| В сентябре 1826 года кончились переговоры между русскими и турецкими уполномоченными в Аккермане. Порта уступила всем требованиям России; между обеими империями восстановлялись вполне дружественные отношения; тайный советник Рибопьер, участвовавший вместе с графом Воронцовым в аккерманских переговорах, отправился теперь послом в Константинополь; но здесь задача его была труднее; здесь он вместе с представителями других европейских держав должен был настаивать, чтобы Порта дала Греции устройство, согласно петербургскому протоколу 23 марта. Австрия не могла уклониться от общего дела, но, как охотно соглашался на это князь Меттерних, видно из депеш его Оттенфельсу от 30 декабря (н. с.): " Говоря с рейс-эфенди, вы не осуждайте, не оправдывайте, даже не входите в рассуждение насчет средств, предлагаемых дворами Лондонским и Петербургским; вы только поддерживайте как существующий факт планы, на которых остановились дворы " . Не уклоняясь от общего действия для решения Греческого вопроса, Меттерних продолжал, однако, настаивать, чтобы это решение было актом воли султана, а не следствием посредничества европейских государств. С русской стороны доказывали ему всю непрактичность подобного требования. " Если бы,- писал граф Нессельроде Татищеву,- можно было дать такой характер окончанию печальной борьбы, то, конечно, мы нестали бы этому противиться; думаем, что Англия и другие дворы не стали бы возражать против такой развязки, если бы только акт Порты был точно так же гарантирован, как гарантированы акты, относящиеся к Молдавии, Валахии, Сербии, ибо без этой гарантии греки будут смотреть на уступки Порты как на обман " . Наступает 1827 год, в который Греческий вопрос так или иначе должен был решиться. В Петербурге видели ясно, что он может решиться только энергическими средствами. " Мы не скрываем,- писал гр. Нессельроде Татищеву,- что средства ведения дела, в которых мы условились уже с союзниками, кажутся нам недостаточными. Мы на них согласились, потому что нам нужно исчерпать все пути примирения; но мы не верим в их действительность, ибо наш собственный опыт заставляет нас предвидеть случай, когда эти средства окажутся недействительными, и мы предлагаем Великобритании условиться насчет дальнейших средств. Решено, в случае отказа со стороны турок, пригрозить им признанием независимости Греции. Можно ли иметь уверенность, что эта угроза склонит Порту к уступчивости; |
| Только пушкою и штыком можно победить сопротивление султана. Все мои меры уже приняты, и я не могу отступить ни перед каким препятствием. Убытки, причиненные настоящим положением дел в Одессе, уже простираются до 20 миллионов рублей. По последним известиям, турки позволяют себе страшные жестокости в Сербии вопреки Аккерманскому договору; товары лежат без движения в моих гаванях, потому что Константинопольский пролив заперт для моих кораблей. У меня в руках материяльные доказательства, что турки хотели воспрепятствовать.миру моему с Персией в минуту его заключения. Я, однако, успел заключить почетный мир с Персиею, и если Бог мне поможет в настоящем предприятии, то я заключу мир с Портою, и все убедятся, что я требую от нее только необходимого для русской торговли и того, чем я владел по договорам. Я докажу Европе, что не мечтаю ни о каких завоеваниях, будучи доволен своим положением, как оно есть " . В конце апреля русские войска перешли Прут. Известно, что результаты кампании 1828 года не были так удовлетворительны, как надеялись в России, как опасались в Лондоне и Вене. Здесь, разумеется, были очень рады, а в Константинополе подняли головы. " Дипломатический гений " счел обстоятельства благоприятными для начатия своей кампании; он начал внушать о необходимости для четырех важнейших держав вступиться в войну между Россиею и Турциею, причем уговаривал английский кабинет действовать на Францию, оттягивая ее от России, обещая с своей стороны действовать в том же смысле на Пруссию. Поццо объявил Лаферроннэ, что никогда царь не допустит никакого вмешательства посторонних держав в свои дела с Портою, и французский министр дал решительный ответ, что Франция отвергает всякое подобное предложение. Осенью был в Вене возвращавшийся с театра военных действий герцог Мортемар. Меттерних спросил у него, какое впечатление вынес он о русском войске и о русских генералах. Мортемар отвечал, что вынес о русской армии самое выгодное мнение. Меттерних презрительно улыбнулся и сказал: " Вы, французы, позволяете себе поддаваться блеску; спросите об этом деле нас: мы наблюдаем русских сто лет; их сила только напоказ, и в эту минуту это верно более, чем когда-либо; что касается потерь их, то они громадны, Россия нескоро и нелегко от них оправится " . |
| Гавриил взял за основу практику функционирования епархий РПЦ, надеясь, что внедрение их модели устройства и управления внесет некоторый порядок в церковную жизнь, приведет к преодолению дезорганизации. 13 сент. 1808 г. с разрешения Синода для руководства церковными делами в Экзархате была образована Молдо-Влахийская экзаршая дикастерия. В ее ведение были переданы управление хозяйством и решение финансовых вопросов. Важнейшим шагом в процессе реорганизации церковной судебной системы стало создание в каждом из княжеств при митрополиях консисторий (в их состав входили и священнослужители, и миряне), к-рым было предписано не только регистрировать все поступившие заявления и жалобы, но и вести судебные разбирательства. Решения консисторий по конкретным делам представлялись экзарху на рассмотрение и утверждение. Митр. Гавриил потребовал от диванов наделить консистории такими же привилегиями и правами, какими пользовались гражданские суды. Созданию консистории в Унгро-Влахийской митрополии до 1809 г. препятствовала позиция митр. Досифея, пытавшегося ограничить влияние экзарха на церковную жизнь своей митрополии. В 1811 г. в помощь экзарху Синод назначил викарного епископа Бендерского и Аккерманского Димитрия (Сулиму ; впосл. архиепископ Кишинёвский и Хотинский), к-рый оказал серьезную поддержку митр. Гавриилу в осуществлении системных реформ по российским моделям, вызывавших отторжение в фанариотских кругах Молдавского и особенно Валахского княжеств, ориентированных на К-польскую Патриархию. Несмотря на свою близость к греч. антиосманскому освободительному движению и поддержку балканской политики России, довольно сильное противодействие проведению реформ оказывал митр. Унгро-Влахийский Игнатий (Бадалос; 1810-1812). Вслед. реформ была введена более строгая финансовая отчетность монастырей и церковных приходов, фиксировавшаяся в созданных по российскому образцу приходно-расходных книгах, а также описаниях инвентаря и церковных ценностей. В результате в Молдавской митрополии удалось поправить финансовое положение Правосл. |
| 1388 См. Павлов. Об участии мирян в делах церкви (Оттиск из Учёных Записок Казанского Университета), стр. 488 и далее Журналы и протоколы заседаний Предсоборного Присутствия, т. I, стр. 413. 1390 Возвращение его в Сербию приветствовали в особых посланиях представители всех православных автокефальных церквей и тем со своей стороны подчеркнули неканоничность того порядка вещей, который вызвал удаление митрополита. 1391 В русском переводе его можно читать в Христ. Чтении за 1891 год, ч. 1, и в отдельных оттисках из этого журнала. 1397 Голубинский. Краткий очерк истории правосл. церквей болгарской, сербской и румынской. Москва. 1871 г. Стр. 336, 338. Проф. Курганов. Наброски и очерки из новейшей истории румынской церкви. Казань. 1899 г., стр. 302 и далее; Колокольцев. Устройство управление румынской правосл. церкви. Казань. 1897 г. Стр. 2. 1404 Благодаря содействию России, придунайским княжествам дано было такое политическое устройство. По аккерманской конвенции (от 25 сент. 1826 г.), управляющие княжествами господари избираются туземными боярами и утверждаются турецким правительством. Избирают их бояре из своей среды. Срок службы господарей семилетний. В течение этого срока Порта может сместить господаря только в случае совершения им какого-либо преступления и притом, если на это смещение даст своё согласие Россия. По истечении же семи лет господарь может быть оставлен в своей должности лишь при согласии на то Порты и России туземных бояр и общего желания жителей. Господари управляют княжествами на основании установленного порядка, причём они должны с уважением относиться к предложениям Порты и России (Курганов, стр. 51–53). В 1829 году, после адрианопольского мира, румынским княжествам дано было конституционное устройство. По органическому статуту, высшим законодательным учреждением в каждом княжестве являлось собрание земских чинов, в котором дела решались по большинству голосов и утверждались господарем. Избрание господаря принадлежало особому избирательному собранию, в состав которого входили бояре и народные депутаты (Курганов, стр. 53–55). |
| политике России. Высокой Порте был предъявлен ультиматум, касающийся упорядочения русско-тур. отношений, нарушенных в период восстания. Его результатом стала Аккерманская конвенция (25 сент. 1826), согласно к-рой Высокая Порта обязывалась охранять права христ. населения Молдавии и Валахии, российское правительство получило право наблюдать за соблюдением условий через дипломатических представителей; привилегии устанавливались и для серб. народа. В 1827 г. было заключено соглашение между Россией, Великобританией и Францией, согласно к-рому эти страны приняли на себя посредничество в примирении османских властей с греками. Отказ султана подчиниться требованиям держав имел следствием разгром союзной эскадрой турецко-егип. флота в Наваринском морском сражении 8 окт. 1827 г. Последовавшая затем русско-тур. война 1828-1829 гг. закончилась Адрианопольским мирным договором 2 сент. 1829 г., упрочившим положение христиан Молдавии, Валахии и Сербии и влияние России на внутренние дела Османской империи. Подписание 22 янв. 1830 г. Россией, Великобританией и Францией Лондонского протокола означало офиц. признание Греции независимым гос-вом. В условиях восстания К-польские патриархи Евгений II (1821-1822), Анфим III (1822-1824) и Хрисанф (1824-1826) фактически были лишены возможности управлять Церковью. Им оставалось только посылать по указке тур. правительства увещевательные послания к христианам той или иной области с призывами к спокойствию, к-рые, конечно, не имели никакого результата. Соотечественники еще при жизни обвиняли патриарха Агафангела (1826-1830) в сотрудничестве с турками; ярким проявлением его туркофильской политики было окружное послание к архиереям 1829 г., возлагавшее на них полицейские функции, а на священников - обязанность доносить о появлении бунтовщиков. Из-за того что К-польский патриарх являлся заложником политики османских властей и был вынужден принимать решения под давлением Высокой Порты, стала очевидной необходимость создания на освобожденной от османского господства территории независимой греческой церковной организации. |
| Истинно, Дух животворит, а буква без смысла убивает. Вот какой у нас в России есть пример. В Кяхте, на Китайской границе, был в прошлом году один Аккерманский странник Филипп Антонов Ковалев, который до этого времени посещал Восток, оттуда Проезжал в Барград и возвратился чрез Рим, где лично с Папою имел разговор; он передавал мне о благолепном Кяхтинском храме, выстроенном и украшенном торгующим там купечеством; казалось на это надобно бы радоваться, а между тем этот странник выехал оттуда, с горестным впечатлением, которое объяснял даже лично Митрополиту Исидору, в Петербурге. Первое – там. совершалось богослужение лишь только для порядка; за вечернею и всенощною до такой степени спешили, что он не мог понять ни чтения, ни пения, даже шестопсалмие не все прочли и нельзя было хорошо понять смысл читанного; а поучений и совсем не говорят, хотя там священник и с крестом магистра (Казанской Академии). Второе и главное – его чрезвычайно огорчило то, что между тамошним купечеством завелось Общество безбожников, кощунствующих над всеми священными постановлениями; а о дальнейшем страшно и говорить!... Вот что в нашем Отечестве делается! С одной стороны распространяется вольнодумство, а с другой – простой народ остается в неведении существенных христианских обязанностей и водится, какою-то слепою буквою своих обычаев. Наш Московский Археолог, Иван Михайлович Снегирев 548 , писал мне из своего поместья, находящегося Орловской губернии во Мценском уезде, и, если его письмо показать Вам, Вы могли бы ужаснуться; у них идти на исповедь значить обманывать священника, а бабы на исповеди даже крадут у священника деньги; раз крестьяне обещались весною отслужить в поле молебен, чтобы Господь благословил урожаем; но без вина не пошли, сказав, что у нас без этого не молебствуют! А о семейной их жизни и нравственности нельзя уже и говорить!... Да и у нас, в недальнем расстоянии от Москвы, как ясам лично видел, не работают пятницы от Троицкой до Ильинской, считая то за грех , а в самые эти пятницы служб церковных не бывает и в эти дни все ходят праздными, между тем как в воскресные дни ездят на базар и не считают за грех даже во время обедни работать; церкви же, по большей части, остаются почти совсем пустыми. С моей стороны полагаю, что все это более происходить от воскресных базаров и от невнимательности пастырей к пасомым, остающимся без всякого нравственного назидания, которого вовсе им и не преподают в храмах Божиих, и, как говорится, зачастую и самую службу вертят, как только придется. |
| Чистого сбора продовольственных хлебов (за вычетом семян), по имеющимся у нас сведениям за шесть лет, с 1895 г. по 1900 г., на долю каждого крестьянина, не исключая и малолетних детей, в Европейской России приходится 23,4 пуда 9 , хотя в некоторых местностях в указанные годы он достигал от 40 до 135 пудов; так это было, например, в уездах: Кирсановском, Балашовском, Сердобском, Петровском, Пензенском, Аккерманском, Измаильском, Бендерском, Сорокском, Белецком, Херсонском, Одесском, Тираспольском, Ананьевском, Елисаветградском. Феодосийском, Симферопольском, Евпаторийском, Перекопском. Днепровском, Мелитопольском, Бердянском, Мариупольском, Александровском, Павлоградском, Хоперском и Константиноградском. Что касается рабочего скота, необходимого для успешного занятия хлебопашеством, то статистические данные за восемнадцать лет (1883–1900) представляют нам следующие основания для суждения о его количестве и распределении в Европейской России. Из ста голов общего числа лошадей на долю крестьян, в среднем выводе, приходится 85 штук; а в некоторых уездах число лошадей, принадлежащих крестьянам доходит до 95 и даже до 99 штук из той же сотни рабочих лошадей. На сто человек крестьян (не исключая из этого числа и детей) рабочих лошадей приходится 24, но в некоторых уездах количество их возрастает и до 48 штук. На сто десятин посева кормовых хлебов, рабочих лошадей приходится 28 штук, но в некоторых уездах – от 45 до 89 штук; на один крестьянский двор – 1,5 лошади, а в некоторых местностях – 3, и даже 5 штук лошадей. Количество и пропорциональное распределение крупного рогатого скота, необходимого в сельском хозяйстве, за тоже время, по статистическим данным, мы можем представлять себе в таком виде. Из ста голов общего числа рогатого, крупного скота в среднем выводе крестьянам принадлежит – 81,7 штук, а в некоторых местностях несравненно больше – от 95 и даже до 99 штук (например, в губерниях: Вятской, Пермской и Вологодской). На сто человек крестьян, пользующихся надельною общественною землею, приходится 40 штук: впрочем, есть губернии, где это количество доходит до 55 и даже до 106 штук скота (в губерниях Астраханской, Оренбургской, Минской и других). На сто десятин посева, рогатого скота можно полагать 46 штук, а в некоторых местностях до 80 и даже до 211 голов. На крестьянский двор такого скота приходится 2,3 штуки, хотя в некоторых уездах можно полагать и значительно больше: от 4 до 8 штук (в губерниях Оренбургской. Астраханской, Эсгляндской, Курляндской и Лифляндской). |
| Перед уходом в отставку в 1907 году Дмитриевский, оглядываясь на пройденный им 23-летний путь профессорской деятельности в академии, писал: «Горячо любя от дней юности… православную Литургику и со всей страстью и горячим увлечением преданный всестороннему изучению этой церковно-практической дисциплины, важнейшей, по моему мнению, в круге академических богословских наук, я, при помощи Божией и упорной настойчивости, успел за указанный период своей профессорской деятельности, могу не обинуясь и смело это заявить, поставить преподавание этой науки на подобающее ей почетное место в Киевской академии, пробудить интерес к ней в своих молодых слушателях – питомцах академии и своими печатными трудами содействовать серьезной научной разработке Литургики как у нас в России, так и на Западе». Действительно, как уже указывалось, открытие Дмитриевским многих чрезвычайно важных для истории православного богослужения литургических памятников и введение их в научный оборот оплодотворило и оживило литургическую науку не только в России, но и дало и западным литургистам ценный материал. «Описание» Дмитриевского стало настольной книгой не только русских литургистов. 88 Но более того, Дмитриевский создал свою литургическую школу. Он выпестовал двух профессоров – своих преемников по кафедре Литургики и Церковной археологии – прот. В. Д. Прилуцкого (вып. 1907 г.) и Н. Н. Пальмова (вып. 1897 г.). Кроме них, Дмитриевский довел до магистерской степени еще четырех своих учеников – видных русских литургистов – А. 3. Неселовского (вып. 1890 г.), прот. М. А. Лисицына (вып. 1897 г.), Е. П. Дьяковского (вып. 1899 г.), грузинского протоиерея К. С. Кекелидзе (вып. 1904 г.). 89 К ученикам Дмитриевского- литургистам принадлежат и талантливый профессор Киевской духовной академии М. Н. Скабалланович 90 , по некоторым вопросам исторической Литургики полемизировавший со своим учителем (вып. 1896 г.), В. Барвинок (вып. 1905 г.) и епископ Аккерманский Гавриил (Чепур) (вып. 1896 г.). 91 Осенью 1906 г. Дмитриевский уезжает в Петербург для участия в работах «Высочайше учрежденного Особого Присутствия при Святейшем Синоде для разработки подлежащих рассмотрению на Поместном Соборе вопросов» – так называемого Предсоборного Присутствия. |
| Провиант мукою и сухарями выдавали по требованию от полков, смотря по местным удобствам, где можно или нельзя было дров достать: однако и в дровах не во многих местах была нужда, ибо, где лесу не было, там употреблялся камыш и толстый былник, как везде в Украйне и на линии употребляют, кроме того, по моему приказанию для печения хлеба употреблялись все оставшиеся из-под провианта и других тяжестей сломанные телеги и роспуски, а что касается толокна, то его без указу вашего величества не заготовлялось и в здешних местах достать очень трудно. Потеря в людях бывала от того, что временно выдавалась мука для печения хлебов – этого никто доказать не может: ни один генерал, ни один полковой командир, ни один доктор не представил мне эту причину смертности, все показывали одно – что солдаты умирают от жаркого климата и дурной степной воды. Что солдаты пекут себе хлеб в землянках, то и офицеры и генералы то же делают, и солдаты навыкли печь такой хороший хлеб, что я сам в продолжение всей кампании другого хлеба при столе моем не употреблял». Получивши от императрицы изъявление полной доверенности, Миних выступил в поход; 18 мая армия имела генеральное рандеву при реке Омельнике; 23 июня фельдмаршал с генералитетом переправились чрез Буг, но из Очакова и Кинбурна приходили постоянно дурные вести: тамошние гарнизоны таяли от заразительных болезней, которые начали распространяться и вверх по Днепру, появились в Сечи; по украинской линии устроены были карантины. Буг был перейден беспрепятственно, но на Днестре, к которому армия приблизилась в июле, она была встречена неприятельскими выстрелами. 26 июля было довольно значительное дело с аккерманским султаном, который стоял с татарским и турецким войском по сю сторону Днестра. В первых числах августа за неимением кормов армия должна была двинуться к речке Каменке, причем принуждены были везти с собою воду; скота и лошадей потеряно было много, а между тем неприятель окружал армию. «Здешние места, – писал Миних, – для воинской операции такой большой армии очень трудны и неспособны, потому что в малых речках, впадающих в Днестр, для всей армии воды не довольно, высокие и каменистые берега мешают приблизиться со скотом для водопоя, а по самому Днестру по причине каменистых берегов еще хуже, нет ни кормов в достаточном количестве, ни удобных дорог, но везде глухие и пустые горы и буераки, а какие деревни и были, то татары разоряют и разгоняют обывателей, и потому нельзя знать подлинно, где достать воды и фуражу и миновать трудные дефилеи. |
| Ему и прежде хорошо было жить в Аккермане, он никогда не расстался бы с ним; но ему нужно было занять хотя какое-нибудь видное положение, хотя бы иметь право на псаломщика, а для этого нужно вступить в духовное звание. Вот он и приехал в Кишинев. Здесь он в весьма короткое время успел заслужить всеобщую любовь. Он не с самого начала был подрегентом, хотя он понимает пение даже лучше самого регента Р-ча, так как в это время был подрегент из семинаристов – бездарность; правда, он знал пение, но потому, что лет десять маленьким был в хоре и на скрипке довольно хорошо играет, но чтобы иметь музыкальное дарование, то нет. Хотя Порфирий Николаевич видел все его безобразия в музыкальном отношении, однако благоразумно умалчивал, говоря, что это не его дело; если бы он был каким-нибудь старшим, тогда другое дело, а теперь нет. И действительно, хотя он не трубил о себе, однако все скоро успели узнать о нем и все уже обращались к нему, даже и самый регент, так что он был действительным помощником регента, а настоящий помощник – номинальным. Но потом этот помощник регента, видя свою номинальность, поспешил оставить подрегентство и сделался помощником Порфирий Николаевич. Ему принадлежит слава поднятия архиерейского хора, распущенного тем его преемником и самим регентом, который отнюдь не достоин своего звания по небрежности, с какой он относится к своему делу. Вот уже поскору два года, как он трудится, получая равное вознаграждение вместе с другими, и все это в надежде на лучшее, которое должно состоять в том, чтобы он принят был в духовное звание и был бы помощником и регентом при аккерманском соборе. Но, как видно, трудно живется людям, преданным своему делу, на этом белом свете; ханжи и подлецы завсегда будут иметь перевес. Разумею здесь случай, недавно бывший с Порфирием Николаевичем. Этот случай возник по следующему поводу, причиною которого была губернаторская свадьба 95 . В прежнее время уславливаться вообще за требы 96 было делом регента. Но так как наш регент, как я выше сказал, весьма небрежно относится к своему делу, то он очень спустили цену за требы; так, например, самое богатое погребение и свадьба обходились в 25 рублей на весь хор; а то бывало и 20 и 15 рублей. |
|
|
