитера (Юпитера) и Вяниры (Венеры) и т. д. Парамоныч крикнул это на всю барщину каким-то особенным, могучим, громовым голосом. И нужно было видеть всю барщину, чтобы понять, какое магическое действие произвели на всех его слова! Парод просто оцепенел от панического таинственного страха пред своим знахарем. А Парамоныч не дремал. Обведя пред собою круг па току, он воткнул в землю свою железную палку, описал ею круг в воздухе над всею молодою барщиною, и потом, снова воткнувши палку на прежнее место, закричал: |
| Традиционный старец не сказал бы того, что говорит старец Зосима: «Братья, не бойтесь греха людей, любите человека и во грехе его... Любите все создание Божье, и целое, и каждую песчинку. Каждый листок, каждый луч Божий любите, любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будем любить всякую вещь и тайну Божию постигать в вещах». «Землю целуй и неустанно, ненасытно люби, всех люби, ищи восторга и исступления сего». В Достоевском были зачатки новой христианской антропологии и космологии, была новая обращенность к тварному миру, чуждая святоотеческому православию. Черты сходства на Западе можно было бы найти в св. Франциске Ассизском. Это обозначает уже переход от христианства исторического к христианству эсхатологическому. К концу XIX в. в России возникли апокалиптические настроения, связанные с чувством наступления конца мира и явления антихриста, т.е. окрашенные пессимистически. Ожидали не столько новой христианской эры и пришествия Царства Божьего, сколько царства антихриста. Это было глубокое разочарование в путях истории и неверие в существование еще исторических задач. Это был срыв русской идеи. Некоторые склонны объяснять это ожидание конца мира предчувствием конца русской империи, русского царства, которое почиталось священным. Главными выразителями этих апокалиптических настроений были К. Леонтьев и Вл. Соловьев. Апокалиптический пессимизм К Леонтьева имел два источника. Философия истории и социология К. Леонтьева , которая имела биологическую почву, учили о неотвратимом наступлении дряхлости всех обществ, государств и цивилизаций. Он связывал эту дряхлость с либерально-эгалитарным прогрессом. Дряхлость для него означала также уродство, гибель красоты, связанной с былым цветом культуры. Эта социологическая теория, претендующая на научность, сочеталась у него с религиозной апокалиптической настроенностью. Огромное значение в возникновении этих мрачных апокалиптических настроений имела потеря веры в возможность еще в России оригинальной цветущей культуры. |
|
|
