| Она откинулась на подушки и заметалась. – Спасибо, матушка, мне хорошо, – были ее последние слова. Сестра Анна встала, перекрестилась и долго смотрела на усопшую. Как прекрасно было это молодое лицо, спокойна встретившее смерть. Молодое тело умерло, но душа улетела туда, где нет ни печали, ни воздыхания! Сестру Ольгу усыпали цветами, схоронили и на могиле ее поставили простой деревянный крест! Больше сея любве никто же имать, да кто душу свою положит за други своя! («Кормчий», 1894 г. 27). 7. Святая услуга Шел последний летний месяц 1892 года. Солнце испускало такие же жгучие лучи, как в мае и июне. Продолжительная засуха сказывалась на всем: много добра сгорело в полях и лугах; скот был такой тощий, понурый; люди выглядывали изнуренными... Не радовало лето Крутецких крестьян! А тут еще, как бы в довершение невзгоды, заглянула к ним в селение страшная гостья – холера. Дело было так. Питавшаяся Христовым именем, тетка Анна ходила в соседний город, случайно попала на похороны умершего от эпидемии мещанина Голубева, получила там шерстяной платок, а с ним в виде придатка и новую болезнь. Кое-как добрела бедная до своей родной хаты и свалилась. – Пробовали пользовать её домашними снадобьями, но нет, ничто не помогало: упадок сил, понос, рвота не останавливались. «За священником бы, простонала больная, не упустите меня»! На дворе стояла ночь. В деревне уж погасили огни и легли спать. «Как быть? что делать?» так говорил растерявшийся в беде муж Анны, старик Адриан: «кто поедет для нас горемычных! Разве к Тимофею сходить?! Он знает, какова бедность, авось потрудится съездить за священником». Сказано-сделано. Крепким сном спал работящий мужик Тимофей, когда дедушка Адриан пришел просить его. «Тимофей, а Тимофей, выглянь-ка!» Стуча в окно, звал Адриан. Долго не было ответа. Но вот послышался в доме треск половицы, растворилась ставенька в раме, и из нее показалась голова самого Тимофея. «Ты что, дядя Адриан? спросил он, или случилось что?» – «Будь родным отцом, сделай Божеское дело, съезди за священником! У меня старуха-то очень занемогла... Ради Бога! жалко упустить её без покаяния-то, заставь за себя Богу молиться!» |
| Царь (пробует) : Да, таких вкусных куличей я за всю жизнь не едал. Ну что, Андрюша, откроем принцессе тайну? Адриан: Тайна не одна, а целых две, во–первых, я не Андрюха, а Царевич Адриан, и мы с тобой с детства знакомы, а во – вторых странником-то тоже был я, это меня Бог вразумил помочь тебе таким образом. Царевна: Так это вы с папой такую комедию ради меня устроили? Царь: Дочка, ты только не обижайся, мы ведь хотели, как лучше. Царевна: Папочка, да ты не представляешь, какой счастливой я себя чувствую. Я теперь знаю целых три верных средства против уныния и тоски. Нянька: Какие же? Царевна: Пост, молитва и работа. Мне, знаете, странник, то есть Адриан сказал: нужно молиться так, как будто все в твоей жизни зависит только от Бога, а работать так, как будто все зависит только от тебя. И тогда всегда на сердце будет настоящая Пасха. Адриан: Мудрые слова, только это не я их придумал, я мой наставник из монастыря. Финальная песня Маленький принц ( по мотивам произведений Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц» и «Цитадель» ) Действующие лица: 1. Принц . 2. Антуан . 3. Роза . 4. Лис . 5. Змея . 6. Королева . 7. Алхимик . 8. Логик . 9. Паж . 10. Цыпленок . 11. Король . 12. Честолюбец . 13. Деловой человек . Тени пустыни. Сцена 1 Звук приземляющегося самолета. Выходит Антуан, вытаскивает из самолета цистерну с водой, зачерпывает и выпивает глоток из кружки. Антуан: Шесть лет назад пришлось мне сделать вынужденную посадку в Сахаре. Что-то сломалось в моторе моего самолета. Со мной не было ни механика, ни пассажиров… Я должен был исправить мотор или погибнуть. Воды у меня не было. Засыпает на песке. Появляется Маленький принц. Принц: Пожалуйста… нарисуй мне барашка! Антуан: Что? Принц: Нарисуй мне барашка… Антуан: Но… что ты здесь делаешь? Принц: Пожалуйста… нарисуй барашка… Антуан: Но я не умею рисовать. Принц: Это ничего. Нарисуй… Антуан: (рисует и отдает Принцу) Вот, это все, что получилось. Принц: Ты же сам видишь, это не барашек. Это большой баран. У него рога… Антуан: (снова рисует и отдает принцу) : Ну вот, этот, наверное, в самый раз. |
| Тупоумное, без духовных целей, перехождение с мест на другие он не одобрял и признавал бессмысленными. «Странствуй без денег, говорил о. Адриан одному молодому человеку, который хотел странствовать, а иначе ты и не странник, даже самые необходимые для жизни принадлежности имея, учись не иметь, пока не приучишься к неимению». Спутниками странника должны быть Новый Завет и Псалтирь. Молитва в пути – источник облегчения и утешения. Странствовать с паспортом, а жизнь вести по Добротолюбию – хорошо будет». Когда же в одно время предстояла неизбежная почти возможность о. Адриану сделаться настоятелем обители, то этот ревнитель иноческих добродетелей принял на два года на себя подвиг юродства. Он в таком стечении обстоятельств провидел хитрость врага, желавшего путем настоятельства отвлечь подвижника от молитвенного подвига и от подвига всецелого служения ближним, почему и решился на такой чрезвычайный путь жизни. Продолжая подвиг молитвы и строжайшего поста, в эти годы о. Адриан более всего находился в лесу и там молился, питался же то дягилем, то верхушками молодых деревьев. Ходил в рубище и казался малоумным. Но и в это время, хотя прикровенно, но не переставал служить ближним: вбегал в дома, где были больные, и утешал, мирил ссорившихся, принимая порою и сам побои. Выпросился, раз, в карету к больной барыне, а когда та больная пустила его, он ее тут же исцелил от недуга. Обличая ложь, раз проехался на необъезженной лошади и, когда она споткнулась, а он чуть не упал, слезая говорил: «опытно узнал, что ложь – конь во спасение, и на резвом никуда не уйдешь!» Потом он оставил этот подвиг и стал снова открыто служить людям, когда миновала опасность настоятельства. Старец отец Адриан имел много из людей разного звания и состояния верных и преданных ему сердец, которые, имея в нем друга и благоразумного наставника, под его руководством благоуспешно совершали свое течение на пути духовного совершенствования, впоследствии и сами удостаивались за послушание ему многоразличных духовных дарований от Господа. |
| Особенно широкому распространению славы старца и через его известность увеличению его благотворного влияния на людей самых разнообразных состояний по внешнему быту и внутреннему устроению содействовало его странничество по сбору для обители. О. настоятель обители игумен Рафаил, уважавший старца и всячески ему содействовавший, попросил о. Адриана потрудиться для блага небогатой обители и сходить по сбору. О. Адриан, всегда служивший обители, чем мог, искренне почитавший о. настоятеля, ответил на это предложение полной готовностью. Это тяжелое послушание подвижнику было особенно по сердцу. Оно давало ему возможность побыть в уединении, потрудиться в посте и самоограничении, послужить обители и благотворителям. Немало времени провел о. Адриан в этом подвиге. Много собрал он лепт на благо обители, но эти материальные приобретения были лишь слабою тенью того, что этим странствованием приобрел подвижник для небес и для своей души. Это странствование было временем новых подвигов и еще более широкого служения людям. Это время было для него временем молитвы и поста. Он молился в пути: в лесу, в полях, а в зимнее время близ дорог он выкапывал своими руками ямы в снегу и до пота молился в этих снежных пещерках. На лошадь в пути не садился, а шел или несколько впереди, или сзади, в молитвенном самоуглублении. В холодной одежде и обуви, о. Адриан, когда приезжали в деревню, и спутники поскорее забирались на теплую печь, спешил на двор. Там, где-либо в закоулке, незаметно он становился на молитву и поклоны; там он так усердно молился, что, несмотря часто на крепкий мороз, приходил поздно в дом весь в поту. Во все время нахождения в доме он входил с глубоким участием в нужды хозяев и служил им молитвою за них и советами. Несмотря на пребывание в домах мирян, он хранил свой суровый пост неопустительно и питался хлебом с водою или чаем. Притом, за столом он так увлекал беседою слушателей, что те и не замечали, что старец умудрялся просидеть и ничего почти не вкусить. Приезжая в село или город, он искал дом не только бедный, но и пользовавшийся самой дурной известностью в том месте. |
| Из описания его младенчества ясно видно было, что он предназначен был от Бога для жизни пустыннической, и потому никакие волны моря житейского и самые искушения не погасили этой благодатной искры в его сердце. Читая же в Четьях-Минеях жития святых великих пустынников, он весьма удивлялся тому, как они жили одни в отдаленных пустынях, и чувствовал в душе своей непреодолимое влечение к такому же роду жизни, но не знал, каким образом встать на этот путь; и потому обрадовался, услышав о пустынниках, живущих в Брянских лесах, и отправился к ним в светском еще одеянии. Старший между ними был тогда иеромонах отец Адриан, а прочие были ученики его. О первом прибытии своем к пустынножителям сам отец Зосима пишет в житии отца своего Василиска следующее: «Отец Адриан встретил меня с великою радостью и благоприятством; один взор на него привел меня в изумление, ибо он был в худом и разодранном одеянии, лицом худ и бледен, тонок и сух телом и высок ростом. Я пробыл у них некоторое время, смотря с удивлением на все поступки их, на все вещи и дела их. Все у них было бедное и простое, только нужду их удовлетворяющее; пища самая постная и убогая. Сверх всех положенных правил молитвенных, они еще вставали ночью и побуждали друг друга на молитву. Какого рода была жизнь их, такие были и преуспеяния. Как сам отец Адриан, так и все живущие с ним были кротки, молчаливы и послушны. И все, что только я видел в них и у них, приводило меня в удивление и благоговение; но более всего удивило меня еще то, что отец Адриан не взял от меня денег, которые я от усердия жертвовал. Это столь безмерно изумило мой мирской, младой разум, что я, не вытерпев, воскликнул: “О чудо! Есть же такие люди на земле, которым не нужно денег, ибо они презрели все временное”. Мир и тишина жизни их, удивительное простосердечие и благоговение в обхождении друг с другом, духовная взаимная любовь и дружество между ними, также и дивное послушание и нелицемерная привязанность и уважение к начальствующему отцу Адриану, равно и его усерднейшее попечение о поддержании жизни их, а более об их спасении, – все это казалось мне жизнью ангельскою и привлекало всю душу мою. Я размышлял сам в себе: как счастлив буду я, если сподобит меня Бог , подобно им, проводить такую же безмятежную жизнь в беспрепятственном служении и угождении единому Богу!» |
| 1) Христиан не следует разыскивать или выслеживать. 2) Раскаяния и поклонения богам достаточно, чтобы оправдать человека. Плиний высказывал сомнения, следует ли наказывать верующего, несмотря на раскаяние, и говорил только о прощении тех, кто с готовностью отказался от веры еще до допросов. 3) Плинию не следовало рассматривать списки христиан, поданные анонимно. Эти условия, поставленные императором Траяном, дают представление о ранних официальных взглядах Рима на христианство. Хотя гонения явно были серьезными, и многие христиане умерли, не совершив никаких преступлений, интересно отметить, что, вопреки распространенному мнению, первый век не был периодом самых жестоких гонений на верующих. Ограничения, которые Траян ставит Плинию, указывают, по крайней мере, на то, что массового истребления христиан не было. Тем не менее, гонения были, и многие христиане умерли за веру. Император Адриан То, что христиан судили, подобно тому, как делалось во времена Плиния, подтверждается еще одним историческим упоминанием. Серений Гранниан, проконсул Асии, также писал императору Адриану (117–138 гг. н.э.), объясняя свои действия по отношению к верующим. Адриан ответил Минуцию Фундану, новому асийскому проконсулу, и выпустил указ против тех, кто ложно обвиняет христиан или обвиняет их без соблюдения надлежащей процедуры. В письме, сохранившемся в труде Евсевия – историка церкви, жившего в третьем-четвертом вв., – Адриан заявляет: «Мне кажется, что дело это нельзя оставить без рассмотрения; нельзя, чтобы люди жили, не зная покоя, и на доносчиков была возложена обязанность вредить и злодействовать. Если жители провинции могут подтвердить свое обвинение против христиан и отвечать перед судом, то пусть этим путем и действуют, но не требованиями и воплями. Весьма приличествует, в случае обвинения, произвести тебе расследование» 460 . Адриан объясняет, что если после расследования вина христиан будет доказана, их следует судить «в соответствии с преступлением». Но если верующие стали жертвами клеветы, за ложные обвинения следует наказывать доносчиков 461 . |
| Из описания его младенчества ясно видно было, что он предназначен был от Бога для жизни пустынной, и потому никакие волны моря мира сего, ни самые тонкие искушения миродержителя тьмы века сего, не утушили сей благодатной искры в его сердце. Читая же в Читиях Минеях житие Св. великих пустынножителей, он весьма удивлялся, как они жили одни в отдаленных пустынях, и чувствовал в душе своей непреодолимое, таинственное влечение к такому же роду жизни, но не знал каким образом управить себя на оный путь? И потому весьма обрадовался, услышав о некоторых пустынниках, живущих в Брянских лесах, и отправился к ним. Старый между ними был тогда иеромонах Отец Адриан, – а прочие были ученики его. О сем первом прибытии своем к пустынножителям сам Отец Зосима пишет в житии Отца своего Василиска 1 следующее: «Отец Адриан встретил меня с великою радостию и благоприятством; один взор на него привел меня в изумление, ибо он был в худом и раздранном одеянии, лицом худ и бледен, тонок и сух телом и высок ростом. Я пробыл у них несколько времени, смотря с удивлением на все поступки их. Все у них было бедное и простое, только нужду их удовлетворяющее; пища самая постная и убогая. Сверх всех положенных правил молитвенных, они еще вставали ночью и возбуждали друг друга на молитву. Какого рода была жизнь их, такие были и преуспеяния. Как сам Отец Адриан, так и все живущее с ним были кротки, молчаливы и послушны. И все, что только я видел в них и у них, приводило меня в удивление и благоговение; но более всего удивило меня еще то, что Отец Адриан не взял от меня денег, которые я от усердия жертвовал. Сие столь безмерно изумило мой мирской младый разум, что я не вытерпел, воскликнул: «О чудо! Есть же такие люди на земле, коим не нужно денег, ибо они презрели все временное». Мир и тишина жизни их, удивительное простосердечие и благоговение в обхождение друг с другом, духовная взаимная любовь и дружество между ними; также и дивное послушание и нелицемерная преданность и уважение их к начальствующему Отцу Адриану, равно и его усерднейшее попечение о поддержании жизни их, более о их спасении: – все сие казалось мне жизнью ангельскою и привлекало душу мою. Я размышлял сам в себе: как счастлив буду я, если сподобит меня Бог , подобно им, провождать такую же безмятежную жизнь в беспрепятственном служении и угождении Единому Богу». |
| «Введение в Священное Писание » (далее по тексту Введение) в своем настоящем виде есть произведение сравнительно недавнего времени. Отцом этой науки на Западе принято считать Ричарда Симона, ученого ораторианца XVII века. Однако те элементы, из которых слагается в настоящее время Введении, можно находить уже в сочинениях церковных учителей первых веков. В этих сочинениях мы имеем отдельные замечания, а иногда и более или менее пространные рассуждения по вопросам о каноне священных книг, об их тексте и толковании. В древнецерковной письменности, кроме того, существовали уже и своды этих замечаний, – опыты систематических руководств к чтению и изучению Библии . Первый опыт в таком роде, носящий принятое в настоящее время название Введения, был составлен монахом Адрианом и имеет заглавие: εσαγωγ ες τς θει ας γραφς, – «Введение в божественные писания». Монах Адриан принадлежит к числу тех древнецерковных писателей, о которых до нашего времени сохранилось весьма мало сведений. Существуют недоумения даже относительно самого имени его. Так, ученый Альфонс Чиакони в своей «Библиотеке» называет его Андроником или Адрианом 1 и сообщает, что он принадлежал к царскому роду Комненов. Андроником же называет автора εσαγωγ и Турриан 2 . А в одной из рукописей, которыми пользовался Лоллин, сделавший латинский перевод Введения, автор сочинения называется Африканом. Однако можно признать несомненным, что эти мнения основаны на недоразумениях. В «Библиотеке» Фотия автор рассматриваемого Введения называется Адрианом 3 . Все рукописи, которыми пользовался Гесслинг 4 -последний издатель εσαγωγ – надписаны также именем Адриана, и, очевидно, в упомянутой выше рукописи Поллина имя Африкана возникло путем ошибки из сходного с ним по начертанию имени Адриана. Обстоятельства жизни Адриана нам неизвестны. Предполагают только на основании близости Введения к трудам бл. Феодорита и Феодора Мопсуестского, что Адриан был сириец, говоривший по-гречески. По своему званию он был монах и пресвитер. Это можно заключить, с одной стороны, из надписания, которое имеет Введение во всех рукописях, с другой стороны – из писем св. Нила. Между этими письмами есть три, которые адресованы какому-то Адриану, называемому монахом и пресвитером 5 . Так как Адриан, автор Введения, был, надо полагать, современником Нила и так как в одном из указанных писем Нила монах Адриан похваляется за усердие к Священному Писанию , то не без основания можно отождествить адресата писем и автора рассматриваемого нами Введения. |
| Давно назрела необходимость увеличения количества епархий и улучшения архиерейского надзора за жизнью паствы, необходимо было собрать все нравственные силы на защиту от надвигавшегося на Русь иноверия, а также от внутренних врагов – раскольников и сектантов. Вставал остро вопрос и о духовном просвещении русского общества. Все эти назревшие вопросы не были разрешены патриархом Адрианом, т. к. своей инициативы он не проявлял, а все дела решал только с участием Освященного Собора, состоявшего из вызывавшихся на чреду священнослужения епархиальных архиереев. Перелагая все дела на соборное решение, патриарх Адриан свою собственную власть делал мало заметной и мало влиятельной. Даже в делах экстренных, требовавших более административного решения, патриарх Адриан не обходился без Собора. Часто своей нерешительностью и медлительностью в разрешении некоторых вопросов, не терпевших отлагательства, он возбуждал в близких ему лицах неудовольствие и настоятельные просьбы приняться энергичнее за дело. На обязанности патриарха Адриана лежало высшее руководство деятельностью епархиальных архиереев, чтобы создать единое направление церковной жизни русского народа. В этом вопросе патриарх также не проявил ни решительности, ни самостоятельности. Если архиереи обращались к нему за указаниями твердых, решительных мер, направленных к упорядочению каких-либо сторон церковной жизни, он обнаруживал боязнь действовать решительно, предпочитал приводить в порядок церковную жизнь постепенно, без шума, стараясь никого не обидеть своими распоряжениями. Его возвышенный склад характера не позволял ему спуститься в глубину жизни. И от пастырей он требовал такого настроения, которое было бы выше житейских дрязг. Ради церковного мира патриарх Адриан готов был поступиться самой справедливостью. Миролюбие и осторожность во всех церковных вопросах не могли удовлетворять ревнителей Православия. Епархиальные архиереи, чувствуя слабость центральной церковной власти, не прислушивались к голосу патриарха. Мягкий и незлобивый патриарх, весь ушедший в свой идеальный внутренний мир, подпал под влияние и власть более сильных и решительных окружавших его лиц. |
| За это царь приказал сковать их цепями и заключить в темницу. Когда мученики были приведены в судебную палату, где должно было записать их имена и ответы, то начальник палаты – Адриан, видя страдания свв. мучеников, спросил их: «скажите мне без утайки, какой награды вы ожидаете от своего Бога за свои муки?» «Уста наши, отвечали свв. Мученики, – не могут рассказать тебе, уши твои не могут слышать, и ум твой не может постигнуть тех радостей и почестей, которые мы ожидаем получить от нашего Владыки!» Тогда Адриан сказал писцам, записывавшим имена мучеников: «запишите и мое имя с этими святыми, так как и я христианин и с радостью умру с ними за Христа Бога». Писцы донесли об этом царю, который призвал св. Адриана и сказал: «неужели и ты обезумел и хочешь погибнуть?» «He обезумел, отвечал Адриан, но от безумия обратился к здравому разуму». «He рассуждай много, сказал царь, но проси прощения и покайся пред воинами, что ты согрешил!» На это св. Адриан отвечал: «с этого времени я начну молить истинного Бога, чтобы Он простил мне мои грехи, которые я сотворил в языческом заблуждении!» Царь велел сковать его цепями и бросить вместе с мучениками в темницу. Один из слуг св. Адриана поспешил домой и сказал супруге его, Наталии, что господин их закован в цепи и его повели в темницу. С ужасом услышала об этом Наталия, заплакала, разорвала на себе одежды и сказала рабу: «за какую же вину взят в темницу муж мой?» «Он, отвечал раб, просил вписать свое имя в число осужденных на смерть за Христа и хочет умереть вместе с ними!» Наталия, будучи тайною христианкою, при такой вести возрадовалась и перестала плакать; она оделась в хорошую одежду и пошла в темницу с тем, чтобы и себя объявить христианкою. Войдя в темницу, св. Наталия припала к ногам своего супруга и сказала: «блажен ты, господин мой! Ты, уверовав во Христа, приобрел в своей молодости такое сокровище, какое не оставили тебе родители твои и какого ты бы и в старости своей не мог приобрести, оставаясь в языческом заблуждении!» Многими и другими словами она утешала и укрепляла своего мужа на мученический подвиг. |
|
|
