| Весь 1847 год я почти безвыездно прожил в Херсоне. Побывал только в Таврической губернии, где намеревался купить тарпанов (диких лошадей), и в Кишиневе по делу о наследстве после покойного моего шурина Ланина; но эти поездки во всех отношениях оказались для меня тщетными. 1848 год тоже провел в Херсоне. Упомяну только о случае, бывшем со мною на Масленице. Из города Алешки я переправлялся через Днепр по столь рыхлому льду, что река вот-вот вскроется… ну, и чуть было не погиб в водах этой реки. В начале 1849 года вдумалось мне побывать в Ростове, с тем, не приищу ли себе какого места, или нельзя ли заняться торговлей, да кстати — не получу ли с одного давнишнего должника сколько-нибудь долгу. Вздумал — и отправился чрез Екатеринослав. В Ростове я нечаянно встретился с одним приятелем из Пятигорска, который сказал мне, что он едет к моздокскому армянину выгонять из черной нефти белую. Тут и во мне явилось желание побывать на столь памятном для меня Кавказе, тем более что по полученным мною здесь слухам еврей Фавишевич торговал в Грозной крепости, и он мог снова принять меня к себе на службу. Денег у меня было очень мало, и потому 1 марта я отправился на Кавказ по образу пешего хождения. Дорога хоть и дальняя, но мне знакомая. Добрался до Ставрополя, где получил долгу 15 рублей. Пошел в Моздок, куда прибыл ровно через месяц по выходе моем из Ростова. В Моздоке я узнал, что Фавишевич живет в Грозной крепости не в прежнем положении, а гораздо хуже, чуть ли не в бедности. Потому я не счел за благо идти к нему и решил возвратиться в Ростов. Зашел в Пятигорск. 8 мая прибыл в Ростов и, здесь пожив малое время, отправился пешком же в Таганрог. Этот город мне показался очень красивым. В нем обратил я свое внимание на дворец императора Александра Благословенного , в котором сей незабвенный монарх кончал остаток дней своих, и на прекрасный сад, где великий монарх прогуливался и отдыхал. Верстах в двух от города — дубовая роща, посаженная, по сказаниям, при Nempe I. Из Таганрога пошел я в Мариуполь, Бердянск, Мелитополь и Бреславль. В последних числах июля я увидел Херсон. К концу года ездил по некоторым делам в Одессу и на Аккерманские соляные озера. |
| Присночтимый Самодержец, получив известие, прослезился, и немедленно повелел с великолепием и подобающею сану честью предать погребению общего отца православных, и царскими дарами почтил останки его прислав златотканое священное патриаршеское облачение, многоценную митру и осыпанную алмазами панагию; все сие было доставлено с нарочным, и иереями возложено на умершего; потом тело переложено в многоценную раку, приготовленную к выносу на погребение, которое и происходило следующим образом: Утром 17 июня (1821 г.) начался при церквах благовест. Вскоре Граф Ланжерон и все гражданские и военные чины прибыли на внешний двор карантина, где возвышенно стояла рака с телом, окружаемая священниками, и свечами, и благовонными курениями. Потом вступил туда священный клир с тремя Архиереями Кириллом дристрским, Григорием иринопольским и еще Григорием бендерским и аккерманским. По Трисвятом священники возложили раку на колесницу, и немедленно при всех городских церквах начался колокольный звон. В тоже время и все Императорские и купеческие корабли в одесской пристани, распустив флаги, как бывает в печальных случаях, начали стрельбу из пушек. И Императорские суда, равно как и военная стража на суше, сделали по 101 выстрелу, а суда купеческие по 51. Между тем шествие и вынос происходили в следующем порядке: Предшествовал больший сребропозлащенный крест, пред которым причетники в стихарях несли высокие фонари с возженными свечами; за ними следовали церковные хоругви; потом четыре диакона несли крышу раки; за ними еще диакон нес иераршеский посох, другие же два диакона несли на позлощенных подушках, – один священную мантию, а другой архиерейскую панагию; в след за сим шел лик церковных певцов, воспевавших погребальные стихи; потом несен был серебряный подсвечник с высокою свечою, а за тем шествовал священный клир, – сперва монахи, потом иеродиаконы, иереи, архимандриты; и после них три Архиерея в предшествии диаконов, несших дикирии и трикирии и кадильницы, а за Архиереями следовала рака с священными останками на колеснице, которую везли шесть коней под черными покровами, и их держали шесть конюхов также в червой одежде. По четырем углам колесницы стояли четыре диакона с кадильницами, шесть иереев, по трое на каждой стороне колесницы, держали над ракою балдахин из красного бархата с золотою бахромою, а двенадцать из знатнейших одесских граждан несли большие зажженные свечи. |
| Турки казнили не только патриарха Григория, но также трех архиепископов, 80 епископов и архимандритов 59 . Патриарх Григорий V был повешен на перекладине средних ворот 12 апреля 1821 г. в первый день Пасхи. Два дня висело его тело, а на третий день турки, долго влачив его по улицам, бросили в море с камнем на шее: но оно не опустилось ко дну. Ночью тело патриарха было взято на одно купеческое судно и перевезено в Одессу, где покоилось в греческой Свято-Троицкой церкви. «В Одессе покоится прах святого мужа, – со скорбью писал А. Н. Муравьев в начале 1830-х годов. – Быть может, когда процветет возникшая Эллада, захочет она иметь в своих недрах краеугольный камень своей свободы, и послы ее, как некогда русские в Царьграде, придут молить нас о даровании им сей святыни» 60 . Впоследствии эти слова сбылись. После того, как Греция сбросила турецкий гнет и стала независимым государством, останки патриарха Григория V были перевезены в Афины и ныне покоятся в гробнице в кафедральном соборе. Как же отнеслось к казни духовенства русское правительство? Российский посланник в Царьграде барон Строганов поспешил выразить Порте возмущение казнью патриарха; он обратился к турецкому правительству с нотой, требуя прекращения кровопролития. Вскоре был прислан русский ультиматум, в котором решительным тоном от султана требовалось прекращение религиозных преследований. В послании прямо указывалось на то, что, воздвигая гонения на христиан, Турция становится в открытую вражду с христианскими державами, узаконяет восстание греков и вынуждает Россию предоставлять им убежище и помощь. Но, несмотря на решительный тон ультиматума, гонения на христиан – православных греков продолжались, и поскольку в 8-дневный срок ответа на ультиматум не последовало, Строганов выехал из Константинополя в С.-Петербург. Дипломатические отношения были разорваны, и только в 1826 г., когда был заключен Аккерманский договор, в Константинополь в качестве русского посланника прибыл граф Рибопьер 61 . В этой связи можно вспомнить современные нам события, когда в начале сентября 2004 года турецкие националисты устроили манифестацию перед резиденцией Константинопольского патриарха, в ходе которой демонстративно сожгли изображение православного священника. |
| Н. Любимов , пишет в своих воспоминаниях» «На шоссе между Люблином и Холмом, в виду огромного скопления беженцев, следовавших со своим скарбом за отступавшими нашими войсками, происходило нечто невероятное... По поручению Генерал- Губернатора, приехав на автомобиле из Варшавы для водворения по возможности порядка и оказания первой денежной помощи, я застал беженцев, двигавшихся по шоссе, уже близ границ Холмской губ. С большим трудом продвигаясь между толпами беженцев, я вдруг увидел стоящего среди толпы, опираясь на посох, православного епископа. Это оказался прибывший из Холма преосвященный Анастасий. За ним была тележка с хлебом и разными явствами, и преосвященный раздавал их проходящим беженцам, благословляя их. Сойдя с автомобиля, я подошел к преосвященному под благословение и, представившись ему, сказал: «Здесь, владыка, по наведенной мною справке, оказалось много православных». На это преосвященный, с усталой улыбкой, ответил мне запавшими в душу словами: «В настоящую минуту вопрос этот для меня не имеет значения; для меня здесь теперь все – братья, а как кто верует – дело его совести...» В конце 1915 г. владыка Анастасий назначен был епископом Кишиневским и Хотинским на место архиеп. Платона (Рождественского), ставшего Экзархом Грузии. В 106 г. Бессарабия, будучи покорена императором Траяном, вошла с Молдавией, Валахией и Трансильванией, в состав Дакии, заселяемой римскими колонистами. Через Бессарабию проходили переселявшиеся народы – готы, обры (авары), угры. Ее заселяли волжские болгары, еще не ославянившиеся, славяне лутичи и тиверцы. Бессарабию разоряли кочевники – печенеги, половцы, монголы. На юге ея, в низовьях Днестра, создались колонии генуэзцев. Позднее средняя часть Бессарабии была частично заселена малороссами. Жили там армяне и греки. Исповеданием сего разноплеменного населения было, главным образом, православие. В половине XIV в. Бессарабия вошла в состав Молдавского княжества, которое в следующее столетие стало данником Турции, присоединившей к себе и южную степную часть Бессарабии (будущие Аккерманский, Бендерский и Измаильский уезды). |
| Мы весьма сожалеем, что размеры дневного листа не позволяют нам изобразить личность, деятельность и задачи этого святителя во всем их нравственном величии. Но мы не можем умолчать о верности его церковному идеалу. Когда один из главноуправляющих южными железными дорогами обратился к нему с просьбою, чтобы архипастырь разрешил рабочим продолжать свои работы в праздничные дни, почивший архипастырь положил на сем челобитье следующую знаменитую резолюцию: «мусульмане чтут свои праздники, жиды чтут свою субботу, а у нас, в православном русском царстве, православный русский магнат просит православного архиерея, чтобы он разрешил православным русским людям нарушать православные русские праздники. Это не только постыдно, но и оскорбительно». В этой резолюции сказывается взгляд почившего архипастыря на наших мнимо передовых людей и на их отношение к Церкви православной! Увы! носители нашей нравственной мощи уходят, один за другим, к нашим предкам, а, между тем, кругом – бессилие и нравственная беспомощность!.. «Московского Листка» за 1890 год.) Погребение высокопреосвященного архиепископа Никанора В субботу, 29-го декабря, в 12 час. дня, у гроба почившего архипастыря была совершена панихида преосвященными епископами Мемноном и Николаем и прибывшим из Кишинева епископом Аккерманским Аркадием, при участии соборного крестовой и др. церквей духовенства. Затем, в продолжение дня было совершено еще несколько частных панихид. С 2-х часов дня Софиевская улица стала наполняться народом, который направлялся к архиерейской церкви, а к 4-м часам вся Софиевская улица и прилегающие к ней части Конной, Торговой, Преображенской и двух переулков, Преображенская от конца до Соборной площади и самая Соборная площадь были запружены народом. Для принятия участия в процессии были назначены воспитанники всех средних учебных заведений, гимназий, прогимназий, реальных училищ, коммерческого училища, а также воспитанники духовной семинарии и духовного училища, ученики церковно-приходских школ. Здесь же находились сестры Касперовской общины и др. корпорации. |
| В сент. 1821 г. султанским фирманом господарем М. к. был назначен Иоан Санду Стурдза. Султан издал также фирманы об отстранении фанариотов от работы в гос. структурах и о переводе мон-рей под администрацию господаря. Новый господарь опирался на поддержку средних и мелких слоев боярства, стремившихся превратить вост. деспотический режим в «просвещенный абсолютизм», при к-ром все категории боярства имели бы равные права. Их требования были изложены в проекте «Конституции карбонариев», использовавшей название радикального движения итал. революционеров и составленной Ионицэ Тэуту в 1822 г. ( Agavrilioairei. 1966. P. 223-229). Господарь добился обложения налогами всех категорий населения. Тем же правилам были подчинены и преклоненные мон-ри, перешедшие под управление местной администрации. Были приняты суровые меры по отношению к служащим, допускавшим злоупотребления. Мн. крупные бояре, эмигрировавшие во время событий 1821 г. за границу, отвергали политические изменения, происходившие в княжестве, и требовали вмешательства России и Габсбургской империи ( Platon. 1998. P. 142-156). Дальнейшее ослабление Османской империи после 1821 г. позволило России консолидировать свой протекторат над Дунайскими княжествами. 25 сент. 1826 г., после 5-летних русско-тур. переговоров, в Аккермане (ныне Белгород-Днестровский) было подписано соглашение (конвенция), в к-ром М. к. и Валахия объявлялись самостоятельными политическими образованиями под сюзеренитетом Османской империи и под протекторатом России. Диваны княжеств получили право избирать из местных бояр господарей, которые утверждались Россией и Турцией. Княжествам предоставлялось право свободной торговли зерном после выполнения поставок для нужд Порты. После подписания Аккерманской конвенции греч. монахам было разрешено вернуться в мон-ри на территории княжеств. Однако жалобы местных властей на их многочисленные злоупотребления привели к вмешательству российского правительства, которое поставило мон-рям 3 условия: аренду землевладений совершать с помощью публичных торгов под наблюдением российского консула; произвести ремонт монастырских строений (в период до 9 лет); ежегодно перечислять миллион лей благотворительным и публичным институтам, в т. ч. школам ( X é nopol. 1930. Vol. 11. P. 185-186). |
| Порта упрощала отношения, вызывая Россию на войну. Она разослала ко всем начальникам провинций гатти-шериф, в котором Россия была представлена как непримиримый враг Оттоманской империи и мусульманства: Россия произвела восстание греков; по ее ухищрениям Англия и Франция отнеслись враждебно к Порте; она нарочно возбудила против Турции внутренних и внешних врагов, чтобы помешать преобразованиям, которые должны были возвратить Турции прежнюю силу. Тщетно австрийский интернунций и прусский министр хлопотали изо всех сил, чтобы воспрепятствовать обнародованию этого гатти-шерифа: европейская печать овладела им, и никто не смотрел на него иначе как на объявление войны. За словом следовало дело: все русские подданные были изгнаны из турецких владений. Наследник персидского престола Аббас-Мирза сообщил генералу Паскевичу, что Порта приглашает персиян продолжать войну с Россией, обещая им в скором времени деятельную помощь; наконец, Порта объявляла, что она вовсе не обязана исполнять Аккерманский договор. Князь Ливен должен был объявить английскому правительству, что если Порта объявляет войну России, возбуждая против нее всех мусульман, то Россия должна вступить в борьбу и даже поспешить этим вступлением, чтобы поскорее покончить войну, чтобы не быть принужденною сделать ее слишком решительною и быть в состоянии уменьшить затруднения мира. Какое государство может позволить, чтобы его торговля была остановлена, его подданные выгнаны, его честь оскорблена, его договоры затоптаны ногами? Какое государство может оставить подобные действия безнаказанными? Права России в этом случае неоспоримы и независимы от всех соглашений с другими государствами. Царь принужден отвечать войною на войну, и его войска немедленно перейдут Прут. Публичная декларация будет предшествовать этой мере. Все европейские государства найдут в ней обычную умеренность его царьского величества. Россия не предположит для себя ни завоеваний, ни падения Оттоманской империи. Она будет искать только средств обеспечить безопасность и свободу своей торговли, возобновить договоры, нарушенные Портою, помочь христианским народам, которых эти самые договоры ставят под покровительство царьа, наконец, получить вознаграждение за убытки торговые и военные. Во всяком случае Россия, раз принужденная прибегнуть к оружию, считает обязанностью чести привести в исполнение Лондонский договор. |
| Закрыть «Мы произвели этот переворот» Владимир Митрофанович Пуришкевич (18701920) 04.04.2016 2650 Время на чтение 18 минут Как сообщалось , в рамках рубрики «Исторический календарь», мы начали новый проект, посвященный приближающемуся 100-летию революции 1917 года. Проект, названный нами «Могильщики Русского царства», посвящен виновникам крушения в России самодержавной монархии профессиональным революционерам, фрондирующим аристократам, либеральным политикам; генералам, офицерам и солдатам, забывшим о своем долге, а также другим активным деятелям т.н. «освободительного движения», вольно или невольно внесшим свою лепту в торжество революции сначала Февральской, а затем и Октябрьской. Продолжает рубрику очерк, посвященный видному правому политику, одному из наиболее известных лидеров русских монархистов В.М.Пуришкевичу, которому по иронии судьбы довелось сыграть немаловажную роль в падении самодержавия . Владимир Митрофанович Пуришкевич родился 12 августа 1870 г. в Кишиневе в семье богатого бессарабского помещика. Однако дворянский род Пуришкевичей не мог похвастаться знатностью. «Во мне течет аристократическая польская кровь моей матери и ее благородных польских предков и плебейская русская кровь моего покойного чистого отца» , - писал в 1917 году сам Пуришкевич, дед которого знаменитый бессарабский протоиерей, происходивший из семьи бывшего священника-униата, присоединившегося к православию, выслужил своим детям потомственное дворянство. По материнской же линии Пуришкевич принадлежал к известному польскому дворянскому роду и приходился родственником декабристу А.О.Корниловичу. Окончив с золотой медалью Первую Кишиневскую гимназию, а затем историко-филологический факультет Новороссийского университета, Пуришкевич активно включился в общественную жизнь Бессарабской губернии. В 1894 г. уездным земским собранием молодой, образованный и очень энергичный Пуришкевич был избран на должность почетного мирового судьи, а затем, спустя три года, на должность председателя Аккерманской уездной земской управы. Хорошо зарекомендовав себя в Бессарабии, Пуришкевич вскоре был вызван в столицу империи Санкт-Петербург, где началась его недолгая чиновничья служба. В январе 1901 г. он был причислен к Министерству внутренних дел, получив сначала скромную должность младшего ревизора Страхового отделения Хозяйственного департамента, а затем став чиновником особых поручений при главе МВД В.К. Плеве. К этому же периоду относится и начало участия Пуришкевича в монархическом движении. Он вступает в ряды зародившегося к 1901 г. в Петербурге Русского собрания, в котором довольно быстро выдвигается благодаря ораторским способностям и становится одним из лидеров этой организации. В стенах Русского собрания Пуришкевич обзавелся полезными связями и познакомился со многими будущими лидерами правого движения. |
| Бессарабская губерния Павел Иванович Богач. 32 лет. крестьянин м. Секурян Хотинского уезда. Занимается земледелием. Окончил сельское училище. Направлено неизвестно. Андрей Андреевич Видмер . Лютеранин. Родился в 1856 году в Аккерманском уезде в семье поселян–собственников, бывших немецких колонистов. Кончил центральное училище (курс уездного уч.). С 1881 года гласный уездного земства, с 1903 года – губернского и член Аккерманской уезд. земск. управы. Занимается земледелием и виноградарством. Внепартийный прогрессист. О. Василий Иванович Гума. Свящ. Сорокского у. Род. в 1865 г. Окон. Киш. дух. сем. В автобиогр. о.Гумма пишет: «Воспитывался под 6лизк. и благотворнейшим влиянием архиеп. Сергия. Професс. занят. – священствование в мест. Флоретты, где пользуюсь популярн. любов., и уважением. Состоял окружным дух. следоват., благочинным. Член общ. распр. свящ. писания в России и др. благотвор.-просвет. общ. Открыл в приходе попеч. христ. благотв. Проповедник. Принадлежу к парт. умер.– прогресс». В Госуд. Думе о. Гума обратил на себя внимание речами: „О стрекозе и муравье» – во время дебатов о борьбе с голодом и о неизбежности существ. имущ. неравенства – при дебат. по аграрн. вопр. «То, что есть на земле много имеющие и мало имеющие – не противоречит евангельскому учению, – поучал членов Думы о. Гума, – разница должна быть, иначе невозможно». Антон Каэтанович Демянович . Землевладелец с. Цареграя, Сорокского уезда. Родился в 1856 г. Окончил реальное уч. в Черновцах, в Австрии и Венский политехнический институт (в 1880 г.). Занимается сельским хозяйством. С 1888 года гласный Сорокского земства, с 1888 г. почетный мировой судья сорокского округа, действительный и почетный член многих обществ. благотворительн. учреждений, попечитель нескольких школ бессар. губ. Внепартийный; «с теми, кто желает истинного блага народам России». Константин Федорович Казимир. Дворянин, крупный землевл. Хотинского и Сорокского уезда. Род. в 1860 г. Окончил Кишиневское реальное училище и Московскую Петровскую акад., занимается сельским хозяйством. 7 трехлетий состоит гласным Хотинского и Сорокского уезда, а также и губернским. Почетный мир. судья, член училищного совета по обоим уездам, попечитель до 20 школ, в том числе и некоторых средних учебных заведений. Во всех своих имениях в обоих уездах открыл и содержит на свои средства хорошо поставленные школы, больницы, общественные бани. Всесторон. развитой, просвещенный, широкого кругозора, безусловно прогрессивного направления К.Ф. многое сделал для своего края. Много путешествовал, много видел, многое на месте изучал и основательно знаком с укладом государственной и обществ. жизни в культурных странах. Примыкает к К.Д. партии. |
| Взлет политической карьеры Пуришкевича был связан с зарождением в Петербурге крупнейшей монархической организации - Союза русского народа (СРН). Позже, склонный к бахвальству Пуришкевич любил выставлять себя отцом-основателем СРН, однако на деле в числе основателей партии его не было - он присоединился к Союзу несколько позже и в руководящий орган этой монархической организации попал не сразу. В начале января 1906 г. он организовал и возглавил Аккерманский отдел СРН и развернул кипучую деятельность по его развитию, выпустив несколько монархических брошюр для крестьян, призванных «отрезвить народную массу, отравленную интеллигентскою сволочью». Обратив на себя внимание лидера СРН Дубровина, Пуришкевич был им лично введен в состав Главного совета партии лишь в мае 1906 г. Став в скором времени вторым человеком в СРН, Пуришкевич взвалил на свои плечи организационную работу по превращению Союза во всероссийскую массовую политическую партию. Со свойственной ему энергией взялся он за дело, достигнув впечатляющих успехов в таланте организатора Пуришкевичу было не отказать. Один за другим открывались новые отделы СРН по России, достигшего вскоре впечатляющей численности до 450 тыс. человек. Пуришкевич выступал на митингах, участвовал в организации монархических съездов, призванных консолидировать монархическое движение в стране, был автором целого ряда воззваний и циркуляров Союза, одним из организаторов в столице чайных-читален СРН. Пуришкевич также взял в свои руки все издательское дело в СРН и редакционную политику, выпустив за полгода одних только листовок около 13 миллионов экземпляров. В ноябре 1906 г. по его инициативе был открыт Издательский комитет при Главном Совете СРН, поставивший своей задачей налаживание широкой издательской деятельности и формирование народных библиотек религиозных, исторических, географических, беллетристических изданий, а также книг по различным ремеслам и сельскому хозяйству. Подпись Пуришкевича стоит и под Уставом СРН, утвержденным властью 7 августа 1906 г., наряду с подписями А.И. Дубровина и А.И. Тришатного. |
|
|
