| 5 . Он не пренебрегал, впрочем, ни одним из литературных пособий, которыми был в состоянии пользоваться, дабы лучше схватить смысл текста. Он пользовался постоянно в своем труде греческими переводами LXX, Акилы, Феодотиона и Симмаха и экзаплами Оригена . 444 Он писал, в одном из своих писем, что он сличал перевод Акилы с оригинальным текстом. 445 Ни одно издание древнее или новое не было опубликовано с критическими пособиями, которые можно было бы сравнить с теми, какими мог тогда располагать св. Иероним для ознакомления с подлинным оригинальным текстом. Превосходство Вульгаты „Труд св. Иеронима есть памятник единственный и не имеющий себе равных между древними переводами“, говорит Вестготт. 446 „Перевод св. Иеронима есть, бесспорно, лучший из древних переводов“, говорит доктор Каулен. 447 Он отличается от всех других древних переводов добросовестными усилиями переводчика, направленными к тому, чтобы быть на высоте своей задачи. Греческие переводы Библии были сделаны людьми, пользовавшимися только практическим знанием, которое они имели о языке для того, чтобы представить содержание св. Писания понятным другим. Перевод св. Иеронима есть работа научная, которая очень удачно соединяет личные разыскания с почтением к преданиям – иудейскому и христианскому, удовлетворяет справедливым требованиям хорошего вкуса, и выполняет, таким образом, все условия, необходимые для того, чтобы быть превосходным трудом. 448 Черты перевода Ветхого Завета бл. Иеронима Три главных черты отличают перевод бл. Иеронима: 1) верность, 2) известная изящность стиля и 3) сохранение, по мере возможности, древнего Италийского перевода. Первая черта перевода бл. Иеронима: верность Св. учитель утверждает, в своем Prologus Galeatus, что „он ни в чем не изменил еврейской истине“. 449 Можно с большим правом положиться на это свидетельство. Места, в которых не схвачен истинный смысл, крайне редки, если принять во внимание те, которые темны и спорны. Что касается мест, где еврейский текст ясен и в которых Вульгата отступает от оригинала, как Быт.14:5 , где be-Ham, которое означает a Ham, переведено через cum eis, „с ними“,то они так малочисленны в работе столь продолжительной, что этому снраведливо можно удивляться. Бог видимо содействовал истолкователю Своего слова в работе столь важной для Церкви. |
| Кроме Оригена он, вероятно, мало кому был известен. поименованные греческие переводы, особенно Акилы, Феодотиона и Симмаха, часто цитуемые в отеческих толкованиях, и предпочитаемые переводу LXX во многих случаях бл. Феодоритом (например, Иез.1:4, 14, 16 и мн. др.), Кириллом Александрийским (например, Мих.1:11), Златоустом (Ис.8:22; 52:14; 53:2, 6) и мн. др., дают современному православному богослову основание и руководство в отношении к тексту перевода LXX толковников. Употребление этих переводов, особенно Феодотиона, в церковном богослужении и в церковных списках и указанное предпочтение их в толковательных отеческих трудах дает ему право быть свободным в отношении к тексту LXX, — не признавать безусловно обязательным составление по нему одному толкований и суждений о ветхозаветном учении. Подобно Отцам Церкви, православный богослов не принужден считать текст LXX аутентичным автографическому, а может «выбирать» то чтение, которое найдет более точным и подтверждаемым памятниками. — Но представленные сведения о переводах и переводчиках внушают православному богослову и надлежащую осторожность в обращении с переводами, так как в последних иногда нужно видеть и намеренное уклонение от истины с целью подтвердить засвидетельствованные историей неправые цели и еретические мысли переводчиков. Словом, если в отношении к еврейскому тексту и переводу LXX, по предыдущим главам, требовались от современного богослова осторожность и осмотрительность, то в сугубой мере их нужно проявлять в отношении к этим переводам. — В критико-текстуальных целях, для изучения и восстановления еврейского автографического текста, особенное значение имеет перевод Акилы, «рабствующий еврейской литере,» а также оставляемые без перевода еврейские слова у Феодотиона. Здесь можно найти много ценных пособий, но конечно после необходимы проверки и исправления нередких погрешностей у самих переводчиков (Срав. Ryssel. ук. соч. 185—189 ss). 3. Таргумы Третьим, по времени происхождения из среды иудейства, переводным памятником на ветхозаветные книги следует считать таргумы или халдейские парафразы. |
| Такая трактовка коррелирует с переводом Симмаха (ττε ρχ ϒνετο – «тогда было начало») и со вторым вариантом перевода Акилы (ττε ρχθη το καλεν ν νματι κιρου – «тогда началось [то], чтобы призывать во имя Господа» 181 ) 182 . В то же время версия, предложенная в Вульгате, напоминает первый вариант перевода Акилы (οτος ρχατο το καλεσθαι ν νματι κυρου – «он начал призывать во имя Господа»). Таким образом, при чтении «Еврейских вопросов» вырисовывается приблизительный эскиз той гигантской работы, которую проделал блаж. Иероним при создании своей Вульгаты. Проблема заключается в том, что сложные научные выкладки, к которым обязательно должен был прибегать святой отец, чтобы доискиваться до правильного смысла текста, чаще всего остаются за кадром. Поэтому большой заслугой многих исследователей, работавших над изучением «Еврейских вопросов», начиная с XIX в. и по наше время, является то, что им удалось преодолеть ограниченность имеющегося фактического материала и раскрыть перед научным миром значительную часть заслуг святого отца, явившегося одним из первопроходцев в деле христианской интерпретации еврейской Библии. Однако не все проблемы здесь являются уже решёнными. Вульгата блаж. Иеронима – это сокровищница гениальных научных идей, озарений и открытий. И здесь ещё остаётся большая область для дальнейших исследований. «Сыны Божьи» – люди или духи? История толкований на Быт.6:1–4 Андрей Сергеевич ДЕСНИЦКИЙ , кандидат филологических наук, научный сотрудник ИВ РАН и ИПБ Год назад я говорил в этой аудитории о том, какие точки соприкосновения можно найти у святоотеческой экзегезы и современной научной библеистики. Но в этом году я хочу показать один пример, где между ними вообще трудно провести границу. Это довольно трудное место из Священного Писания, на которое существуют два основных толкования, причем оба из них представлены и в святоотеческой традиции, и в современной науке. Граница между ними проходит перпендикулярно границе между Преданием и наукой. Это самое начало шестой главы Бытия, где рассказывается о состоянии, в котором пребывало тогдашнее человечество. |
| 1. Перевод LXX Перевод Семидесяти толковников, по древнему и об… ДАЛЕЕ НЕКОТОРАЯ ЧАСТЬ ТЕКСТА ОТСУТСТВУЕТ …1751 г.) при императрице Елисавете Петровне. Это издание – точная копия перевода LXX, в которой основной канвой, конечно, остался древний славянский. Но в нем еще довольно несовершенств, и для толкователя (различать от простого благочестивого читателя, имеющего целью личное спасение!) требуется прибегание к еврейскому и греческому подлинникам 302 . 3. Русский перевод История этого перевода грустного свойства, и в нескольких строках нельзя пытаться ее передать 303 . Достаточно сказать, что в результате ее мы имеем теперь так называемый синодальный перевод Библии (закончен был в 1875 г.) на русский язык, в котором за основу взят еврейский текст, но при освещении его греко-славянскими переводами (расположение глав и стихов, произношение собственных имен и т. п.). Перевод отличается точностью и даже буквальностью 304 . Кроме вышеуказанных переводов необходимо упомянуть, хотя бы кратко, о еще некоторых . 4. Перевод Акилы Автор сперва был язычником, потом перешел в христианство, наконец, отлученный от Церкви за усиленные занятия астрологией, принял иудейство. В отместку христианам составил перевод еврейской Библии на греческий язык (во второй половине II века), в котором уничтожал мессианские места. (Переводя, например, Ис. 7, 14 , вместо παρφενος, «Дева», – νεανις, «молодая женщина», и т. п.). Перевод, в общем, рабски копирует еврейский подлинник. Сохранился в гексаплах Оригена 305 . 5. Перевод Симмаха Автор (жил при императорах Коммоде и Севере, 180–211 г.) 306 , подобно предыдущему, тоже был прозелитом и тоже мстил своим переводом, но уже самарянам (он был раньше самарянином) за то, что не получил от них власти, которой домогался. Евсевий, Иероним, арамейское предание называют Симмаха евионитом 307 . Перевод его свободный, чистый, изящный 308 . 6. Перевод Феодотиона. И этот также был раньше еретиком (маркионитом или евионитом) и перешел в иудейство 309 . Перевод Феодотион составил в половине (или немного раньше) II века, и имел пред глазами чаще текст LXX, чем подлинный еврейский. |
| Но почему же Бог сотворил не самые существа? И откуда известно, что сначала было положено некоторое основание поводам, причинам и силам бытия? „Мы утверждаем, – отвечает св. Григорий, – что к такому именно пониманию приводят поставленные затем (в библии) слова, потому что написано: земля же бе не видима и не устроена ( Быт. 1, 2 ), – а из этого ясно, что хотя при первом устремлении Божием к творению, как бы от вложения некоторой силы, осеменяющей бытие вселенной, в возможности было уже все, но в действительности каждой отдельной вещи еще не было“ 608 . Таким образом, на основании самого библейского рассказа необходимо признать двоякое творение мира: общее и частное. В первом творении мгновенно были приведены из небытия в бытие мировые силы; во втором – сочетание этих сил в последовательном порядке составило весь этот чувственный мир. Приведенные в бытие, все стихии находились в смешанном состоянии 609 , и потому-то свящ. бытописатель заметил, что земля, в числе других материальных тел вселенной также назначенная к сложению из этих стихий, была еще, не устроена, т. е. имела бытие только в возможности, или, по выражению св. Григория, „была и не была, потому что качества еще в ней не сошлись“ 610 . Эту мысль о смешанном состоянии основных качеств св. Григорий поясняет переводами Симмаха, Феодотиона и Акилы, главным же образом Симмаха. По его переводу, второй стих первой главы книги Бытия читался так: земля же была праздною и безразличною. Определяя понятия праздности и безразличия, св. Григорий Нисский говорит: „по моему мнению, словом – праздна – выражается то, что она не была еще в действительности, а имела бытие в одной только возможности, – словом же – безразлична – то, что качества еще не были отделены одно от другого и не могли быть познаваемы каждое отдельно и само по себе, но все представлялось взору в каком-то слитном и безразличном состоянии; в предмете не усматривалось ни цвета, ни образа, ни объема, ни тяжести, ни количества, ни чего-либо иного подобного этому, взятого отдельно в самом себе“ 611 . |
| Г. Глубоковскому видимо остались неизвестны имена де-Лагарде и Фильда (2,20,71). Его «сожаление» запоздало: творения Феодорита, как thesaurus рецензии Лукиана, названными двумя учеными наследованы самым обстоятельным образом; определены и те рукописи, в которых текст Лукиана сохранился. И, если бы автор при своей работе пользовался не тем, что он [фальшиво] называет «edimo princeps 1хх», а изданием де-Лагарде, то увидел бы, что вероятно 9/10 разночтений Феодорита уже приняты в той глубоко ученой реставрации Лукиана. Статья «Alexandrinische Übersetzung des A.T.’s (Fritzsche) в HerzogPlitt RE2 I, 280–290 также ускользнула от его внимания, и это отразилось на постановке вопросов в его исследовании. Феодорит, – полагает он, – пользовался α) текстом Лукиана в различных списках, β) эксаплами Оригена , γ) переводами Акилы, δ) Симмаха, ε) Феодотиона, σ) какими-то «другими переводчиками», отличными от «трех» (2,25), ζ) сирским пешито и η) даже еврейским подлинным текстом; – Но один взгляд на Field, Prolegomena, xv 25 , убедил бы автора, что если Феодорит действительно пользовался тем, что правильно называется «эксаплами» Оригена , то перечислять особо Акилу, Симмаха, Феодотиона нет нужды. Итого, вместо 8 источников текста получается только 5. – Затем (2,25,83) автор введен в заблуждение русским переводом: вместо «Симмах же» нужно читать: «а именно: Симмах», «λλ’ μν Σμμαχος»; след., Феодорит не «отличает», а отождествляет этих «ο δ λλοι ρμηνετα» «с тремя» – ΑΣΘ, противополагая их только семидесяти=of О. Так следует понимать и места, указанные в (2,25,81). – Но пользовался ли Феодорит действительно «эксаплами», т. е. столбцами 1–6? Судя по наличным научным данным, нет. Фильд высказал и до сих пор не опровергнутое предположение, что «октаплы»=«эксаплы» Оригена существовали в одном и единственном экземпляре, хранившемся в кесарийской библиотеке. И все экзегеты, ссылавшиеся на «эксаплы», имели в своем распоряжении только τ ξαπλον, т. е. копию 5 столбца [of О] и более или менее обильные excerpta из прочих «σελδια». Видимо, так же было и с Феодоритом. – Феодорит, конечно, понимал [и говорил и читал?] по-сирски; но Σρος древних толкователей – не везде «пешито» (2,27,80), а особый вид текста и притом на греческом языке. Иначе ли стоит дело с Феодоритом, это еще вопрос. – Не думаю, чтобы своими скромными сведениями в еврейском языке Феодорит мог пользоваться для чтения подлинного текста (1 столбца). Как человек, понимающий сирский язык, он мог угадывать смысл отдельных еврейских слов и – может быть – фраз, транскрибированных во 2 столбце, подобно тому, как всякий русский понимает что-нибудь и по-польски, всякий, умеющей сколько-нибудь читать по-немецки, разберет что-нибудь и в книге на нидерландском или одном из скандинавских языков. – Свидетельства «о филологической проницательности» Феодорита (2,28,93) я не вижу в приведенном у автора примере, так как – видимо – следует читать не «Αα», |
| 18 Творения, ч. 1. С. 22. По свидетельству Епифания Кипрского (+403) Акила был греком, родствеником императора Адриана (117–138), принявшим христианство, а потом ставшим прозелитом. Его перевод, выполненный во второй половине II века, высоко ценился евреями за точность, его называли даже вторым изданием подлинника (Христианство, т. 1. С. 231). Симмах, переводчик на греческий язык Священного Писания Ветхого Завета, родом самарянин. По свидетельству святителя Епифания Кипрского , он жил при императоре Коммоде и Севере (180–211 гг. по Р. Хр.). Блаженный Иероним (+420) называет его полухристианином, иудействующим эбионитом (от евр. «эбйоним»-бедные). Перевод Симмаха отличается чистотой и изяществом языка. Иероним говорит, что Симмах передавал не букву, а смысл ветхозаветного текста (Христианство, т. 1. С. 567). Феодотион тоже переводил на греческий язык Ветхий Завет . Он был родом из Понта, принадлежал к ереси Маркиона, затем перешел в иудейство и научился еврейскому языку. Его переводом широко пользовались автор «Пастыря Ермы» (4-е видение) и Ириней Лионский . Свой перевод он составил во второй половине II века. По свидетельству Иеронима, он старался не удаляться от Септуагинты и был к нему ближе Акилы и Симмаха. По языку и характеру перевод Феодотиона занимает середину между Акилой и Симмахом. В своем переводе он сохранил многие еврейские слова без перевода. Иероним относится к нему критически и отмечает, что «наряду с Акилой и Симмахом Феодотион многие тайны о Спасителе сокрыл ложным толкованием» (Христианство, т. 3. С. 99). 20 «Это книга бытия и всего, что в нем создано. «В день, когда Бог сотворил небо и землю…» ( Быт. 2, 4 ). Книгой Моисей называет разум Бога, в котором все было предначертано и определено. Для того же, чтобы мы не подумали, что Божество сотворило все за определенный промежуток времени, но поняли, что смертные не в силах увидеть, описать и постичь процесс творения, он (Моисей) добавляет: «…когда возникло», не указывая определенного срока, ибо первопричина сотворила все неописуемым образом» (Legum Allegoriae). Климент Александрийский . Строматы, т. 3. Книги 6–7. Комментарии Е. В. Афонасина. СПб., 2003. С. 193. |
| К тому же, сказание о чудесном происхождении перевода LXX-mu делало его во взгляде некоторых отцов (напр., Августина) переводом вдохновенным. Уважение к названному переводу, естественно, разделял и св. Амвросий, – с тем, впрочем, существенным различием, что не присоединялся к мнению о его богодухновенности. Он высоко ценит этот перевод и признаёт за ним особенное достоинство при толковании истории творения и ставит выше перевода латинского. «Его смысл» – пишет св. Амвросий о переводе LXX-mu, – «отличается большей ясностью (сравнительно с другими переводами) и не допускает никаких сомнений» 105 , «он заслуживает большого уважения» 106 . «Мы не везде можем передать совершенства выражения греческого языка: он отличается особенной силой и изысканностью» 107 . Обращаясь к переводу LXX-mu и сравнивая его, при помощи экзегетических трудов своих предшественников, с еврейским подлинником, св. Амвросий находит в нём прибавления и одобряет их. «Не излишне, – пишет он, – LXX мужей присоединили многое к еврейскому» 108 . Относительно пользования со стороны Амвросия переводом LXX должно сказать следующее. Св. Амвросий, несомненно, имел его под руками, как об этом и сам, он говорит 109 , и пользовался им, что видно из того, что он, хотя один раз, всё же цитирует его под этим именем 110 и во многих случаях делает на него ссылки в таких выражениях: «греческий имеет», «греческий говорит» 111 . Что под этими названиями разумеется перевод LXX, можно видеть из сравнения текста Амвросия с подлинным текстом LXX. Обыкновенно встречается сходство буквальное. Если же иногда бывают уклонения, то они не значительны и в сущности суть варианты одного и того же текста 112 . Кроме перевода LXX, св. Амвросий при своих толкованиях принимает во внимание переводы Акилы, Симмаха и редко Феодотиона 113 . Но эти переводы, очевидно, он ставит ниже перевода LXX. Он мало ценит, напр., перевод Акилы и даже иногда с недоверием относится к нему 114 , редко обращается, как мы заметили, и к переводу Феодотиона. Пользуясь переводом LXX и другими греческими переводами для своих собственных изысканий, св. |
| 58 Zur lehokiach – zur mikschol ( Ис. 8:14 ) – скала вразумления. Пер. LXX: πλασεν με λεγχειν παιδαν υτο, кажется, произошел от перемены значения сл. Zur – наказание, притеснение ( Втор. 20:12 ; Ис. 63:9 ). Местоименные суффиксы могли добавлять сами переводчики. Смысл их чтения тот, что пророк назначен Богом уяснять соотечественникам наказание халдеями Иудеи. Халдеи назначаются Иеговой для суда над иудеями, это и должен выяснять пророк. Это чтение подтверждается сирским переводом: meque formasti ad arguendum eum и 2) 1–2 ст. кн. пр. Аввакума. Для русского синод. перевода …о скала моя... нет оснований в евр. тексте (стояло бы zuri) и в древних переводах (Акилы, Феодотиона, Симмаха, бл. Иеронима). 67 По Слав. Переводу, окончание удою восхити, (сн. kulloh читалось: kalah) т. е. иудеев, страдающих от внутренних неурядиц и приходящих к «концу» и погибели, халдеи перетаскают и погубят. 92 При своем объяснении, мы держимся Славянского перевода и LXX толковников, а не еврейского текста, потому что ап. Павел понимает выражение Аввакума, согласно значения его у LXX. Он обращает внимание на оправдывающую веру ( Рим. 1:17 ). Толковники, основывающиеся на еврейском тексте, придают значение «жизни» праведника и считают апостольское объяснение неправильным (напр. Гитциг и Делич). С евр. текста так объясняется этот стих: душа надменная (ufelah от afal – подниматься) не покоится (lo jascherech – не уравняется), т е. Халдейский народ не перестает буйствовать, а праведник, т. е. иудейский народ, будет жив, не погибнет от Халдеев (ср. 1:12). Перев. LXX подтверждается 17 рук. Кенникот, перев. Акилы, Сирским, Таргумами и Вульгатой. 93 Мы отдаем преимущество чтению перев. LXX: κατοιυ μενας και καταψρονητηρ νp и слав.: презорливый муж, перед Евр. текстом: jain boged. Еврейское выражение очень трудно для толковников. Буквально, оно значит: коварное вино. Так как это значение не приложимо, то допускают переносное: коварный пьяница (напр., Розенмиллер, ссылаясь на латинское употребление scelus вместо scelestus). Приводят исторические сказания о пьянстве Халдеев ( Дан. 5 , Делич). Другие обращают внимание на то, что вино делает человека таким надменным и жадным, как слава и власть (ebrietas promerva. – Маурер). Пьяница забывает Бога (Weшm grff los, Гитциг), так же как и гордец. В переводе LXX, этих затруднений нет, и он подтверждается Сирским переводом. |
| Нужно при этом помнить, что древнейшая с несомненностью датированная рукопись таргума восходит лишь к двенадцатому веку 18 . С еврейского же текста до составления масоры сделан был и сирийский перевод, известный под именем Пешито. Время его появления не установлено точно: сирийское предание относит его ко времени Эдесского царя Авгаря, но несомненные свидетельства о существовании его начинаются лишь с IV в., когда его цитирует сирийский еп. Афраат и св. Ефрем Сирин . Обыкновенно происхождение Пешито относят ко II в. на основании упоминания Мелитона Сардийского о каком-то переводе Σρος, а также потому, что значительное распространение около этого времени христианства в Сирии требовало замены непонятной для населения греческой Библии сирийской. В основу Пешито лег несомненно еврейский текст, близкий к масоретскому, но не вполне тождественный с ним. Пешито нередко уклоняется от масорет. т. и приближается к 70 (так в 1 гл. Иез. отчасти в 13 ст.). Относительно разногласий этих с масор. т., конечно, можно думать, что они обязаны позднейшему исправлению Пешито по 70. Но можно с не меньшим правом заключать, что в основе Пешито лежит еврейский текст, не вполне сходный с нынешним масор. т. Автор его по местам обнаруживает знакомство с палестинско-иудейскими традициями, из чего можно заключать, что он был еврей, но христианские воззрения его отражаются на понимании мессианских мест. За то, что перевод принадлежит христианину, говорит и молчание о нем Талмуда, который упоминает о переводе 70, Акилы и таргуме. В передаче еврейского текста 1 гл. Иез. Пешито не особенно точен: так он уничтожает inf. abs Иез. 1:3 , опускает то, что ему кажется излишним – одну из двух рядом стоящих форм одного слова: 1:17, ср. ст. 6; прибавляет, напр. отрицание в 1:14. Посему при восстановлении по нему еврейского текста нужно быть осторожным 19 . С еврейского же текста до составления масоры сделаны были переводы Акилы, Феодотиона и Симмаха. От этих переводов дошло до нас вообще немного. Это немногое дается теми отрывками из экзапл Оригена (где были помещены эти переводы), которые ученым удалось извлечь из разных цитат древних писателей и которые собраны Фильдом в стоившем ему 10 лет работы труде: Originis hexaplorum quae supersunt, Oxford 1845. В отношении к книге Иезекииля к этому труду кое-какие дополнения сделаны Корнилем из проштудированного им одного греческого гекзапларного кодекса (62 Парс., у Кор.). |
|
|
