| Источники При изучении эпохи Смутного времени Московского государства у автора были под рукой следующие источники и пособия, из которых важнейшие означены двумя звездочками, менее важные – одной, а те, которые доставляют мало верных сведений, оставлены без знака: 1 . Акты Археографической Экспедиции. т. II. 2 . Акты исторические. т. II. 3 . Акты Западной России. т. IV. 4 . Арцыбышева, Повествование о России, т. III. 5 . Avisi et lettere giuste di cose memorabili succedite tanto in Africa nel regno di Bibuga che nella Guinea quanto in Moscovia raccolte da Barezzo Barezzi. MDCXII. 6 . An appendix being the amours of Demetrius and Dorenski, rivals in the affections of Marina. 1677. 7 . Annuae Societatis Jesu. 1604,1605,1606. 8 . Barezzo Barezzi, Relatione della segnalata et come miraculosa conquista del Paterno imperio conseguita dal Serenissimo giovine Demetrio gran duca di Moscovia in quest» anno 1605. (Приписывается Антонию Поссевину, знаменитому 9 . Bohomolca, ycie Jana Zamoyskiego. 10 . Bond, Russia at the close of the sixteenth century. MDCCCLVI. (Сочинения Флетчера: Of the Russe Commonwealth, и Горсея 11 . Brereton, Newes of the present miseries of Ruschia. 12 . Временник Императорского Московского Общества Истории и Древностей, книга XVI и XVII. (Иное сказание о самозванцах, и Книга, глаголемая Новый 13 . Valerii Archangelis legationis polonicae olim auditoris ad polonos pacis persuasio. 1608. 14 . Videkindi, Historia belli sueco-moscovitici decennalis 15 . Warachtige ende eygentljcke Beschryvinge van de wonderbare seer gedenckwerdighe geschiedenissen die in Moscovia zijn vorgevallen in den naest voorleden ende in den tegenwoordighen jare 1606 etc. door een geloofwerdich Coopman die doen ter tijdt aldaer teghenwoordich was. MDCVI. (Перевод; см. 16 . Wassenberg, Historia gestorum Vladislai IV 1643. 17 . Wiadomoci о krwawéj i okratnéj rzezi w miecie Moskwie i okropny a alony koniec Dymitra W. X. i Cara Moskiewskiego przez Hollendra na onczas w Moskwie bawincego etc. 1851. (Польский вариант к 98, с |
| I конгресс (1968, Брно), созванный по инициативе Й. Шебанека, был посвящен общим проблемам Д. как науки. Тема II конгресса (1969, Фрибур) - вопросы истории частного акта. III конгресс (1971, Рим) обсуждал папские акты. IV (1973, Будапешт) - происхождение канцелярий светских государей Европы; V (1977, Париж) - канцелярии и акты суверенных монархов Европы XIII - сер. XV в. VI (1983, Мюнхен) - канцелярии территориальных князей позднего средневековья. С VI конгресса доклады стали издаваться в виде сборников (Акты конгресса). Тема VII (1986, Валенсия) - публичный нотариат и частный акт от зарождения до XIV в.; VIII (1993, Инсбрук) был посвящен Д. епископских грамот до 1250 г.; IX (1998, Гент) - городской Д. Европы в средние века; X (2001, Болонья) обсуждал проблему судебных документов в средневек. Европе; тема XI (2003, Труа) - язык средневек. актов. Спонтанно образовавшаяся (по инициативе Шебанека) Международная комиссия по Д. (Commission internationale de diplomatique, CID) была официально конституирована на XIII Международном конгрессе исторических наук (1970, Москва) в качестве особой комиссии при Международном комитете исторических наук. Периодика: Archiv für Diplomatik, Schriftgeschichte, Siegel- und Wappenkunde. Köln; Graz, 1955-; Folia diplomatica. Brno, 1971-1976. T. 1-2; Русский дипломатарий: Сб. статей, обзоров и публикаций/Отв. ред. А. В. Антонов. М., 1997-. Лит.: Sickel Th. , von. Beiträge zur Diplomatik. W., 1861-1882. 8 Tl.; Ficker J. Beiträge zur Urkundenlehre. Innsbruck, 1877-1878. 2 Bde; Bresslau H. Handbuch der Urkundenlehre für Deutschland und Italien. Lpz., 1889. B., 1968-19694. 2 Bde; Giry A. Manuel de diplomatique. P., 1894, 19252; Лихачёв Н. П. Дипломатика. СПб., 1901; Erben W. Die Kaiser- und Königsurkunden des Mittelalters. Münch., 1907. Darmstadt, 19672; Ардашев Н. Н. Дипломатика. М., 1908 [литогр.]; Hall H. Studies in English Official Historical Documents. Camb., 1908; Веретенников В. И. К вопросу о методах изучения древнерус. частноправовых актов//Историческое обозрение. |
| Это единение сердца с инстинктом облегчается особенно тем, что вопреки общераспространенному мнению, человеческий инстинкт способен к целому ряду духовных актов высокого и даже высшего значения. Сюда относятся: совесть, художественный вкус, правосознание, любовь к родине, национальное чувство и молитва. Правда, если эти акты сохраняют чисто инстинктивный характер, если они остаются изолированными в бессознательном, если духовность их не встречает сочувствия, содействия, осмысления, очищения и воспитания со стороны остальных духовных способностей человека, то они легко вырождаются и принимают мучительные или бальные формы. Тогда совесть сводится к периодически пробуждающимся " угрызениям " , которые могут не только отравить человеку жизнь, но и довели его до психического недуга. (Об истинном значении совестного акта см. " Путь духовного обновления " " , главу четвертую, а также " Поющее сердце " , главу о совести.) Художественный вкус начинает смешивать выбор эстетически-совершенного с выбором " приятного-нравящегося " и вступает на путь уклонений и заблуждений. (См. " Основы художества. О совершенном в искусстве " .) Правосознание теряет свое верное направление (стремление к свободе, справедливости, добру и духу) и становится орудием животного самоутверждения. (См. " Учение о правосознании " . Глава девятая и др.) Патриотизм извращается в какое-то " внеэтическое исступление " ; национализм - в безвкусную и беспредметную гордыню и воинственный империализм. (См. соответствующие главы в моей книге " Путь духовного обновления " .) А молитва принимает формы элементарного своекорыстного выпрашивания (а в некоторых религиях - прямо магического вымогательства) и притом - в деле самого пошлого быта. И тем не менее все эти акты присущи человеку именно как инстинктивному существу и могут приходить в движение помимо сознательных намерений, усилий и руководства - даже вопреки всему этому. Зато согласованные с сознательной духовностью человека, пользуясь ее сочувствием, содействием и руководством, эти акты получают всю нравственно-разумную и духовно-целевую верность и сохраняют всю силу, гибкость и, может быть, страстность инстинкта. Совесть становится главным положительно-динамическим руководителем жизни: художественный вкус развертывает свои безошибочные творческие интуиции; правосознание изливается в целостный социально-политический характер; патриотизм источником творческого героизма; национализм освобождается от всех своих соблазнов и начинает верно строить дух народа и верно вести его историческую судьбу; а молитва становится высшим и целостным взлетом человеческой души. |
| Понятное дело, как же и неприятен должен быть этот памятник для той части христианского мира, которая не приняла собора 879 – 880 гг.! И удивительным в настоящем случае представляется еще то, как эта часть христианского мира, в продолжении многих веков преобладавшая и заправлявшая в важнейших делах науки и истории, попустила уцелеть этому памятнику до настоящего времени? Кажется, всего скорее нужно было бы ожидать, что и этот памятник (т.е. акты собора 879 – 880 гг.) подвергнется той же участи, какой, мы видели, подверглась большая часть важных исторических документов, благоприятных для патриарха Фотия и неблагоприятных для его противников, – как акты соборов 861 и 807 гг.; письма, писанные в пользу Фотия византийскими императорами, восточными патриархами и т. д. Но к счастью, в истории и самым предусмотрительнейшим и искусным людям не всегда удается сделать то, чего бы они желали. Списки соборных актов 879 – 880 гг. во множестве экземпляров распространились по разным странам христианского мира, и противникам Фотия – папистам после 880 г. уже ни однажды не приходилось в Константинополе, и вообще на Востоке, распоряжаться так, как они распоряжались в 869 г.; неприятные для папства соборные акты остались во многих старых архивах и библиотеках. Ученые, ревнители папства пытались другими способами затмить в истории память этого собора. Пытались, сколько возможно, не выпускать этих актов из старых архивов и библиотек – не опубликовывать их. Пытались заподозривать самое существование собора, пускали в ход мнение, что этот собор всецело был измышлен самим Фотием, или, если он и происходил на самом деле, то не так, как это представляется в актах, которые будто бы во всем составе своем сочинены Фотием. Пытались в особенности заподозривать те заседания собора, на которых состоялось подтверждение неприкосновенности древнего символа веры , и таким образом косвенно отвергнуто было западное Filioqne. Затем, когда памятник этот был уже обнародован, и стало невозможно поддерживать такие крайние мнения о нем, стали нападать на отдельный частности, заподозривать подлинность некоторых документов, входящих в состав памятника, заподозривать подписи, находящиеся под ним, указывать на разности редакции в различных списках, нападать на панегирический тон соборных актов по отношению к Фотию и т. д. Но все эти предубеждения мало-по-малу рассеиваются, и новым даже и католическим ученым, чем более внимательно они всматриваются в указанный памятник, тем более приходится отказываться от прежних крайних мнений, и приходить к признанию значения собора 879 – 880 гг. и важности его актов для разъяснения истории Фотия. |
| Все это свидетельствует о том, как древни и как распространены были в первые века христианства записки о последних событиях из жизни Христа, называвшиеся актами Пилатовыми. Едва ли, впрочем, нужно говорить, что такие записки не были составлены самим Пилатом или даже только по его распоряжению: ибо места, приводимые или упоминаемые св. Иустином, Тертуллианом и другими, совершенно не похожи на какие-либо судебные протоколы или правительственные донесения. Имя же Пилата сделалось употребительным в их названии или по сокращению 53 , или может быть и для того, чтобы возвысить значение этого документа. Гораздо важнее вопрос о том: настоящие акты Пилата, составляющие первую часть так называемого евангелия Никодима, существенно одно ли и тоже с теми актами, о которых с таким уважением упоминают св. Иустин, Тертуллиан и другие церковные писатели? Если возьмем во внимание, что со времен св. Иустина до VI века мы имеем непрерывный ряд свидетельств об актах Пилата; что цитаты, приводимые Иустином и Тертуллианом , и притом цитаты, очень определенные и ясные, находятся в настоящих актах, списки которых сохранились в латинском и коптском кодексах пятого или шестого века, то справедливо можно отвечать на выше предложенный вопрос утвердительно. Этому не противоречат ни содержание настоящих актов, ни их язык, хотя и подвергавшийся некоторым переменам со стороны переписчиков. К тому же трудно представить, чтобы такой исторический памятник, как акты Пилата, пользовавшийся величайшей известностью и уважением христиан в древности, мог как-либо внезапно исчезнуть, и также внезапно на место его могло явиться на разных языках, – греческом, латинском и коптском, – другое подобного рода сочинение. Что касается составителя актов Пилата, то ученые полагают, что они написаны каким-нибудь христианином из иудеев. Целью его было убедить своих единоплеменников самым ходом судопроизводства над Иисусом Христом, свидетельством уважаемых между иудеями лиц и явным торжеством Иисуса Христа распятого и воскресшего, – убедить в несправедливости вражды против Него и в божественности Его самого и возвещенного Им учения. Для этого автор, кроме канонических Евангелий, которые служили ему как бы основанием, пользовался еще не умолкшими в его время изустными преданиями: и конечно, он постарался верно передать их, потому что писал еще во время, очень недалекое от событий, им излагаемых когда могли явиться обличители его обмана. Этим объясняется и тот успех, с каким те записки (акты Пилата) были приняты и распространены в христианской древности. Они с течением времени, естественно, подвергались некоторым переменам, получали вставки: на что ясно указывает и свидетельство св. Епифания 54 , и разнообразие существующих рукописных кодексов. но все эти изменения вообще незначительны 55 . |
| Исследование. Peeters Ρ. Le «Passionaire D " Adiabène». AB 43 (1925). P. 261−326. 4. Святые воины ––Баршавья, Даниил и Варда. Издания. ASM. Vol. 1. P. 60−80, 92−95; AMS. Vol. 1. P. 260−275, 281−284. 5. Св. Нарсай, en. Сахаркадта, Иосиф, Сапор, Исаак со товарищи, пострадавшие в Бет-Гармае. Акты, хранящиеся в рукописи IX в., содержат многое из того, что отвергается исторической наукой как ложное или сомнительное. Издание. Acta Sanctorum Novembris. T. IV. Bruxelles, 1925. P. 424−432. Исследование. Ibid. P. 412−413. 6. Святые пленники, казненные в 362 г., акты которых написаны в 373 г. Издания. ASM. Vol. 1. P. 131−139; нем. перевод: Braun О. Loc. Cit. S. 110−115. 7. Святые мученики из Кархи, что в Бет-Селох. Издание. AMS. Vol. 2. P. 284−286. Исследования. Acta Sanctorum Novembris. T. 4. P. 415−425; Fiey J. M. Vers la réhabilitation des l " Histoire de К. de В. S. AB 82 (1964). P. 189−222. 8. Святые воины-персы, убитые в 350 г. в Гилане. Издание. AMS. Vol. 2. P. 166−170. 9. Святой Бадцай Аргульский. Издание. AMS. Vol. 2. P. 63−65. Мученики при Йездигерде I (378/399−420). 10. Святой Авда со товарищи, убитые в конце царствования Йездигерда. Издания. AMS. Vol. 4. P. 250−253 по неполной рукописи; нем. перевод: Braun О. Op. Cit. S. 139−141. 11. Святой Нарсай из Бет-Разикайе. Издания. AMS. Vol. 4. P. 170−180; нем. перевод: Braun О. Op. cit. S. 142−149. 12. Святой Татак. Издание. AMS. Vol. 4. P. 181−184. 13. Святые десять мучеников из Бет-Гармая. Издание. AMS. Vol. 4. P. 184−188. 14. Святой Абд аль-Масих Сингарский. В силу позднейшего происхождения Акты не имеют, как кажется, большого авторитета. Издание. AB 5 (1887). Р. 5−52; древние арм. и араб, переводы: AB 44 ( 1926). Р. 270−341. Мученики при Бахраме V (420/421−438/439). 15. Святой Михршапур (Миршабор). Издания. ASM. Vol. 1. P. 234−36; AMS. Vol. 2. P. 535−539. 16. Святой Пероз. Издания. AMS. Vol. 4. P. 253−262; нем. перевод: Braun О. Op. Cit. Ρ. 163−169. 17. Святой Иаков, нотарий. Издания. AMS. Vol. 4. P. 189−200; нем. перевод: Braun О. Op. cit. S. 170−178. |
| акты 75). Предложено поэтому открыть новые епархии: в Тобольске, в Холмогорах, в Устюге, в Тамбове и в Воронеже. Собором признано было необходимым учредить епархию в Воронеже, потому что многие из преследуемых правительством раскольников бежали на вольные украйные города, на Дон. Так, еще в 1677 году, узнали в Москве, что по Дону и реке Медведице, в казачьих юртах завелись жить старцы и попы, и всякие прихожие люди в пустынях; печатанные вновь книги, церковную службу и иконное письмо хулят, образам Божиим не кланяются, много людей из донских городков к себе подговаривают и крестят в другой раз. Станичный атаман Понкратьев доносил в том же году в Москву: «в стороне, на день езды от города Чира (на Дону) находится Иовская пустынь 2 и начали в этой пустыне люди жить после Разинского воровства, тому лет с пять; в войске про пустынь знают, что в ней живут мужчины и женщины, девки и ребята… Тому другой год, как пришел на Дон и поселился в пустыне в лесу на Крымской стороне черный поп, да два человека простых чернецов; эти простые чернецы с попом поссорились и, пришедши в Черкесск, донесли войску, что поп за Великого Государя Бога не молит и им молить не велит» (Дополнение к историческим актам VIII, 50). Убегая от преследований правительства, ожесточенные раскольники нередко нападали на русские поселения на Дону, сжигали их, а жителей брали в плен. В 197 году (орлов. Акты, стр. 443) доносил орловский воевода: «пришли с Кумы реки под казачьи верхние городки, под Кочетов и Михайлов, богоотступники и раскольники, а слывут у них на Дону те раскольники Кузьминцы, а от Михайлова они с боем пошли к Качальницкому городку» (Орловск. Акты, стр. 437–447). «В нынешнем 197 году, доносил Царицинский стольник и воевода Илья Мамонов, по воровскому намерению, донские казаки, разных станиц многие люди, пристав к вору и раскольнику, к пришлому попу Микитке Иванову и возмутясь с женами и детьми, для всяких причин к воровству, побили в донских казачьих станицах добрых людей, которые к их воровству не пристали»… (Орловск. |
| К стр. 208. – 33). «О Государстве русском». Сочинение Флетчера. Изд. 3-е, СПБ. 1906. Он в 1588 г. был послом при русском ц. Феодоре Ивановиче от английской королевы Елизаветы. Сочинение Джильса Флетчера удивляет читателя особым искусством в немногом сказать многое. Значение этого труда для нашей историографии подробно разобрано и определено в обстоятельном исследовании профессора C. М. Середонина, напечатанном в 1891 г., под заглавием: «Сочинение Флетчера Of the Russe Commonwelth как исторический источник». К стр. 209:213, 219 и др. – 34). Н. Дубровский. «Патриаршие выходы». М. 1869 г. В энциклопедическом словаре Брокгауза этот труд помещен в качестве библиографического материала по предмету «о патриаршестве в России» (т. 45, стр. 29 – 33). В библиотеке Казанской дух. академии книга эта значится за 64 5 / 24 . К стр. 221. – 35). Проф. С. Смирнов . «Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины». М. 1912 г. Название книги определяет ее содержание, подобно тому, как и труд И. Снегирёва «Крестные ходы в Москве». М. 1861 г. (к стр. 248 – 249). Кроме указанных пособий, в настоящем труде есть ссылки на отдельные статьи, помещенные в журналах разных названий, как, например, на «Отечественные записки» (стр. 25), «Журн. Мин. нар. пр.» (стр. 34), «Древн. и Новая Россия» (стр. 27) и др. Некоторые из этих журналов кончили свое существование, а дух, направление и значение еще существующих доселе журналов всякому интересующемуся богословской и ц. – исторической литературой, полагаем, известен, a потому мы воздерживаемся от характеристики тех журналов, на которые у нас имеются ссылки. В заключение скажем несколько слов о драгоценных исторических документах, кои изданы Археографическою комиссиею. К числу последних относятся: 1) Акты исторические (самый ранний акт 1334 г. и самый поздний 1699 г.). Всего вышло 5 томов (к стр. 205). К стр. 130и 188. – 2). Дополнения к актам историческим. Акты начинаются с X века и кончаются XVII в. Всех имеется 12 томов. К стр. 158:159. – 3). Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской академии наук (1294 – 1645 г.). |
| В таких обстоятельствах для казны как основного владельца дачи – явный интерес состоит в том, чтобы подвергнуть спору и устранить как можно более крепостей в даче, ибо чем менее будет крепостной земли частного владения, тем более примерной земли по расчету отойдет на писцовую дачу однодворческую, в казенное владение. Дела сего рода прежде производились, как выше изъяснено, судебно-вотчинным порядком, так что сила судебного решения простиралась и на вотчинные права соучастников. Ныне дела эти производятся судебно-межевым порядком, и решение судебно-межевое не отнимает у лиц, устраненных из числа владельцев или обрезанных в своем владении, законной возможности доказывать свое вотчинное право по крепостям особо, порядком судебно-вотчинным. Но для частных владельцев от этого не легче, ибо с устранением крепостей при судебно-межевом разбирательстве они должны лишиться владения, а с владением, кроме материальной выгоды, соединяются и другие преимущества. В процессе о разделе общего владения положение всех участников уравнивается, ибо всякий состоит владельцем и пользуется выгодами владения; каждый, представляя свои оправдательные документы, имеет право требовать документ ото всех; подвергая критике титулы своего владения, в то же время подвергает таковой же критике чужие титулы, не выходя из спокойного положения, т.е. из владения; каждый в одно время истец и ответчик. Напротив того, весьма невыгодно, не имея владения, опровергать владение чужое и доказывать свое право против чужого владения. Гораздо легче и удобнее по условиям совместного владения наличному владельцу изъяснить и оправдать свое владение, чем лицу, лишившемуся владения, – доказать свое вотчинное право. В первом состоянии и право неполное или условное может получить при помощи владения вид безусловный. В последнем состоянии приходится, помимо владения, сразу вывести и доказать безусловное вотчинное право. Между тем по новым правилам судебно-межевого разбирательства решительно воспрещено принимать к рассмотрению суда такие акты, которые по прежнему порядку можно было рассматривать в общем деле об отделении земель, не отдельно от владения, например, акты, в которых не будет ясного доказательства, что они принадлежат до межуемой дачи, купчие на поместные земли, совершенные после 1765 года однодворцами, и пр. |
| В вышеуказанном затруднении наука указывает обратиться к общим началам, которые выработаны в римском праве и приняты в новейших законодательствах. Из этих начал вытекает такое правило: имущество считается приобретенным между частными лицами, со времени действительной передачи, по всяким актам перекрепления, кроме купли-продажи; но по продажному акту имущество почитается приобретенным для покупщика в таком случае, когда не только совершилась передача, но и совершилось, кроме того, удовлетворение продавца уплатою либо другим способом. Не сомневаюсь, что и в нашей практике то же правило должно служить руководящим началом в случаях, когда возникает вопрос о переходе и приобретении вещного права между сторонами, участвовавшими в сделке, или их преемниками. Особую важность имеет у нас вопрос о значении и силе актов старого времени: которые из них считать следует актами приобретения, крепостями, и которым не следует придавать сего значения. Вопрос этот получил особенно важное значение при начале генерального межевания, когда надлежало определять границы окружной дачи и количество владения участников в оной по крепостям. Где не было владения бесспорного, там надлежало требовать от владельцев крепости для определения дачи, т.е. площади, которая принадлежала к отдельному названию дачи. Для этого в тех местностях, где происходило в прежние времена писцовое измерение и описание земель, первоначальным и самым твердым способом для определения дачи приняты были писцовые книги. Акты сего рода как нельзя лучше соответствовали делу межевания: межевание не имело целью разбирательство вотчинных прав каждого владельца и потому не касалось поверки оснований приобретения; крепость нужна была межеванию лишь в той мере, в какой представляла твердые данные для исчисления количества и для определения местности владения, и лица, которое следовало означить владельцем в межевых актах. Писцовые книги – не крепости: ими не приобреталось и не утверждалось право. Это были акты хозяйственного и финансового описания земель, принадлежащих ко всем дачам уезда и стана, с означением урочищ, угодий, поселений и прочих хозяйственных принадлежностей каждого владения. Посему писцовая книга служила только законным удостоверением владения, найденного писцом в той или в другой местности, но не удостоверением права, которое могло вовсе и не быть твердо, и во всяком случае основывалось на крепостях, независимо от писцовой книги; только по писцовой книге межевщик мог удобнее всего определить настоящую дачу (хотя, впрочем, межевой закон, допуская и возможность ошибки со стороны писцов и предпочитая всему бесспорное владение, не придавал писцовым книгам значения безусловного, и данные, взятые из писцовых книг, должны были уступать согласному отводу бесспорных владельцев и живым урочищам, в крепостях означенным). |
|
|
