| 787 Раич. История разных славенских народов. Ч. 2. Обручение кор. Милютина с Симонидою совершено было охридским архиеписком Макарием в 1300 г., а брак отложен был до брачного возраста Симониды (Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах. Кн. 4). 788 Цамблак в житии Дечанского: «да не кто възнить ме, сия слыше, Стефана по- хваляти и того достохвальнаго и светого нашими словесы безчестити. Да не будет таковаго безместья. Такового бо отьца яко благочьстыва и правиа веры поборника с светыми имаыы и яко от Бога того мощемь нетленно соблюдаемым покланяемьсе тем и целуем, освещение приемлюще… Нъженьское обличаем еже с диаволом согласие. И зазору малу подлежит: зане послушав ту немилосердия суду отдаст первородного» (Гласник. Кн. 11). То же летопись в Гласнике (Кн. 10). Житие Милютина выставляет волне правым Милютина и вполне виновным сына. Неловкий прием биографа! Ложь не красит никого. Милютинович (История сербского народа. Белград, 1833) пишет: «если судить беспристрастно, то видно, что согрешили оба – отец и сын; сын тем, что поднял руку на отца, а отец тем, что не освободил сына от казни ослепления». Милютинович дополняет суд свои известиями, что как сын не без основания доверял врагам греческой партии, так и отец боролся с интригами той же партии, – возвратив братьев Симониды к их матери. Мнения Дечанского о партии Симониды оправдались и событиями, следовавшими за смертию Милютина. Блаженный же Милютин в отношении к сыну точно увлекся злостными наговорами Симонидовой партии. Такова земная святость людей! 789 Раич. История разных славенских народов. Ч. 2; Троношская летопись в Гласнике (Кн. 5). Здесь неприязненные отношения к Дубровнику относятся к событиям, следовавшим после 1303 г. Венеция присылала послов и грамоту к Милютину в 1309 г. (Гласник. Кн. 11). Письма папы об унии писаны в 1308 г. (Monumenta spectantia historiam slavorum meridionalium/Ed. Ljubic. Zagr., 1868; Акты исторические, относящиеся к России, извлеченные из иностранных архивов А. И. Тургеневым: В 2 т. СПб., 1841–1842. Т. II (далее – Акты исторические, извлеченные из иностранных архивов. -Ред.). Кто лгал на Милютина, будто он изъявлял желание унии, как писал папа, послы ли рагузинские, доставившие папе послание Милютина, или за одно с ними и коллегия папская, столько всегда совестливо и смиренно объяснявшая учтивости государей, – остается неизвестным; но несомненно то, что Милютин никогда не желал унии; он не любил папизма и при всей кротости своей стеснял его даже в Рагузе, – двойная подать, наложенная им на рагузских папистов, отменена была только Душаном (Тронош. л. 67). |
| Всякий бандитизм потому всегда анархичен и субъективен. Массовые же акты в последнем счете, в исторической перспективе — объективны и бескорыстны, несмотря на часто совершенно беспредметную идеологию вождей и злостную корысть толпы. Лишь при таком понимании массы защитимо положение, что революции творятся прежде всего массами. Возраст мира и развертывающаяся на наших глазах социальная тема новой истории таковы, что массовые акты не могут не свершаться, главным образом, пролетариатом. Массовые переживания — ныне, прежде всего, удел пролетарских толп. Положение это, в общем, конечно, верно, но требует очень тщательного уточнения. На пути этого уточнения мы встречаемся прежде всего с повторением той же проблематики, что нами была уже продумана в связи с понятием революции. Как «свобода, равенство и братство» не могут утверждаться в качестве специфически революционных тем, ибо представляют собою основную тему социально-политической эволюции последнего столетия, так и пролетариат не может считаться главным субъектом революционных прерывов эволюции, ибо он является бессмысленным субъектом эволюционного становления социально-политической справедливости. Из этого отнюдь, конечно, не следует, чтобы пролетариат не имел никакого особого отношения к революции. Конечно, им-то она (как только что мною и было признано) прежде всего и творится, но для этого творчества характерно то, что оно развертывается не столько силами самого пролетариата, сколько вовсе не пролетарскими силами, действующими от имени пролетариата и во имя его. Эти не пролетарские, да и вообще, с классовой точки зрения, неопределимые, в гораздо более глубоких психологических пластах таящиеся силы связывают себя, конечно, с делом пролетариата (действуют его именем), но вызывают в самом пролетариате вовсе не специфически пролетарские, а общечеловеческие энергии. Подлинным субъектом революции является, таким образом, не класс, как мы увидим, а некий особый дух, дух нетерпения, дух отчаяния, дух преступления, дух утопизма и фантастики. В связи с определенной исторической обстановкой дух этот как бы нисходит на определенную социальную базу. В случае его нисхождения на ту социальную базу, на которой ведется прогрессивная социально-политическая работа, направленная против лжи и греха прошлого, разрушительное дело его приобретает то положительное значение массового акта, о котором только что шла речь. VI |
| Таким образом, здесь ясно отличаются вывозные крестьяне от беглых: и те, и другие равно возвращаются в прежние места, и те, и другие – лица, по своим поступкам, подлежащие преследованию закона, и притом закон, в отношении первых, наблюдает больше строгости, чем в отношении к последним. Что касается до рядных записей, то они не доказывают и не опровергают мнения, какое составил г. Аксаков о существовании перехода, по очень простой причине: в них не говорится нигде ни о каком общем и обязательном способе отношений всего крестьянского населения ко всем владельцам. И так остается признать, что мысль о том, будто Борис не прекращал юрьевского перехода и что это право существовало после него и в XVII веке – не принимает характера исторической истины после доказательств гг. Погодина и Аксакова. Пока почтенные исследователи, желающие внести ее в науку, не подтвердят своих положений новыми более очевидными свидетельствами того времени, – общепринятое мнение будет иметь на своей стороне более доказательств. Главное – желательно было бы, чтоб г. Погодин указал на известные ему распоряжения о беглых, с назначением сроков, изданные ранее указа 1597 года: это прольет новый свет на один из важнейших вопросов нашей допетровской истории. Матвей Башкин и его соучастники. Феодосий Косой Акты Археографической Комиссии, т. I, стр. 241–256. – Акты Исторические т. I, стр. 296. – Чтения в Императорском Общ. Истории и Древностей, 1847 г., 3. – Московские соборы на еретиков XVI века. – Чтения в Императорском Общ. Истории и Древностей, 1858 г., 2. Розыск или список о богохульных строках. Рукопись Императорской Публичной Библиотеки. Толстовский каталог, отд. III, 64. Зиновия отенскаго инока истины показание к вопросившим о новом учении. I Склонность к критике церковных писаний и обрядов, попытки найти своим умом другие точки воззрения, отличные от тех, какие приняты Церковью, сопоставление противоположностей, стремление к одухотворению Церкви – составляло сущность религиозного брожения на севере еще в XV веке, когда православие должно было поражать разбившихся на разные толпы стригольников, а потом смесь различных мнений, которую, по поводу вмешательства в эту путаницу евреев, озаглавили именем жидовствующей ереси. |
| IV. Исследования 1. Анализ некоторых пунктов древнерусского завещания. П. И. Беляева 2. Откровение Мефодия Патарского и апокрифические видения Даниила в визан-тийской и славянско-русской литературах. Исследование и тексты Члена-Соревнователя В.М. Истрина . (Продолжение). Тексты. I. Откровение Мефодия Патарского Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских при Московском Университете. 1898 год. Книга вторая I. Материалы исторические 1. Акты XII-XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями слу-жилых фамилий после отмены местничества. Ч.I. 1257–1613 гг. С предисловием А.И. Юшкова II. Материалы историко-литературные 1. Послание Ивана Бегичева о видимом образе Божием. По рукописи XVII в. со-брания А.И. Яцимирского и с его же предисловием III. Исследования 1. Очерки по истории Грузинской словесности. Выпуск II: Древняя литература до конца XII в. (Окончание). Члена-Соревнователя А.С. Хаханова IV. Смесь 1. Отчет о четвертом присуждении Обществом премии Г.Ф. Карпова. (Разбор ис-следования М.И. Лилеева «Из истории раскола на Ветке и в Стародубе XVII-XVIII в. Вып. I. Киев, 1895 г.», составленный Действит. Членом С.Т. Голубевым 2. О состоящей при Императорском Обществе любителей древней письменности премии А.М. Кожевникова «за учетную разработку и издание памятника славянско-русской письменности» 3. Протоколы заседаний Общества за 1896 и 1897 годы Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских при Московском Университете. 1898 год. Книга третья I. Материалы исторические 1. Акты XIII-XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями слу-жилых фамилий после отмены местничества. Ч. I. 1257–1613 гг. С предисловием А.И. Юшкова. (Продолжение) II. Материалы историко-литературные 1. Материалы для изучения творчества и быта белорусов. I. Пословицы, поговор-ки, загадки. С предисловием Е.А. Ляцково III. Материалы иностранные 1. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в поовине XVII в., описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским. Перевод с арабского Действит. Члена Г.А. Муркоса (По рукописи Московского Главного Архива Министерства Ино-странных Дел) |
| Специальным высшим учебным заведением, где проводятся исследования в области христианской археологии и подготовка соответствующих кадров, является Папский институт христианской археологии (Pontificio Istituto di Archeologia Cristiana) 1908 . 25 декабря 1925 г. Пий XI издал motu proprio I primitivi cemeteri («Первые кладбища») – документ об основании Института, определяющий его цели и отношения с родственными учреждениями 1909 . Первым ректором стал Иоганн Петер Кирш, который в речи на открытии Института сформулировал основные задачи христианской археологии: «синтетическая реконструкция христианской жизни, во всех ее проявлениях», изучение «всей религиозной христианской древней культуры» «во всех регионах первоначального распространения христианства в Европе, Азии и Африке» 1910 . Очевидно, что христианская археология мыслилась как часть исторической науки. Первые статуты Института были опубликованы в 1936 г. 1911 Были определены основные дисциплины: общее введение в христианскую археологию и историю искусства; топография древнего христианского города; топография кладбищ и древнего Рима; христианская иконография; эпиграфика классическая и христианская; сакральная архитектура; история христианского культа и агиография; патрология; техника раскопок; музеография. Сейчас в Институте обучаются студенты из Италии и разных стран Европы, в том числе некоторых православных стран Восточной Европы (Болгария, Украина), а также из мусульманских стран с богатым раннехристианским наследием (Алжир, Тунис, Иордания и др.). В программу обучения входят археологические путешествия по Италии и за границей. Институт занимается подготовкой и проведением международных конгрессов по христианской археологии, начиная с 1932 г., когда состоялся III конгресс в Равенне. Институт издает несколько серий: «Исследования по христианской античности» (Studi di Antichità Cristiana, c 1929 г. вышло более 60 томов), «Памятники христианской античности» (Monumenti di Antichità Cristiana), «Подземный христианский Рим» (Roma Sotterranea Cristiana), «Христианские надписи города Рима» (Inscriptiones Christianae Urbis Romae), популярная серия «Друзья катакомб» (Amid delle Catacombe). В сотрудничестве с другими научными центрами Институт публикует Акты конгрессов по христианской археологии и другие труды. Среди крупных изданий последних лет – Акты юбилейного международного конгресса «Церкви Града» (Ecclesiae Urbis), посвященного 2000-летию христианства 1912 . |
| 06 истории дисциплины нередко идет речь на международных конгрессах по христианской археологии, которые проводятся с 1894 г. К XII конгрессу, состоявшемуся в Бонне в 1991 г., немецкие археологи подготовили выставку книг (в том числе раритетных, начиная с XVI в.), которая сопровождалась каталогом, где опубликованы статьи об итальянской и немецкой традиции христианской археологии (в частности, протестантской ее ветви). Этот сборник удачно дополняет книгу Бовини 1683 . В 1994 г. в Хорватии (Сплит-Пореч) был проведен следующий, XIII Международный конгресс по христианской археологии – юбилейный и уже поэтому «исторический». Отмечались две даты: 100-летие со дня смерти «отца-основателя» христианской археологии Джованни Баттиста де Росси и 100-летие проведения Первого конгресса, состоявшегося там же, в Сплите. По этому случаю были перепечатаны Акты Первого конгресса 1684 . Акты XIII конгресса изданы в трех томах 1685 , в первом из них опубликованы статьи по истории археологии. Естественно, что многие доклады были посвящены различным аспектам деятельности великого ученого: взаимоотношениям де Росси и Церкви (статья Винченцо Фьокки Николаи), его сотрудничеству с Папской комиссией по священной археологии (Альдо Нестори), участию де Росси в работе Археологической комиссии Коммунального совета Рима во время больших раскопок в центре города (Анна-Мария Рамьери), иконографическим штудиям де Росси (о. Речо Веганцонес). Новые открытия и исследования катакомб рассматривались в исторической ретроспективе в статьях П.М. Барбини, Л. Спера, П. де Сантис и др. Авторы публикаций о взаимоотношениях де Росси с коллегами и учениками широко использовали неопубликованные архивные материалы, включая переписку де Росси и о. Фране Булича (Эмилио Марин). М. Занинович показал роль конгресса 1894 г. в развитии христианской археологии в Хорватии, важность исследований в Салоне (совр. Сплит), городе, известном множеством раннехристианских памятников, значение деятельности о. Фране Булича, директора Археологического музея в Сплите. Здесь же опубликован первый опыт сопоставления двух крупных фигур науки – Никодима Павловича Кондакова и де Росси, представлявших разные культурные и научные традиции, русскую и западноевропейскую 1686 . |
| Известно, что собрание (или собрания) П.И. Севастьянова составило основу российских фондов важнейших документов Св. Горы XIX и XX вв. Здесь я сошлюсь на издание «Географии» Птолемея В. Ланглуа (Париж, 1867) 622 , на «Акты Св. Горы» 623 и на монографию Т. Флоринского о законодательной деятельности Стефана Душа-на 624 . Сегодня собрание (или собрания) П.И. Севастьянова находится: а) в Отделе рукописей и редких книг Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге (РНБ, F. 269; после 1953 г. – F. 270); б) там же, фонд 680; в) в Отделе рукописей и редких книг Библиотеки Академии наук в Санкт-Петербурге (собрание копий, 564, 565); г) в библиотеке Академии художеств в Санкт-Петербурге (4.3.61); д) в музее Эрмитаж в Санкт-Петербурге; е) в Церковском музее в Москве. Вне всякого сомнения, материалы из собрания Севастьянова могут находиться и в других хранилищах 625 . Личный архив епископа Порфирия Успенского сегодня находится: 1. В Архиве Российской Академии Наук (Санкт-Петербургское отделение) (РФА РАН, в. 118, оп. 1, ед. хран. 1–199 и 202–282). 2. Два тома с копиями актов Св. Горы хранятся в Отделе рукописей и редких книг Библиотеки Академии наук (Санкт-Петербург) под 599 и 600. 3. В Архиве Имп. Министерства иностранных дел (ф. 161, оп. 46) находятся следующие папки: – дело 7 (папка главы Русской Православной миссии в Иерусалиме); – дело 15, за период 1848–1858 гг.; – дело 16, за период 1847–1860 гг. Весьма вероятно, что и в других архивных хранилищах находятся акты, имеющие отношение к еп. Порфирию Успенскому 626 . Итак, оба собрания, на которые мы ссылаемся, содержат материал, который дошел до наших дней, несмотря на неблагоприятные исторические обстоятельства. Β.Η. Бенешевич (1874–1938) писал: «Началом собирательства для греческих рукописей были приобретения, сделанные во Франции в эпоху революции 1789 г. секретарем русского посольства П. П. Дубровским; центром собрания стала Санкт-Петербургская Имп. Публичная Библиотека. Стоит особенно вспомнить здесь деятельность архим. Порфирия Успенского , В. И. Григоровича, архим. Антонина Капустина , П. И. Севастьянова, действовавших в монастырях Ближнего Востока иногда методами, не вполне безупречными, но все же менее бесцеремонными, чем какими в свое время имели обычай действовать собиратели рукописей западноевропейцы вроде Тишендорфа и др.» 627 |
| 124 . Das Register des Patriarchats von Konstantinopel. B. 1981. 1:1: Edition und Übersetzung der Urkunden aus den Jahren 1315–1331/Hrsg. Hunger H., Kresten O. Textus: 100–614 [=TLG Registrum patriarchatus Constantinopolitani (1315–1331): 5056/1]. Index/Cupane C. Wien 1981. (CFHB XIX:1). 2: Edition und Übersetzung der Urkunden aus den Jahren 1337–1350/Hrsg. Cupane C., Hunger H., Kislinger E., Kresten O. Textus: 82–514 [=TLG Registrum patriarchatus Constantinopolitani (1337–1350): 5056/2]. Wien 1995. 519. (CFHB XIX:2). Indices zu den Urkunden aus den Jahren 1315–1350. Wien 1995. 352. (CFHB XIX:2). П. Ж.//BB 1997. 57(82). 298–299. [Изд. Хунгера заменяет для соотв. годов издания Миклошича-Мюллера, Ралли-Потли и Даррузеса. В частности, в т. 2 помещены важные для истории паламизма акты соборов в июле 1341 г. 132, с. 206–256) и в 1347 г. 147, с. 340–382)]. [Register]. Исследования 125 . Богданова Η. М. Акты Константинопольского патриархата XIV в. как источник по истории Херсона//Проблемы социальной истории и культуры средних веков. Л. 1986. 87–97. 126 . Григорович В. И. Протоколы константинопольского патриархата XIV столетия//ЖМНП 1847. 54:2. 131–164. 127 . Медведев И. П. К предыстории первого издания Актов константинопольского патриархата//Вспомогательные исторические дисциплины. Л. 1991. 23. 20–37. [Об истории изд. Миклошича-Мюллера и о роли в его подготовке Н. И. Надеждина]. 128 . Studien zum Patriarchatsregister von Konstantinopel. Beiträge von Canart P., Cupane C., Hunger H., Kresten O. und Prato G., Hunger H. 1–2. Wien 1997. 217, 218. (Sitzungsberichte/Österr. Akad. der Wiss. Philosophische-historische Klasse. 647. 2–3). Conte P.//Aev 57:1. 1983. 298. 129 . Darrouzès J. Le registre synodal du patriarchat byzantin au XIV е siecle. Étude paléographique et diplomatique//Archives de l’Orient chretien. P 1971. 12. 130 . Hunger H. Zu den restlichen Inedita des Konstantinopler Patriarchatsregisters//REB 1966. 24. 58–68. 131 . Hunger H. Das Patriarchatsregister von Konstantinopel als Spiegel byzantinischer Verhältnisse im 14. Jahrhundert//Anzeiger d. phil.-hist. Kl. d. Österr. Ak. d. Wiss. 1978. 115. 117–136. |
| С 1840 по 1849 год одну из профессорских кафедр в Симбирской духовной семинарии занимал воспитанник Московской духовной академии, магистр богословия, знаменитый впоследствии археолог, Капитон Иванович Невоструев . Преподавая в среднем и высшем отделениях семинарии разнообразные предметы и серьёзно и с любовью относясь к своим профессорским обязанностям, Капитон Иванович в то же время усердно занимался научно-археологическими исследованиями местной старины. «В бытность мою в Симбирской семинарии профессором»: – писал он в письме, приложенном к описанию бывших в Самаре Преображенского мужского и Спасского женского монастырей, – «в 1844–1849 годах, сперва по собственной воле, потом вследствие циркулярного указа Св. Синода (о составлении историко-статистического описания епархии), по поручению Симбирского преосвященного (Феодотия), занимался я собиранием материалов для истории монастырей, церквей и других сторон Симбирской епархии. Вполне сознавая важность и необходимость документального, но коренным источникам, описания монастырей и церквей не только для науки, но часто полезного и в материальном отношении, особенно же нужду полного исторического обозрения епархии, его преосвященство изволил дать мне все способы к моим занятиям и доступ к архивам. Последние открыл он мне не только в духовном ведомстве своим распоряжением по епархии, но и во всех почти светских местах губернского и уездных городов сношениями своими с гражданскими властями. При этой возможности, не говоря о духовных архивах, я просматривал столбцы и старые дела в Симбирске – гражданской и казенной палаты, губернского правления, уездного суда и магистрата и архивы уездных судов в городах Сызрани, Самаре, Алатыре, Курмыше и Ставрополе, акты некоторых пригородов и селений и собрал сведения о гражданском быте и древностях сих городов и мест. Способствуя полезному делу, его преосвященство от собственного лица рассылал циркулярные вопросы симбирскому духовенству и с участием просматривал ответы на них, прежде поступления их ко мне; при обозрении же епархии обращал особенное внимание на предметы древности и народного почитания, на местные предания и уцелевшие акты и передавал мне о них». |
| Насколько осторожным нужно быть в отдельных случаях с никейским списком, показывает известный факт, что во многих рецензиях 339 даже Маркелл анкирский вычеркнут и заменён Панхарием. дает с моей. При беспристрастном отношении к делу Гарнакк имел бы возможность оценить всю силу выставляемых им аргументов. Что же мы видим на деле? Гарнакк – по-видимому сам того не замечая – берёт на себя роль не беспристрастного историка, а судейского прокурора, обязанного во что бы то ни стало добиться обвинительного приговора подсудимому. Приёмы, которыми он пользуется здесь, адвокатские, а не научные. По наружности, как будто он касается и всех аргументов Швартца. Но в действительности многое существенно важное в аргументации Швартца им опущено. Швартц прежде всего указывает на то, что все сохранившиеся до нас в публицистической и церковно-правовой литературе IV века списки епископов подлинны и представляют собою драгоценнейшие исторические документы и приводит целый ряд таких списков. Не говоря ни слова об этих списках, Гарнакк только в самом конце данного отдельчика думает парировать этот аргумент Швартца ссылкой на «выдуманные» акты кёльнского собора 346 года, как будто эти акты западного собора, не издавшего никаких канонических правил – допуская даже их неподлинность – доказывают что-либо относительно списка епископов сохранившегося в сирийском каноническом собрании, переведённом с греческого, и как будто указать один подложный список – значит доказать, что и спорный список есть тоже подлог, хотя в подлинности большинства сохранившихся списков невозможно сомневаться, и таким образом большинство аналогий говорит за подлинность спорного списка. О подложности актов кёльнского собора Гарнакк говорит как о бесспорном факте, хотя, как увидим далее, он признаётся за факт далеко не всеми. Не говорю о том, что полной аналогии список кёльнского собора с антиохийским списком не представляет: антиохийский список значительно длиннее кёльнского и не содержит имён кафедр. Но подделать 34 имени не так трудно, как подделать 56 имён. А главное, Гарнакк, хотя и допускает теперь, что подделка 56 имён епископов представляет редкий пример фальсификации, но не говорит ясно о том, что и ему, как и Швартцу, не удалось поймать мнимого фальсификатора на каком-нибудь уличаю- |
|
|
