| «Храм построить? С удовольствием!» Памяти Игоря Александровича Найвальта 22 сентября отмечался 40-й день преставления ко Господу храмоздателя, построившего и восстановившего в России и за ее пределами более 70 храмов. Портал Православие.Ru публикует воспоминания его санкт-петербургских друзей и соработников. Кто как строит и кто как молится Игорь Александрович Найвальт Митрофорный протоиерей Геннадий Зверев , благочинный Царскосельского округа, настоятель Софийского собора в Царском Селе: – Это был 1990 год. Царское Село. «БСК» (Балтийская строительная компания) строила у нас в Александровке железную дорогу. Мы обратились к Игорю Александровичу с просьбой помочь сделать фундамент будущего храма. Игорь Александрович откликнулся, фундамент был готов. Мы его поблагодарили. Это было 29 лет назад. – Спасибо! – говорю. – Наконец-то фундамент заложен! – А дальше-то что вы будете делать? – спрашивает он. – Храм. – А как же вы будете строить храм, если вы даже фундамент сделать не могли?.. – Ну, как не могли? Фундамент же готов. – Но это же я сделал... – Господь через вас действовал, Он вас и послал по молитвам многих верующих, чтобы заложить этот фундамент... Пансион «Софииская усадьба» в Царском Селе Потом, через день-два, возвращается и говорит: – Слушайте, вот у меня есть недостроенные мосты, недостроенные дома, но недостроенных храмов нет. Давайте будем строить. Дела, которые совершал Игорь Александрович, – это и есть его молитва Это было наше первое знакомство. Потом, на протяжении без году 30 лет, мы с ним сотрудничали, возрождали святыни. Это был очень непростой человек. Но он был храмостроитель. Самое главное, возведя более 70 храмов, он оставался ч у ток к нерукотворным храмам «из ребер» – старался помочь каждому встречающемуся на его пути человеку, если помощь была нужна. Не перечислить всех, кому он помогал: квартирой, работой, в той или иной сложной жизненной ситуации. Он находил возможность удовлетворить и духовные, и просто житейские потребности многих и многих людей. Его руки – это были всегда руки помощи. |
| Стефаном Зверевым, последовало открытие названного музея. Об изложенном составлен настоящий протокол, удостоверяемый нижеследующими подписями» (следуют подписи 47 лиц). По подписании протокола открытия музея, Ея Высочество изволила осматривать находящиеся в музее предметы, причём объяснял происхождение и значение этих предметов сопровождавший её о. Стефан Зверев. Со следующего дня, 10 сентября, во всё время выставки музей был открыт для бесплатного посещения публикою ежедневно, а после закрытия выставки в воскресные и праздничные дни с 12 до 4 часов дня и по четвергам с 2 до 4 часов дня. Число посетителей довольно велико: средним числом в музее бывает в праздничные дни около 115 человек, а в четверги около 100 человек. Этим пока заканчивается история Воронежского губернского музея, нов заключение её прилично сказать несколько слов о современном состоянии музея и описать самый вид его. У входа в музей стоит большая пушка времён Петра Великого. Вступив в первый этаж здания и подымаясь по лестнице, посетитель замечает на первой площадке лестницы каменную бабу из Задонского уезда. На верхней площадке на столе помещена модель прекрасно устроенной Макарьевской школы (Воронеж. Уезда), бывшая на Воронежской выставке и подаренная музею попечителем школы, известным писателем А. И. Эртелем. В первой небольшой комнате музея помещены библиотека, отдел памятников первобытных времён, а также виды некоторых местностей Воронежской губернии; здесь же громоздкие весы времён Петра I. Кроме этих бросающихся в глаза весов в этой комнате обращают на себя внимание колоссальные кости и клыки мамонта. Следующая большая зала увешана по стенам древними иконами, большими и хорошо написанными портретами Государей Дома Романовых, начиная с царя Алексея Михайловича и царицы Наталии Кирилловны и кончая ныне царствующим Государем Императором Николаем Александровичем, а также портретами более выдающихся Воронежских деятелей. Почти все эти портреты современные изображённым на них лицам. Здесь же помещаются архив и все прочие отделы музея в шкафах и витринах, расставленных вдоль стен. |
| Кроме собственно-библейского повествования в книгу были включены предания иудейского и языческого мира о первобытных временах, раввинистические сказания, археологические и географические данные, наиболее выдающиеся открытия в Египте, Палестине, Ассиро-Вавилонии, давшие ключ к чтению иероглифов и клинообразных надписей. Предназначена книга была не для узкого круга ученых-специалистов, а вообще для образованных читателей. Широко используя различные источники современной западно-европейской литературы по этому предмету, в частности «Историю Древнего Востока» Ленормана, иллюстрированную Библию Касселя (изданную а Лондоне), сочинения Вигуру, Гейки, Мильмана, Герца и др., А.П. Лопухин подвергал их тщательной обработке для изложения связного курса Библейской истории. Просвещенная публика того времени была взбудоражена новейшими археологическими находками и открытиями археографов, прочитавших древние тексты, которые казались вечной загадкой. Многие из них непосредственно касались библейской истории. Все это происходило в период возвышения скептической школы, когда Библию объявили чуть ли не собранием мифов. В таких условиях научные открытия не могли оставить своим вниманием ни исследователи-библеисты, ни просвещенная общественность 45 . Было бы наивно пытаться укрепить веру в святость Библии археологическим находками. Вера – не плод разума, и если ее нет, то нужно просить не помощи у науки, а милости и вразумления у Господа. Но во второй половине XIX в. археологические открытия производили на людей столь сильное впечатление, что, по мнению многих богословов, было бы неправильно упустить шанс подтвердить научными исследованиями слова Священного Писания . Одним из тех, кто верил в возможность светской науки – в частности, истории древнего Востока и археологии – содействовать развитию библейско-богословского знания, был Александр Павлович Лопухин . Он внимательно изучил новейшие достижения в этой области и составил сначала подробный конспект будущей книги, отталкиваясь от открытий, подтверждающих историческую точность Священного Писания . Оказалось, однако, что этот конспект – вполне самостоятельная работа, пусть и небольшая по объему, но достаточно емкая по содержанию. 31 декабря 1887 г. автор подписал этот труд в печать и предпослал ему предисловие 46 : |
| О семейных невзгодах, меня постигших, нет желания даже тебе, моему верному спутнику трудовой жизни, говорить и, тем более, писать. Скорби так велики, что языком их не выскажешь, письменным словом не выразишь. Любящими поводырями слепца остаются дочь моя Вера и твои сестры; одна из них проводила меня в Харьков и оттуда возвратила в Москву, приложив поистине христиански-гуманное попечение о больном человеке. У нас начинается сезон приятных, весенних дней, прелести которых я только чувствую слухом и воображением, так как глаза мои находятся равнодушными и к дню и к ночи. Сестры твои здоровы; они и Верочка вместе со мной тебя целуют, мысленно произнося: «Христос воскресе, наш незабвенный Александр Иванович». Сегодня навестил меня из Петербурга Н. А. Зверев. И он мрачно определяет бестолковое направление. Ты, кажется, близко знаешь Плеве. Нет ли возможности перевести нашего изгнанника из Азиатской России в Европейскую, в какой-либо из губернских городов? О полном прощении изгнанный на пять лет, по его словам, не мечтает. Скажу беспристрастно, что он не принадлежит к преступникам. Его преступление — легкомыслие. Он и семья его разорены. Всеми любящими и благодарными чувствами души тебе и Ольге Александровне желаю жизнерадостности. Всей душой тебя любящий, сраженный горем и трудом (собственноручная подпись): Валентин». Вот что сообщает новомученица Анна о жизни о. Валентина в это тяжелое время и об одном из духовных детей, с которым он много общался в последние годы: «Днем обыкновенно читали батюшке газеты или книги, а по вечерам приезжал к нему его друг — так о. Валентин сам называл его, — бывший помещик Митрофан Николаевич Маслов, который больше двадцати шести лет пользовался духовным руководством батюшки. Прежде он был предводителем дворянства и вообще видным лицом в городе Козлове Тамбовской губернии. Умный и развитой, он умел развлечь батюшку, сообщая новости общественной жизни. Отец Валентин любил этого барина и внимательно следил за его жизнью, потому что ему стоило многих трудов вытащить его из трясины светской суеты. С великим трудом тот был в свое время поставлен на крепкую почву духовной жизни, сделавшись из фата настоящим христианином. Батюшка так строго наблюдал за Митрофаном Николаевичем, что лучше, бывало, другим откажет, а ему — в ночь-полночь всегда открыты двери, когда нужно — приходи, обращайся со всеми своими делами и сомнениями. В прежние годы батюшка ездил кататься с ним, а летом брал с собой на дачу. Вся жизнь Митрофана Николаевича была полна батюшкой, он слушался его беспрекословно, с готовностью исполнял всякое желание батюшки, многократно перечитывал его письма. Он помогал многим бедным, стесняя себя во всем, жил для других, согревая их лаской и приветом. Чтобы послужить батюшке, он был готов на все, и сын не может так любить отца, как он любил отца духовного и благоговел перед ним».. Так этот преданный батюшке духовный сын старался чем мог послужить ему и в последние годы. |
| министра народного просвещения, от 25 июля 1885 г. за 11411, посредством ассигнования особого гонорарного вознаграждения из специальных средств или из остатков от содержания личного состава, по примеру прочих университетов, каковой циркуляр издан был по поводу отмены гонорара за чтение лекции по богословию в сих университетах. Получивши в 1899 году от правления университета отказ в просьбе о восстановлении своего права на это гонорарное вознаграждение, профессор богословия протоиерей А.С. Царевский обратился с тем же ходатайством к г. министру народного просвещения, причём, обращая внимание г. министра на то, что материальное положение его, со времени отделения кафедры богословия от должности священника при Успенской приходской церкви, значительно ухудшилось, что он не имеет даже церковной квартиры, каковую имеет университетский лютеранский пастор, а между тем обязанности его с увеличением числа православных профессоров и студентов и с устройством православной церкви при университете значительно увеличились, просил или восстановить по-прежнему его право на гонорар, которого он лишён вопреки уставу университета и вышеупомянутым Высочайшим повелениям, или ассигновать взамен него особое гонорарное вознаграждение, по примеру прочих университетов. Г. управлявший министерством народного просвещения в октябре 1900 года тайный советник Зверев признал ходатайство профессора богословия заслуживающим уважения и предложил выдавать ему гонорарное вознаграждение в размере 1.000 руб. в год из остатков от содержания личного состава или из специальных средств университета. Предложение это было подтверждено распоряжением г. министра народного просвещения тайного советника Н.И. Боголепова от 18 января 1901 года за 1586, причём г. министр, не находя достаточных оснований к лишению профессора богословия этого вознаграждения, признал вполне справедливою выдачу ему этого вознаграждения в размере 600 руб. в год из указанного источника. С 1889 года со времени введения в Юрьевском университете реформы по предначертаниям в Бозе почившего Царя Миротворца, Государя Императора Александра III число православных студентов и профессоров в этом университете стало быстро увеличиваться. |
| А идти мне оказывается - почти ничего, вот как камеру выбрали, не успеваешь глазами прошастать по этим полотнищам, офицер впереди, офицер позади, - а полковник, начальник Лефортова поперёк дороги: пожалуйте вбок. Вестибюльчик - вестибюльчик - дверь в кабинет. Ярко. Вкруговую по стульям: уже двое сидят (лиц не разглядываю - откуда, кто? ряженые?), а со мной пришедшими пятеро их. А за главным столом, сверкая лысиной, - маленький, вострый, пригнулся, и ещё под настольной лампой ярко-бело от бумаг. А посреди комнаты, на просторе, как нормальные люди не садятся, под самыми лампами стул, к вострому лицом, и - туда мне показывают полковник и подполковник. Ничего, сидеть - лучше, чем стоять. Сел. И, чую, задние все уселись, полукругом за моей спиной. Молчим. Главный вострый - щуп, щуп меня глазами, как никогда людей не видавши. Ничего, пош-шупай. И остро, стараясь даже пронзительно: - Солженицын?? Ошибся. Ему бы: " фамилия? " ... Ну, ладно, поймали, держите: - Он самый. Опять остро: - Александр Исаич? Успокоительно: - Именно. И - с возможной звонкостью и значением: - Я - заместитель генерального прокурора СССР - Маляров! - А-а-а... Слышал. У Сахарова читал. Да не написал Сахаров, что он маленький такой. По записи можно подумать - номенклатурная глыба, Осколупов. Но - не размазывает, деловой. А может быть, воздухом одной комнаты со мной дышать не может, торопится: - Зачитываю постановление... Не запомнил я, кто " утверждает " - он ли, или самый генеральный прокурор, а " постановил " всего навсего старший советник юстиции тот самый Зверев, в роскошной шубе, - на квартиру почти как милиционер приходил, а тут, вишь, за всё политбюро управляется: - ...За...за... Предъявляется обвинение по статье 64-й! (ещё там буква или часть?). Я - голосом дрёмным, я - с мужицким невежеством: - Вот этого нового кодекса... (он ведь только 13 лет)... совсем не знаю. Это - что, 64-я? То ли было в добрые времена, при Сталине-батюшке, как посидишь десятку, так шпарь любой подпункт в темноте наизусть. |
| Зато на экране мельтешат одни и те же лица, особенно на молодежных каналах: Ксения Собчак, Сергей Зверев и так далее. Практически по всем каналам – вот эта современная «как бы элита», которая навязывает себя именно как элиту. «Нас слушайте, нас повторяйте!» Любой дизайнер или стилист сегодня более известен, чем академик. ЕВГЕНИЙ ЧИЧВАРКИН: У них рейтинг выше. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Да, считается, что люди их смотрят охотнее. ЕВГЕНИЙ ЧИЧВАРКИН: К огромному сожалению, у них выше рейтинг. Зрители выбирают кнопкой на пульте, какой канал включить. На тех людей, которых вы перечислили, которые известны и которых часто показывают, есть спрос. Между ними выгоднее вставить сок или шампунь: где выше рейтинг, там можно больше взять за рекламу. ОТЕЦ ГЕННАДИЙ: Мы сами поощряем то, чтобы наше общество скатывалось до уровня, когда мозги уже совсем не нужны, и чтобы мы не обладали собственным взглядом на вещи, мыслили, думали. Всё направлено на то, чтобы вытравить из молодого человека любой намек на интеллектуальное развитие. На телевидении практически нет интеллектуальных передач, они почти исчезли. Бесконечные «развлекаловки» по всем каналам. Даже возьмите российский канал. Такое ощущение, что все мы только и делаем, что живем в «Аншлаге». ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Наш разговор принял пессимистичный характер. Мне все-таки кажется, что элита есть. Мне кажется, что мы переживаем некий период, но у нас есть шанс на великое будущее нашей страны. В завершение нашей программы я хочу, чтобы все в студии высказались о том, кого они считают современной элитой, кто мог бы повлиять на будущее нашей страны и сделать его другим, может быть, не таким печальным, каким мы сейчас его описываем. Александр? АЛЕКСАНДР ЛИПНИЦКИЙ: Ну, я не считаю, что всё так печально. Например, я, как журналист, могу выделить, лучшую газету, лучшую радиостанцию, не рекламируя их. Это, безусловно, «Эхо Москвы», которая 18 лет в эфире и достойно себя ведет. Да, она иногда «встает на задние лапы» перед элитой, перед властью, но в целом, это лучшая радиостанция. Или газета «Коммерсант», которая достаточно независима в рамках давления на средства массовой информации. |
| Поликарп с кротостию обратился к ним, предложил им подкрепить себя нищею и попросил у них час времени для молитвы. Излив свою душу пред Господом и восприняв благодатные дары молитвы, праведник вышел к воинам, которые посадили его на осла и повезли в Смирну. Едва вступил св. Поликарп в, амфитеатр, как сам он и предстоявшие услышали голос с неба: «мужайся, Поликарп!» Проконсул потребовал, чтобы Поликарп отрекся от Христа и произнес хулу на Него. Восемьдесят шесть лет служу я Христу, – отвечал старец, – и Он ничем не оскорбил меня. Как могу я хулить Царя моего, Который меня спас! У меня есть звери, – сказал проконсул, – если ты не образумишься, то я велю бросить тебя на съедение им... Делай, что хочешь, – отвечал Поликарп, – я все-таки не променяю добрых мыслей на худые... Ты не боишься зверев? так я предам тебя огню... Ты грозишь мне огнем угасающим, а сам не ведаешь, что есть огонь неугасимый для неверующих и совершающих беззакония... Судья велел провозгласить: Поликарп – христианин! – И тогда язычники и Иудеи стали с яростию требовать его казни, крича: «это – развратитель всей Азии, отец христиан, истребитель наших богов... Да будет он сожжен!» И поспешно стали собирать хворост и разводить костер. В это время мучители готовили железо и гвозди, чтобы приковать к костру святителя, но Поликарп сказал им: «оставьте меня, – Тот, Кто дает мне силу терпеть огонь, даст силу быть на костре и без гвоздей неподвижным». Взойдя на костер, св. Поликарп устремил взор свой на небо и громогласно воскликнул: «Отец возлюбленного и препрославленного Сына Твоего, через Которого мы получили познание о Тебе! За все хвалю Тебя, благословляю Тебя вместе с вечным и пренебесным Иисусом Христом, возлюбленным Твоим Сыном, с Которым Тебе и Святому Духу слава и ныне и в будущие веки. Аминь». Между тем, как молитвы праведника, стоящего среди пламени, возносятся к Богу, – как бы в знамение Божественного отзыва на молитву его, – совершается чудо... Пламя, воздымаясь все выше и выше, образует над молящимся подобие свода, не касаясь тела его... Предавший тело свое огню, но возносящийся всею душою своею к Богу, стоит невредим... |
| Пользуюсь случаем принести Вам и Екатерине Петровне от себя и от жены наше искреннейшее приветствие с новым годом. С глубоким почтением и преданностью имею честь быть Вашими покорнейшим слугой, В. Кудрявцев II 27 Янв. 1889 г. Многоуважаемый О. Протоиерей Александр Алексеевич ! Приношу Вам мою глубокую и искреннюю благодарность за участие, принятое Вами в А.В. Звереве, хотя обстоятельства сложились не в его пользу. Первая моя просьба Митрополиту нашему о Звереве (когда была вакантной должность помощника Инспектора в Московской Семинарии) была принята им благосклонно; тогда он, по-видимому, ничего не имел против студентов последнего выпуска. Лично самому Звереву, при подаче им прошения, он дал дозволение – если ему не удастся занять место помощника Инспектора, подавать на другие места в учебных заведениях Моск. епархии и даже советовал «спешить» подачей прошения, если откроется вакантное место. Но обстоятельства вдруг изменяются... В высшей степени пред- —444— ставляется мне странным образ действий О. Архим. Иакова 1823 . Лично против г. Зверева он ничего иметь не мог; он даже не знает его. Если предположить, что он желал устроить возможную конкуренцию для г. Архангельского 1824 , то этого он мог достигнуть и иным путём. Для этого не было никакой нужды класть новое тёмное пятно на весь курс прошлого выпуска, – курс, уже достаточно наказанный необходимостью вновь сдавать экзамен по археологии после вакаций, что для студентов бедных и живущих дома, равнялось чувствительному денежному штрафу. При том же о. Иакову, более чем кому другому, было известно, что на самом деле студенты далеко не были так виновны, как могло казаться на первый взгляд 1825 . Теперь г. Зверев подал прошение Митрополиту о рекомендации его на должность учителя арифметики в Заиконоспасское училище, которая вакантна за выходом во священники учителя Соколова. Покорнейше прошу Вас, окажите ему возможное содействие в этом деле. Жена моя просит передать Вам свой усердный поклон. Наше глубокое почтение и привет Екатерине Петровне. |
| Не надо быть маститым искусствоведом, или проницательным художником, чтобы увидеть удивительную простоту и человечность этого образа. Может быть даже и не надо как-то характеризовать этот портрет, давать ему разные эпитеты, вроде – простота, душевность, человечность. Может быть, самое главное в том и заключается, что есть вообще возможность взглянуть в душу другого человека? И это не художественный приём, ведь каждый портрет Серова созвучен тому, кого он живописует. В этом портрете Серов действительно даёт нам возможность почувствовать индивидуальные качества характера царя, посмотреть на него, как на человека. Только великий художник может увидеть и изобразить саму суть явления, вопреки даже своему личному мнению. То, что Серов увидел и воплотил на своём полотне – много глубже, чем надуманные интерпретации, коими богата историография. Тут всё просто, а подлинная простота – всегда величественна. С помощью Серова мы можем увидеть не мундир, а человека. Надо только смотреть не по-фарисейски. Это трудно, но и увидеть душу другого человека – нелегко. Проще смотреть на его одежду, на его послужной список. Мы видим обычно – соседа, друга, подчинённого, начальника, военного, доктора. Но увидеть человека – это значит услышать слова: «я брат твой!», услышанные когда-то героем повести Шинель Н.В. Гоголя. Может быть знаменитые слова Достоевского «Все мы вышли из шинели Гоголя» имеют не только литературоведческий смысл, но и касаются самой сути духа русской культуры? Вспомним еще одну цитату Гоголя оттуда же: «...И закрывал себя рукою бедный молодой человек, и много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья...». Увидеть в человеке – человека, среди ужасающего окружающего бесчеловечья, – можно ли это считать заветом и забытой сверхзадачей русской культуры? Может быть, в этой великой простоте и есть средоточие русского духа, сказавшего, но не досказавшего своё слово? Александр Сергеевич Зверев , искусствовед, культуролог, православный публицист |
|
|
